..
Устраняя своего мужа, Екатерина не раз напоминала, что она лишь мать законного наследника, но теперь сын становился помехой на пути к всевластию.
Надо как-то, хотя бы для формы, а быть может, и для его пользы, определить ему какое-нибудь занятие. И тут на ум пришло недавнее решение облагодетельствовать Спиридова, пожаловать его сыновей флотскими чинами.
«Флот — вот что может отвлечь на время, а может быть, и увлечет надолго ее неглупого, смышленого сына. Полгода пустует место президента Адмиралтейств-коллегии».
После новогодних праздников в Адмиралтейств-коллегии читали Указ императрицы: «Ревностное и неутомленное попечение императорского величества о пользе государственной и о принадлежащей к ней, между иным, цветущем состоянии флота ее императорское величество, желая купно с достойным в том подражанием блаженной и бессмертной памяти деду ее императорского величества государю императору Петру Великому, вперить еще при нежных младенческих летах во вселюбезнейшего сына и наследника ее императорского величества цесаревича и великого князя Павла Петровича, всемилостивейше определяет его императорское величество в генерал-адмиралы...»
Члены коллегии и флагманы чесали затылки:
— Коим образом восьмилетнему генерал-адмиралу докладывать о флотских нуждах? Да и далече он нынче, в белокаменной.
Гладко было на бумаге, позабыла Екатерина, что она отменила все указы и распоряжения Петра III, даже не зная, о чем в них шла речь. На верфях приостановилось строение кораблей, не поступала на флот оснастка для такелажа, парусина, не хватало, как и прежде, пороху в арсеналах, не слали ядер с Урала, якорных пеньковых канатов из Костромы. Мордвинов находился в затруднительном положении. Прежде он смело, когда требовалось, шел на доклад к Екатерине, а сейчас не имел права, все нити управления флотом сходились к малолетнему генерал-адмиралу...
Приняв Кронштадтскую эскадру, Спиридов дотошно осмотрел все корабли, на смотрах выслушал претензии матросов, заглянул в цейхгаузы и магазины Кронштадта.
— Нынче на эскадре нет ни одного корабля в полной готовности, — докладывал он весной Мордвинову, — всюду нехватка такелажа и парусов, некомплект матросов и офицеров, кое-где крюйт-камеры пусты и ядер на один выстрел. Да и матросики порой на одной каше сидят.
— Что предлагаете?
— Токмо вытянуться на рейд и экзерциции на якорях проводить. Для дозора на выходе из залива держать в крейсерстве пару пинков или фрегатов, по возможности.
Мордвинов долго не раздумывал:
— Быть посему. Пускай императрица из Петергофа любуется на подобранные паруса, авось запросит, тогда я ей и отрапортую.
Мордвинов и Спиридов не ограничились ролью наблюдателей. В составе коллегии объявилась новая персона, наставник наследника, генерал-поручик Иван Чернышев. Его брата, генерала Захара Чернышева, весьма благоволили Елизавета и Екатерина. Довольно искусный дипломат, Иван Григорьевич «заболел» морскими делами в Англии, где четыре года состоял при посольстве. Старался освоить азы кораблестроения, прекрасно знал состояние европейских флотов, регламент их управления, грешным делом благоговел перед английскими капитанами.
Через него Мордвинов начал докладывать малолетнему Павлу срочные вопросы по нуждам флота, вскоре представил вместе со Спиридовым Коллегии свои соображения по укреплению флота.
«Памятовать надлежит, — докладывали они свое мнение, — что сила и знатность флота не в одном великом числе кораблей, матросов и корабельных пушек состоит, но что, во-первых, потребны к тому искусные флагманы и офицеры... основываемый вами план никогда во исполнение приведен быть не может, если недостает также искусных и ревностных исполнителей...»
Видимо, тревожные мысли этих моряков достигли ушей императрицы.
К тому же, очевидно, все-таки расчет Мордвинова оказался верным, императрица узрела на рейде эскадру, все лето «сушившую» паруса.
Выслушав доводы Мордвинова, императрица отозвалась по-деловому.
— Нужды флота, Семен Иванович, — у Екатерины вошло в привычку, как и у Елизаветы, к нужным людям обращаться по имени и отчеству, — я разумею, надобно обговорить со знающими моряками. Возьми-ка себе в помощь Ивана Григорьевича и Спиридова, а для начала мне указ доложи.
Осенью состоялся Указ о создании «Морской российских флотов и адмиралтейского правления комиссии» для привлечения оной знатной части к обороне государства в настоящий постоянный добрый порядок».
Очевидно, Екатерина начала понимать суть нелегкой службы на море и сделала приписку: «Что флотская служба знатна и хороша, то всем известно, но, насупротив того, столь же трудна и опасна, почему более монаршую нашу милость и попечение заслуживает».
