Как они вообще определяют, что это шансон, а не гопак, если они не слышат ничего?
— Да не заводись ты раньше времени, — посоветовал Краб, — ты же на переговоры идешь, сам в поезде настраивался на благополучный исход, а теперь вот завелся, как юла. А с таким взрывным настроением им тебя легко будет из себя вывести. Пальцы себе переломаешь, если спорить с ними начнешь на своем языке жестов. Жизнь — игра, вот и веди себя, как будто в настольную игру играешь. Закрой глаза, вдохни десять раз глубоко, махни рукой сверху вниз — будь что будет, и успокоишься.
Упрямый Гоша на этот раз последовал совету Краба, сделал, как тот и велел, несколько глубоких вдохов, правда пришел в себя и спросил:
— А ты что, правда думал, что Хохлома — это где-то на Украине?
— Да не-е, — ответил Краб, — пошутил я…
* * *
Звукооператор Святогор должен был встретиться с Анжеликой в открытом кафе-террасе недалеко от своего дома в девять часов вечера. Это было обычное кафе, которых летом в Москве открывается целая уйма и которые похожи друг на друга, как близнецы. Святогор специально сел за угловой столик, чтобы его было видно с улицы.
Погода на улице стояла хорошая, поэтому народу в кафе было много, пахло шашлыками, которые жарил на углях смуглый узбек. Татьяна и физкультурник Григорий Иванович, которого пришлось посвятить в детали плана, поскольку встреча Святогора и Анжелики должна была закончиться в их коммунальной квартире, сидели в засаде на противоположной стороне улицы в машине Татьяны и, скрываясь за темными стеклами, наблюдали за Святогором. Вернее, наблюдала в старый армейский бинокль только Татьяна, а Григорий Иванович, которому за участие в «операции» и за молчание пришлось посулить сто баксов, разглядывал изнутри Татьянин «Лексус» и восхищался, трогая, несмотря на запрет Татьяны, все пальцами.
— А это что за хренотень? — ткнул он пальцем в переднюю панель.
— Это компьютер, — оторвавшись на секунду от бинокля, ответила Татьяна.
— Ух ты, компьютер, — не сдержал восторга физкультурник, — ты смотри, твою мать, что делают! Компьютер в машину запихали. Если так дальше пойдет, то и стиральную машину начнут запихивать в автомобили. А это что за люк в крыше? Для катапультирования? Нет? Жаль, а то едешь, например, в столб — раз, нажал на катапультирование и вылетел через крышу. А это что за пипка?
Он нажал пальцем на кнопку на панели, стекло окошка водителя опустилось, открыв в салоне Татьяну с биноклем. Святогор, который то и дело искоса поглядывал на «Лексус», увидел, как сначала опустилось стекло и за ним возникла Татьяна. Потом она отняла от глаз бинокль, ругнулась, обернулась на Гришу, и стекло стало опять подниматься.
— Ничего не трогайте здесь! — рассердилась Татьяна на физкультурника. — Скажите мне лучше, сколько времени?
— Пятнадцать минут десятого, — ответил Григорий Иванович, взглянув на свои командирские часы, которые ему подарили коллеги на юбилей, — опаздывает, однако. А может быть, она и совсем не придет? Может быть, она догадалась?
— Тихо вы! — цыкнула на него Татьяна. — Женщина и должна опаздывать на свидание, это ее право. Пятнадцать минут — это не криминал.
Святогор уже тоже начал нервничать. И хотя его возлюбленная никогда не отличалась пунктуальностью, но речь все-таки шла не о банальном свидании влюбленных, а о дьявольской сделке — баш на баш. Вот это, кстати, мучило Святогора — Анжелика готова лечь с ним в постель ради денег. Пусть дело не в деньгах, а в блестящем компакт-диске, но все равно — того, что между ними было, уже никогда не повторится. Он будет знать: она делает это не потому, что любит его, а потому, что он ей заплатил.
Анжелики все не было, Святогор поглядывал на дисплей мобильного, где у него были часы, на автомобиль «Лексус», который был припаркован с другой стороны улицы, и на тротуар, по которому спешили туда-сюда люди. Но Анжелики все не было, и он уже начал волноваться. Ему так хотелось увидеть ее хотя бы еще раз в жизни, хотя бы к руке ее прикоснуться…
— Привет, суслик, — раздался за спиной Святогора голос, который он узнал бы из тысячи, — давно ждешь? А я не через центральный вход прошла, а через другой, так было ближе.
Только Анжелика звала его «сусликом». Сердце звуковика дрогнуло, он обернулся и увидел ее. Она стояла позади него, придерживая свою сумочку из красной кожи за ремешок. Она была одета в немыслимо короткую бордовую юбку и маленький топик, под которым четко обозначалась ее грудь с выделяющимися сосками. Темные очки скрывали ее огромные выразительные глаза, от взгляда которых у звукооператора по спине бежала дрожь. На ногах туфли на высоченном каблуке, делающие ее и без того изрядный рост еще более высоким. Посетители кафе поворачивали головы, чтобы получше разглядеть высокую красотку, и даже узбек у мангала так неотрывно загляделся на нее, что шашлык с одной стороны у него сильно подгорел.
