Не доверявший всем‚ Мамай тем не менее верил Сураю. Тибетец все эти годы был главным хранителем его казны‚ глазами и ушами в Орде. Слухи и правду приносил он своему повелителю и всегда помогал разобраться в том‚ чему стоило верить‚ а чему — нет.
Привыкшему к степному раздолью‚ Мамаю теперь постоянно казалось‚ что толстые стены дома давят на него‚ мешают думать Соколу‚ привыкшему парить в высоком небе‚ было душно и тесно в клетке‚ которую он сам себе выбрал. Непривычность обстановки угнетала бывшего правителя Крыма‚ и все чаще на смену надеждам приходили тоска и отчаяние. Когда же тибетец принес ему известие‚ что покинувшие его нойоны решили сделать все‚ чтобы живым или мертвым отдать его в руки Тохтамыша‚ Мамаем овладел животный страх. Однажды поселившийся в его душе‚ он теперь не покидал его ни на миг. Бывший правитель Крыма боялся теперь даже собственной тени.
Во всем чудились Мамаю предательство и измена. Он перестал верить даже тем‚ кому верил еще вчера. В нойоне и простом нукере‚ в собственных женах он видел своих убийц. Он заперся в отдельной комнате‚ велел поставить на окнах железные кованые решетки. Днем и ночью стерегли запертую дверь нукеры с обнаженными саблями.
Говорят‚ что сердце — вещун. И быть может‚ не слухи о готовящемся убийстве напугали Мамая‚ а собственное сердце подсказало‚ что конец его близок. Порой ему казалось‚ что он видит руку‚ занесшую над его головой кривую блестящую саблю. Все еще сильный‚ не сломленный до конца‚ Мамай старался не выдавать своего страха‚ и оттого окружающим казалось‚ что железные решетки на окнах‚ и круглосуточная стража у дверей всего лишь необходимая предосторожность.
Но степняки умеют преследовать и окружать свою жертву. Им известны приемы и способы самой страшной в мире охоты — охоты на человека.
Однажды Сурай сказал Мамаю:
— Мой повелитель‚ Кастурик слишком часто ходит в город. Почему?
Тот насторожился:
— Ты что-то знаешь?
Тибетец пожал плечами:
— Мир полон коварства… Кастурик встречался с богатыми генуэзскими купцами…
Глаза Мамая блеснули. Многое было ему непонятно в поведении батыра. Все‚ кто не покинул его‚ привезли свои семьи в Кафу‚ и только Кастурик не сделал этого. Его близкие по-прежнему оставались в ауле. Очень не хотелось Мамаю верить в то‚ что батыр замышляет против него недоброе. С детства росли они вместе‚ вместе ходили в походы. И сейчас‚ после поражения‚ Кастурик служит ему. И все-таки слова Сурая вселили тревогу.
— Узнай о нем подробно‚— сказал Мамай. — У нас еще есть время…
Но времени у него оставалось мало. Уставший от постоянного страха‚ Мамай все чаще думал о смысле жизни и все чаще спрашивал себя: зачем он живет так‚ как он живет? Время шло‚ а чуда не происходило — степь словно забыла о нем‚ и Мамай начал понимать‚ что возврата к прошлому не будет. На смену надеждам пришло безразличие и к тому‚ что происходило вокруг‚ и к своей судьбе.
Тибетец доносил Мамаю о каждом шаге Кастурика‚ и вскоре стало ясно‚ что подозрения Сурая были не напрасны — вместе с генуэзскими купцами тот замышлял против своего повелителя недоброе. Но воли к жизни у бывшего хана уже не было. Удивляясь себе самому‚ Мамай все тянул‚ откладывая расправу над коварным батыром.
Неожиданно‚ кем-то отравленный‚ умер в мучениях Сурай‚ и Мамай понял‚ что остался на всем свете один. Но и теперь что-то удерживало его‚ мешало отдать приказание о казни Кастурика. Подавленный и угрюмый‚ сидел он в одиночестве‚ и ожидание близкого конца уже не пугало его‚ а скорее‚ казалось ему‚ несло освобождение от всего.
Однажды ночью дверь комнаты‚ где спал бывший претендент на трон Золотой Орды‚ приоткрылась‚ и в нее проскользнул высокий худой человек. Мамай услышал шорох и сел на постели.
— Это ты‚ Кастурик? — спросил он спокойно и негромко. Некоторое время он молчал‚ потом устало и спокойно сказал: — Я знаю… Поздновато только пришли‚ ведь скоро рассвет…
Пораженный батыр молчал. Он ожидал сопротивления‚ крика‚ мольбы о пощаде‚ но не этого равнодушия. Кастурик вдруг понял‚ что, потеряв славу и власть‚ Мамай больше не дорожил жизнью.
Несколько теней прошмыгнули мимо Кастурика‚ и там‚ откуда только что доносился голос Мамая‚ послышался приглушенный тяжкий стон.
Батыр подошел к распростертому на полу телу Мамая и наклонился над ним. Впервые с того дня‚ когда русские разбили золотоордынское войско на Куликовом поле‚ на лице бывшего повелителя Крыма больше не было ни беспокойства‚ ни страха. Тронутое смертью оно сделалось просто худым и желтым.
