Я же продолжал уповать на господа. Такая у меня появилась сила и уверенность, что я освободил руки от пут, и когда папуас — а он был вождем племени — замахнулся топором, чтобы размозжить мне голову, я воздел руки к небу, и тут, о чудо! Ударил гром, вождь рухнул на землю, а вершина пальмы вспыхнула ярким пламенем. Папуасы попадали ниц. Я пробыл у них более месяца, проповедуя слово божье. Выучил их бедный язык. С тех пор, оставив все помыслы о богатстве, я стремлюсь с библией в руках проникнуть в самые глухие места и нести туда истину. Вот, друзья мои, одна из многих историй, в коих виден указующий перст всевышнего.
— А золото? — спросил Гарри Уилхем. — Подобрали на обратном пути?
— Ах, Гарри, Гарри! — с укоризной сказал отец Патрик. — Разве можно сравнить с каким-то металлом благодать, осенившую меня?
— Да, отец, я вас понимаю, но на одной благодати далеко не уедешь. За свой-то люкс вы платили, думаю, не благодатью.
— Червь неверия и сомнений глубоко запал тебе в душу, сын мой, но придет время, и скоро, когда ты вспомнишь мои слова. Что же касается того жалкого жилища, в которое поместили меня братья из миссии, то я не вижу в нем ничего, кроме стен и крыши. Я могу ехать и на палубе, и в трюме с одинаковой благодарностью к руке дающей. — После этого отец Патрик сказал мистеру Гордону: — До вечерней трапезы, друг мой, — и торжественно удалился.
Гарри Уилхем спросил:
— За кого он нас принимает, как вы думаете?
Мистер Гордон пожал плечами:
— Возможно, за людей, которых можно вернуть в лоно католической церкви.
— Такими детскими хохмами? Нет, мистер Гордон, по-моему, старик просто придуривается. Напускает на себя. Что в его словах верно, по-моему, так это то, что был он бродягой и жуликом. Не кокнул ли он своего напарника возле золотой жилы и вот теперь, обрядившись в сутану, совершает круизы? Что в нем подозрительно, так это ханжеская елейность. Хотя у попов это сплошь и рядом. Да ну его ко всем святым, мистер Гордон! Скоро будет закат, видите, солнышко вот-вот плюхнется в воду. Закаты в этих широтах прямо загляденье! Жарьте на верхнюю палубу, оттуда самый вид, а я ужин начну разносить своей лохматой братии. Меня, кажется, навечно закрепили здесь, и я не ропщу, а, как сказал бы отец Патрик, возношу хвалу всевышнему за то, что он надоумил администратора третьего сектора поступить так, а не иначе. — Гарри Уилхем состроил постную физиономию и, вздохнув, сказал совсем другим тоном: — Заходите почаще, мистер Гордон, и приводите своего друга.
— Придем, Гарри. Кингу не давайте много овсянки, а то у него появилась одышка.
— Есть, мистер Гордон. Опять вы слишком щедры со мной…
Как только мистер Гордон оставил свою каюту, раздался телефонный звонок. Томас Кейри поспешно схватил трубку, думая услышать Джейн, но звонил Лоджо:
— Извините, мистер Кейри. Есть важные новости. Я могу увидеть вас через пять минут?
— Где?
— Можно воспользоваться отсутствием мистера Гордона?
— Не совсем удобно… Хорошо, приходите.
Лейтенант Лоджо явился ровно через пять минут. Взглядом детектива оглядел каюту, для чего-то зашел в ванную комнату, открыл там краны и сказал, снизив голос до шепота:
— Профессиональная предосторожность. Сегодня шеф спрашивал меня, отчего я так обхаживаю вас. Кто-то ему доносит о наших деловых встречах. Вы понимаете, что он не заинтересован в освещении истинного положения дел на судне? Только фиктивные служащие дают его компании более ста тысяч в год. Но я не за этим. Вы должны знать, что только что в каюте 701 найден труп некоего Герберта Барреры, младшего сына Джозефа Барреры, известного торговца наркотиками. Эта семья вот уже в течение десяти лет снабжает героином Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Нью-Йорк, Чикаго и еще множество других городов помельче. Доходы до восьми миллионов долларов в год. Ехал, по всей видимости, за товаром. Убит за игрой в карты. Ограблен.
— Чем убит?
— Из бесшумного пистолета, двумя выстрелами. Сейчас лежит в морге при лазарете.
— Он имеет какое-нибудь отношение… к нашему делу?
— Думаю да. Его пришили или представители конкурирующей фирмы, или гангстеры, оказавшиеся на судне по другому поводу. Игра шла на крупные суммы. За диваном найдены смятые банкноты на сумму восемьсот тридцать семь долларов. На ковре — бумажник убитого, в нем два отверстия диаметром по три миллиметра. Также одна бумажка в сто долларов с пулевыми отверстиями.
