— Дай поляроид. Мне он позарез нужен.
— Зачем?
— Кое-что сфотографировать.
— Кое-что, это что?
— Не могу сказать, — замялась она, — но завтра обещаю показать тебе фотографии…
— Поляроид Эммы Петровны, так что попроси у нее.
— Я не знаю, в каком номере она живет…
— Я тоже.
— Но ты сидишь с ней за столом!
— Вот за завтраком и попрошу. Устроит тебя такой расклад?
— Мне бы, конечно, надо побыстрее, но раз так… Тогда до завтра…
И она ушла, что-то бурча себе под нос.
Я с облегчением вздохнула и рысцой кинулась к крыльцу. Не добежав до него каких-то десяток шагов, я наткнулась еще на одну зловещую фигуру.
— Да что же это! — выругалась я, притормаживая. — Кто тут?
— Я, кто ж еще, — раздался знакомый хрипловатый голос, и из-за кипариса показалась моя разлюбезная подруга. — Ты чего мне за день ни разу не позвонила?
— А ты чего? Как влюбилась, так я тебе и не нужна?
Сонька обижено надулась.
— Так я и знала, что ты это скажешь!
— Конечно, скажу! Усвистала к своему Ромэо, про меня и не вспомнила…
— Я вспоминала. Честно. Только телефон я с собой не взяла… А мы весь день из номера не выходили…
— И чем занимались? — игриво спросила я.
— В карты играли, — доложила Сонька.
— Весь день?
— Ага. Женька, знаешь, как в буру здорово играет!
— Эй! Ты что, на Женьку перекинулась?
— Нет, просто мы втроем в номере сидели. Балык ели, пиво пили, в буру резались… — Она ткнула себя кулаком в грудь. — Я их накрячила, как щенков!
— Фу, какие выражения… А еще педагог!
— Я в отпуске, — напомнила она.
— А почему Женя вас наедине не оставил?
— А зачем? — искренне удивилась Софья.
— Мне надо тебе объяснять? Тебе, разведенной женщине с ребенком?
— А, ты о сексе, — насупилась она. — Так знай, я сразу не даю!
— Я знаю, и горячо тебя поддерживаю, но вы уже несколько дней знакомы…
— А свидания у нас было только два.
— А сколько надо? — живо поинтересовалась я.
— Как минимум, три, но лучше пять… Пусть еще поухаживает!
Тут наши мнения не совпадали. Я, конечно, тоже считаю, что не стоит сразу прыгать в койку к понравившемуся мужику, и поддерживаю Соньку в том, что три свидания надо продержаться, но пять… Это перебор!
— Сонь, мне кажется, что для курорта подойдет урезанный вариант ухаживания… То есть, трех свиданий достаточно…
— Думаешь? — взволнованно спросила она.
— Я бы на твоем месте после третьего сдалась.
— Ну уж если ты бы сдалась…
— Но только на твоем месте! В смысле, если б была разведена…
— Тогда и я сдамся!
— Вот и правильно… И когда состоится судьбоносное свидание?
— Сейчас, — радостно сообщила она. — Идем на набережную гулять. Айда с нами?
— Нет уж, я сегодня так нагулялась, что ноги не идут. — Я позевнула. — Спать пойду.
— Иди, иди, так весь отпуск проспишь!
— И тебе всего хорошего, — прокричала я вслед удаляющейся фигурке и опять дунула к крыльцу.
Не стоит и говорить, что буквально через пару секунд дорогу мне преградила еще одна черная фигура, причем, эта была не просто зловещей, а устрашающе-огромной.
— Кто тут? — в панике заорала я.
— Я, Юра, — донесся до меня Зоринский баритон.
— А ты что здесь делаешь?
— Гуляю, — буркнул он.
— Гуляешь или за Сонькой следишь?
— Очень надо! Подумаешь, королева Шантеклера! Следить еще за ней…
— Юра, ты не заболел? — забеспокоилась я.
