— Мои секунданты будут у вас, когда вам угодно.
Фрейд смерил крикуна взглядом.
— Ну-ну, — ответил он с ехидной усмешкой, — а я-то думал, что истинные джентльмены не дерутся на дуэлях с евреями. Вам что, изменило чувство хорошего тона?
— Так вы отказываетесь? Да вы знаете, кто я такой?
— Не знаю и знать не хочу. И вот что я вам скажу, — продолжал Фрейд, снова приблизившись, — бьюсь об заклад, что обыграю вас в теннис. Одного сета с вас будет довольно?
Приятели задиры попытались было вмешаться, но тот яростно растолкал их, не сводя глаз с Фрейда, который тем временем спокойно переобувался и доставал ракетку.
— Очень хорошо, герр доктор, встретимся на корте.
— Я не заставлю вас ждать, — ответил Фрейд, не поднимая головы...
Когда мы появились в зале с огромными окнами в потолке и направились к молодому сопернику, слух о предстоящем матче уже разнесся по всему клубу, а его свита тщательно изучала мячи, словно это были заряды.
— Вам не кажется, что все это просто нелепо? — попытался я предостеречь Фрейда, пока мы поднимались по лестнице.
— Кажется, — ответил он не колеблясь, — но не более нелепо, чем если бы мы попытались отправить друг друга на тот свет.
— Вы не боитесь поражения?
— Доктор, ведь тут всего-навсего игра.
Возможно, для доктора Фрейда это и было игрой, противник же его был настроен решительно, что и стало понятно с самого начала. Он был крупнее, сильнее и лучше подготовлен физически, чем доктор; и оба понимали это. Удары соперника были дальними и точными, Фрейд же отражал их по мере сил, по-видимому, не очень заботясь о том, что не поспевает за мячами. Так он проиграл два первых гейма, ему удалось взять лишь очко, от силы два.
Третий гейм прошел чуть лучше. Фрейд даже сравнял счет, прежде чем все-таки отдать победу. В перерыве, когда соперники менялись местами, я принес доктору воды.
— У вас стало получаться совсем неплохо, — ободряюще заметил я и протянул доктору губку.
— То ли еще будет, — Фрейд несколько раз провел губкой по шее. — Он предпочитает нападать и, кроме того, плохо отражает удары слева. Вы не заметили?
— Нет.
— Но ведь это действительно так. Все очки, что мне удалось выиграть, я добыл, посылая ему мяч под левую руку. Понаблюдайте.
И я стал наблюдать вместе с двумя сотнями других заинтересованных болельщиков. Ход игры менялся медленно, но верно. Фрейд выигрывал у молодого соперника гейм за геймом. Поначалу тот не мог взять в толк, что происходит. Лишь когда счет стал равным, три против трех, он сообразил, в чем заключалась уловка Фрейда, и, зная свою слабину, стал сдвигаться влево, надеясь таким образом противостоять хитрости доктора. Ему удалось взять очко-другое, но Фрейд быстро раскусил его и свел все эти старания на нет, направляя удары в правую часть корта, где мячи оказывались вне досягаемости измотанного, разъяренного противника.
Когда же ему все-таки удавалось доставать и такие мячи, Фрейд снова использовал слабую игру слева, ловко посылая мячи крест-накрест. Играть было нелегко, однако молодому человеку со шрамом приходилось труднее. Навязав сопернику оборонительную тактику, Фрейд заставил его метаться из стороны в сторону, в то время как сам почти не сходил с места. В ярости задира совершал ошибки, которых никогда бы не сделал, если бы владел собой. И Фрейд в течение часа довел сет до победного конца со счетом шесть геймов против трех.
Когда последний мяч, описав крутую дугу, попал в плошадку вне досягаемости молодого противника, Фрейд спокойно подошел к сетке.
— Удовлетворена ли ваша честь? — вежливо осведомился он. Мне показалось, что тот набросится на Фрейда и задушит его на месте, ко тут вмешалась свита и поспешила увести своего друга силой.
В раздевалке Фрейд умылся и переоделся, не обронив ни слова, лишь поблагодарил меня за горячие поздравления. И мы отправились домой.
— Во всяком случае, положенный мне сет я сыграл, — заметил он, подзывая экипаж. — Кроме того, не пришлось ждать, пока освободится корт.
— А то, что ваш соперник сказал о ваших теориях?.. — спросил я после некоторого колебания. — Ведь не всерьез же вы полагаете, что мальчики, что они...
Он ответил с уже хорошо знакомой мне улыбкой.
— Не тревожьтесь, доктор. Я вовсе так не полагаю.
Я откинулся на сиденье кэба, издав что-то похожее на вздох облегчения. Не думаю, что Фрейд заметил это.
Когда мы вернулись домой, Фрейд предупредил меня, что не следует говорить с Холмсом о поединке на корте, чтобы не волновать его лишний раз, и я согласился с ним.
Мы нашли сыщика там же, где и оставили: в кабинете, изучающим книги и не расположенным к беседе. Уже то, что он хоть чем-то заинтересовался, обнадежило меня. Удалившись из комнаты, я задумался над происшествием в «Маумберге». Мы так и не узнали имени молодого негодяя, однако его лицо, изуродованное и злобное, не выходило у меня из головы весь остаток дня.
За ужином Холмсу, по-видимому, опять стало хуже. На наши попытки вовлечь его в разговор он отвечал односложно и невпопад. Я беспокойно посматривал на Фрейда, но он, казалось, не замечал моих взглядов и продолжал беседовать как ни в чем не бывало.
После ужина он встал, извинился, покинул нас и тут же вернулся со свертком в руках.
— Герр Холмс, у меня есть для вас нечто такое, что может вам понравиться, — сказал он, протягивая продолговатую коробку.
— Да?
Холмс принял коробку и опустил себе на колени, не зная, что делать дальше.
— Я телеграфировал в Англию, чтобы оттуда нам прислали вот это, — продолжал Фрейд, снова занимая свое место за столом. Холмс ничего не сказал, но все же взглянул на коробку.
— Можно я помогу тебе открыть ее? — попросила Анна, взявшись за бечевку.
— Пожалуйста, — ответил Холмс и повернул коробку девчушке.
— Погоди-ка, — остановил ее отец, когда маленькая Анна взялась за узел своими крохотными пальчиками. Карманным ножом Фрейд перерезал бечевку. — Вот теперь давай. — Анна развернула бумагу и открыла крышку. У меня невольно захватило дух, когда я увидел, что помещается внутри.
— Ой, еще одна коробочка! — воскликнула Анна.
— Эту коробку герр Холмс откроет сам, — скомандовала фрау Фрейд у меня за спиной.
— Ну что же ты? — подтолкнула его Анна.
Не говоря ни слова, Холмс вытащил из коробки заботливо упакованный футляр. Медленно, привычными движениями пальцев он открыл замочки и извлек из футляра скрипку Страдивари. Холмс поднял глаза на своего целителя.
— Как вы добры, — только и сказал он все тем же тихим голосом, что так пугал меня. Анна захлопала в ладошки от восторга.
— Это же скрипочка! — воскликнула она. Самая настоящая скрипочка! А ты умеешь на ней играть? Ой, сыграй мне, пожалуйста, что-нибудь, ну сыграй, а?
Холмс посмотрел на нее, потом на инструмент в своих руках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52