..
- Да, - сказал отец. - Я боялся, что Кутилин где-то повел себя слишком неосторожно и может никогда не вернуться домой со своими червонцами, если я не помогу ему исчезнуть. Как вы понимаете, у меня были все причины бояться. Кто ж знал, что история дома так богата кладами? И в любом случае я дополнительно подстрахуюсь. Мы с Кутилиным отправимся в путь ночью, и доставлю я его не в наш город, а в соседний, в двадцати километрах, где останавливается санкт-петербургский ночной экспресс, который затем проходит наш город на полной скорости. Лишняя осторожность в данном случае не помешает.
- Не понимаю, - Ванька наморщил лоб. - Если ты так осчастливил Степанова, отдав ему эти бумаги, то почему не попросить его выделить двух-трех человек для охраны Кутилина до самого Санкт-Петербурга? Степанов ведь только рад будет выполнить твою просьбу, разве нет?
- Позвали лисицу курятник стеречь! - фыркнул я. - Ты соображаешь, о чем ты говоришь? Да Степанова может кондратий хватить, если он вдруг узнает, что у него под самым носом находится мешок золота! Конечно, он может повести себя вполне порядочно и благополучно доставить Кутилина, куда тому надо - но ты готов за это поручиться? Что если Кутилин навеки исчезнет, а и Степанов и охранники будут клясться и божиться, что доставили Кутилина до Санкт-Петербурга в целости и сохранности, там простились с ним - и куда он мог деться потом, просто не знают? Мы до конца дней будем сомневаться, виноват Степанов или нет! Меня мурашки пробирают, как подумаю, что мы могли при Степанове обвинить монахов в похищении Кутилина - и выдать всю игру! Разумеется, отец что-нибудь придумал бы, чтобы запорошить Степанову глаза, но все равно у Степанова могли остаться подозрения, что от него что-то скрывают - и кончится это могло чем угодно!
- Но ведь папа сам говорил, что доверяет Степанову! Разве нет, папа? обратился Ванька к отцу, внимательно слушавшему наш разговор.
- Я сказал, что до определенной степени, - напомнил отец.
- Верно, до определенной степени, - сказал я. - Степанов уважает отца, это правда, но ведь ради такого количества золота он мог все уважение отбросить в сторону. Ведь ты сам часто говоришь, папа, что нельзя искушать малых сих, а кто искушает - те самые виноватые. Ведь как раз тот случай, да?
- Тот самый, - подтвердил отец.
- Степанов не мал, - сказал Ванька.
- Ошибаешься, Степанов мал, - негромко, спокойно, но при всем том очень уверенно проговорил отец. - Он мал, потому что никогда не мог устоять перед любым серьезным искушением. Последние два года он из кожи вон лезет, чтобы стать честным и порядочным предпринимателем и заниматься только законным бизнесом, но возвращается на протоптанную дорожку, едва почувствует себя оскорбленным или едва решить, что сейчас проще и выгоднее нарушить закон, чем его соблюдать. Не знаю, что уготовано ему в будущем. Сумеет он оторваться от своего сомнительного прошлого и стать уважаемым бизнесменом? Или не сегодня завтра его арестуют - за какое-нибудь давнее дело, о котором он сам давно забыл и следствие по которому, как он воображает, зашло в тупик? Не скажешь... В любом случае, было намного благоразумнее ничего не рассказывать ему о молодом Кутилине и "картежных червонцах". Хотя, должен сказать, Степанова никак не назовешь одним из худших образчиков человеческой породы.
- Понял? - спросил я у Ваньки.
- Понял, - ответил мой брат. - Но вот что мне интересно, так это почему Кутилин решил забрать семейный клад именно сейчас? Узнал о нем совсем недавно? Или что-то другое произошло?
- Думаю, он сам расскажет об этом лучше, - сказал отец. Лодка в этот момент зацарапала днищем по песку и уткнулась носом в берег.
У меня просто нет слов, чтобы описать, с каким нетерпением мы с Ванькой спешили к дому. Как обычно, каждый из нас тащил по веслу, а отец нес на плечах съемный мотор - ничего съемного на моторке лучше было не оставлять, потому что любые случайно проплывающие мимо могли "позаимствовать" это так, что потом не найдешь - и эти весла, не дававшие нам лететь во всю прыть, раздражали нас как никогда!
Топа залаял и заплясал, едва нас учуяв, и мама вышла на крыльцо.
- Обед готов! - крикнула она. - Давайте, мойте руки - и за стол!.. Что случилось? - встревожено спросила она отца, когда он, с мотором на плечах, поравнялся с ней, тяжело поднявшись по ступенькам. - Какие-то неприятности с?.. - она проглотила последние слова, словно не хотела, чтобы мы их слышали, но мы с Ванькой все равно догадались: она волнуется, что попытка отца выручить "монахов" и обезвредить Степанова оказалась неудачной.
