Ой-ё-ёй, что-то не то придумал…
– А ты будешь знать, что с кем было раньше?
– Конечно, буду! Что потом будет – нет, а вот что раньше – пожалуйста.
– Ух ты!.. – позавидовал Вася. – Посмотрел на человека – и всё уже про него знаешь. А скажи, что я недавно ел?
– Что? Печенье!
Ну, это каждый мог угадать. На губах и на щеках Васи налипло крошек – страх!
– Не печенье, а пряник.
– Всё равно сладкое. А ещё я могу сказать, что ни вчера, ни сегодня ты не умывался.
– Аг-га-а… – растерянно бормотнул Вася.
Чудак рыжий… Да у него на лице всё написано. Ещё вчерашние следы пота остались. После футбола.
– И-и… И долго так с тобой будет? – кивнул на мою голову Вася.
– Не знаю… Мама лечит – йодом мажет, зелёнкой…
Пока мы так разговаривали, успели спуститься с четвёртого этажа на третий.
На третьем этаже стук-грохот. Около одной двери – № 11 – хлопочет дядя-плотник, а по площадке похаживает толстенький краснощёкий человек. Шляпа на затылок сдвинута, седые волосы подстрижены ёжиком, в руках держит палку с резиновым наконечником. Точь-в-точь мистер Твистер! Только мистер Твистер в книжке немного помоложе, а этот не иначе как пенсионер.
Вчера ещё, я хорошо помню, дверь была совершенно голой, а сегодня уже обита коричневой клеёнкой. Вставлен глазок – смотреть изнутри, кто звонит. Дядя-плотник прикладывает к двери медную пластинку, а мистер Твистер выпячивает грудь, откидывает назад голову и командует:
– Выше немного! Ещё выше! Много, назад… Косо!
Наконец плотнику разрешили прикреплять пластинку. Я прочитал вслух, чтоб и Вася знал, что написано на этой блестящей пластинке, – первая строчка красивыми рисованными буквами, а ещё две – печатными:
Профессор
ИВАН ИВАНОВИЧ
ДЕРВОЕД
Так его, значит, зовут. Ну и фамилию же себе выбрал – Дервоед! Нет, чтобы Хлебоед, Грушеед или Консервоед, а то – Дервоед!
На лестничной площадке стоит ящик с различным инструментом, набросано щепок. Наверно, профессор опять менял замок. Вася не видел, а я видел: в первый день, когда всё таскали вещи, Иван Иванович сам ставил внутренний замок. На него ещё тогда кричала из квартиры тётя: «Опять меняешь! Ты думаешь, твой замок лучше?»
Я дёрнул Васю за рукав – «Смотри на меня!», а сам зажмурился, наморщил лоб, как будто сильно задумался.
– Дядя Иван Иванович, а правда, что вы уже один раз меняли замок в этой квартире? – спросил я у профессора.
– Менял, детка, менял. А что ж, довериться тому, что они на один стандарт наставили?
Я дёрнул за рукав Васи сильнее: «Видал?»
– Дядя профессор, вы боитесь, что вашу тётю украдут? – опять спросил я.
Иван Иванович закашлялся, как будто ел и крошка не в то горло попала, махнул на нас палкой. Мы сбежали на один пролёт ниже – не понимает шутки дядя с весёлой фамилией!
– Этот замок… Кхы, кхы! Замок лучший попался… – откашлялся Иван Иванович. – Разве найдёшь теперь толковый замок? Только от добрых людей, а вор любым гвоздём откроет, – оправдывался он перед плотником.
– Не прибивай ты её! Не позорь себя перед людьми!.. – долетел из квартиры голос Дервоедовой жены.
– Не суйся, куда не просят! – закричал профессор.
И почему Иван Иванович на всех злится? За что – на меня? Неужели я и в самом деле стал каким-нибудь волшебником-угадчиком? Вот здорово, хоть в цирке выступай!