— Надеюсь, ты не обижаешься на меня, что я взяла у тебя деньги, которые мы вместе заработали, — запросто сказала Анжелика, присаживаясь за столик к Святогору, — ты же знаешь, что мне нужны деньги на покупку квартиры. А у тебя жилье есть, зачем тебе деньги?
В горле у Святогора пересохло, он не мог произнести ни слова, волшебные чары возлюбленной связали его по рукам и ногам, как паук своей сетью опутывает жалкую, беспомощную муху. Он смотрел на нее, не отрываясь и не моргая, а она все говорила и говорила какую-то ничего не значащую ерунду о том, что она скучала без него, но все равно — они же не пара, это видно невооруженным взглядом. Святогор разглядывал каждую черточку ее лица, каждый изгиб ее тела, пальцы с длинными ногтями, волосы и обнаженные плечи. Анжелика закурила, пуская дым прямо на Святогора, но он даже не закашлялся, потому что практически не дышал.
— Вообще-то у меня мало времени, — сказала Анжелика, — так что давай-ка сделаем все по-быстрому и разбежимся в разные стороны. И ты, суслик, уже отомри, а то сидишь, словно тебя пыльным мешком по голове ударили. Где компакт-диск с альбомом Алмаза?
— У меня дома, — пробормотал Святогор, — там еще шампанское, цветы, фрукты. Ты же обещала…
— Ничего я тебе не обещала, — перебила его Анжелика, — я сказала, что подумаю. Во-первых, ни о какой ночи любви не может быть и речи. Я с тобой посижу часик, потом мы сделаем это один раз, и все, адью — гуд бай, мой мальчик, гуд бай, мой миленький! Но прежде чем мы с тобой начнем заниматься этим, я положу себе в сумочку компакт-диск. Такие условия тебя устраивают?
— Да, — выдохнул Святогор.
В этот момент он готов был продать ей не только альбом певца Алмаза, но и все альбомы мира, да, собственно говоря, и весь мир, включая и маму с папой, если бы они были еще живы.
— Тогда пойдем, — сказала Анжелика и поднялась из-за стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
— Да не заводись ты раньше времени, — посоветовал Краб, — ты же на переговоры идешь, сам в поезде настраивался на благополучный исход, а теперь вот завелся, как юла. А с таким взрывным настроением им тебя легко будет из себя вывести. Пальцы себе переломаешь, если спорить с ними начнешь на своем языке жестов. Жизнь — игра, вот и веди себя, как будто в настольную игру играешь. Закрой глаза, вдохни десять раз глубоко, махни рукой сверху вниз — будь что будет, и успокоишься.
Упрямый Гоша на этот раз последовал совету Краба, сделал, как тот и велел, несколько глубоких вдохов, правда пришел в себя и спросил:
— А ты что, правда думал, что Хохлома — это где-то на Украине?
— Да не-е, — ответил Краб, — пошутил я…
* * *
Звукооператор Святогор должен был встретиться с Анжеликой в открытом кафе-террасе недалеко от своего дома в девять часов вечера. Это было обычное кафе, которых летом в Москве открывается целая уйма и которые похожи друг на друга, как близнецы. Святогор специально сел за угловой столик, чтобы его было видно с улицы.
Погода на улице стояла хорошая, поэтому народу в кафе было много, пахло шашлыками, которые жарил на углях смуглый узбек. Татьяна и физкультурник Григорий Иванович, которого пришлось посвятить в детали плана, поскольку встреча Святогора и Анжелики должна была закончиться в их коммунальной квартире, сидели в засаде на противоположной стороне улицы в машине Татьяны и, скрываясь за темными стеклами, наблюдали за Святогором. Вернее, наблюдала в старый армейский бинокль только Татьяна, а Григорий Иванович, которому за участие в «операции» и за молчание пришлось посулить сто баксов, разглядывал изнутри Татьянин «Лексус» и восхищался, трогая, несмотря на запрет Татьяны, все пальцами.
— А это что за хренотень? — ткнул он пальцем в переднюю панель.
— Это компьютер, — оторвавшись на секунду от бинокля, ответила Татьяна.
— Ух ты, компьютер, — не сдержал восторга физкультурник, — ты смотри, твою мать, что делают! Компьютер в машину запихали. Если так дальше пойдет, то и стиральную машину начнут запихивать в автомобили. А это что за люк в крыше? Для катапультирования? Нет? Жаль, а то едешь, например, в столб — раз, нажал на катапультирование и вылетел через крышу. А это что за пипка?
