Воспользовавшись паузой, Нельсон наклонился ко мне и с улыбкой сказал: «Забудьте вы эти маневры, всегда атакуйте и бейте неприятеля». Этот его совет я никогда не забуду. Во время того же обеда он рассказал, что однажды холодной ночью кто-то предложил ему пелерину и он отказался, заявив, что ему вполне тепло, что его согревают любовь к королю и родине. Когда я повторяю его слова, это звучит напыщенно, не так ли? Скажи так кто другой, вы бы воскликнули: «Что за высокопарная чушь!» — и отмахнулись, но когда это говорит Нельсон, то вы чувствуете, как вам самому становится тепло… В чем дело, черт возьми, мистер Ричардс? Закрывайте дверь с этой или той стороны, будьте так любезны. Не стойте в дверях как истукан.
— Сэр, — отвечал бедный писарь. — Вы приказали принести остальные бумаги перед чаем, а вы как раз собираетесь пить чай.
— Верно — верно, я действительно так говорил, — согласился Джек Обри. — Черт меня побери, какая куча бумаг. Оставьте их здесь, мистер Ричардс. Я их просмотрю до прихода в Кальяри.
— Сверху те бумаги, которые оставил капитан Аллен, их надо только подписать, сэр, — произнес писарь, пятясь.
Взглянув на груду бумаг, Джек Обри помолчал, затем воскликнул:
— Вы только посмотрите! Не было печали. Вот вам и королевская служба, флот Его Величества во всей его красе. Вас охватывает прилив патриотических чувств, вы готовы ворваться в самую гущу боя, а вас заставляют подписывать такую гадость. — Обри протянул доктору заполненный аккуратным почерком лист.
«Шлюп Его Величества „Софи“
Открытое море
Милорд,
Прошу назначить трибунал для разбирательства преступления Айзека Уилсона (матроса), принадлежащего к экипажу шлюпа, которым я имею честь командовать, за совершение противоестественного акта скотоложества с козой в хлеву 16 марта.
Имею честь оставаться, милорд,
покорнейшим слугой вашей светлости.
Его превосходительству лорду Кейту,
кавалеру Ордена Бани и т. д. и т. п.
Адмиралу синего вымпела».
— Странно, что закон всегда подчеркивает противоестественность скотоложества, — заметил Стивен. — Хотя я знаю по меньшей мере двух судей — мужеложцев, не говоря, естественно, об адвокатах… Что же с ним будет?
— Его повесят. Вздернут на ноке рея в присутствии экипажей шлюпок от всех судов эскадры.
— Мне кажется, это чересчур жестоко.
— Разумеется. Что за тоска смертная — дюжины свидетелей, которых будут ждать на флагманском корабле, потерянные дни… «Софи» станет посмешищем. К чему докладывать о таких вещах? Козу следует зарезать — это будет только справедливо — и подать на стол той вахте, которая донесла на беднягу.
— А нельзя ли тихо высадить козу с любовником на какой — нибудь островок — или, если вас заботит вопрос морали, рассадить их по разным островкам — и незаметно уплыть прочь?
— Ну что ж, — отозвался Джек Обри, гнев которого поутих. — В вашем предложении есть смысл. Чашку чая? С молоком?
— С козьим, сэр?
— Думаю, что да.
— Тогда, если позволите, без молока. Насколько я помню, вы сказали, что ваш канонир болеет. Нельзя ли повидать его и выяснить, чем можно ему помочь? Скажите, пожалуйста, где находится артиллерийская каюта?
— Вы рассчитываете встретить его там? Но его каюта в другом месте. Киллик вас проводит. А то, что вы считаете артиллерийской каютой, на шлюпе, как мы чаще всего называем наш бриг, представляет собой кают-компанию, где трапезуют младшие офицеры.
* * *
Сидевший в кают-компании штурман, потягиваясь, обратился к казначею:
— Теперь тут стало свободно, мистер Риккетс.
— Вы правы, мистер Маршалл, — отозвался казначей. — Мы наблюдаем большие перемены в эти дни. Что из этого получится, я не знаю.
— Я полагаю, что может получиться толк, — сказал Маршалл, медленно подбирая крошки со своего жилета.
— Все эти его выходки, — негромким голосом, с сомнением покачивая головой, продолжал казначей. — Этот треснувший рей. Эти неподъемные пушки. Олухи — новобранцы, о которых он якобы ничего не знал. Все эти новые матросы, для которых нет места. Вахтенные, за которыми нужен глаз да глаз. По словам Чарли, люди ропщут. — Он мотнул головой в сторону матросского кубрика.
