А вас прошу вновь поднять в воздух самолеты!.. Пусть летят на разведку командиры эскадрилий!.. Немедленно!
– Есть, немедленно! – Сбытов с горькой укоризной и непониманием окинул дивизионного комиссара отчужденным взглядом, хотел еще что-то сказать, но как бы споткнулся о его встречный, требовательный взгляд и стремительно вышел из кабинета.
Телегин в душевном изнеможении закрыл глаза, приложил ко лбу ладонь и задумался. Но тут же порывисто встал и, взяв со стола рабочую тетрадь, похожую на амбарную книгу в дерматиновой обложке, вышел в приемную, где неотлучно дежурил у телефонов его порученец старший политрук В. С Алешин – русоволосый, бледнолицый, с острым, все понимающим взглядом. При появлении в приемной дивизионного комиссара Алешин подхватился из-за стола и принял стойку «смирно».
– Владимир Сергеевич, я переселяюсь в кабинет командующего, – сказал Телегин порученцу. – Пригласите ко мне начальника штаба округа, а потом поочередно вызывайте на связь Подольские военные училища, лагерь Военно-политической академии, Солнечногорск и далее – что прикажу.
– Есть! Все понял! – отчеканил Алешин, а дивизионный комиссар скрылся за дверью, которая была напротив двери его кабинета.
«Обиталище» генерал-лейтенанта Артемьева было попросторнее телегинского. На угловом столике, приставленном справа от рабочего стола, табунилось несколько телефонных аппаратов – в них и была причина «переселения» Телегина. Сюда могли звонить отовсюду – из Кремля, Генштаба, штаба ПВО, частей округа, военно-учебных заведений.
Уселся за стол командующего, раскрыл рабочую тетрадь. В это время зашел в кабинет начальник штаба округа генерал-майор Белов.
– Садитесь, Иван Сергеевич, а то сейчас упадете от напора новостей, принесенных воздушной разведкой, – невесело пошутил Телегин и бегло сообщил о грозно-тревожных новостях.
Белов действительно был ошеломлен. Надо принимать экстренные решения – собирать силы для прикрытия подступов к Москве.
– Но военные училища и академии – это же золотой фонд армии, ее будущая мощь! – удрученно напомнил Телегину генерал Белов. – Нужны правительственные решения.
– У вас есть более разумные предложения? – Телегин явно сердился.
…Первые телефонные звонки – в Подольск, который ближе всего находился к врагу. Вначале комбригу Елисееву, формировавшему там стрелковую бригаду, потом генерал-майору В. Д. Смирнову – начальнику пехотного училища, полковнику И. С Стрельбицкому – начальнику артиллерийского училища: от всех потребовали объявить боевую тревогу. Через Подольск связались с лагерем Военно-политической академии имени Ленина. Тут же послали в Подольск помощника командующего по вузам комбрига Елисеева с полномочиями – в самые сжатые сроки с боеспособными силами стрелковой бригады, училищ и академии занять оборону на рубеже Малоярославецкого укрепленного района, взять под контроль Варшавское шоссе, выслать в сторону Юхнова усиленный артиллерией передовой отряд и, в случае встречи с противником, закрепиться на достигнутом рубеже, удерживая его до подхода подкреплений.
Затем связались с Солнечногорскими лагерями и подобный же приказ отдали начальнику пехотного училища имени Верховного Совета РСФСР полковнику С И. Младенцеву, Герою Советского Союза…
Была также объявлена боевая готовность Военно-политическим училищам имени В. И. Ленина (в Москве), имени Ф. Энгельса и артиллерийскому (в Рязани), а также 33-й запасной стрелковой бригаде.
От командования противовоздушной обороны Московской зоны тоже потребовали принять меры для перекрытия путей на Москву своими наземными и воздушными средствами, а с начальником 1-го Московского Краснознаменного артиллерийского училища полковником Ю. П. Бажановым обсудили возможности немедленного сформирования гвардейских минометных и артиллерийско-противотанковых полков…
Около двенадцати часов в кабинет командующего вошел полковник Сбытов и на удивление спокойно, однако с явной подавленностью доложил:
– Товарищ член Военного совета! Данные полностью подтвердились. Это фашистские войска. Голова танковой колонны уже вошла в Юхнов. Летчики были обстреляны, есть раненые… Нужно поднимать авиацию.
Телегин теперь был уверен, что наконец-то эти сведения стали известными Генеральному штабу. Поэтому, выйдя на связь с маршалом Шапошниковым, не ждал трудных объяснений. Однако ошибся. Когда маршал уже в третий раз услышал сегодня вопрос: «Каково положение на Западном фронте?», он, не сдержав раздражения, строго произнес:
– Послушайте, товарищ Телегин, что значат ваши надоедливые звонки?! Чем это вызвано?