Он нажал пальцем на кнопку на панели, стекло окошка водителя опустилось, открыв в салоне Татьяну с биноклем. Святогор, который то и дело искоса поглядывал на «Лексус», увидел, как сначала опустилось стекло и за ним возникла Татьяна. Потом она отняла от глаз бинокль, ругнулась, обернулась на Гришу, и стекло стало опять подниматься.
— Ничего не трогайте здесь! — рассердилась Татьяна на физкультурника. — Скажите мне лучше, сколько времени?
— Пятнадцать минут десятого, — ответил Григорий Иванович, взглянув на свои командирские часы, которые ему подарили коллеги на юбилей, — опаздывает, однако. А может быть, она и совсем не придет? Может быть, она догадалась?
— Тихо вы! — цыкнула на него Татьяна. — Женщина и должна опаздывать на свидание, это ее право. Пятнадцать минут — это не криминал.
Святогор уже тоже начал нервничать. И хотя его возлюбленная никогда не отличалась пунктуальностью, но речь все-таки шла не о банальном свидании влюбленных, а о дьявольской сделке — баш на баш. Вот это, кстати, мучило Святогора — Анжелика готова лечь с ним в постель ради денег. Пусть дело не в деньгах, а в блестящем компакт-диске, но все равно — того, что между ними было, уже никогда не повторится. Он будет знать: она делает это не потому, что любит его, а потому, что он ей заплатил.
Анжелики все не было, Святогор поглядывал на дисплей мобильного, где у него были часы, на автомобиль «Лексус», который был припаркован с другой стороны улицы, и на тротуар, по которому спешили туда-сюда люди. Но Анжелики все не было, и он уже начал волноваться. Ему так хотелось увидеть ее хотя бы еще раз в жизни, хотя бы к руке ее прикоснуться…
— Привет, суслик, — раздался за спиной Святогора голос, который он узнал бы из тысячи, — давно ждешь? А я не через центральный вход прошла, а через другой, так было ближе.
Только Анжелика звала его «сусликом». Сердце звуковика дрогнуло, он обернулся и увидел ее. Она стояла позади него, придерживая свою сумочку из красной кожи за ремешок. Она была одета в немыслимо короткую бордовую юбку и маленький топик, под которым четко обозначалась ее грудь с выделяющимися сосками. Темные очки скрывали ее огромные выразительные глаза, от взгляда которых у звукооператора по спине бежала дрожь. На ногах туфли на высоченном каблуке, делающие ее и без того изрядный рост еще более высоким. Посетители кафе поворачивали головы, чтобы получше разглядеть высокую красотку, и даже узбек у мангала так неотрывно загляделся на нее, что шашлык с одной стороны у него сильно подгорел.
— Надеюсь, ты не обижаешься на меня, что я взяла у тебя деньги, которые мы вместе заработали, — запросто сказала Анжелика, присаживаясь за столик к Святогору, — ты же знаешь, что мне нужны деньги на покупку квартиры. А у тебя жилье есть, зачем тебе деньги?
В горле у Святогора пересохло, он не мог произнести ни слова, волшебные чары возлюбленной связали его по рукам и ногам, как паук своей сетью опутывает жалкую, беспомощную муху. Он смотрел на нее, не отрываясь и не моргая, а она все говорила и говорила какую-то ничего не значащую ерунду о том, что она скучала без него, но все равно — они же не пара, это видно невооруженным взглядом. Святогор разглядывал каждую черточку ее лица, каждый изгиб ее тела, пальцы с длинными ногтями, волосы и обнаженные плечи. Анжелика закурила, пуская дым прямо на Святогора, но он даже не закашлялся, потому что практически не дышал.
— Вообще-то у меня мало времени, — сказала Анжелика, — так что давай-ка сделаем все по-быстрому и разбежимся в разные стороны. И ты, суслик, уже отомри, а то сидишь, словно тебя пыльным мешком по голове ударили. Где компакт-диск с альбомом Алмаза?
— У меня дома, — пробормотал Святогор, — там еще шампанское, цветы, фрукты. Ты же обещала…
— Ничего я тебе не обещала, — перебила его Анжелика, — я сказала, что подумаю. Во-первых, ни о какой ночи любви не может быть и речи. Я с тобой посижу часик, потом мы сделаем это один раз, и все, адью — гуд бай, мой мальчик, гуд бай, мой миленький! Но прежде чем мы с тобой начнем заниматься этим, я положу себе в сумочку компакт-диск. Такие условия тебя устраивают?
— Да, — выдохнул Святогор.
В этот момент он готов был продать ей не только альбом певца Алмаза, но и все альбомы мира, да, собственно говоря, и весь мир, включая и маму с папой, если бы они были еще живы.
— Тогда пойдем, — сказала Анжелика и поднялась из-за стола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76