..
Допустим, наши родители — отец, в первую очередь — понимают, что мы нисколько не виноваты в случившемся. Действительно, несчастное стечение обстоятельств… Но все равно на нас будут поглядывать хмуро и косо. Ведь ружья — это не шутки. И, скорей всего, нам надо будет несколько дней ходить по струнке, чтобы над нами не грянула гроза из-за какого-нибудь нашего проступка.
Думая обо всём этом, я лишь вполуха слушал несколько сбивчивый рассказ дяди Серёжи о том, как они обнаружили пропажу.
— Мы, значит, подвели доски, и опять взяли машину на буксир. Её тряхнуло — и она пошла… Да, Топа очень нервничал и всё время порывался убежать, но Леонид его не пускал… По слишком беспокойному поведению Топы Леонид решил, что он учуял где-то течную суку — он их, то есть, Топа, а не Леонид, это Леонид сказал про Топу — за пятнадцать километров чует, во всех окрестных деревнях, а можно себе представить, что будет, если этакий зверь вломится на деревенский двор со своими ухаживаниями… Вот Леонид все это и говорит, пока управляет «Бураном», а я машину сзади подталкиваю, и чувствую, что она, вроде, встала на доски и все легче начинает идти… И тут у меня под руками багажник дёрнулся — и открылся. Я еле успел отскочить, так всё это было неожиданно, край багажника мне чуть под челюсть не заехал. Леонид выключил «Буран», подошёл поглядеть, в чём дело. И мы с ним разглядели, что замок багажника, вроде, погнут, словно машину вскрывали — и совсем недавно, а потом не смогли или не успели толком закрыть назад. Тогда Леонид велел мне забрать все оставшиеся вещи и увезти их на «Буране», чтобы вы проверили, что пропало, а сам велел Топе искать, сказав, что теперь понимает: Топа чуял не даму сердца, а воров, Топа тут же рванул по следу, и Леонид пошёл за Топой… А я отцепил трос и приехал… Вот, пожалуй, и все…
— Сурово, — вздохнул министр.
Я потянул Ваньку и Фантика прочь — хорошо, мы стояли в самых дверях. Они покорно отошли за мной в коридор, но, когда мы уже скрылись из поля видимости взрослых, Ванька прошипел:
— Куда тянешь? Пропустим самое интересное!
— Ага, пропустим, как нас будут пороть, если мы на глаза попадёмся! — съехидничал я.
— А ведь верно! — ахнула Фантик. — Ружья-то, получается, пропали из-за нас!
— Вот-вот, — сказал я, настойчиво подталкивая Ваньку и Фантика к лестнице. — Поэтому лучше нам отсидеться в наших комнатах, пока страсти чуть-чуть не остынут. Когда приедет отец, мы услышим все разговоры с площадки второго этажа. Но до самого ужина нам лучше и носа не высовывать!
Когда до Ваньки дошло, чем лично нам угрожает пропажа ружей, он в два прыжка взлетел по лестнице и оказался в нашей комнате — мы с Фантиком еле поспевали за ним.
Мы угрюмо расселись кто куда: Фантик на Ванькину кровать, Ванька на мою, а я на стул у окна.
— До чего неудачно всё вышло! — после долгой и тягостной паузы сказал Ванька. — Что теперь будем делать?
— Ждать, пока отец вернётся, — хмуро ответил я. — Больше нам делать нечего…
— А они тоже хороши! — фыркнула Фантик. — Ружья — это такая штука, которую нужно было в любом случае забрать с собой, даже если они были уверены, что ничего не случится! Министр, а до такой простой вещи допереть не мог!
— Наверно, костерят сейчас себя на чём свет стоит! — проговорил Ванька. — Особенно охранники. Ведь это они должны думать о таких вещах…
Опять наступило молчание. Говорить никому не хотелось. Сидя у окна, я напряжённо вглядывался в густеющий мрак, чтобы не упустить момент возвращения отца и Топы. Погода была ясная, и снег отсвечивал, и на фоне мерцающего снега, дополнительно озарённого отблесками света из окон, можно было различить все достаточно чётко.
— Пока не видно? — спросил Ванька.
— Пока нет, — ответил я.
И мы опять притихли.
Да, редко у нас на душе бывало так погано. Я думаю, любой из нас сейчас согласился бы отдать очень много, чтобы не было этой глупой истории и машина министра благополучно доехала…
— Вот и отец с Топой, — сообщил я наконец. — Отец с пустыми руками, и Топа, похоже, не в самом радужном настроении…
Мы прокрались на лестничную площадку и тихо присели у самых перил, чтобы лучше слышать.
— …Мы прошли до шоссе, — говорил отец в прихожей. — И все… Похитители уехали на машине. Ведь они ружья взяли, так?
— И ещё патроны, — донёсся голос охранника Юрия.
— Я сразу так и подумал, что вряд ли вы, Степан Артёмович, едете к нам без ружей, рассчитывая воспользоваться имеющимися здесь…
— Да, ружьё, пристрелянное под свою руку — это великая вещь для охотника, — сказал Угрюмый.