— Вот еще! Из этой… этой… мымры болеть! Ну уж нет! Она этого не достойна! — Он театрально заломил руки. — Я так ее любил, а она… С каким-то рыбаком! Ладно бы с красивым, а то с этим уродом! С этим… этим… мымром!
— Юр, не можешь ругать, не ругайся…
— А он, наверное, может! — заголосил он. — Он только и может, что ругаться! Он тупой мужлан! Вот он кто!
— Он ей стихи читает, — вступилась я за Сонькиного избранника. — Блока.
— Какая банальность! — фыркнул он. — Стихи! Да ей, если хочешь знать, песни пел… Романсы! Серенады! Собственного сочинения… А она… Предательница!
— Юр, да не переживай ты так, — попыталась успокоить его я. — Вон кругом сколько женщин, другую найдешь…
— Все вы бабы одинаковые! Предательницы! — гаркнул он и, обхватив голову руками, ломанулся в заросли акации.
Я проводила глазами его тучную фигуру, потом горько вздохнула (жалко же, бедняжку) и устало поплелась к крыльцу.
Спать! Как же хочется спать! Правда, не ясно почему. Вроде встала поздно, должна бы чувствовать себя бодрой, но, почему-то не чувствую, наверное, суматошный Сочи высосал из меня все соки…
Когда я очутилась в номере, первое, что сделала, так это заперлась. Вдруг этой ненормальной бабе, со смешной фамилией, взбредет в голову выкинуть с балкона еще кого-нибудь. Потом я быстренько сполоснулась, сжевала черствый пирог, запила его местным кефиром (жуткая, между прочим, гадость, хуже тут делают только майонез) и блаженно вытянулась на кровати.
Не прошло и минуты, как я уснула.
… Проснулась резко, от какого-то грохота. Неужели опять рефрижераторы? Глянула на часы. Батюшки! Уже пять утра! Не заметила, как проспала всю ночь.
Тут в дверь постучали. Вот, значит, что за грохот меня разбудил!
— Кто там? — Прокричала я, не вставая с кровати.
— Я, — донесся из-за двери голос подруги.
— Нагулялась?
— Открывай короче, задрыгла я.
Я открыла. Дрожащая синеносая Сонька быстро проскользнула в номер и упала на мою кровать.
— Опять рассвет встречали? — поинтересовалась я, укутывая страдалицу покрывалом.
— Да-д-да, — простучала в ответ Сонька. — Т-т-т-олько в этот р-р-р-раз мы еще и в горной речке иск-к-к-купались…
— Чайку поставить?
— Н-н-не надо, я уже согрелась. — Она вытерла нос тыльной стороной ладони, шмыгнула и добавила. — Почти.
— По лестнице поднималась?
— Не. Так прошла — дежурная дрыхнет… — Сонька вновь шмыгнула и, зарывшись носом в покрывало, пожаловалась. — А со мной Зорин не здоровается.
— Неужто?
— Проходит мимо и даже не взглянет.
— Обиделся.
— Но я же ему ничего не обещала! — возмутилась она.
— Все равно. Он за тобой год ухаживал… Серенады пел собственного сочинения…
— Вот это было самое страшное! От его воплей мой кот стал припадочным!
— Зорин из-за тебя в такую даль потащился, а ты не оценила…
Сонька понурилась — ей всегда было жалко мужчин, которых она отвергала.
— Сегодня же подойду к нему, извинюсь.
— Не надо, будет еще хуже.
— И что же делать?
— Наплюй, в конце концов, ты на самом деле ему ничего не обещала. — И чтобы переменить тему, я заявила. — А я вчера в Сочи ездила.
— Зачем?
— В дендрарии была, — ограничилась полуправдой я.
— Красиво там?
— Очень. Особенно природа, но и зверье ничего. Только у лебедей шеи черные…
— Это порода такая?
— Нет, просто вода в пруду такая грязная, а лебеди постоянно в нее головы опускают, вот шеи и почернели… Там вообще все птицы какие-то замурзанные, общипанные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72