Я в цирке однажды видел такого фокусника. Отвернулся он от людей, завязали ему глаза чёрным платком. А зрителям дали спрятать записную книжечку. Сначала один дядя спрятал её в карман, а потом тайком передал ещё дальше, на последний ряд. Глаз циркачу не открывали, он и пошёл так, с завязанными, по рядам. Осторожно, чтоб не споткнуться, не наступить кому на ногу. Шёл и тихонько помахивал перед собой левой рукой. И нашёл ту тётю, что припрятала книжечку. «У вас?» – спрашивает. «У меня!» – отвечает она. «Обождите, я ещё скажу, где она у вас спрятана… Вот в этой синей сумочке!»
Что тут только началось в цирке! Я так аплодировал, так аплодировал – чуть руки себе не отбил.
А циркач сказал, что он видит… пальцами левой руки. Пальцами! И тогда его спрятали, не развязывая глаз, за чёрную стенку, он только руки просунул в круглые дырки и держал их над столиком. А зрители собрали всякой всячины – расчёски, зажигалки, ключи, записные книжки, губную помаду, броши, книги… Целую груду всякой мелочи положили ему на столик помощники и отошли в сторонку, сели среди зрителей, чтоб не подумали, что ему подсказывают. А тот маг-волшебник поводил над вещами пальцами туда-сюда и назвал, что лежит, какого оно цвета и размера, даже заголовки книг прочитал. И ничего пальцами не трогал! И не подсматривал!
Я тогда спросил у папы, могут ли быть на свете такие люди. Как в сказке какой! И папа сказал, что на свете всё может быть. Человека ещё надо изучать да изучать, в нём ещё много всяких загадок и тайн.
Так, может, и меня надо каким-нибудь профессорам изучать? Может, попроситься на приём к Ивану Ивановичу? Пусть бы обследовал. Свой профессор в доме, никуда не надо ехать.
– Смотри, там что-то копают, – толкнул меня в бок Вася.
Я так задумался, что даже не заметил, как и во двор вышли.
Посреди двора, там, где вчера разравнивали землю, сегодня копали яму Женя Гаркавый, два товарища Жени из чужого дома и дядя Левон, артист-пенсионер. Около них вертелись, путались под ногами Жора, Серёжа и тощий, как скелет, Павлушка-подушка.
Нет, не яму рыли… Ну и чудаки: они камень откапывали. Тот камень я ещё вчера приметил – торчала немного макушка из земли. Теперь вокруг камня была яма, а сам он лежал на дне её, как картофелина на блюдце. Ничего себе картофелина! В дверь подъезда не пройдёт, разве только если обе створки откроешь.
– Вот и всё пока… Спасибо, друзья! – сказал дядя Левон, и Женя со своими девятиклассниками ушёл, остались одни мы.
– Дядя Левон, это вы хотите камень глубже закопать? – спросил я. Пусть все знают о моей необыкновенной способности угадывать!
– Не закопать, а достать, извлечь. Пусть наверху лежит. Представляете, как у нас живописно будет? Деревья, кусты и дикий камень-валун… А там, за дорожкой, – беседка со столиком…
Мы посмотрели туда и ничего не увидели – пусто! Ну и чудак дядя Левон, ну и шутник! Расписывает, как сказку читает.
– Всё это мы должны сделать. А теперь пойдем-ка бульдозер попросим, пусть поможет камень вытащить. Тонны три веса будет…
Мы засеменили за дядей Левоном. А он шёл и расспрашивал, что мы делаем в свободное время, и с упрёком качал головой.
– Ай-я-яй, я-яй… А ну, поднимите правые руки вверх. Посмотрим, кто дольше продержит… – сказал он.
Мы удивились, но руки подняли, как будто всем вдруг захотелось отвечать урок. И так дошли до соседнего, шестого, дома. Его ещё не заселили. Во дворе бульдозер ровнял землю. Не просто разравнивал, а приглаживал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
– А ты будешь знать, что с кем было раньше?