— Пожалуй, я соглашусь. Пожалуй, соглашусь. Старые порядки изменились, и все перевернулось. Согласен, мы, возможно, несколько взбалмошны, такие молодые и красивые, с нашим новеньким эполетом. Но если старые, опытные офицеры его поддерживают, то, по-моему, это многое объясняет. Плотнику он нравится. По душе и Уотту, потому что он хороший моряк, уж это точно. И мистер Диллон, похоже, знает свое дело.
— Возможно. Возможно, — сказал казначей, у которого был свой взгляд на причины некоторой восторженности штурмана.
— Кроме того, — продолжал Маршалл, — при новом хозяине дела, возможно, пойдут веселее. Когда матросы привыкнут к новым порядкам, они им понравятся; то же, я уверен, можно сказать и об офицерах. А уж при офицерской поддержке в плавании проблем не будет.
— Что? — переспросил казначей, приложив ладонь к уху: шум и грохот заглушили слова штурмана, поскольку Диллон приказал матросам передвинуть пушки.
Кстати, именно этот шум позволил собеседникам вести разговор, ведь на судне длиной двадцать шесть ярдов, с экипажем из девяноста одного человека, где даже в кают-компании имелись отдельные помещения, отгороженные очень тонкими деревянными переборками, а то и просто парусиной, вести частную беседу было бы невозможно.
— Я сказал, что в плавании проблем не будет, если его поддержат офицеры.
— Возможно. Но если не поддержат, — продолжал Риккетс, — если не поддержат и если он будет продолжать выкидывать фокусы такого рода, которые, думаю, свойственны его природе, то уверен, что на борту старой «Софи» его не станет так же быстро, как это произошло с мистером Харви. Ведь шлюп — это не фрегат и тем более не линейный корабль. Вы сидите прямо на головах своих матросов, и они могут задать вам жару, если все время наступать им на хвост.
— Вам незачем объяснять мне разницу между бригом и фрегатом или же линейным кораблем, мистер Риккетс, — отрезал штурман.
— Возможно, мне не следовало объяснять вам разницу между шлюпом и фрегатом или же линейным кораблем, мистер Маршалл, — примирительным тоном отвечал казначей. — Но когда поплаваете с мое, то поймете, что от капитана требуется гораздо больше, чем одно только знание мореходного дела. Всякий бывалый моряк может управлять судном в шторм, — продолжал он насмешливо, — и любая домохозяйка в штанах может поддерживать чистоту на палубе и порядок в оснастке, но для того, чтобы командовать военным кораблем, нужно иметь голову на плечах, — он постучал себя по лбу, — обладать выносливостью и твердостью, а также умением вести себя. А таких качеств не найдешь в Джонни — приходяшке или Джеке — заваляшке, — добавил он уже себе под нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126
— Сэр, — отвечал бедный писарь. — Вы приказали принести остальные бумаги перед чаем, а вы как раз собираетесь пить чай.
— Верно — верно, я действительно так говорил, — согласился Джек Обри. — Черт меня побери, какая куча бумаг. Оставьте их здесь, мистер Ричардс. Я их просмотрю до прихода в Кальяри.
— Сверху те бумаги, которые оставил капитан Аллен, их надо только подписать, сэр, — произнес писарь, пятясь.
Взглянув на груду бумаг, Джек Обри помолчал, затем воскликнул:
— Вы только посмотрите! Не было печали. Вот вам и королевская служба, флот Его Величества во всей его красе. Вас охватывает прилив патриотических чувств, вы готовы ворваться в самую гущу боя, а вас заставляют подписывать такую гадость. — Обри протянул доктору заполненный аккуратным почерком лист.
«Шлюп Его Величества „Софи“
Открытое море
Милорд,
Прошу назначить трибунал для разбирательства преступления Айзека Уилсона (матроса), принадлежащего к экипажу шлюпа, которым я имею честь командовать, за совершение противоестественного акта скотоложества с козой в хлеву 16 марта.
Имею честь оставаться, милорд,
покорнейшим слугой вашей светлости.
Его превосходительству лорду Кейту,
кавалеру Ордена Бани и т. д. и т. п.
Адмиралу синего вымпела».
— Странно, что закон всегда подчеркивает противоестественность скотоложества, — заметил Стивен. — Хотя я знаю по меньшей мере двух судей — мужеложцев, не говоря, естественно, об адвокатах… Что же с ним будет?
— Его повесят. Вздернут на ноке рея в присутствии экипажей шлюпок от всех судов эскадры.
— Мне кажется, это чересчур жестоко.