Раздражение Бориса Михайловича будто придало сил Телегину, и, не переводя дыхания, он с яростной четкостью, подчеркивая этим свою уверенность, доложил, что к Москве приближаются немецкие танки. Они – уже в двухстах километрах от столицы.
Шапошников некоторое время молчал, потом изменившимся голосом спросил:
– Вы отдаете себе отчет в том, о чем докладываете?.. Может, ваши летчики обознались? Приняли наши войска за немецкие?..
– Нет, не обознались! Дважды перепроверяли Точно – немцы!
– Это невероятно. – Шапошников, кажется, даже всхлипнул. – Почему же нам ничего не известно?.. Ведь это значит, что врагу уже удалось охватить с юга нашу вяземскую группировку!.. – И положил трубку.
Телегин замер в оцепенении, понимая, что маршал Шапошников сейчас докладывает услышанное от него, Телегина, Сталину. Даже позабыл, что рядом, за приставным столом, сидят генерал-майор Белов и полковник Сбытов. Глаза непроизвольно смотрели на телефонный аппарат кремлевской связи. И вот телефон зазвонил. Сердце у Телегина ворохнулось. Он снял трубку и услышал голос Поскребышева – помощника Верховного:
– Соединяю вас с товарищем Сталиным…
И спустя несколько секунд – глухой, с грузинским акцентом голос Сталина:
– Телегин?
– Так точно, товарищ Сталин!
– Вы только что докладывали Шапошникову о прорыве немцев в Юхнов?
– Да, я, товарищ Сталин!
– Откуда у вас эти сведения и можно ли им доверять?
– Сведения доставлены лучшими боевыми летчиками, дважды перепроверены. Достоверность их несомненна.
– Вы нисколько не сомневаетесь? – В голосе Сталина сквозил ледяной тон: чувствовалось, что он не верит услышанному.
– Вначале сомневался, а после двойной перепроверки…
– Что вы предприняли? – не дослушав ответа Телегина, строго спросил Сталин.
Телегин только сейчас вспомнил, что в кабинете он находится не один. Глядя в побледневшее, напряженное лицо генерала Белова, дивизионный комиссар доложил Сталину об уже отданных им распоряжениях.
– Ну что ж, – раздумчиво сказал Сталин, – ваши решения, в общем, правильны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
– Есть, немедленно! – Сбытов с горькой укоризной и непониманием окинул дивизионного комиссара отчужденным взглядом, хотел еще что-то сказать, но как бы споткнулся о его встречный, требовательный взгляд и стремительно вышел из кабинета.
Телегин в душевном изнеможении закрыл глаза, приложил ко лбу ладонь и задумался. Но тут же порывисто встал и, взяв со стола рабочую тетрадь, похожую на амбарную книгу в дерматиновой обложке, вышел в приемную, где неотлучно дежурил у телефонов его порученец старший политрук В. С Алешин – русоволосый, бледнолицый, с острым, все понимающим взглядом. При появлении в приемной дивизионного комиссара Алешин подхватился из-за стола и принял стойку «смирно».
– Владимир Сергеевич, я переселяюсь в кабинет командующего, – сказал Телегин порученцу. – Пригласите ко мне начальника штаба округа, а потом поочередно вызывайте на связь Подольские военные училища, лагерь Военно-политической академии, Солнечногорск и далее – что прикажу.
– Есть! Все понял! – отчеканил Алешин, а дивизионный комиссар скрылся за дверью, которая была напротив двери его кабинета.
«Обиталище» генерал-лейтенанта Артемьева было попросторнее телегинского. На угловом столике, приставленном справа от рабочего стола, табунилось несколько телефонных аппаратов – в них и была причина «переселения» Телегина. Сюда могли звонить отовсюду – из Кремля, Генштаба, штаба ПВО, частей округа, военно-учебных заведений.
Уселся за стол командующего, раскрыл рабочую тетрадь. В это время зашел в кабинет начальник штаба округа генерал-майор Белов.
– Садитесь, Иван Сергеевич, а то сейчас упадете от напора новостей, принесенных воздушной разведкой, – невесело пошутил Телегин и бегло сообщил о грозно-тревожных новостях.
Белов действительно был ошеломлен. Надо принимать экстренные решения – собирать силы для прикрытия подступов к Москве.
– Но военные училища и академии – это же золотой фонд армии, ее будущая мощь! – удрученно напомнил Телегину генерал Белов. – Нужны правительственные решения.
– У вас есть более разумные предложения? – Телегин явно сердился.