– Конечно, буду! Что потом будет – нет, а вот что раньше – пожалуйста.
– Ух ты!.. – позавидовал Вася. – Посмотрел на человека – и всё уже про него знаешь. А скажи, что я недавно ел?
– Что? Печенье!
Ну, это каждый мог угадать. На губах и на щеках Васи налипло крошек – страх!
– Не печенье, а пряник.
– Всё равно сладкое. А ещё я могу сказать, что ни вчера, ни сегодня ты не умывался.
– Аг-га-а… – растерянно бормотнул Вася.
Чудак рыжий… Да у него на лице всё написано. Ещё вчерашние следы пота остались. После футбола.
– И-и… И долго так с тобой будет? – кивнул на мою голову Вася.
– Не знаю… Мама лечит – йодом мажет, зелёнкой…
Пока мы так разговаривали, успели спуститься с четвёртого этажа на третий.
На третьем этаже стук-грохот. Около одной двери – № 11 – хлопочет дядя-плотник, а по площадке похаживает толстенький краснощёкий человек. Шляпа на затылок сдвинута, седые волосы подстрижены ёжиком, в руках держит палку с резиновым наконечником. Точь-в-точь мистер Твистер! Только мистер Твистер в книжке немного помоложе, а этот не иначе как пенсионер.
Вчера ещё, я хорошо помню, дверь была совершенно голой, а сегодня уже обита коричневой клеёнкой. Вставлен глазок – смотреть изнутри, кто звонит. Дядя-плотник прикладывает к двери медную пластинку, а мистер Твистер выпячивает грудь, откидывает назад голову и командует:
– Выше немного! Ещё выше! Много, назад… Косо!
Наконец плотнику разрешили прикреплять пластинку. Я прочитал вслух, чтоб и Вася знал, что написано на этой блестящей пластинке, – первая строчка красивыми рисованными буквами, а ещё две – печатными:
Профессор
ИВАН ИВАНОВИЧ
ДЕРВОЕД
Так его, значит, зовут. Ну и фамилию же себе выбрал – Дервоед! Нет, чтобы Хлебоед, Грушеед или Консервоед, а то – Дервоед!
На лестничной площадке стоит ящик с различным инструментом, набросано щепок. Наверно, профессор опять менял замок. Вася не видел, а я видел: в первый день, когда всё таскали вещи, Иван Иванович сам ставил внутренний замок. На него ещё тогда кричала из квартиры тётя: «Опять меняешь! Ты думаешь, твой замок лучше?»
Я дёрнул Васю за рукав – «Смотри на меня!», а сам зажмурился, наморщил лоб, как будто сильно задумался.
– Дядя Иван Иванович, а правда, что вы уже один раз меняли замок в этой квартире? – спросил я у профессора.
– Менял, детка, менял. А что ж, довериться тому, что они на один стандарт наставили?
Я дёрнул за рукав Васи сильнее: «Видал?»
– Дядя профессор, вы боитесь, что вашу тётю украдут? – опять спросил я.
Иван Иванович закашлялся, как будто ел и крошка не в то горло попала, махнул на нас палкой. Мы сбежали на один пролёт ниже – не понимает шутки дядя с весёлой фамилией!
– Этот замок… Кхы, кхы! Замок лучший попался… – откашлялся Иван Иванович. – Разве найдёшь теперь толковый замок? Только от добрых людей, а вор любым гвоздём откроет, – оправдывался он перед плотником.
– Не прибивай ты её! Не позорь себя перед людьми!.. – долетел из квартиры голос Дервоедовой жены.
– Не суйся, куда не просят! – закричал профессор.
И почему Иван Иванович на всех злится? За что – на меня? Неужели я и в самом деле стал каким-нибудь волшебником-угадчиком? Вот здорово, хоть в цирке выступай!