— Разумеется. Что за тоска смертная — дюжины свидетелей, которых будут ждать на флагманском корабле, потерянные дни… «Софи» станет посмешищем. К чему докладывать о таких вещах? Козу следует зарезать — это будет только справедливо — и подать на стол той вахте, которая донесла на беднягу.
— А нельзя ли тихо высадить козу с любовником на какой — нибудь островок — или, если вас заботит вопрос морали, рассадить их по разным островкам — и незаметно уплыть прочь?
— Ну что ж, — отозвался Джек Обри, гнев которого поутих. — В вашем предложении есть смысл. Чашку чая? С молоком?
— С козьим, сэр?
— Думаю, что да.
— Тогда, если позволите, без молока. Насколько я помню, вы сказали, что ваш канонир болеет. Нельзя ли повидать его и выяснить, чем можно ему помочь? Скажите, пожалуйста, где находится артиллерийская каюта?
— Вы рассчитываете встретить его там? Но его каюта в другом месте. Киллик вас проводит. А то, что вы считаете артиллерийской каютой, на шлюпе, как мы чаще всего называем наш бриг, представляет собой кают-компанию, где трапезуют младшие офицеры.
* * *
Сидевший в кают-компании штурман, потягиваясь, обратился к казначею:
— Теперь тут стало свободно, мистер Риккетс.
— Вы правы, мистер Маршалл, — отозвался казначей. — Мы наблюдаем большие перемены в эти дни. Что из этого получится, я не знаю.
— Я полагаю, что может получиться толк, — сказал Маршалл, медленно подбирая крошки со своего жилета.
— Все эти его выходки, — негромким голосом, с сомнением покачивая головой, продолжал казначей. — Этот треснувший рей. Эти неподъемные пушки. Олухи — новобранцы, о которых он якобы ничего не знал. Все эти новые матросы, для которых нет места. Вахтенные, за которыми нужен глаз да глаз. По словам Чарли, люди ропщут. — Он мотнул головой в сторону матросского кубрика.
— Пожалуй, я соглашусь. Пожалуй, соглашусь. Старые порядки изменились, и все перевернулось. Согласен, мы, возможно, несколько взбалмошны, такие молодые и красивые, с нашим новеньким эполетом. Но если старые, опытные офицеры его поддерживают, то, по-моему, это многое объясняет. Плотнику он нравится. По душе и Уотту, потому что он хороший моряк, уж это точно. И мистер Диллон, похоже, знает свое дело.
— Возможно. Возможно, — сказал казначей, у которого был свой взгляд на причины некоторой восторженности штурмана.
— Кроме того, — продолжал Маршалл, — при новом хозяине дела, возможно, пойдут веселее. Когда матросы привыкнут к новым порядкам, они им понравятся; то же, я уверен, можно сказать и об офицерах. А уж при офицерской поддержке в плавании проблем не будет.
— Что? — переспросил казначей, приложив ладонь к уху: шум и грохот заглушили слова штурмана, поскольку Диллон приказал матросам передвинуть пушки.
Кстати, именно этот шум позволил собеседникам вести разговор, ведь на судне длиной двадцать шесть ярдов, с экипажем из девяноста одного человека, где даже в кают-компании имелись отдельные помещения, отгороженные очень тонкими деревянными переборками, а то и просто парусиной, вести частную беседу было бы невозможно.
— Я сказал, что в плавании проблем не будет, если его поддержат офицеры.
— Возможно. Но если не поддержат, — продолжал Риккетс, — если не поддержат и если он будет продолжать выкидывать фокусы такого рода, которые, думаю, свойственны его природе, то уверен, что на борту старой «Софи» его не станет так же быстро, как это произошло с мистером Харви. Ведь шлюп — это не фрегат и тем более не линейный корабль. Вы сидите прямо на головах своих матросов, и они могут задать вам жару, если все время наступать им на хвост.
— Вам незачем объяснять мне разницу между бригом и фрегатом или же линейным кораблем, мистер Риккетс, — отрезал штурман.
— Возможно, мне не следовало объяснять вам разницу между шлюпом и фрегатом или же линейным кораблем, мистер Маршалл, — примирительным тоном отвечал казначей. — Но когда поплаваете с мое, то поймете, что от капитана требуется гораздо больше, чем одно только знание мореходного дела. Всякий бывалый моряк может управлять судном в шторм, — продолжал он насмешливо, — и любая домохозяйка в штанах может поддерживать чистоту на палубе и порядок в оснастке, но для того, чтобы командовать военным кораблем, нужно иметь голову на плечах, — он постучал себя по лбу, — обладать выносливостью и твердостью, а также умением вести себя. А таких качеств не найдешь в Джонни — приходяшке или Джеке — заваляшке, — добавил он уже себе под нос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126