– Почему же они не высаживаются?
– Полагаю, они ищут обитаемую планету. Возможно, им неизвестно точное расположение конспиративного центра. – Он хитро подмигнул майору. – Нам нужно только следовать за ними.
Внезапно до его слуха донесся возглас лоцмана:
– Сэр!
– Да?
– Враг высаживается на планету.
Аратап подал знак майору.
– Андрос, – сказал он, – вы уже знаете?
– Да. Что теперь?
– Ждать. Для начала нам нужно выяснить, что это за планета. И я запрещаю вам предпринимать без моего разрешения какие бы то ни было шаги. Иначе вы вернетесь на Тиранию и вас разжалуют в рядовые.
– Разжалуют?!
– Вы поняли меня? Отлично.
Они шли на посадку, и на смотровом экране начали возникать очертания планеты.
– Поверхность кажется весьма пустынной, сэр, – заметил лоцман.
– Вы можете определить точное расположение «Беспощадности»?
– Да, сэр.
– Тогда приблизьтесь к ней, насколько это возможно.
Они пролетали сквозь атмосферу. Небо над ними было ярко-пурпурного цвета. Аратап огляделся. Их долгое путешествие практически достигло цели!
17. И преследуемые
Для тех, кто никогда не бывал в космосе, поиски обитаемой планеты могут показаться увлекательными или, по меньшей мере, интересными. Для космолетчика это – одно из самых утомительных заданий; долгая утомительная процедура, требующая многократных проверок, и когда они повторяются по отношению к трем различным звездам, каждый раз с отрицательным результатом, – депрессия, как следствие, оказывается вполне нормальной реакцией.
В случае с нашими героями депрессия больше всех отразилась на Джилберте. Чем дольше продолжались поиски, тем реже находил он что бы то ни было «восхитительным».
Они как раз готовились к Прыжку к четвертой в списке Автарха звезде, и Байрон заметил:
– А все же каждый раз мы оказываемся вблизи звезд. Расчеты Джоунти верны.
Джилберт возразил:
– Статистика показывает, что каждая третья звезда имеет планетарную систему.
Байрон кивнул. Это была хорошо известная статистика. Каждый ребенок знал это из курса элементарной галактографии.
Джилберт продолжал:
– А мы так и не нашли ни одной. Где-то должна быть ошибка.
– Ты смотришь на это со своей колокольни. И потом, что такое статистика? Все, что мы знали до сих пор, касалось чего угодно, только не Туманности. Может быть, здесь другие законы. Впрочем, мои познания в космогонии невелики.
Он задумался на мгновение и неожиданно спросил:
– Ты знаешь, почему ее назвали «Туманностью Лошадиной Головы?»
– Первым человеком, посетившим ее, был Гораций Хедд ["horace head" – в лошадиная голова (англ.)]. Или ты хочешь сказать мне, что это не так?
– Возможно. Но есть другое объяснение, я слышал его на Земле.
– Да?
– Говорят, что она похожа на лошадиную голову.
– Что такое лошадь?
– Это земное животное.
– Восхитительная мысль, но мне не кажется, что эта Туманность похожа на какое-нибудь животное.
– Смотря откуда смотреть, Джил. С Нефелоса она напоминает человеческую руку с тремя пальцами, но из обсерватории на Земле она и в самом деле похожа на лошадиную голову. Возможно, именно так и возникло ее название, и никакого Горация Хедда тут никогда не было. Кто знает?
Байрон не вдумывался в смысл собственных слов. Он говорил просто, чтобы что-то говорить.
Возникла пауза. Она затягивалась, потому что Джилберт собирался с духом, чтобы поговорить с Байроном об одном чрезвычайно интересующем его деле. Наконец он решился.
– Где Арта? – спросил он.
– Не знаю, – быстро ответил Байрон. – Я не слежу за ней.
– Зато это делает Автарх. Скоро он переедет сюда жить.
– Это было бы крайне удачно для нее.
Джилберт свел брови на переносице.
– Не будь глупцом, Байрон. Артемида – из Хенриадов. Она не может взять то, что ты дал ей.
– Оставь это, – бросил Байрон.
– Нет. Я не могу молчать. Зачем ты так ведешь себя?! Потому что Хенрик, возможно, причастен к смерти твоего отца? Хенрик – мой кузен, но по отношению ко мне ты не изменился!
– Ну, хорошо, – перебил его Байрон. – Я не изменился по отношению к тебе. Я разговариваю с тобой как всегда. С Артемидой я тоже разговариваю как всегда.
– Как всегда?
Байрон промолчал.
Джилберт сказал:
– Ты сам подталкиваешь ее к Автарху.
– Это ее выбор.
– Нет. Это твой выбор. Слушай, Байрон, – Джилберт понизил голос, положив руку на колено юноши. – Мне не хотелось бы вмешиваться. Но она – самое хорошее, что есть в династии Хенриадов. Если хочешь знать, я люблю ее. У меня нет своих детей.
– Я не спрашивал тебя об этом.
– То, что я говорю тебе, нужно для ее блага. Останови Автарха, Байрон.
– Мне казалось, ты доверяешь ему, Джил.
– Как Автарху – да. Как антитиранийскому вождю – да. Но не как мужчине в отношениях с женщиной. В отношениях с Артемидой.
– Скажи ей об этом.
– Она не станет слушать.
– Ты думаешь, она станет слушать, если об этом скажу я?
– Да, если скажешь искренне.
Пораженный Байрон облизнул губы. Потом он отвернулся со словами:
– Я не хочу говорить об этом.
Джилберт грустно сказал:
– Ты еще пожалеешь.
Байрон не ответил. Почему Джилберт не оставит его одного? Он уже сам много раз жалел о случившемся. Но что он мог поделать? Назад пути не было.
Он попытался дышать через рот, чтобы унять боль в груди.
После следующего Прыжка панорама изменилась. Байрон как раз собирался заснуть. Вдруг Джилберт потряс его за плечо.
– Байрон! Байрон!
Байрон приподнялся на локте и раздраженно спросил:
– В чем дело?
Джилберт отступил на шаг:
– Слушай внимательно. На этот раз мы имеем F-2.
– Никогда не буди меня подобным образом, Джил. F-2, ты говоришь? Думаю, теперь нам сопутствует удача!
– Мне тоже так кажется, и это восхитительно!
Здесь необходимо пояснение. Почти девяносто пять процентов обитаемых планет в Галактике окружены звездами спектрального типа F или G диаметром от 750 до 1500 тысяч миль и с температурой на поверхности от пяти до десяти тысяч градусов. Солнце над Землей имело индекс G-0, над Родией – F-8, над Линганой G-2, как и над Нефелосом. F-2 было немного теплее, но не слишком горячее.
Первые три звезды, у которых они останавливались, относились к спектральному типу К, несколько более меньшему и холодному. Поэтому на планетах в их радиусе действия не могло быть никакой жизни.
Хорошая звезда – это хорошая звезда! Фотография показала, что здесь сосредоточились пять планет, ближняя в ста, а дальняя в пятидесяти миллионах миль от них.
Теодор Ризетт явился к ним, чтобы лично сообщить новость. Он не менее часто чем Автарх посещал «Беспощадность», согревая судно своим душевным теплом. На этот раз он сказал:
– Я не знаю, как Автарху удается все это… Пять планет!
Джилберт уточнил:
– Вокруг этой звезды? Ты уверен?
– Безусловно. Хотя четыре из них – газовые гиганты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42