- Все отлично! - отец подмигнул ей. - За исключением того, - он с ухмылкой оглянулся на нас, - что у нас неправильные дети. Слишком умные для своего возраста!
Мама все поняла в единый миг.
- Я ж тебе говорила, что нет смысла пытаться от них что-то скрыть! Если б ты меня послушал, нам бы не пришлось ломать эту комедию с "домовым"! Ты, что, до сих пор не успел понять, что наши любознательные обезьянки куда угодно сумеют сунуть свой нос?
Мы захихикали, отец тоже. Мама улыбнулась:
- Ладно! По крайней мере, мне больше не придется кормить нашего гостя тайком и наверху! Хоть в чем-то облегчение! Приглашайте его в кухню на семейный обед.
- Обязательно, - сказал отец, входя в дом, мы за ним следом. Он подошел к лестнице на второй этаж и громко позвал:
- Никита!..
Наверху послышались шаги, и мы услышали голос Пижона (мысленно мы иногда продолжали называть его Пижоном):
- Да, в чем дело?
- Мальчишки раскололи нас, и игра окончена! - сообщил ему отец.
- Раскололи? - переспросил Кутилин с сомнением в голосе. - Что это значит?
- Это значит, что мы будем все вместе обедать внизу, - ответил отец.
- А, понимаю, - сказал граф (вот-вот, мы ведь видели настоящего графа, хоть в это и трудно было поверить!), спускаясь по лестнице. - Привет, ребята! Насколько я понял это незнакомое мне выражение, вы раскусили нашу игру, и для меня больше нет никакого резона и дальше пребывать наверху. Что ж, я только рад.
- Привет! - откликнулся мой братец. - Мы тоже очень рады! Мы думали, что вас похитили, и что вообще вы влипли хуже некуда, и собирались вас спасать! - после секундного колебания он выпалил, не в силах справиться с собой. - Можно нам поглядеть на "картежные червонцы"?
- Иван!.. - строго сказал отец.
Граф Никита Кутилин рассмеялся.
- Разумеется, можно, когда пожелаете! Но я бы предпочел сначала пообедать. Деревенский воздух на удивление разжигает аппетит, и, мне кажется, я мог бы сейчас съесть быка!
Обед получился замечательным, полным смеха и самых захватывающих рассказов.
- Откуда вы приехали? - спросил я Кутилина, когда он управился с третьей порцией из "царского котелка" и, похоже, вполне утолил голод.
- Из Франции, - ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
- Да, - сказал отец. - Я боялся, что Кутилин где-то повел себя слишком неосторожно и может никогда не вернуться домой со своими червонцами, если я не помогу ему исчезнуть. Как вы понимаете, у меня были все причины бояться. Кто ж знал, что история дома так богата кладами? И в любом случае я дополнительно подстрахуюсь. Мы с Кутилиным отправимся в путь ночью, и доставлю я его не в наш город, а в соседний, в двадцати километрах, где останавливается санкт-петербургский ночной экспресс, который затем проходит наш город на полной скорости. Лишняя осторожность в данном случае не помешает.
- Не понимаю, - Ванька наморщил лоб. - Если ты так осчастливил Степанова, отдав ему эти бумаги, то почему не попросить его выделить двух-трех человек для охраны Кутилина до самого Санкт-Петербурга? Степанов ведь только рад будет выполнить твою просьбу, разве нет?
- Позвали лисицу курятник стеречь! - фыркнул я. - Ты соображаешь, о чем ты говоришь? Да Степанова может кондратий хватить, если он вдруг узнает, что у него под самым носом находится мешок золота! Конечно, он может повести себя вполне порядочно и благополучно доставить Кутилина, куда тому надо - но ты готов за это поручиться? Что если Кутилин навеки исчезнет, а и Степанов и охранники будут клясться и божиться, что доставили Кутилина до Санкт-Петербурга в целости и сохранности, там простились с ним - и куда он мог деться потом, просто не знают? Мы до конца дней будем сомневаться, виноват Степанов или нет! Меня мурашки пробирают, как подумаю, что мы могли при Степанове обвинить монахов в похищении Кутилина - и выдать всю игру! Разумеется, отец что-нибудь придумал бы, чтобы запорошить Степанову глаза, но все равно у Степанова могли остаться подозрения, что от него что-то скрывают - и кончится это могло чем угодно!
- Но ведь папа сам говорил, что доверяет Степанову! Разве нет, папа? обратился Ванька к отцу, внимательно слушавшему наш разговор.
- Я сказал, что до определенной степени, - напомнил отец.
- Верно, до определенной степени, - сказал я. - Степанов уважает отца, это правда, но ведь ради такого количества золота он мог все уважение отбросить в сторону. Ведь ты сам часто говоришь, папа, что нельзя искушать малых сих, а кто искушает - те самые виноватые. Ведь как раз тот случай, да?
- Тот самый, - подтвердил отец.