— В общем, надо срочно звонить в милицию и нашему новому фээсбешнику, — сказал отец. — Дорогие были ружья?
— Очень, — сообщил министр. — Льежское, богемское и сделанное в Туле к моему юбилею — сослуживцы преподнесли. Уж не знаю, во сколько им это обошлось, ведь особый заказ делали… Кстати, на тульском серебряная юбилейная табличка со всякими поздравлениями…
— Ну, если ружьё будут продавать, то табличку, конечно, снимут, — сказал отец. Его голос доносился теперь из гостиной, из того угла, где стоял телефон.
— Следы от вывинченных шурупов останутся, — заметил охранник Влад.
— Тоже верно, — согласился отец. — Значит, надо известить милицию, чтобы на городской барахолке выслеживали ружьё с четырьмя следами от шурупов на прикладе… Алло, Михаил Дмитриевич? У нас тут вот какое дело… — отец коротко и ясно описал случившееся. — Да, ждём… Мне известить Алексея Николаевича или вы сами его прихватите?.. Да, хорошо… До скорого.
— Приедут? — спросил министр.
— Да. Будут часа через полтора.
— Выходит, банька нам сегодня не светит… — вздохнул Степан Артёмович. — Что-нибудь ещё сказали?
— Да. Просили до их приезда машину не вытаскивать. Может, ещё какие-нибудь следы найдут. А потом сами помогут её извлечь.
— Подсуропили детки… — раздался мамин голос.
— Дети-то тут при чём? — возразил отец.
— Вот-вот, не надо на детей валить! — пробасил Степан Артёмович. — Они делали всё, что детям положено — что им теперь, сложа руки сидеть? Я-то в их возрасте ещё и не такие коленца отмачивал! Несчастное стечение обстоятельств — и мы сами хороши, лошадиные головы! Огнестрельное оружие нельзя оставлять никогда и нигде!
— Только тише, — сказал отец. — А то дети услышат и поймут, что мы на них не сердимся. Пока они будут опасаться, что им может нагореть, нам всем будет дышаться намного спокойней!
Мы восторженно поглядели друг на друга: ура, гроза миновала!
— Значит, нам можно спуститься вниз? — прошептал Ванька.
— Ни в коем случае! — таким же шёпотом ответил я. — Пусть думают, будто мы ничего не слышали!
— И вести себя тихо всё равно не помешает… Хотя бы до завтрашнего дня! — прошептала Фантик.
— …А я все равно сегодня попарюсь в баньке!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Допустим, наши родители — отец, в первую очередь — понимают, что мы нисколько не виноваты в случившемся. Действительно, несчастное стечение обстоятельств… Но все равно на нас будут поглядывать хмуро и косо. Ведь ружья — это не шутки. И, скорей всего, нам надо будет несколько дней ходить по струнке, чтобы над нами не грянула гроза из-за какого-нибудь нашего проступка.
Думая обо всём этом, я лишь вполуха слушал несколько сбивчивый рассказ дяди Серёжи о том, как они обнаружили пропажу.
— Мы, значит, подвели доски, и опять взяли машину на буксир. Её тряхнуло — и она пошла… Да, Топа очень нервничал и всё время порывался убежать, но Леонид его не пускал… По слишком беспокойному поведению Топы Леонид решил, что он учуял где-то течную суку — он их, то есть, Топа, а не Леонид, это Леонид сказал про Топу — за пятнадцать километров чует, во всех окрестных деревнях, а можно себе представить, что будет, если этакий зверь вломится на деревенский двор со своими ухаживаниями… Вот Леонид все это и говорит, пока управляет «Бураном», а я машину сзади подталкиваю, и чувствую, что она, вроде, встала на доски и все легче начинает идти… И тут у меня под руками багажник дёрнулся — и открылся. Я еле успел отскочить, так всё это было неожиданно, край багажника мне чуть под челюсть не заехал. Леонид выключил «Буран», подошёл поглядеть, в чём дело. И мы с ним разглядели, что замок багажника, вроде, погнут, словно машину вскрывали — и совсем недавно, а потом не смогли или не успели толком закрыть назад. Тогда Леонид велел мне забрать все оставшиеся вещи и увезти их на «Буране», чтобы вы проверили, что пропало, а сам велел Топе искать, сказав, что теперь понимает: Топа чуял не даму сердца, а воров, Топа тут же рванул по следу, и Леонид пошёл за Топой… А я отцепил трос и приехал… Вот, пожалуй, и все…
— Сурово, — вздохнул министр.
Я потянул Ваньку и Фантика прочь — хорошо, мы стояли в самых дверях. Они покорно отошли за мной в коридор, но, когда мы уже скрылись из поля видимости взрослых, Ванька прошипел:
— Куда тянешь? Пропустим самое интересное!
— Ага, пропустим, как нас будут пороть, если мы на глаза попадёмся! — съехидничал я.
— А ведь верно! — ахнула Фантик. — Ружья-то, получается, пропали из-за нас!
