— Он получил от меня хорошие комиссионные за организацию сделки, и я опасаюсь, что он захочет еще раз нагреть руки, продав изобретение Захара «Сендеро луминосо», а мне бы этого не хотелось. Так что Захара придется убрать, а пока я буду проверять чертежи, ты последишь за ним, чтобы он не встречался с другими латиноамериканцами и не перепрятал деньги.
— А если вдруг он встретится с Иррибарреном? — поинтересовался Уго.
— Уберешь обоих, но так, чтобы это выглядело случайным нападением, — пожал плечами Муньос. — В Москве все время кого-то убивают.
Управляющий снова принялся рассматривать бумаги Захара.
— Потрясающая игрушка, — причмокнул он губами. — Любой террорист за такой автомат душу продаст.
— Но если существует опытный экземпляр, то почему твои люди просто не отняли его и не убрали изобретателя? — спросил Уго. — Это было бы проще.
— Захар тоже не дурак, — сказал Хосе. — Демонстрация была организована таким образом, что мой человек был там один. Захар предупредил, что заранее подстраховался на случай возможных провокаций, и затевать что-либо прямо там, не посоветовавшись предварительно со мной, было слишком рискованно. А опытный экземпляр не представляет для нас угрозы. Изобретатель сказал, что прячет его в таком месте, где его никто никогда не найдет.
Муньос вынул из книжного шкафа несколько книг.
— Что ты делаешь? — спросил Уго.
— Здесь у меня самый надежный, сейф, — ответил управляющий. — Вокруг моего рабочего кабинета крутится слишком большое количество любопытных. Есть правило: если ты хочешь как следует спрятать какую-то вещь, — положи ее на самое видное место. Я спрячу документацию здесь до прибытия экспертов.
Хосе достал из второго ряда книг томик Аугусто Матамороса под названием «Размышления о добродетели» и открыл его. В страницах книги было вырезано углубление, достаточно большое, чтобы там поместился конверт. Муньос аккуратно заложил документы внутрь и, поставив все книги на место, закрыл шкаф.
— Матаморос настолько скучен, что никому даже в голову не придет раскрыть одну из его книг, — усмехнулся управляющий. — А теперь пойдем, пропустим по рюмочке. Нам есть что отпраздновать.
Тут они оба вышли из кабинета.
Некоторое время я стоял около глазка, размышляя. То, что я увидел, настолько меня взволновало, что даже боль в яйцах перестала меня беспокоить. У меня в уме непрестанно крутилась фраза Муньоса: «Эти бумаги стоят миллионы». Кроме того, теперь я знал, кому именно смогу продать изобретение Захара — Клаудио Ирри-баррену из «Сендеролуминосо».
Я решительно вышел из комнаты и, легко открыв перочинным ножиком «парадный» кабинет управляющего, достал из Матамороса конверт с бумагами Захара и, засунув его за пазуху, решил побыстрее смыться из клуба. Когда я пересекал дискотеку, направляясь к выходу, меня остановил Эусебио, эквадорец, который в свое время тоже крутился вокруг Аделы, а теперь вроде стал заниматься магией.
— Я видел Аделу, — усмехнувшись, сказал он. — Она в ярости. Крыла тебя последними словами. Дикая штучка, не правда ли? Похоже, она тебе не по зубам.
— Даже слышать не хочу об этой сучке, — раздраженно воскликнул я и двинулся прочь, но Чепо снова остановил меня, вцепившись мне в рукав.
— Меня эта golfa тоже здорово достала, — сказал он. — Я подумал, что мы оба могли бы ей отомстить.
Предложение заинтересовало меня.
— Как? — спросил я.
— Ты наверняка знаешь, что я занимаюсь магией, — сказал Эусебио.
— До свидания, — сказал я, направляясь к выходу.
— Подожди! Ты что, в магию не веришь? — рванулся за мной Эусебио.
— Я верю в то, что наивные простаки платят тебе за это деньги, — презрительно сказал я.
— Спорим на ящик пива, что я приворожу к тебе Аделу да так, что она на стену будет лезть от любви, причем в рекламных целях для тебя я сделаю это совершенно бесплатно, — завелся Чепо.
Подобное предложение было бы грех отклонить. Я пообещал завтра вечером приехать в «Каса де брухос» и наконец выбрался на улицу.
По дороге к дому я размышлял о том, кто установил глазок и аурикуляры в комнате, смежной с кабинетом Муньоса. Возможно, это сделал сам Иррибаррен или один из его осведомителей. В любом случае, Лосе Муньоса в ближайшем будущем ждал очень неприятный сюрприз.
Приехав домой, я стал звонить своим друзьям, выясняя у них, не слышали ли они когда-либо о Клаудио Иррибаррене. Мне повезло, и Умберто Борса, переводчик-синхронист из одной русско-венесуэльской фирмы, дал мне его телефон.