— На кого падает подозрение?
— Пока веду следствие. Все это надо делать крайне осторожно, чтобы не узнали пассажиры. Может возникнуть паническое бегство на берег, в Гонолулу. Мне пока стало известно, что Барреру незадолго до убийства видели с неким синьором Антиноми.
— Антиноми?!
— Вы его знаете?
— Мельком. Меня познакомил с ним отец Патрик.
Глазки лейтенанта Лоджо сверкнули:
— Патрик, говорите? Кольцо сужается! Вот видите, что значит работать в тесном контакте с коллегой! Я не удивлюсь, если окажется, что от убийц Барреры ниточка потянется к Паулине Браун. Сегодня нам надо быть в казино. Если Антиноми игрок, то он обязательно застрянет там. Так, часов около одиннадцати, когда начинают накаляться страсти. Не беспокойтесь, я вас найду. Развлекайтесь. Я же буду начеку. Какая уйма дел наваливается! Ну, бегу. — Он дружески потряс руку Томасу Кейри.
Томас Кейри и Джейн любовались пышным тропическим закатом. После ужина много танцевали. Томас не отрывал глаз от своей невесты: она была необыкновенно хороша в светло-лиловом платье, к которому очень шли гранатовые ожерелье и серьги. Томас забыл на время о нависшей над ними беде, танцуя с Джейн, слушая ее милый голос. Лейтенант Лоджо появился неожиданно, развеяв очарование вечера, музыки, танцев.
— Пора! — сказал он, таинственно улыбаясь девушке.
Узнав, что лейтенант приглашает в казино, Джейн сказала:
— Нам необходимо выиграть уйму денег. Том истратил все, что у него было.
— Ну не совсем. У меня остались счастливые двадцать долларов, — улыбнулся Кейри.
— Вот мы их и поставим на «красное».
Казино занимало обширное помещение на пятой палубе. В самом большом игорном зале находилась рулетка, в трех смежных каютах играли в азартные карточные игры. Стоял приглушенный гул возбужденных голосов. К столу рулетки протолкались с трудом.
Джейн выиграла шесть раз подряд, ставя на «красное», затем поставила весь выигрыш — шестьсот сорок долларов — на «чет» и проиграла.
— Вот и отлично, — сказала она с сожалением, — я думала, что мы сорвем банк. Но отложим эту операцию до другого раза. Теперь попробуем счастья в карты. У меня тоже есть что-то в сумке.
Лейтенант Лоджо сказал:
— У вас столько счастья, Джейн, что стоит ли его разменивать в игре?
Она восторженно поглядела на него:
— Синьор Лоджо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— А золото? — спросил Гарри Уилхем. — Подобрали на обратном пути?
— Ах, Гарри, Гарри! — с укоризной сказал отец Патрик. — Разве можно сравнить с каким-то металлом благодать, осенившую меня?
— Да, отец, я вас понимаю, но на одной благодати далеко не уедешь. За свой-то люкс вы платили, думаю, не благодатью.
— Червь неверия и сомнений глубоко запал тебе в душу, сын мой, но придет время, и скоро, когда ты вспомнишь мои слова. Что же касается того жалкого жилища, в которое поместили меня братья из миссии, то я не вижу в нем ничего, кроме стен и крыши. Я могу ехать и на палубе, и в трюме с одинаковой благодарностью к руке дающей. — После этого отец Патрик сказал мистеру Гордону: — До вечерней трапезы, друг мой, — и торжественно удалился.
Гарри Уилхем спросил:
— За кого он нас принимает, как вы думаете?
Мистер Гордон пожал плечами:
— Возможно, за людей, которых можно вернуть в лоно католической церкви.
— Такими детскими хохмами? Нет, мистер Гордон, по-моему, старик просто придуривается. Напускает на себя. Что в его словах верно, по-моему, так это то, что был он бродягой и жуликом. Не кокнул ли он своего напарника возле золотой жилы и вот теперь, обрядившись в сутану, совершает круизы? Что в нем подозрительно, так это ханжеская елейность. Хотя у попов это сплошь и рядом. Да ну его ко всем святым, мистер Гордон! Скоро будет закат, видите, солнышко вот-вот плюхнется в воду. Закаты в этих широтах прямо загляденье! Жарьте на верхнюю палубу, оттуда самый вид, а я ужин начну разносить своей лохматой братии. Меня, кажется, навечно закрепили здесь, и я не ропщу, а, как сказал бы отец Патрик, возношу хвалу всевышнему за то, что он надоумил администратора третьего сектора поступить так, а не иначе. — Гарри Уилхем состроил постную физиономию и, вздохнув, сказал совсем другим тоном: — Заходите почаще, мистер Гордон, и приводите своего друга.
