Разделся и я до трусиков – хоть позагораю. А Павлуша сбросил только рубашку и майку, остался в штанах.
Серёжа-храбрец глубже, чем до колен, не лез. Нащупывал ногами и руками ракушки-перламутровки, выбрасывал на берег. А Вася то и дело нырял и брызгал на нас. Вынырнет, раскроет рот, вытаращит глаза. А трусы на коленях! Отцовские, наверно, большие, как штаны. Вася поддёрнет их, сложит ладошки ковшиком перед носом и опять – бултых! Серёжа, наконец, осмелел – переплыл на ту сторону заливчика и назад. Потом проплыл туда-сюда и Жора. Вылезли, трясутся, как черти. Взяли спиннинг и втроём побежали подальше – забросить.
А Вася всё нырял…
– Ого-го! – крикнул Женя с баржи и запрыгал на одной ноге, выливая из ушей воду: бум! бум! бум! Железная баржа гудела под ним, как барабан. Это он нам кричал или Галке? Наверно, нам, потому что Галка как шла прямо в лесок, так и исчезла в ельничке.
Я хотел побежать к Жене, залезть на баржу, заглянуть внутрь. Интересно, что там в ней?
Но Вася как раз проделывал цирковой номер, и я помедлил. Засунул Жорину волейбольную камеру себе в трусы, как Серёжа под рубаху. Попробовал нырнуть – кувырк, как утка хвостом кверху. Не ныряется… Ещё раз – кувырк! Пятки сверкнули в воздухе, Васю бросило через голову, перевернуло кверху животом. Поднялся – кхы! кхы! Чуть не захлебнулся…
– Эй, малявки! – крикнул Гаркавый с баржи. – Давайте на берег. И пробежечку на сто метров, а то воспаление лёгких схватите.
– Сейчас! Последненький разок! – крикнул Вася. Вынул из трусов камеру, швырнул её на берег.
Это был его рекордный нырок. Если б ещё полминуты, то стал бы йогом. Или утонул.
Наконец вода вспучилась, показалась Васина спина… Голова… Руки только не показывались, что-то оттягивало их вниз, под воду, сгибало Васю. Один раз это нечто таинственное показалось из воды – длинное, грязное.
– Помоги, Жека… Металлолом будет!
Я побрёл к Васе медленно, чтоб не замочить трусов. А Вася покачивал на руках находку под водой и плевался, кашлял.

Взялись в четыре руки…
Бр-р, какое колючее, скользкое и противное это железо! Будто слиплась в кучу одна ржавчина. Немного смахивает на отпиленную верхушку ракеты.
Положили на песок, сполоснули с рук грязь и ржавчину. И вдруг я понял: снаряд! Честное октябрятское… В кино такие видел, только блестящие и гладкие…
– Снаряд!!! – завопил я во всё горло. – Снаряд вытащили из реки!
Первыми прибежали Жора, Павлуша и Серёжа. «Ты виноват!» – «Нет, ты больше!» – нападали они друг на дружку: на катушке спиннинга висела огромная «борода».
Прибежал с баржи Женя Гаркавый, разметал нас в стороны. У Васи выхватил из рук камень, накрутил ему ухо: Вася уже намеревался тюкнуть камнем по снаряду.
– Вон ту горку видите? – указал Женя на ельник. – Бегом за неё и залягте!
Мы отошли метров на пять всего. Никто даже не присел.
Женя осмотрел снаряд.
– Взрыватель есть… Всё ржавчина разъела, может сам по себе взорваться, хоть и не тронешь. Где нашли, покажите то место!
Мы подбежали к нему, закричали наперебой.
– Тихо! Один кто-нибудь… Вася!
Вася взял камешек и бросил его в воду.
– Вон там…
– Не подходите близко к снаряду, не касайтесь. Женька, посторожи…
Гаркавый развернул полотенце, вынул большущие очки с резиной вокруг стёкол. Надел – очки закрыли половину лица.
– Ещё раз предупреждаю: с места не двигаться. Со смертью не шутят!