Кастурик опустился на колени, неторопливо вынул из ножен широкий клинок и‚ схватив Мамая за жидкую‚ побитую сединой бороду‚ отрезал голову. Когда же взошло солнце‚ он приторочил к седлу хуржун со своей добычей и‚ нахлестывая коня‚ помчался в степь.
* * *
Ворон не выклюет глаз ворону. Завладев Крымом‚ Тохтамыш не стал проливать ничьей крови. Он не тронул даже Гияссидина Мухаммеда — бывшего хана Крымской Орды. Всех нойонов‚ покинувших Мамая‚ не попрекнув прошлым‚ Тохтамыш взял под свою руку. Победитель был щедр и великодушен.
Нукеры из личной охраны ввели Кастурика в ханский шатер. Упав на колени и волоча за собой хуржун‚ батыр пополз к почетному месту‚ где сидел Тохтамыш. Когда же до хана осталось не более шага‚ Кастурик поднял голову и‚ сев на пятки‚ протянул Тохтамышу хуржун.
— Высокочтимый тахсир! Великий хан Золотой Орды! Я пришел к тебе просить прощения и милости‚— сказал батыр. — Но пришел я не с пустыми руками. Я принес голову твоего врага‚ жизнь которого я прервал.
Тохтамыш принял подарок‚ развязал хуржун и вытащил из него голову Мамая. Подняв ее вверх, показал всем‚ кто сидел в юрте. Лицо хана было непроницаемым‚ и никто не увидел на нем ни радости‚ ни печали.
— Ай-я-яй! — сказал негромко Тохтамыш. — Ты‚ батыр‚ оказывается даже забыл закрыть убитому глаза… Покойный Мамай не был личным моим врагом. Он враг великой Золотой Орды. Ты поступил верно‚ что убил его‚— хан повернулся в сторону Кастурика и заглянул ему в лицо. — Когда-то мы были с тобой враги‚ но за то‚ что ты совершил, я прощаю тебе… Но вы‚ как я знаю, ровесники с Мамаем и почти сорок лет стремя в стремя сражались со своими врагами и думали обо всем одинаково… Вы в одно время пришли в этот бренный мир‚ значит‚ будет совершенно справедливо‚ если одновременно покинете его. Зачем тебе жить‚ если ты убил друга? — Тохтамыш перевел тяжелые глаза на застывших у входа нукеров и‚ не повышая голоса‚ как о чем-то обычном‚ сказал: — Убейте Кастурика‚ а его голову вместе с головой Мамая похороните с подобающими почестями. Раз бог не соединил их голов‚ соединим мы…
Нукеры схватили батыра и поволокли из юрты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Привыкшему к степному раздолью‚ Мамаю теперь постоянно казалось‚ что толстые стены дома давят на него‚ мешают думать Соколу‚ привыкшему парить в высоком небе‚ было душно и тесно в клетке‚ которую он сам себе выбрал. Непривычность обстановки угнетала бывшего правителя Крыма‚ и все чаще на смену надеждам приходили тоска и отчаяние. Когда же тибетец принес ему известие‚ что покинувшие его нойоны решили сделать все‚ чтобы живым или мертвым отдать его в руки Тохтамыша‚ Мамаем овладел животный страх. Однажды поселившийся в его душе‚ он теперь не покидал его ни на миг. Бывший правитель Крыма боялся теперь даже собственной тени.
Во всем чудились Мамаю предательство и измена. Он перестал верить даже тем‚ кому верил еще вчера. В нойоне и простом нукере‚ в собственных женах он видел своих убийц. Он заперся в отдельной комнате‚ велел поставить на окнах железные кованые решетки. Днем и ночью стерегли запертую дверь нукеры с обнаженными саблями.
Говорят‚ что сердце — вещун. И быть может‚ не слухи о готовящемся убийстве напугали Мамая‚ а собственное сердце подсказало‚ что конец его близок. Порой ему казалось‚ что он видит руку‚ занесшую над его головой кривую блестящую саблю. Все еще сильный‚ не сломленный до конца‚ Мамай старался не выдавать своего страха‚ и оттого окружающим казалось‚ что железные решетки на окнах‚ и круглосуточная стража у дверей всего лишь необходимая предосторожность.
Но степняки умеют преследовать и окружать свою жертву. Им известны приемы и способы самой страшной в мире охоты — охоты на человека.
Однажды Сурай сказал Мамаю:
— Мой повелитель‚ Кастурик слишком часто ходит в город. Почему?
Тот насторожился:
— Ты что-то знаешь?
Тибетец пожал плечами:
— Мир полон коварства… Кастурик встречался с богатыми генуэзскими купцами…
Глаза Мамая блеснули. Многое было ему непонятно в поведении батыра. Все‚ кто не покинул его‚ привезли свои семьи в Кафу‚ и только Кастурик не сделал этого. Его близкие по-прежнему оставались в ауле. Очень не хотелось Мамаю верить в то‚ что батыр замышляет против него недоброе. С детства росли они вместе‚ вместе ходили в походы. И сейчас‚ после поражения‚ Кастурик служит ему. И все-таки слова Сурая вселили тревогу.