Я сел на автобус, отъехал подальше от дома, отыскал на улице телефон-автомат на случай, если дома у Иррибаррена стоит телефон с определителем номера, дозвонился до Клаудио и, не назвавшись, в двух словах объяснил ему, что могу продать документацию недавно разработанного русским изобретателем автомата, обладающего уникальными боевыми качествами. Вначале Иррибаррен отнесся к моему предложению несколько настороженно. Как я понял, до него уже дошли слухи об изобретении Захара и о том, что Хосе Муньос собирается заключить сделку. Возможно, он считал, что тут какая-то ловушка. Но, в конце концов, так и не сказав ему, кто я, назначил свидание поздно ночью в «Каса де брухос». Я собирался встретиться с ним после того, как Эусебио приворожит ко мне Аделу.
Я так до конца и не оправился от ее удара. Яйца снова начали поднывать, и я всерьез опасался за свою потенцию. Я даже не знал, чего мне больше хочется — заработать кругленькую сумму на изобретении Захара или отомстить этой зазнавшейся бестии.
На следующий день поехал в «Каса де брухос». Бумаги Захара на всякий случай спрятал в надежном месте, но для того, чтобы показать что-нибудь Клаудио Иррибаррену, я прихватил с собой листок, на котором были записаны характеристики автомата.
К своему удивлению, во дворе Басилио Ганда-сеги я обнаружил «Мерседес» Аделы. Я не испытывал желания встречаться с ней до тех пор, пока не приворожу ее. Тогда посмотрим, кто будет смеяться последним! Я прошел в библиотеку, ожидая, пока закончится этот дурацкий ритуал в честь Каридад дель Кобре.
Когда народ начал выходить из сала де ритос, Аделы нигде не было видно. Я отыскал Эусебио, и он отвел меня в комнату, обклеенную порнографическими плакатами. Я спросил, какое отношение имеет к магии порнография, и Чепо объяснил, что в этой же самой комнате он лечит импотенцию при помощи пауков-птицеедов, а плакаты предназначены для поднятия духа и плоти его пациентов.
Я подумал, что Эусебио окончательно свихнулся, и усомнился в том, что его магические сеансы хоть как-то повлияют на Аделу. Тут Чепо предложил мне выпить холодного пива. Это показалось мне хорошей идеей. Эусебио сходил в смежную комнату и принес две большие кружки пива. Пиво было непривычно горьким и чересчур крепким, но я решил, что это такой сорт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
— А если вдруг он встретится с Иррибарреном? — поинтересовался Уго.
— Уберешь обоих, но так, чтобы это выглядело случайным нападением, — пожал плечами Муньос. — В Москве все время кого-то убивают.
Управляющий снова принялся рассматривать бумаги Захара.
— Потрясающая игрушка, — причмокнул он губами. — Любой террорист за такой автомат душу продаст.
— Но если существует опытный экземпляр, то почему твои люди просто не отняли его и не убрали изобретателя? — спросил Уго. — Это было бы проще.
— Захар тоже не дурак, — сказал Хосе. — Демонстрация была организована таким образом, что мой человек был там один. Захар предупредил, что заранее подстраховался на случай возможных провокаций, и затевать что-либо прямо там, не посоветовавшись предварительно со мной, было слишком рискованно. А опытный экземпляр не представляет для нас угрозы. Изобретатель сказал, что прячет его в таком месте, где его никто никогда не найдет.
Муньос вынул из книжного шкафа несколько книг.
— Что ты делаешь? — спросил Уго.
— Здесь у меня самый надежный, сейф, — ответил управляющий. — Вокруг моего рабочего кабинета крутится слишком большое количество любопытных. Есть правило: если ты хочешь как следует спрятать какую-то вещь, — положи ее на самое видное место. Я спрячу документацию здесь до прибытия экспертов.
Хосе достал из второго ряда книг томик Аугусто Матамороса под названием «Размышления о добродетели» и открыл его. В страницах книги было вырезано углубление, достаточно большое, чтобы там поместился конверт. Муньос аккуратно заложил документы внутрь и, поставив все книги на место, закрыл шкаф.
— Матаморос настолько скучен, что никому даже в голову не придет раскрыть одну из его книг, — усмехнулся управляющий. — А теперь пойдем, пропустим по рюмочке. Нам есть что отпраздновать.
Тут они оба вышли из кабинета.
Некоторое время я стоял около глазка, размышляя. То, что я увидел, настолько меня взволновало, что даже боль в яйцах перестала меня беспокоить. У меня в уме непрестанно крутилась фраза Муньоса: «Эти бумаги стоят миллионы». Кроме того, теперь я знал, кому именно смогу продать изобретение Захара — Клаудио Ирри-баррену из «Сендеролуминосо».
