Бывшая работница Фирмена внезапно выпрямилась.
– Мне страшно! – простонала она с искаженными чертами лица, вся сотрясаясь от дрожи. – Мне страшно!.. Ах, какой ужас!.. Юбер!.. Юбер!.. Мой муж – чудовище! Жоффруа – это Гаду… и именно он убил дядюшку Фавье!.. А я – не баронесса де Леско, а Фирмена Бенуа…
Она говорила очень быстро, с лихорадочной горячностью. Юбер в молчании смотрел на нее… Он ничего не понимал…
Он уяснил для себя лишь половину из того, что ему сообщила молодая женщина, но ему, врачу, и этого хватило, чтобы в одно мгновение представить новую ужасающую трагедию.
«Валентина сошла с ума!.. – подумал он. – Какой ужас!»
Он не успел ответить, как Фирмена заговорила вновь:
– Все раскрыл Жюв. Он бросился на моего омерзительного мужа… Тот убежал, он его преследовал… я не знаю, где они! Ах, мне страшно… мне все еще страшно!..
Теперь прилив крови окрасил в розовый цвет лицо молодой женщины. Ее глаза лихорадочно блестели; за секунду до этого она почувствовала озноб, а теперь казалось, что она задыхается…
Тогда Морис Юбер дружеским жестом, неторопливо и ласково подтолкнул ее к большому дивану, стоявшему в глубине его рабочего кабинета…
– Довольно! – сказал он нежным голосом, каким обычно говорят, чтобы успокоить детей. – Хватит! Хватит! Валентина… не думайте больше об этом! С этим кончено: полноте, отдохните, прилягте! Я дам вам кое-что выпить… а затем вы все мне объясните…
Через несколько секунд он оставил молодую женщину одну в своем кабинете, прошел в столовую, приготовил стакан воды, добавил туда несколько капель успокоительного средства, потом вернулся:
– Пейте!.. Вы чувствуете себя лучше?..
Фирмена успокоилась.
Лихорадка, которая только что чрезмерно возбуждала ее, внезапно отступила. Молодая женщина от нервозности перешла в состояние глубокой прострации.
– Спасибо! – прошептала она. – Спасибо! Вы добры ко мне… но поняли ли вы меня?..
В свою очередь он хотел все узнать:
– Нет! Что вы говорите, Валентина?
– Что эта ночь была отвратительна! Послушайте меня! Я была спокойна, когда меня допрашивал Жюв, когда он обвинил меня в том, что я убила своего дядю Фавье, чтобы завладеть наследством…
– Глупец! Негодяй!..
– Нет, это была хитрость!.. Он хотел вынудить меня расспросить кое о чем моего мужа… но я не разгадала его хитрости! Морис, я вернулась на улицу Спонтини, у меня была бурная сцена с Жоффруа, он все признал, он признался, что убил моего дядю, и затем…
– Успокойтесь, Валентина!..
– Потом появился Жюв. В тот момент, когда Жоффруа, или Владимир, делал признания, Жюв бросился на него… а я убежала, ушла из дома…
– Успокойтесь! – повторил Морис Юбер.
Он заставил ее допить стакан воды, который ранее приготовил для нее…
Потом, оставив без ответа ее ужасный рассказ, он поднялся и пошел притушить свет. Он возвратился к молодой женщине и опустился на колени рядом с диваном, на котором она лежала. Вскоре глаза Фирмены начали закрываться…
Тяжелая сонливость окутала молодую женщину.
Она хотела еще что-то сказать, но мысли путались. Валентина откинулась назад, как будто ею овладело внезапное опьянение, ее грациозная головка поникла на подушки дивана.
Вскоре ее дыхание стало равномерным, она уснула…
Тогда Морис Юбер поднялся…
Он посмотрел на свою приятельницу, решив, что правильно сделал, добавив к напитку снотворное, потом очень бледный, со слабой дрожью он подошел к своему бюро и сел за него.
– Увы! – вздохнул Морис Юбер, подлинно опечаленный. – Это должно было случиться!.. Несчастная бедняжка, после того страха, который она переживала в последнее время… Ее рассудок должен был помрачиться!.. Ах! Болезнь Жапа!.. Найдется ли ученый, который прояснит ее этиологию, раскроет тайну ее происхождения… и ужас ее конца? Эта женщина имела уравновешенный характер, а теперь она – безумная, да, безумная, которая находится в плену фантасмагорических галлюцинаций!..
В этот момент Морис Юбер не сомневался в том, что Валентина действительно сошла с ума. Лишь острым кризисом болезни Жапа он мог объяснить волнующий рассказ, только что услышанный от нее.
Однако временами он вздрагивал от какой-то смутной тревоги. Несмотря на то, что он был знатоком в своей области науки и полностью полагался на поставленный им диагноз, мало-помалу он начинал сомневаться, не ошибся ли он? Может быть, стоит проверить сказанное Валентиной?
