Он заколебался. Что делать? Промчавшийся мимо автобус заслонил ее, побудив Келсо принять решение. Он подхватил свой багаж и последовал за ней — сначала шел, потом побежал. Она словно тянула его за собой, сохраняя, однако, дистанцию; наконец они очутились в большом паркинге, и тут Келсо потерял ее из виду.
Серый свет, снег и лед под ногами. Здесь сильнее пахло горючим. Ряд за рядом стояли похожие на большие коробки машины: одни — окутанные белой пеленой, другие — покрытые тонким слоем копоти и льда. Он пошел между ними. Внезапно задрожал воздух. И прямо над его головой пронесся большой старый «Туполев» — так низко, что Келсо видны были полосы ржавчины в местах соединения фюзеляжа. Он инстинктивно пригнулся, и в этот момент из самого конца вереницы машин медленно выехала песочного цвета «лада» и остановилась с работающим мотором.
Она по-прежнему не желала облегчать ему жизнь. Не подъехала к нему — Келсо пришлось шагать к ней, не открыла ему дверцы — Келсо пришлось делать это самому. Она молчала — тишину опять же нарушил он. Даже не назвалась, хотя позже он узнал ее имя. Ее звали Зинаида. Зинаида Рапава.
Она знала, что произошло, это было ясно по ее напряженному лицу, и Келсо почувствовал облегчение: по крайней мере ему не придется извещать ее. Он всегда трусил, когда надо было сообщить неприятную новость, — потому и был трижды женат. Он сел на переднее сиденье и положил чемодан на колени. В машине был включен обогреватель. По грязному стеклу безостановочно ходил «дворник». Келсо понимал: надо что-то сказать. Единственное, чего он не хотел пропустить из всего симпозиума, — это полета «Дельты» в Нью-Йорк.
— Скажи, чем я могу помочь.
— Кто убил его?
— Человек по имени Владимир Мамонтов. Бывший гэбэшник. Он знал твоего отца со старых времен.
— Значит, со старых времен, — с горечью произнесла она.
Повисла тишина, только «дворник» проскрипел туда-сюда.
— Как ты узнала, где меня найти?
— Всю жизнь только и слышу: старые времена.
Еще один «Туполев» прогрохотал низко над головой.
— Вот что, — сказал Келсо. — В моем распоряжении всего минута. Я должен успеть на самолет, вылетающий в Нью-Йорк. Когда я туда приеду, я все это опишу… ты меня слушаешь? И пришлю тебе копию. Скажи мне, куда послать. Если тебе что-то понадобится, я помогу.
Ему трудно было шевелиться с чемоданом на коленях. Он расстегнул плащ и стал шарить во внутреннем кармане в поисках ручки. Она его не слушала. Смотрела прямо перед собой и говорила будто для себя:
— Я много лет его не видела. Собственно, зачем он был мне нужен? Я десять лет не ездила на эту помойку, пока ты не попросил тебя отвезти. — Она впервые повернулась к Келсо. Сейчас, без макияжа, она выглядела моложе, красивее. Кожаная куртка на ней была старая, коричневая, на молнии до самого горла. — После того как я тебя высадила, я поехала домой. Потом снова туда вернулась. Мне надо было выяснить, что происходит. Я в жизни не видела такого количества милиции. Тебя к этому времени уже увезли. Я не стала представляться милиции. Я хотела подумать. Я… — Она умолкла. Вид у нее был озадаченный, потерянный.
— Как тебя зовут? — спросил он. — Где я могу тебя найти?
— Утром я поехала в «Украину». Позвонила тебе. Поднялась на твой этаж — там мне сказали, что ты выехал, тогда я примчалась сюда и стала ждать.
— Ты что, не можешь сказать мне, как тебя зовут? — Келсо в отчаянии бросил взгляд на часы. — Ты понимаешь, я должен попасть на этот самолет.
— Я не прошу об одолжении, — сказала она. — Я никогда не прошу об этом.
— Послушай, не волнуйся ты так. Я же хочу тебе помочь, потому что чувствую себя ответственным за случившееся.
— Тогда помоги мне. Он сказал, что ты мне поможешь.
— Он?
— Дело в том, мистер, что он оставил мне вот это. — Кожаная куртка затрещала, когда она стала расстегивать молнию. Она пошарила внутри и вытащила лист бумаги. — Нечто очень ценное — в ящике для инструментов. Он пишет: ты объяснишь мне, что это такое.
13
Они выехали из аэропорта на Ленинградское шоссе и повернули на юг, к Москве. Их обогнал большой грузовик — колеса у него были вровень с их крышей, — машину даже зашатало, когда он проезжал, обдавая их грязью.
Келсо дал себе слово не оглядываться, но, конечно, оглянулся и увидел, как здание терминала, похожее на большой серый океанский лайнер, исчезло за * березовой рощей, остались только расплывающиеся в водяной пыли огни, а потом и они пропали.