- Степанов не мал, - сказал Ванька.
- Ошибаешься, Степанов мал, - негромко, спокойно, но при всем том очень уверенно проговорил отец. - Он мал, потому что никогда не мог устоять перед любым серьезным искушением. Последние два года он из кожи вон лезет, чтобы стать честным и порядочным предпринимателем и заниматься только законным бизнесом, но возвращается на протоптанную дорожку, едва почувствует себя оскорбленным или едва решить, что сейчас проще и выгоднее нарушить закон, чем его соблюдать. Не знаю, что уготовано ему в будущем. Сумеет он оторваться от своего сомнительного прошлого и стать уважаемым бизнесменом? Или не сегодня завтра его арестуют - за какое-нибудь давнее дело, о котором он сам давно забыл и следствие по которому, как он воображает, зашло в тупик? Не скажешь... В любом случае, было намного благоразумнее ничего не рассказывать ему о молодом Кутилине и "картежных червонцах". Хотя, должен сказать, Степанова никак не назовешь одним из худших образчиков человеческой породы.
- Понял? - спросил я у Ваньки.
- Понял, - ответил мой брат. - Но вот что мне интересно, так это почему Кутилин решил забрать семейный клад именно сейчас? Узнал о нем совсем недавно? Или что-то другое произошло?
- Думаю, он сам расскажет об этом лучше, - сказал отец. Лодка в этот момент зацарапала днищем по песку и уткнулась носом в берег.
У меня просто нет слов, чтобы описать, с каким нетерпением мы с Ванькой спешили к дому. Как обычно, каждый из нас тащил по веслу, а отец нес на плечах съемный мотор - ничего съемного на моторке лучше было не оставлять, потому что любые случайно проплывающие мимо могли "позаимствовать" это так, что потом не найдешь - и эти весла, не дававшие нам лететь во всю прыть, раздражали нас как никогда!
Топа залаял и заплясал, едва нас учуяв, и мама вышла на крыльцо.
- Обед готов! - крикнула она. - Давайте, мойте руки - и за стол!.. Что случилось? - встревожено спросила она отца, когда он, с мотором на плечах, поравнялся с ней, тяжело поднявшись по ступенькам. - Какие-то неприятности с?.. - она проглотила последние слова, словно не хотела, чтобы мы их слышали, но мы с Ванькой все равно догадались: она волнуется, что попытка отца выручить "монахов" и обезвредить Степанова оказалась неудачной.
- Все отлично! - отец подмигнул ей. - За исключением того, - он с ухмылкой оглянулся на нас, - что у нас неправильные дети. Слишком умные для своего возраста!
Мама все поняла в единый миг.
- Я ж тебе говорила, что нет смысла пытаться от них что-то скрыть! Если б ты меня послушал, нам бы не пришлось ломать эту комедию с "домовым"! Ты, что, до сих пор не успел понять, что наши любознательные обезьянки куда угодно сумеют сунуть свой нос?
Мы захихикали, отец тоже. Мама улыбнулась:
- Ладно! По крайней мере, мне больше не придется кормить нашего гостя тайком и наверху! Хоть в чем-то облегчение! Приглашайте его в кухню на семейный обед.
- Обязательно, - сказал отец, входя в дом, мы за ним следом. Он подошел к лестнице на второй этаж и громко позвал:
- Никита!..
Наверху послышались шаги, и мы услышали голос Пижона (мысленно мы иногда продолжали называть его Пижоном):
- Да, в чем дело?
- Мальчишки раскололи нас, и игра окончена! - сообщил ему отец.
- Раскололи? - переспросил Кутилин с сомнением в голосе. - Что это значит?
- Это значит, что мы будем все вместе обедать внизу, - ответил отец.
- А, понимаю, - сказал граф (вот-вот, мы ведь видели настоящего графа, хоть в это и трудно было поверить!), спускаясь по лестнице. - Привет, ребята! Насколько я понял это незнакомое мне выражение, вы раскусили нашу игру, и для меня больше нет никакого резона и дальше пребывать наверху. Что ж, я только рад.
- Привет! - откликнулся мой братец. - Мы тоже очень рады! Мы думали, что вас похитили, и что вообще вы влипли хуже некуда, и собирались вас спасать! - после секундного колебания он выпалил, не в силах справиться с собой. - Можно нам поглядеть на "картежные червонцы"?
- Иван!.. - строго сказал отец.
Граф Никита Кутилин рассмеялся.
- Разумеется, можно, когда пожелаете! Но я бы предпочел сначала пообедать. Деревенский воздух на удивление разжигает аппетит, и, мне кажется, я мог бы сейчас съесть быка!
Обед получился замечательным, полным смеха и самых захватывающих рассказов.
- Откуда вы приехали? - спросил я Кутилина, когда он управился с третьей порцией из "царского котелка" и, похоже, вполне утолил голод.
- Из Франции, - ответил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41