Он размышлял далее…
Если Валентина была у него, значит, барон де Леско не должен находиться в Париже. Если молодая женщина в минуту кризиса убежала из особняка на улице Спонтини, как настоящая сомнамбула, и просила убежища у него, следовательно, она была в одиночестве, никто не мог ее защитить, проявить заботу, удержать…
Исходя из этого, должен ли он пойти в маленький особняк, поднять тревогу, сообщить слугам, что баронесса у него?
Но надо ли было таким образом компрометировать ту, которая укрылась в его доме?
Несмотря на поспешность, с которой ему хотелось прояснить тайну, доктор пришел к выводу, что он должен прежде всего проявить терпение, ждать…
Не двигаясь, размышляя, он провел ночь, наблюдая за своей приятельницей, которая спокойно спала под действием снотворного…
Ночь тянулась медленно. Рассвет заявил о себе красноватым отблеском. Затем наступило бледное раннее утро, сменившееся ярким дневным светом…
В семь часов Валентина еще спала.
Однако Морис Юбер услышал, как начали приходить его слуги. Он вышел на цыпочках из своего кабинета и предупредил старого камердинера, который давно служил у него, что в его кабинете отдыхала «одна дама», она больна, и будить ее не следует…
Сделав это распоряжение, Морис Юбер вышел из дома, вскочил в коляску и приказал отвезти себя на улицу Спонтини…
Доктор нашел особняк в полном спокойствии. Слуги занимались хозяйством, окна были открыты, садовник тщательно подчищал скребком аллею, ведущую к подъезду…
Морис Юбер вошел в калитку, подбежал к подъезду, спросил у камердинера:
– Господин де Леско у себя? Мне надо срочно с ним поговорить!
Слуга вежливо ответил:
– Сожалею, мсье… но его нет дома… и мадам тоже…
Морис Юбер ожидал такого ответа. Однако он слегка побледнел и нервно спросил:
– Вы, несомненно, знаете, где он? Наверное, он в отъезде?
Слуга отрицательно покачал головой и ответил неопределенным и слегка удивленным тоном:
– Я не думаю, что мсье в отъезде… Я не знаю, где он! Мсье, должно быть, вышел поздно вместе с мадам, так как, когда я закончил службу, он ожидал мадам в курительной комнате…
Тогда Морис Юбер выдал себя…
Неспособный дальше сохранять спокойствие, он спросил прерывистым голосом:
– Не заметили ли вы здесь что-нибудь необычное? Что-нибудь странное? Говорите же!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– Мне страшно! – простонала она с искаженными чертами лица, вся сотрясаясь от дрожи. – Мне страшно!.. Ах, какой ужас!.. Юбер!.. Юбер!.. Мой муж – чудовище! Жоффруа – это Гаду… и именно он убил дядюшку Фавье!.. А я – не баронесса де Леско, а Фирмена Бенуа…
Она говорила очень быстро, с лихорадочной горячностью. Юбер в молчании смотрел на нее… Он ничего не понимал…
Он уяснил для себя лишь половину из того, что ему сообщила молодая женщина, но ему, врачу, и этого хватило, чтобы в одно мгновение представить новую ужасающую трагедию.
«Валентина сошла с ума!.. – подумал он. – Какой ужас!»
Он не успел ответить, как Фирмена заговорила вновь:
– Все раскрыл Жюв. Он бросился на моего омерзительного мужа… Тот убежал, он его преследовал… я не знаю, где они! Ах, мне страшно… мне все еще страшно!..
Теперь прилив крови окрасил в розовый цвет лицо молодой женщины. Ее глаза лихорадочно блестели; за секунду до этого она почувствовала озноб, а теперь казалось, что она задыхается…
Тогда Морис Юбер дружеским жестом, неторопливо и ласково подтолкнул ее к большому дивану, стоявшему в глубине его рабочего кабинета…
– Довольно! – сказал он нежным голосом, каким обычно говорят, чтобы успокоить детей. – Хватит! Хватит! Валентина… не думайте больше об этом! С этим кончено: полноте, отдохните, прилягте! Я дам вам кое-что выпить… а затем вы все мне объясните…
Через несколько секунд он оставил молодую женщину одну в своем кабинете, прошел в столовую, приготовил стакан воды, добавил туда несколько капель успокоительного средства, потом вернулся:
– Пейте!.. Вы чувствуете себя лучше?..
Фирмена успокоилась.
Лихорадка, которая только что чрезмерно возбуждала ее, внезапно отступила. Молодая женщина от нервозности перешла в состояние глубокой прострации.
– Спасибо! – прошептала она. – Спасибо! Вы добры ко мне… но поняли ли вы меня?..
В свою очередь он хотел все узнать:
– Нет! Что вы говорите, Валентина?
– Что эта ночь была отвратительна! Послушайте меня! Я была спокойна, когда меня допрашивал Жюв, когда он обвинил меня в том, что я убила своего дядю Фавье, чтобы завладеть наследством…
– Глупец! Негодяй!..
