К тому времени я уже знал всех паразитов, что поражают растения и приводят к бо­лезням клубней, корней и листьев. Я знал, как бороться с лож­номучнистой росой, галлом и омертвением. Но никакая гусе­ница, никакая личинка не смогли бы причинить столь существенный вред. Меня передернуло от досады, ибо я сразу понял, что здесь были люди, и убежище мое раскрыто. Сад для этих стервятников в людском облике был просто садом, а не прибежищем от тревог мира, каким он был для меня. Как будто мы вместе отведали навьих грибов, и я узрел Красоту, а они лишь возрадовались возможности набить брюхо. В ту ночь я спал, как на иголках, и вышедши в сад на рассвете, застал двух мародёров, обдирающих мои яблони. Я закричал, и они испу­гались и убежали. Я так думаю, тут немалую роль сыграл и мой вид, каковой, признаюсь, действует устрашающе на лю­дей непривычных. В тот день у меня все валилось из рук. Меня буквально трясло от ярости. Я не мог думать ни о чем другом, кроме как об этих вандалах, рахитичных, тщедушных, сплошь в гнойниках. В грязных вонючих лохмотьях. Разум мой был поглощен этими отвратительными подробностями, и поэтому я не заметил одной важной детали. Вернее, заметил, но как-то упустил из виду. Они, эти незваные гости, были совсем-со­всем юными. Почти детьми. Потому что, хотя их испуганные лица показались мне на расстоянии старыми и изможденными, двигались эти двое совсем по-детски. В смысле, проворно и быстро, как могут двигаться только дети, не отягощенные грузом своего «я». Я обратил на это внимание уже потом, ког­да те двое вернулись. Они привели с собой и других. Теперь, когда их было много, они были уже не такими пугливыми. Остановившись на подступах к саду, они принялись выкрики­вать оскорбления и угрозы в мой адрес. Вот тогда я и заметил, что враги мои – просто мальчишки. Голоса их ломались, а угрозы звучали совсем по-ребячески. Я подумал, пусть себе кричат, похоже, им это нравится. Меня волновало другое. Как оказалось, их было много, а это значит, что и ущерб будет немалый. И я не ошибся. Все съедобные растения так или иначе пострадали, полностью или частично, Лещей, красно­перок и линей существенно поубавилось. Они исчезли в клу­бах душистого дыма, что доносился из леса. И хоть сам я до­вольствовался неудобоваримым кожаным ремнем, запахи готовящейся еды вызывали у меня обильное слюнотечение. Недопустимая слабость с моей стороны. С каждым днем их становилось все больше и больше, мальчишек. Я не знал, как их отвадить. Да и что я мог сделать против такого количества? Лишь наблюдать, как они опустошают сад. Уже в полном от­чаянии, я обратился к книге в поисках какого-нибудь практи­ческого совета, что делать в подобных случаях, но ничего не нашел. А потом к дому пришла делегация. Я наблюдал за тол­пой мальчишек сквозь смотровую щель. Вместо того чтобы пройти по лабиринту, как должно, они, поверите ли, совер­шенно бесстыдно сжульничали! Да-да, они просто переступили через низкие стенки. Что вам нужно? – спросил я через дверь. Наверное, излишне упоминать, что я заперся на все замки. В руках я держал ясеневую палку, которую вырезал себе, чтобы опираться на нее при ходьбе. Я, видите ли, сильно ослаб, и мне было трудно передвигаться без палки. Нам нуж­но посеять хлеб, сказал один из мальчишек. Ну так сейте, от­ветил я, только где-нибудь в другом месте. Больше негде, ска­зал мальчишка, в лесу нет места, а на равнине опасно. За сим последовали горестные причитания. Маленькие дикари, ми­набилы, они оказались в Раю, а увидели только капустные грядки! Это частная собственность, сказал я, уходите с моей земли, уходите немедленно, пока здесь хоть что-то осталось. Когда они развернулись, чтобы уйти, и отошли на достаточ­ное расстояние, я открыл дверь и, стараясь не показать им, какой я слабый и хилый на самом деле, крикнул им вслед, чтобы они прошли по лабиринту, как должно. Бесполезно. Они меня не послушались. И это мелкое непослушание пред­вещало, что самое худшее еще впереди. И точно. Эти малень­кие чудовища принялись громить сад. Они мочились в пруды. Завалили все ручьи грязью. Оборвали цветы. Подожгли ве­реск. Ободрали кору на кипарисах, обрекая деревья на смерть от потери сока, который есть кровь растений. Я не мог выйти из дома, не мог бросить книгу, мне было страшно даже поду­мать, что они могут с ней сделать. Я стоял на пороге и в бес­сильном отчаянии наблюдал, как эти маленькие дьяволята обезглавливают статуи, переворачивают скамьи и ломают ра­китниковый тоннель. Что же касается травяного сада, маль­чишки вырвали с корнем все травы, а ведь там было много полезных растений, каковые могли бы унять резь в их раздув­шихся животах и извести гнойники и прыщи на их лицах. Я смотрел на это опустошительное буйство, и думал, уж лучше б они продолжали воровать фрукты и рыбу, потому что в тех кражах хотя бы был смысл. То есть, конечно, лучше бы они вообще сюда не приходили, но из двух зол всегда выбираешь меньшее. Мне пришлось поменять тактику. Другого выхода у меня не было. Как дон Амадо, одержавший пиррову победу над Эметикусом, я прибег к последнему средству. Дабы спас­ти то немногое, что осталось, я пожертвовал тем, что уже было потеряно. Я громко позвал мародеров, мол, идите, сюда. Ког­да они все собрались у входа, я уже был внутри. Заперся на все замки и переговаривался с ними через дверь. Ввиду нужды и лишений, сказал я, которые терпим мы все, я, так и быть, отдам им участок земли. И пусть сеют там, что хотят. Я от­крыл дверь и предстал перед ними во всем великолепии свое­го предельного истощения. Уязвимый и атаксический я. Тря­сясь, как в лихорадке, и тяжело опираясь о палку, я обдал их дурным запахом изо рта. Идите за мной, сказал я. Слабый и беззащитный я потащился по лабиринту. Онемев от омерзе­ния, маленькие мародеры двинулись следом. У вас есть ко­мандир, спросил я, волоча свои хилые кости по направлению к травяному саду. Мальчишки заспорили между собой. Я коман­дир, сказал какой-то худосочный заморыш и предупреждающе поднял кулак, готовый подавить всякое сопротивление. Я за­помнил его лицо. Вот здесь, сказал я, вот этот участок и прилегающая вересковая поляна. Отдаю их вам. Пашите, сейте. А взамен прошу только, чтобы вы принесли мне растения, кото­рые вы тут повыдергали. Вам все понятно? Да, господин. Вы меня не подведете? Нет, господин. У вас есть семена? Вам их хватит? Да, господин. С тем я и вернулся в дом, и мешала мне только дрожь в ногах. Лицемерие, скажете? Капитуляция? Но вы вспомните, каким я был слабым. Я имею в виду физичес­ки. Слепой ничего не видит, зато у него острый слух. Также и мне, слабому телом, пришлось полагаться на силу ума. Отсту­пить, чтобы потом перейти в наступление. Пойти на уступки чтобы спасти, что еще сохранилось от пяти оставшихся садов!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67