…Первые телефонные звонки – в Подольск, который ближе всего находился к врагу. Вначале комбригу Елисееву, формировавшему там стрелковую бригаду, потом генерал-майору В. Д. Смирнову – начальнику пехотного училища, полковнику И. С Стрельбицкому – начальнику артиллерийского училища: от всех потребовали объявить боевую тревогу. Через Подольск связались с лагерем Военно-политической академии имени Ленина. Тут же послали в Подольск помощника командующего по вузам комбрига Елисеева с полномочиями – в самые сжатые сроки с боеспособными силами стрелковой бригады, училищ и академии занять оборону на рубеже Малоярославецкого укрепленного района, взять под контроль Варшавское шоссе, выслать в сторону Юхнова усиленный артиллерией передовой отряд и, в случае встречи с противником, закрепиться на достигнутом рубеже, удерживая его до подхода подкреплений.
Затем связались с Солнечногорскими лагерями и подобный же приказ отдали начальнику пехотного училища имени Верховного Совета РСФСР полковнику С И. Младенцеву, Герою Советского Союза…
Была также объявлена боевая готовность Военно-политическим училищам имени В. И. Ленина (в Москве), имени Ф. Энгельса и артиллерийскому (в Рязани), а также 33-й запасной стрелковой бригаде.
От командования противовоздушной обороны Московской зоны тоже потребовали принять меры для перекрытия путей на Москву своими наземными и воздушными средствами, а с начальником 1-го Московского Краснознаменного артиллерийского училища полковником Ю. П. Бажановым обсудили возможности немедленного сформирования гвардейских минометных и артиллерийско-противотанковых полков…
Около двенадцати часов в кабинет командующего вошел полковник Сбытов и на удивление спокойно, однако с явной подавленностью доложил:
– Товарищ член Военного совета! Данные полностью подтвердились. Это фашистские войска. Голова танковой колонны уже вошла в Юхнов. Летчики были обстреляны, есть раненые… Нужно поднимать авиацию.
Телегин теперь был уверен, что наконец-то эти сведения стали известными Генеральному штабу. Поэтому, выйдя на связь с маршалом Шапошниковым, не ждал трудных объяснений. Однако ошибся. Когда маршал уже в третий раз услышал сегодня вопрос: «Каково положение на Западном фронте?», он, не сдержав раздражения, строго произнес:
– Послушайте, товарищ Телегин, что значат ваши надоедливые звонки?! Чем это вызвано?
Раздражение Бориса Михайловича будто придало сил Телегину, и, не переводя дыхания, он с яростной четкостью, подчеркивая этим свою уверенность, доложил, что к Москве приближаются немецкие танки. Они – уже в двухстах километрах от столицы.
Шапошников некоторое время молчал, потом изменившимся голосом спросил:
– Вы отдаете себе отчет в том, о чем докладываете?.. Может, ваши летчики обознались? Приняли наши войска за немецкие?..
– Нет, не обознались! Дважды перепроверяли Точно – немцы!
– Это невероятно. – Шапошников, кажется, даже всхлипнул. – Почему же нам ничего не известно?.. Ведь это значит, что врагу уже удалось охватить с юга нашу вяземскую группировку!.. – И положил трубку.
Телегин замер в оцепенении, понимая, что маршал Шапошников сейчас докладывает услышанное от него, Телегина, Сталину. Даже позабыл, что рядом, за приставным столом, сидят генерал-майор Белов и полковник Сбытов. Глаза непроизвольно смотрели на телефонный аппарат кремлевской связи. И вот телефон зазвонил. Сердце у Телегина ворохнулось. Он снял трубку и услышал голос Поскребышева – помощника Верховного:
– Соединяю вас с товарищем Сталиным…
И спустя несколько секунд – глухой, с грузинским акцентом голос Сталина:
– Телегин?
– Так точно, товарищ Сталин!
– Вы только что докладывали Шапошникову о прорыве немцев в Юхнов?
– Да, я, товарищ Сталин!
– Откуда у вас эти сведения и можно ли им доверять?
– Сведения доставлены лучшими боевыми летчиками, дважды перепроверены. Достоверность их несомненна.
– Вы нисколько не сомневаетесь? – В голосе Сталина сквозил ледяной тон: чувствовалось, что он не верит услышанному.
– Вначале сомневался, а после двойной перепроверки…
– Что вы предприняли? – не дослушав ответа Телегина, строго спросил Сталин.
Телегин только сейчас вспомнил, что в кабинете он находится не один. Глядя в побледневшее, напряженное лицо генерала Белова, дивизионный комиссар доложил Сталину об уже отданных им распоряжениях.
– Ну что ж, – раздумчиво сказал Сталин, – ваши решения, в общем, правильны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70