– Нет, это была хитрость!.. Он хотел вынудить меня расспросить кое о чем моего мужа… но я не разгадала его хитрости! Морис, я вернулась на улицу Спонтини, у меня была бурная сцена с Жоффруа, он все признал, он признался, что убил моего дядю, и затем…
– Успокойтесь, Валентина!..
– Потом появился Жюв. В тот момент, когда Жоффруа, или Владимир, делал признания, Жюв бросился на него… а я убежала, ушла из дома…
– Успокойтесь! – повторил Морис Юбер.
Он заставил ее допить стакан воды, который ранее приготовил для нее…
Потом, оставив без ответа ее ужасный рассказ, он поднялся и пошел притушить свет. Он возвратился к молодой женщине и опустился на колени рядом с диваном, на котором она лежала. Вскоре глаза Фирмены начали закрываться…
Тяжелая сонливость окутала молодую женщину.
Она хотела еще что-то сказать, но мысли путались. Валентина откинулась назад, как будто ею овладело внезапное опьянение, ее грациозная головка поникла на подушки дивана.
Вскоре ее дыхание стало равномерным, она уснула…
Тогда Морис Юбер поднялся…
Он посмотрел на свою приятельницу, решив, что правильно сделал, добавив к напитку снотворное, потом очень бледный, со слабой дрожью он подошел к своему бюро и сел за него.
– Увы! – вздохнул Морис Юбер, подлинно опечаленный. – Это должно было случиться!.. Несчастная бедняжка, после того страха, который она переживала в последнее время… Ее рассудок должен был помрачиться!.. Ах! Болезнь Жапа!.. Найдется ли ученый, который прояснит ее этиологию, раскроет тайну ее происхождения… и ужас ее конца? Эта женщина имела уравновешенный характер, а теперь она – безумная, да, безумная, которая находится в плену фантасмагорических галлюцинаций!..
В этот момент Морис Юбер не сомневался в том, что Валентина действительно сошла с ума. Лишь острым кризисом болезни Жапа он мог объяснить волнующий рассказ, только что услышанный от нее.
Однако временами он вздрагивал от какой-то смутной тревоги. Несмотря на то, что он был знатоком в своей области науки и полностью полагался на поставленный им диагноз, мало-помалу он начинал сомневаться, не ошибся ли он? Может быть, стоит проверить сказанное Валентиной?
Он размышлял далее…
Если Валентина была у него, значит, барон де Леско не должен находиться в Париже. Если молодая женщина в минуту кризиса убежала из особняка на улице Спонтини, как настоящая сомнамбула, и просила убежища у него, следовательно, она была в одиночестве, никто не мог ее защитить, проявить заботу, удержать…
Исходя из этого, должен ли он пойти в маленький особняк, поднять тревогу, сообщить слугам, что баронесса у него?
Но надо ли было таким образом компрометировать ту, которая укрылась в его доме?
Несмотря на поспешность, с которой ему хотелось прояснить тайну, доктор пришел к выводу, что он должен прежде всего проявить терпение, ждать…
Не двигаясь, размышляя, он провел ночь, наблюдая за своей приятельницей, которая спокойно спала под действием снотворного…
Ночь тянулась медленно. Рассвет заявил о себе красноватым отблеском. Затем наступило бледное раннее утро, сменившееся ярким дневным светом…
В семь часов Валентина еще спала.
Однако Морис Юбер услышал, как начали приходить его слуги. Он вышел на цыпочках из своего кабинета и предупредил старого камердинера, который давно служил у него, что в его кабинете отдыхала «одна дама», она больна, и будить ее не следует…
Сделав это распоряжение, Морис Юбер вышел из дома, вскочил в коляску и приказал отвезти себя на улицу Спонтини…
Доктор нашел особняк в полном спокойствии. Слуги занимались хозяйством, окна были открыты, садовник тщательно подчищал скребком аллею, ведущую к подъезду…
Морис Юбер вошел в калитку, подбежал к подъезду, спросил у камердинера:
– Господин де Леско у себя? Мне надо срочно с ним поговорить!
Слуга вежливо ответил:
– Сожалею, мсье… но его нет дома… и мадам тоже…
Морис Юбер ожидал такого ответа. Однако он слегка побледнел и нервно спросил:
– Вы, несомненно, знаете, где он? Наверное, он в отъезде?
Слуга отрицательно покачал головой и ответил неопределенным и слегка удивленным тоном:
– Я не думаю, что мсье в отъезде… Я не знаю, где он! Мсье, должно быть, вышел поздно вместе с мадам, так как, когда я закончил службу, он ожидал мадам в курительной комнате…
Тогда Морис Юбер выдал себя…
Неспособный дальше сохранять спокойствие, он спросил прерывистым голосом:
– Не заметили ли вы здесь что-нибудь необычное? Что-нибудь странное? Говорите же!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86