Женя побрёл к тому месту, где Вася нашёл снаряд. Чуть выше колен! Сунул лицо с очками в воду, поводил вправо, влево, ступил шаг вперёд… Поднял голову, вдохнул воздуха.
– Жалко, нет маски с трубкой… – И опять голову под воду. Шагнул ещё вперёд, ещё шаг, ещё…
Много раз он то выпрямлялся, то опускал лицо в воду. И плавал вокруг того места, не поднимая головы, и ногами щупал.
Мы не сводили с Жени глаз, следили за каждым его движением и тряслись без удержу. Пока что больше от холода, а не от страха.
– Нету… А я подумал, целый склад тут. – Женя вышел на берег, снял очки. Вздохнул устало, присел.
И мы уселись вокруг снаряда, медленно, осторожно. Даже дышать боялись. Получилось кольцо, а в том кольце, на метр-полтора от каждого, лежала ржавая, в щербинах смерть.
– Видите, не скелет с косой, как в сказках рисуют… А грохнет – косточек не соберёшь. Миллиметров сто двадцать, гаубичный, наверно…
Это для нас было непонятно.
Мы смотрели на снаряд как заворожённые, а лица наши вытягивались…
– Ну, что теперь с ним делать? – спросил Женя сам у себя. – Позвонить… В военкомат позвонить… Пусть сапёров пришлют. Побегу на деревообрабатывающий комбинат, позвоню…
Гаркавый вскочил и стал, подпрыгивая на одной ноге, натягивать штаны. Одну только штанину надел и опять снял.
– Нет, не то… Боюсь вас одних оставлять… А прогнать домой – другой дурак найдётся, который ковырнёт. Лучше мы его похороним. А ну, кыш за ту горку!
Теперь мы послушались, отбежали в ельник. На самом высоком месте зигзагом шла канавка. Заросла уже деревцами, но можно было догадаться, что эта была траншея. Мы попадали в неё, залегли. Как на войне…
И тут выбежал из ельника Снежок. Прямо на нас! Забегал от одного к другому, из разинутого рта болтается розовый язычок. Но мы не обрадовались Снежку. Мы думали про Женю: что он намерен делать?
– В войну играете? – вышла из зарослей и Галка.
– Тише, ложись! – прикрикнул на неё Жора. – Женя будет снаряд разминировать.
Галка не легла, а наоборот – стала как столб и тянет вверх шею, тянет… Как будто растёт сама.
Женя вытащил из брюк ремень… Подошёл к снаряду, наклонился… Нет, не похоже, чтоб собирался разминировать!
Он подсунул конец ремня под снаряд и… лёг на него или возле него животом. И не подымается, что-то потихоньку делает…
– Не надо, Женечка! – рванулась с места Галка. – Миленький, славненький… Не надо, не трогай! Не надо…
Женя поднимался с земли медленно, сначала опёрся на руки и колени. Снаряд висел под ним, привязанный ремнём к груди и животу. Стал на ноги – и снаряд показался нам каким-то страшным чудовищем, которое присосалось к нему.
– Тяжёлый, зараза… – сказал Женя тихо.
Галка ступила к нему ещё на один шаг.
– Женечка, не надо…
Женя скорчил жалостливую мину:
– Ма-а-ама, я хочу домой…
Над Галкой смеялся. А у меня от его смеха будто за шиворот снегу насыпали.
Подбежал к Жене Снежок, положил передние лапы ему на бедро. Гаркавый погладил его по голове, потрепал за ушами. Рука гладила, пальцы трогали ухо, а сам Женя стоит, не шелохнётся.
И вот повернул к реке, вошёл в воду… Не в смирный, неглубокий заливчик-рукав, а в Неман. Шёл медленно, правой-левой… правой-левой… Уже снаряд спрятался под воду, вода до подбородка заняла… И тогда Женя поплыл.
Выбрасывал руки вперёд спокойно и мерно: раз-два, раз-два… Даже брызги не взлетали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43