— Узнай о нем подробно‚— сказал Мамай. — У нас еще есть время…
Но времени у него оставалось мало. Уставший от постоянного страха‚ Мамай все чаще думал о смысле жизни и все чаще спрашивал себя: зачем он живет так‚ как он живет? Время шло‚ а чуда не происходило — степь словно забыла о нем‚ и Мамай начал понимать‚ что возврата к прошлому не будет. На смену надеждам пришло безразличие и к тому‚ что происходило вокруг‚ и к своей судьбе.
Тибетец доносил Мамаю о каждом шаге Кастурика‚ и вскоре стало ясно‚ что подозрения Сурая были не напрасны — вместе с генуэзскими купцами тот замышлял против своего повелителя недоброе. Но воли к жизни у бывшего хана уже не было. Удивляясь себе самому‚ Мамай все тянул‚ откладывая расправу над коварным батыром.
Неожиданно‚ кем-то отравленный‚ умер в мучениях Сурай‚ и Мамай понял‚ что остался на всем свете один. Но и теперь что-то удерживало его‚ мешало отдать приказание о казни Кастурика. Подавленный и угрюмый‚ сидел он в одиночестве‚ и ожидание близкого конца уже не пугало его‚ а скорее‚ казалось ему‚ несло освобождение от всего.
Однажды ночью дверь комнаты‚ где спал бывший претендент на трон Золотой Орды‚ приоткрылась‚ и в нее проскользнул высокий худой человек. Мамай услышал шорох и сел на постели.
— Это ты‚ Кастурик? — спросил он спокойно и негромко. Некоторое время он молчал‚ потом устало и спокойно сказал: — Я знаю… Поздновато только пришли‚ ведь скоро рассвет…
Пораженный батыр молчал. Он ожидал сопротивления‚ крика‚ мольбы о пощаде‚ но не этого равнодушия. Кастурик вдруг понял‚ что, потеряв славу и власть‚ Мамай больше не дорожил жизнью.
Несколько теней прошмыгнули мимо Кастурика‚ и там‚ откуда только что доносился голос Мамая‚ послышался приглушенный тяжкий стон.
Батыр подошел к распростертому на полу телу Мамая и наклонился над ним. Впервые с того дня‚ когда русские разбили золотоордынское войско на Куликовом поле‚ на лице бывшего повелителя Крыма больше не было ни беспокойства‚ ни страха. Тронутое смертью оно сделалось просто худым и желтым.
Кастурик опустился на колени, неторопливо вынул из ножен широкий клинок и‚ схватив Мамая за жидкую‚ побитую сединой бороду‚ отрезал голову. Когда же взошло солнце‚ он приторочил к седлу хуржун со своей добычей и‚ нахлестывая коня‚ помчался в степь.
* * *
Ворон не выклюет глаз ворону. Завладев Крымом‚ Тохтамыш не стал проливать ничьей крови. Он не тронул даже Гияссидина Мухаммеда — бывшего хана Крымской Орды. Всех нойонов‚ покинувших Мамая‚ не попрекнув прошлым‚ Тохтамыш взял под свою руку. Победитель был щедр и великодушен.
Нукеры из личной охраны ввели Кастурика в ханский шатер. Упав на колени и волоча за собой хуржун‚ батыр пополз к почетному месту‚ где сидел Тохтамыш. Когда же до хана осталось не более шага‚ Кастурик поднял голову и‚ сев на пятки‚ протянул Тохтамышу хуржун.
— Высокочтимый тахсир! Великий хан Золотой Орды! Я пришел к тебе просить прощения и милости‚— сказал батыр. — Но пришел я не с пустыми руками. Я принес голову твоего врага‚ жизнь которого я прервал.
Тохтамыш принял подарок‚ развязал хуржун и вытащил из него голову Мамая. Подняв ее вверх, показал всем‚ кто сидел в юрте. Лицо хана было непроницаемым‚ и никто не увидел на нем ни радости‚ ни печали.
— Ай-я-яй! — сказал негромко Тохтамыш. — Ты‚ батыр‚ оказывается даже забыл закрыть убитому глаза… Покойный Мамай не был личным моим врагом. Он враг великой Золотой Орды. Ты поступил верно‚ что убил его‚— хан повернулся в сторону Кастурика и заглянул ему в лицо. — Когда-то мы были с тобой враги‚ но за то‚ что ты совершил, я прощаю тебе… Но вы‚ как я знаю, ровесники с Мамаем и почти сорок лет стремя в стремя сражались со своими врагами и думали обо всем одинаково… Вы в одно время пришли в этот бренный мир‚ значит‚ будет совершенно справедливо‚ если одновременно покинете его. Зачем тебе жить‚ если ты убил друга? — Тохтамыш перевел тяжелые глаза на застывших у входа нукеров и‚ не повышая голоса‚ как о чем-то обычном‚ сказал: — Убейте Кастурика‚ а его голову вместе с головой Мамая похороните с подобающими почестями. Раз бог не соединил их голов‚ соединим мы…
Нукеры схватили батыра и поволокли из юрты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64