Он содрогнулся и чуть не попросил девушку повернуть назад. Она выглядела в этой своей обшарпанной куртке как летчица за рулем старого самолета.
— Кто такой Серго?
— Мой брат. — Она бросила взгляд в зеркало заднего вида. — Он умер.
Келсо развернул листок и снова перечитал текст. Грубая бумага. Написано карандашом. В спешке. Она нашла листок под дверью своей квартиры — во всяком случае, так она сказала, — нашла, когда вернулась, высадив Келсо у дома своего отца.
«Здравствуй, моя малышка!
Ты права, я плохой отец. Ты права во всем. Не думай, что я этого не понимаю. Но теперь представилась возможность сделать доброе дело.
Ты не дала мне вчера рассказать тебе, так что выслушай сейчас. Помнишь то место, которое у меня было, когда была жива мама? Его еще не снесли! Там есть ящик для инструментов с подарком для тебя, который многого стоит. Поверь мне, Зинаида.
Со мной ничего не будет, однако если что случится, возьми этот ящик и спрячь в надежном месте. Но это может быть опасно, так что будь осторожна. Сама увидишь, почему я так говорю.
Уничтожь эту записку.
Целую тебя, моя малышка, папа.
Есть один англичанин по имени Келсо, найди егов «Украине», он все знает. Не забывай своего папу.
Целую тебя еще раз, Зинаида.
Помни Серго!!»
— Значит, вы встречались? Когда же это было? Позавчера?
Она кивнула, не оборачиваясь, сосредоточенно глядя на дорогу.
— Я не видела его почти десять лет.
— Вы тогда не поладили?
— Ого, да ты ушлый! — Она рассмеялась коротким ироническим смешком, прозвучавшим как выдох. — Да, мы не поладили.
Келсо не стал обращать внимания на ее тон. Она имела право так себя вести.
— Каким он был в тот последний раз, когда ты его видела?
— Что значит — каким?
— В каком настроении?
— Как обычно. Мерзавец мерзавцем. — Она насупилась, глядя на встречный поток транспорта. — Он, похоже, ждал меня всю ночь. Я вернулась около шести. Я же была в клубе — работала. Он как увидел меня, начал орать. Увидел, как я одета, и обозвал проституткой. — При этом воспоминании Зинаида покачала головой.
— А потом что было?
— Он пошел за мной. Ко мне в квартиру. Я сказала ему. «Ты ударил меня, за это я выбью тебе глаз. Я больше не маленькая девочка». Это его немного успокоило.
— А чего он хотел?
— Сказал — хочет поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Серый свет, снег и лед под ногами. Здесь сильнее пахло горючим. Ряд за рядом стояли похожие на большие коробки машины: одни — окутанные белой пеленой, другие — покрытые тонким слоем копоти и льда. Он пошел между ними. Внезапно задрожал воздух. И прямо над его головой пронесся большой старый «Туполев» — так низко, что Келсо видны были полосы ржавчины в местах соединения фюзеляжа. Он инстинктивно пригнулся, и в этот момент из самого конца вереницы машин медленно выехала песочного цвета «лада» и остановилась с работающим мотором.
Она по-прежнему не желала облегчать ему жизнь. Не подъехала к нему — Келсо пришлось шагать к ней, не открыла ему дверцы — Келсо пришлось делать это самому. Она молчала — тишину опять же нарушил он. Даже не назвалась, хотя позже он узнал ее имя. Ее звали Зинаида. Зинаида Рапава.
Она знала, что произошло, это было ясно по ее напряженному лицу, и Келсо почувствовал облегчение: по крайней мере ему не придется извещать ее. Он всегда трусил, когда надо было сообщить неприятную новость, — потому и был трижды женат. Он сел на переднее сиденье и положил чемодан на колени. В машине был включен обогреватель. По грязному стеклу безостановочно ходил «дворник». Келсо понимал: надо что-то сказать. Единственное, чего он не хотел пропустить из всего симпозиума, — это полета «Дельты» в Нью-Йорк.
— Скажи, чем я могу помочь.
— Кто убил его?
— Человек по имени Владимир Мамонтов. Бывший гэбэшник. Он знал твоего отца со старых времен.
— Значит, со старых времен, — с горечью произнесла она.
Повисла тишина, только «дворник» проскрипел туда-сюда.
— Как ты узнала, где меня найти?
— Всю жизнь только и слышу: старые времена.
Еще один «Туполев» прогрохотал низко над головой.
— Вот что, — сказал Келсо. — В моем распоряжении всего минута. Я должен успеть на самолет, вылетающий в Нью-Йорк. Когда я туда приеду, я все это опишу… ты меня слушаешь? И пришлю тебе копию. Скажи мне, куда послать. Если тебе что-то понадобится, я помогу.