Я в цирке однажды видел такого фокусника. Отвернулся он от людей, завязали ему глаза чёрным платком. А зрителям дали спрятать записную книжечку. Сначала один дядя спрятал её в карман, а потом тайком передал ещё дальше, на последний ряд. Глаз циркачу не открывали, он и пошёл так, с завязанными, по рядам. Осторожно, чтоб не споткнуться, не наступить кому на ногу. Шёл и тихонько помахивал перед собой левой рукой. И нашёл ту тётю, что припрятала книжечку. «У вас?» – спрашивает. «У меня!» – отвечает она. «Обождите, я ещё скажу, где она у вас спрятана… Вот в этой синей сумочке!»
Что тут только началось в цирке! Я так аплодировал, так аплодировал – чуть руки себе не отбил.
А циркач сказал, что он видит… пальцами левой руки. Пальцами! И тогда его спрятали, не развязывая глаз, за чёрную стенку, он только руки просунул в круглые дырки и держал их над столиком. А зрители собрали всякой всячины – расчёски, зажигалки, ключи, записные книжки, губную помаду, броши, книги… Целую груду всякой мелочи положили ему на столик помощники и отошли в сторонку, сели среди зрителей, чтоб не подумали, что ему подсказывают. А тот маг-волшебник поводил над вещами пальцами туда-сюда и назвал, что лежит, какого оно цвета и размера, даже заголовки книг прочитал. И ничего пальцами не трогал! И не подсматривал!
Я тогда спросил у папы, могут ли быть на свете такие люди. Как в сказке какой! И папа сказал, что на свете всё может быть. Человека ещё надо изучать да изучать, в нём ещё много всяких загадок и тайн.
Так, может, и меня надо каким-нибудь профессорам изучать? Может, попроситься на приём к Ивану Ивановичу? Пусть бы обследовал. Свой профессор в доме, никуда не надо ехать.
– Смотри, там что-то копают, – толкнул меня в бок Вася.
Я так задумался, что даже не заметил, как и во двор вышли.
Посреди двора, там, где вчера разравнивали землю, сегодня копали яму Женя Гаркавый, два товарища Жени из чужого дома и дядя Левон, артист-пенсионер. Около них вертелись, путались под ногами Жора, Серёжа и тощий, как скелет, Павлушка-подушка.
Нет, не яму рыли… Ну и чудаки: они камень откапывали. Тот камень я ещё вчера приметил – торчала немного макушка из земли. Теперь вокруг камня была яма, а сам он лежал на дне её, как картофелина на блюдце. Ничего себе картофелина! В дверь подъезда не пройдёт, разве только если обе створки откроешь.
– Вот и всё пока… Спасибо, друзья! – сказал дядя Левон, и Женя со своими девятиклассниками ушёл, остались одни мы.
– Дядя Левон, это вы хотите камень глубже закопать? – спросил я. Пусть все знают о моей необыкновенной способности угадывать!
– Не закопать, а достать, извлечь. Пусть наверху лежит. Представляете, как у нас живописно будет? Деревья, кусты и дикий камень-валун… А там, за дорожкой, – беседка со столиком…
Мы посмотрели туда и ничего не увидели – пусто! Ну и чудак дядя Левон, ну и шутник! Расписывает, как сказку читает.
– Всё это мы должны сделать. А теперь пойдем-ка бульдозер попросим, пусть поможет камень вытащить. Тонны три веса будет…
Мы засеменили за дядей Левоном. А он шёл и расспрашивал, что мы делаем в свободное время, и с упрёком качал головой.
– Ай-я-яй, я-яй… А ну, поднимите правые руки вверх. Посмотрим, кто дольше продержит… – сказал он.
Мы удивились, но руки подняли, как будто всем вдруг захотелось отвечать урок. И так дошли до соседнего, шестого, дома. Его ещё не заселили. Во дворе бульдозер ровнял землю. Не просто разравнивал, а приглаживал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43