Греде, – еще никто не доперделся до смерти.
Братья принялись бурно возмущаться, выгораживая себя и обдавая меня дурным запахом изо рта. Только брат Кай сохра­нял спокойствие.
– Если ты собираешься обвинить нас в злодеянии похуже, чем украшательство правды вымыслом, – сказал он, – тебе вряд ли представится более подходящий случай.
Я смотрел на их лица, мрачные и угрюмые, и чувствовал силу их ненависти.
– Мне бы хотелось, чтобы вы прежде всего задались воп­росом: почему я на это пошел? – сказал я. – Почему открыл усыпальницу Мастера и подверг себя опасности? Я мог бы забыть о своих подозрениях. Так мне было бы спокойнее. В конце концов я ведь добился, чего хотел. Сбылась мечта дет­ства: я здесь, в Башне, меня приняли в круг Избранных.
– Еще нет, – вставил Эридус. – Ты пока что не Изб­ранный.
– Любопытство, – продолжил я. – Мною двигало любо­пытство, без которого нет познания. От брата Нестора я узнал, что Мастер умер. Рассказы других оказались настолько проти­воречивы, что тут хочешь не хочешь, а заподозришь неладное. В течение многих недель вы держали меня в неведении. Никто из вас не потрудился перевести мне Книгу Наставлений, а те­перь вы меня обвиняете в том, что я нарушил закон. И что мне еще оставалось?! Только вскрыть эту могилу в поисках Правды. Это должно было произойти, рано или поздно… Сперва мне было непонятно, как убийца Мастера сумел избежать разоблачения. Вы все присутствовали на похоронах. Вы не могли не заметить глубокую рану на шее – она и сейчас еще различи­ма, хотя прошло уже столько недель. То есть вы все ее видели.
– И кто же из нас убийца? – спросил брат Эридус.
– Брат Эридус, вы часто оставались наедине с Гербошем фон Окбой, так?
– Да. Я же тебе говорил, мы с ним вместе работали.
– Над вашим шедевром, как я понимаю. – Я хорошо рас­считал этот удар. – Я видел, в каком состоянии ваша библио­тека. Без книг вы – как без рук, так что вы целиком и полностью зависели от Мастера. Вас это бесило. Вот почему вы желали ему смерти.
Лицо у Эридуса стало пепельно-серым.
– Ты прикасался к моим книгам?
– Да, брат Эридус, у вас были причины его убить, и у вас был подходящий случай перерезать ему горло. Эти ножи для бумаг у вас в кабинете… они какие-то уж слишком острые для того, чтобы резать бумагу, вам так не кажется?
Греда уставился на Эридуса во все глаза:
– То есть Мастера убил брат Эридус?
– Вздор! – закричал Эридус.
– Вздор, – согласился я. – У брата Людвига был более яв­ный мотив. Как у старейшего после Окбы у него было приори­тетное право занять место Мастера. Но время шло, он старел, а Мастер как-то не спешил умирать своей смертью. Ему самому давно стало ясно, что труд всей его жизни – эта недоказанная теорема – так никогда и не будет завершен. Со смертью Мас­тера он ничего не терял, зато приобретал очень многое.
– Я? Ты посмотри на меня: кожа да кости! Да я физически не сы-сы-способен ник-ник-никого убить!
– Если вы можете одолеть пять лестничных пролетов и не свалиться при этом без сил, – сказал я, – стало быть, вам хватит сил и на то, чтобы перерезать горло старому человеку. Тем более что всем известно, какой вы вспыльчивый, вы не раз демонстрировали свой взрывной нрав.
– Все это очень забавно, – сказал брат Кай, – но где до­казательства?
– Прежде всего мотив. Брат Людвиг просил меня принес­ти ему с Верхних ярусов Конституцию, которая подтвердила бы его право на титул Мастера. Он пытался меня подкупить, обещал золото и драгоценные камни – сверкающие побря­кушки, которые, как ему хорошо известно, в Башне не стоят вообще ничего.
Нестор вдруг встрепенулся. К всеобщему изумлению, он набросился на брата Людвига, схватил его за горло и начал душить, приподняв на дюйм над полом. Брат Людвиг хрипел и дергал ногами, но никто из его коллег не спешил на выручку.
– Сожми еще чуточку крепче, – сказал наконец брат Кай, – и ты станешь убийцей, Нестор.
Нестор выпустил свою жертву. Брат Людвиг осел на пол, жадно хватая ртом воздух – как камбала, выброшенная на сушу.
– Да, – усмехнулся я. – Это было бы очень кстати, брат Нестор. Прикончи подозреваемого в убийстве, якобы в пра­ведном гневе, и у тебя будет труп, на который можно свалить все грехи.
– Замолчи, – угрожающе проговорил брат Нестор.
– Понятно, что в отношении грубой силы – а чтобы раз­езать хрящи, нужна сила, – брат Нестор превосходит вас всех вместе взятых. Вы все знакомы с его работой по уничтожению паразитов. Этот остекленевший взгляд, когда он потрошит какого-нибудь беспомощного грызуна… может быть, это было последнее, что видел в жизни фон Окба, когда задыхался, за­хлебываясь собственной кровью?
– Мотив? – требовательно произнес брат Кай.
– Брат Нестор считал себя обманутой жертвой. Он гово­рил мне, что Мастер крал его изобретения. Почему? Потому что брат Нестор – непризнанный гений Башни. А когда тебя так обижают, причем постоянно, тут поневоле возникнет же­лание убить обидчика.
– Я никого не убивал! – закричал Нестор. – Но Мастер действительно крал у меня идеи!
– Нет, – сказал я. – Может быть, вы в это верите, может быть, вы убедили себя, что все так и есть, только это все вы­думки и измышления. Видите ли, брат Нестор… я знаю про взбивалку.
– Про какую взбивалку?
– Взбивалку для яиц.
– Что еще за взбивалка для яиц?
– Моя взбивалка для яиц. Изобретение, из-за которого меня взяли в Башню. Еще в нашу первую встречу вы прибрали ее себе. Вам было невыносимо смириться с мыслью, что у меня есть талант, и вы взялись за переделку моего устройства, чтобы потом выдать его за свое.
Брат Нестор покачал головой:
– Это неправда…
– Я видел модель у вас в мастерской! Вашу копию моего оригинала!
– Итак, заговор множится, – проговорил брат Кай. Мне показалось, что в его неприязненном взгляде мелькнуло тайное сочувствие и понимание. – И кто же из нас убийца исхо­дя из твоей Грандиозной Теории?
– Я еще не дошел до наших друзей-музыкантов, братьев Эпа и Греды.
– Это неправда! – завопил Эп. – Никто ему горло не пе­ререзал, он умер от спазмов кишечника!
Брат Греда бережно обвил руками грудь брата Эпа, словно успокаивая разбуянившегося ребенка.
– Брат Греда, – продолжил я, – вы признаете, что вы были готовы меня отравить, и почти отравили – чтобы до­стичь своих целей?
Но Греда как будто меня и не слышал; он поглаживал шею Эпа большим пальцем левой руки.
– Вы мне признались, что не умеете ни записывать музы­ку, ни читать ноты. Все это делал Гербош фон Окба. То есть вы оба зависели от него целиком и полностью, как и брат Эридус. А зависимость порождает обиду. Я сам пострадал от вашей злобы. Вы подсыпали мне какое-то снадобье, потом сказали, что это была Башенная лихорадка – вы меня обма­нули, чтобы заставить сделать, что нужно вам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67