— Вот-вот, — сказал я, настойчиво подталкивая Ваньку и Фантика к лестнице. — Поэтому лучше нам отсидеться в наших комнатах, пока страсти чуть-чуть не остынут. Когда приедет отец, мы услышим все разговоры с площадки второго этажа. Но до самого ужина нам лучше и носа не высовывать!
Когда до Ваньки дошло, чем лично нам угрожает пропажа ружей, он в два прыжка взлетел по лестнице и оказался в нашей комнате — мы с Фантиком еле поспевали за ним.
Мы угрюмо расселись кто куда: Фантик на Ванькину кровать, Ванька на мою, а я на стул у окна.
— До чего неудачно всё вышло! — после долгой и тягостной паузы сказал Ванька. — Что теперь будем делать?
— Ждать, пока отец вернётся, — хмуро ответил я. — Больше нам делать нечего…
— А они тоже хороши! — фыркнула Фантик. — Ружья — это такая штука, которую нужно было в любом случае забрать с собой, даже если они были уверены, что ничего не случится! Министр, а до такой простой вещи допереть не мог!
— Наверно, костерят сейчас себя на чём свет стоит! — проговорил Ванька. — Особенно охранники. Ведь это они должны думать о таких вещах…
Опять наступило молчание. Говорить никому не хотелось. Сидя у окна, я напряжённо вглядывался в густеющий мрак, чтобы не упустить момент возвращения отца и Топы. Погода была ясная, и снег отсвечивал, и на фоне мерцающего снега, дополнительно озарённого отблесками света из окон, можно было различить все достаточно чётко.
— Пока не видно? — спросил Ванька.
— Пока нет, — ответил я.
И мы опять притихли.
Да, редко у нас на душе бывало так погано. Я думаю, любой из нас сейчас согласился бы отдать очень много, чтобы не было этой глупой истории и машина министра благополучно доехала…
— Вот и отец с Топой, — сообщил я наконец. — Отец с пустыми руками, и Топа, похоже, не в самом радужном настроении…
Мы прокрались на лестничную площадку и тихо присели у самых перил, чтобы лучше слышать.
— …Мы прошли до шоссе, — говорил отец в прихожей. — И все… Похитители уехали на машине. Ведь они ружья взяли, так?
— И ещё патроны, — донёсся голос охранника Юрия.
— Я сразу так и подумал, что вряд ли вы, Степан Артёмович, едете к нам без ружей, рассчитывая воспользоваться имеющимися здесь…
— Да, ружьё, пристрелянное под свою руку — это великая вещь для охотника, — сказал Угрюмый.
— В общем, надо срочно звонить в милицию и нашему новому фээсбешнику, — сказал отец. — Дорогие были ружья?
— Очень, — сообщил министр. — Льежское, богемское и сделанное в Туле к моему юбилею — сослуживцы преподнесли. Уж не знаю, во сколько им это обошлось, ведь особый заказ делали… Кстати, на тульском серебряная юбилейная табличка со всякими поздравлениями…
— Ну, если ружьё будут продавать, то табличку, конечно, снимут, — сказал отец. Его голос доносился теперь из гостиной, из того угла, где стоял телефон.
— Следы от вывинченных шурупов останутся, — заметил охранник Влад.
— Тоже верно, — согласился отец. — Значит, надо известить милицию, чтобы на городской барахолке выслеживали ружьё с четырьмя следами от шурупов на прикладе… Алло, Михаил Дмитриевич? У нас тут вот какое дело… — отец коротко и ясно описал случившееся. — Да, ждём… Мне известить Алексея Николаевича или вы сами его прихватите?.. Да, хорошо… До скорого.
— Приедут? — спросил министр.
— Да. Будут часа через полтора.
— Выходит, банька нам сегодня не светит… — вздохнул Степан Артёмович. — Что-нибудь ещё сказали?
— Да. Просили до их приезда машину не вытаскивать. Может, ещё какие-нибудь следы найдут. А потом сами помогут её извлечь.
— Подсуропили детки… — раздался мамин голос.
— Дети-то тут при чём? — возразил отец.
— Вот-вот, не надо на детей валить! — пробасил Степан Артёмович. — Они делали всё, что детям положено — что им теперь, сложа руки сидеть? Я-то в их возрасте ещё и не такие коленца отмачивал! Несчастное стечение обстоятельств — и мы сами хороши, лошадиные головы! Огнестрельное оружие нельзя оставлять никогда и нигде!
— Только тише, — сказал отец. — А то дети услышат и поймут, что мы на них не сердимся. Пока они будут опасаться, что им может нагореть, нам всем будет дышаться намного спокойней!
Мы восторженно поглядели друг на друга: ура, гроза миновала!
— Значит, нам можно спуститься вниз? — прошептал Ванька.
— Ни в коем случае! — таким же шёпотом ответил я. — Пусть думают, будто мы ничего не слышали!
— И вести себя тихо всё равно не помешает… Хотя бы до завтрашнего дня! — прошептала Фантик.
— …А я все равно сегодня попарюсь в баньке!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49