Я решительно вышел из комнаты и, легко открыв перочинным ножиком «парадный» кабинет управляющего, достал из Матамороса конверт с бумагами Захара и, засунув его за пазуху, решил побыстрее смыться из клуба. Когда я пересекал дискотеку, направляясь к выходу, меня остановил Эусебио, эквадорец, который в свое время тоже крутился вокруг Аделы, а теперь вроде стал заниматься магией.
— Я видел Аделу, — усмехнувшись, сказал он. — Она в ярости. Крыла тебя последними словами. Дикая штучка, не правда ли? Похоже, она тебе не по зубам.
— Даже слышать не хочу об этой сучке, — раздраженно воскликнул я и двинулся прочь, но Чепо снова остановил меня, вцепившись мне в рукав.
— Меня эта golfa тоже здорово достала, — сказал он. — Я подумал, что мы оба могли бы ей отомстить.
Предложение заинтересовало меня.
— Как? — спросил я.
— Ты наверняка знаешь, что я занимаюсь магией, — сказал Эусебио.
— До свидания, — сказал я, направляясь к выходу.
— Подожди! Ты что, в магию не веришь? — рванулся за мной Эусебио.
— Я верю в то, что наивные простаки платят тебе за это деньги, — презрительно сказал я.
— Спорим на ящик пива, что я приворожу к тебе Аделу да так, что она на стену будет лезть от любви, причем в рекламных целях для тебя я сделаю это совершенно бесплатно, — завелся Чепо.
Подобное предложение было бы грех отклонить. Я пообещал завтра вечером приехать в «Каса де брухос» и наконец выбрался на улицу.
По дороге к дому я размышлял о том, кто установил глазок и аурикуляры в комнате, смежной с кабинетом Муньоса. Возможно, это сделал сам Иррибаррен или один из его осведомителей. В любом случае, Лосе Муньоса в ближайшем будущем ждал очень неприятный сюрприз.
Приехав домой, я стал звонить своим друзьям, выясняя у них, не слышали ли они когда-либо о Клаудио Иррибаррене. Мне повезло, и Умберто Борса, переводчик-синхронист из одной русско-венесуэльской фирмы, дал мне его телефон.
Я сел на автобус, отъехал подальше от дома, отыскал на улице телефон-автомат на случай, если дома у Иррибаррена стоит телефон с определителем номера, дозвонился до Клаудио и, не назвавшись, в двух словах объяснил ему, что могу продать документацию недавно разработанного русским изобретателем автомата, обладающего уникальными боевыми качествами. Вначале Иррибаррен отнесся к моему предложению несколько настороженно. Как я понял, до него уже дошли слухи об изобретении Захара и о том, что Хосе Муньос собирается заключить сделку. Возможно, он считал, что тут какая-то ловушка. Но, в конце концов, так и не сказав ему, кто я, назначил свидание поздно ночью в «Каса де брухос». Я собирался встретиться с ним после того, как Эусебио приворожит ко мне Аделу.
Я так до конца и не оправился от ее удара. Яйца снова начали поднывать, и я всерьез опасался за свою потенцию. Я даже не знал, чего мне больше хочется — заработать кругленькую сумму на изобретении Захара или отомстить этой зазнавшейся бестии.
На следующий день поехал в «Каса де брухос». Бумаги Захара на всякий случай спрятал в надежном месте, но для того, чтобы показать что-нибудь Клаудио Иррибаррену, я прихватил с собой листок, на котором были записаны характеристики автомата.
К своему удивлению, во дворе Басилио Ганда-сеги я обнаружил «Мерседес» Аделы. Я не испытывал желания встречаться с ней до тех пор, пока не приворожу ее. Тогда посмотрим, кто будет смеяться последним! Я прошел в библиотеку, ожидая, пока закончится этот дурацкий ритуал в честь Каридад дель Кобре.
Когда народ начал выходить из сала де ритос, Аделы нигде не было видно. Я отыскал Эусебио, и он отвел меня в комнату, обклеенную порнографическими плакатами. Я спросил, какое отношение имеет к магии порнография, и Чепо объяснил, что в этой же самой комнате он лечит импотенцию при помощи пауков-птицеедов, а плакаты предназначены для поднятия духа и плоти его пациентов.
Я подумал, что Эусебио окончательно свихнулся, и усомнился в том, что его магические сеансы хоть как-то повлияют на Аделу. Тут Чепо предложил мне выпить холодного пива. Это показалось мне хорошей идеей. Эусебио сходил в смежную комнату и принес две большие кружки пива. Пиво было непривычно горьким и чересчур крепким, но я решил, что это такой сорт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56