— Придем, Гарри. Кингу не давайте много овсянки, а то у него появилась одышка.
— Есть, мистер Гордон. Опять вы слишком щедры со мной…
Как только мистер Гордон оставил свою каюту, раздался телефонный звонок. Томас Кейри поспешно схватил трубку, думая услышать Джейн, но звонил Лоджо:
— Извините, мистер Кейри. Есть важные новости. Я могу увидеть вас через пять минут?
— Где?
— Можно воспользоваться отсутствием мистера Гордона?
— Не совсем удобно… Хорошо, приходите.
Лейтенант Лоджо явился ровно через пять минут. Взглядом детектива оглядел каюту, для чего-то зашел в ванную комнату, открыл там краны и сказал, снизив голос до шепота:
— Профессиональная предосторожность. Сегодня шеф спрашивал меня, отчего я так обхаживаю вас. Кто-то ему доносит о наших деловых встречах. Вы понимаете, что он не заинтересован в освещении истинного положения дел на судне? Только фиктивные служащие дают его компании более ста тысяч в год. Но я не за этим. Вы должны знать, что только что в каюте 701 найден труп некоего Герберта Барреры, младшего сына Джозефа Барреры, известного торговца наркотиками. Эта семья вот уже в течение десяти лет снабжает героином Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Нью-Йорк, Чикаго и еще множество других городов помельче. Доходы до восьми миллионов долларов в год. Ехал, по всей видимости, за товаром. Убит за игрой в карты. Ограблен.
— Чем убит?
— Из бесшумного пистолета, двумя выстрелами. Сейчас лежит в морге при лазарете.
— Он имеет какое-нибудь отношение… к нашему делу?
— Думаю да. Его пришили или представители конкурирующей фирмы, или гангстеры, оказавшиеся на судне по другому поводу. Игра шла на крупные суммы. За диваном найдены смятые банкноты на сумму восемьсот тридцать семь долларов. На ковре — бумажник убитого, в нем два отверстия диаметром по три миллиметра. Также одна бумажка в сто долларов с пулевыми отверстиями.
— На кого падает подозрение?
— Пока веду следствие. Все это надо делать крайне осторожно, чтобы не узнали пассажиры. Может возникнуть паническое бегство на берег, в Гонолулу. Мне пока стало известно, что Барреру незадолго до убийства видели с неким синьором Антиноми.
— Антиноми?!
— Вы его знаете?
— Мельком. Меня познакомил с ним отец Патрик.
Глазки лейтенанта Лоджо сверкнули:
— Патрик, говорите? Кольцо сужается! Вот видите, что значит работать в тесном контакте с коллегой! Я не удивлюсь, если окажется, что от убийц Барреры ниточка потянется к Паулине Браун. Сегодня нам надо быть в казино. Если Антиноми игрок, то он обязательно застрянет там. Так, часов около одиннадцати, когда начинают накаляться страсти. Не беспокойтесь, я вас найду. Развлекайтесь. Я же буду начеку. Какая уйма дел наваливается! Ну, бегу. — Он дружески потряс руку Томасу Кейри.
Томас Кейри и Джейн любовались пышным тропическим закатом. После ужина много танцевали. Томас не отрывал глаз от своей невесты: она была необыкновенно хороша в светло-лиловом платье, к которому очень шли гранатовые ожерелье и серьги. Томас забыл на время о нависшей над ними беде, танцуя с Джейн, слушая ее милый голос. Лейтенант Лоджо появился неожиданно, развеяв очарование вечера, музыки, танцев.
— Пора! — сказал он, таинственно улыбаясь девушке.
Узнав, что лейтенант приглашает в казино, Джейн сказала:
— Нам необходимо выиграть уйму денег. Том истратил все, что у него было.
— Ну не совсем. У меня остались счастливые двадцать долларов, — улыбнулся Кейри.
— Вот мы их и поставим на «красное».
Казино занимало обширное помещение на пятой палубе. В самом большом игорном зале находилась рулетка, в трех смежных каютах играли в азартные карточные игры. Стоял приглушенный гул возбужденных голосов. К столу рулетки протолкались с трудом.
Джейн выиграла шесть раз подряд, ставя на «красное», затем поставила весь выигрыш — шестьсот сорок долларов — на «чет» и проиграла.
— Вот и отлично, — сказала она с сожалением, — я думала, что мы сорвем банк. Но отложим эту операцию до другого раза. Теперь попробуем счастья в карты. У меня тоже есть что-то в сумке.
Лейтенант Лоджо сказал:
— У вас столько счастья, Джейн, что стоит ли его разменивать в игре?
Она восторженно поглядела на него:
— Синьор Лоджо!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97