Ему трудно было шевелиться с чемоданом на коленях. Он расстегнул плащ и стал шарить во внутреннем кармане в поисках ручки. Она его не слушала. Смотрела прямо перед собой и говорила будто для себя:
— Я много лет его не видела. Собственно, зачем он был мне нужен? Я десять лет не ездила на эту помойку, пока ты не попросил тебя отвезти. — Она впервые повернулась к Келсо. Сейчас, без макияжа, она выглядела моложе, красивее. Кожаная куртка на ней была старая, коричневая, на молнии до самого горла. — После того как я тебя высадила, я поехала домой. Потом снова туда вернулась. Мне надо было выяснить, что происходит. Я в жизни не видела такого количества милиции. Тебя к этому времени уже увезли. Я не стала представляться милиции. Я хотела подумать. Я… — Она умолкла. Вид у нее был озадаченный, потерянный.
— Как тебя зовут? — спросил он. — Где я могу тебя найти?
— Утром я поехала в «Украину». Позвонила тебе. Поднялась на твой этаж — там мне сказали, что ты выехал, тогда я примчалась сюда и стала ждать.
— Ты что, не можешь сказать мне, как тебя зовут? — Келсо в отчаянии бросил взгляд на часы. — Ты понимаешь, я должен попасть на этот самолет.
— Я не прошу об одолжении, — сказала она. — Я никогда не прошу об этом.
— Послушай, не волнуйся ты так. Я же хочу тебе помочь, потому что чувствую себя ответственным за случившееся.
— Тогда помоги мне. Он сказал, что ты мне поможешь.
— Он?
— Дело в том, мистер, что он оставил мне вот это. — Кожаная куртка затрещала, когда она стала расстегивать молнию. Она пошарила внутри и вытащила лист бумаги. — Нечто очень ценное — в ящике для инструментов. Он пишет: ты объяснишь мне, что это такое.
13
Они выехали из аэропорта на Ленинградское шоссе и повернули на юг, к Москве. Их обогнал большой грузовик — колеса у него были вровень с их крышей, — машину даже зашатало, когда он проезжал, обдавая их грязью.
Келсо дал себе слово не оглядываться, но, конечно, оглянулся и увидел, как здание терминала, похожее на большой серый океанский лайнер, исчезло за * березовой рощей, остались только расплывающиеся в водяной пыли огни, а потом и они пропали.
Он содрогнулся и чуть не попросил девушку повернуть назад. Она выглядела в этой своей обшарпанной куртке как летчица за рулем старого самолета.
— Кто такой Серго?
— Мой брат. — Она бросила взгляд в зеркало заднего вида. — Он умер.
Келсо развернул листок и снова перечитал текст. Грубая бумага. Написано карандашом. В спешке. Она нашла листок под дверью своей квартиры — во всяком случае, так она сказала, — нашла, когда вернулась, высадив Келсо у дома своего отца.
«Здравствуй, моя малышка!
Ты права, я плохой отец. Ты права во всем. Не думай, что я этого не понимаю. Но теперь представилась возможность сделать доброе дело.
Ты не дала мне вчера рассказать тебе, так что выслушай сейчас. Помнишь то место, которое у меня было, когда была жива мама? Его еще не снесли! Там есть ящик для инструментов с подарком для тебя, который многого стоит. Поверь мне, Зинаида.
Со мной ничего не будет, однако если что случится, возьми этот ящик и спрячь в надежном месте. Но это может быть опасно, так что будь осторожна. Сама увидишь, почему я так говорю.
Уничтожь эту записку.
Целую тебя, моя малышка, папа.
Есть один англичанин по имени Келсо, найди егов «Украине», он все знает. Не забывай своего папу.
Целую тебя еще раз, Зинаида.
Помни Серго!!»
— Значит, вы встречались? Когда же это было? Позавчера?
Она кивнула, не оборачиваясь, сосредоточенно глядя на дорогу.
— Я не видела его почти десять лет.
— Вы тогда не поладили?
— Ого, да ты ушлый! — Она рассмеялась коротким ироническим смешком, прозвучавшим как выдох. — Да, мы не поладили.
Келсо не стал обращать внимания на ее тон. Она имела право так себя вести.
— Каким он был в тот последний раз, когда ты его видела?
— Что значит — каким?
— В каком настроении?
— Как обычно. Мерзавец мерзавцем. — Она насупилась, глядя на встречный поток транспорта. — Он, похоже, ждал меня всю ночь. Я вернулась около шести. Я же была в клубе — работала. Он как увидел меня, начал орать. Увидел, как я одета, и обозвал проституткой. — При этом воспоминании Зинаида покачала головой.
— А потом что было?
— Он пошел за мной. Ко мне в квартиру. Я сказала ему. «Ты ударил меня, за это я выбью тебе глаз. Я больше не маленькая девочка». Это его немного успокоило.
— А чего он хотел?
— Сказал — хочет поговорить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94