Не все эти благие пожелания императрицы, красивым слогом стелившиеся на бумаге, жили. Претворение их на деле требовало средств, а казна то и дело урезала расходы на содержание флота. Правда, жизнь заставляла иногда чиновников раскошеливаться и безотлагательно следовать высочайшим повелениям.
На Пасху вызвала Екатерина Семена Мордвинова, протянула ему бумагу. Читая донесение сибирского губернатора Чичерина, Мордвинов предполагал, о чем пойдет речь. Предшественник Чичерина, ныне сенатор и генерал Федор Соймонов, знатный в прошлом моряк, не раз толковал ему о мореходах Великого океана.
— Нынче получила я реляцию сибирского губернатора Чичерина, — начала разговор императрица, — доносит о славных делах мореходов и купцов на Камчатке. Изведали они незнаемые прежде земли американские, а все на свой кошт творят. Надобно направить в те края офицеров да штурманов, судно на казенный счет изладить. Обговорите о сем на Коллегии, указ о том последует.
— Ваше величество, дозвольте купно с экспедициею в Ледовитый океан по замыслам академика Михаила Ломоносова?
— Кого надумал послать?
— Наилучше капитана Василия Чичагова, по ходатайству флагмана эскадры Спиридова задумку имеем. Ежели проход водой вкруг Сибири откроется, соединить обе экспедиции у Великого океана.
Екатерина имела смутные представления о географии, но уловила значимость затеваемого предприятия. Недавно она читала записку Ломоносова.
— Пусть будет по-твоему, но для пользы сим экспедициям инструкции строгие, по всей науке, сочините для исполнения.
В прошлом году Начальник Географического департамета академик Ломоносов представил малолетнему генерал-адмиралу Павлу обширную записку о «Возможном проходе Сибирским океаном в Восточную Индию». Подробно, в 120 параграфах, учитывая даровой опыт мореплавания, на строго научной основе, академик подробно обосновал необходимость обследования морского пути на Восток, значимость его для державы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Устраняя своего мужа, Екатерина не раз напоминала, что она лишь мать законного наследника, но теперь сын становился помехой на пути к всевластию.
Надо как-то, хотя бы для формы, а быть может, и для его пользы, определить ему какое-нибудь занятие. И тут на ум пришло недавнее решение облагодетельствовать Спиридова, пожаловать его сыновей флотскими чинами.
«Флот — вот что может отвлечь на время, а может быть, и увлечет надолго ее неглупого, смышленого сына. Полгода пустует место президента Адмиралтейств-коллегии».
После новогодних праздников в Адмиралтейств-коллегии читали Указ императрицы: «Ревностное и неутомленное попечение императорского величества о пользе государственной и о принадлежащей к ней, между иным, цветущем состоянии флота ее императорское величество, желая купно с достойным в том подражанием блаженной и бессмертной памяти деду ее императорского величества государю императору Петру Великому, вперить еще при нежных младенческих летах во вселюбезнейшего сына и наследника ее императорского величества цесаревича и великого князя Павла Петровича, всемилостивейше определяет его императорское величество в генерал-адмиралы...»
Члены коллегии и флагманы чесали затылки:
— Коим образом восьмилетнему генерал-адмиралу докладывать о флотских нуждах? Да и далече он нынче, в белокаменной.
Гладко было на бумаге, позабыла Екатерина, что она отменила все указы и распоряжения Петра III, даже не зная, о чем в них шла речь. На верфях приостановилось строение кораблей, не поступала на флот оснастка для такелажа, парусина, не хватало, как и прежде, пороху в арсеналах, не слали ядер с Урала, якорных пеньковых канатов из Костромы. Мордвинов находился в затруднительном положении. Прежде он смело, когда требовалось, шел на доклад к Екатерине, а сейчас не имел права, все нити управления флотом сходились к малолетнему генерал-адмиралу...
Приняв Кронштадтскую эскадру, Спиридов дотошно осмотрел все корабли, на смотрах выслушал претензии матросов, заглянул в цейхгаузы и магазины Кронштадта.
— Нынче на эскадре нет ни одного корабля в полной готовности, — докладывал он весной Мордвинову, — всюду нехватка такелажа и парусов, некомплект матросов и офицеров, кое-где крюйт-камеры пусты и ядер на один выстрел. Да и матросики порой на одной каше сидят.
— Что предлагаете?
— Токмо вытянуться на рейд и экзерциции на якорях проводить. Для дозора на выходе из залива держать в крейсерстве пару пинков или фрегатов, по возможности.
Мордвинов долго не раздумывал:
— Быть посему. Пускай императрица из Петергофа любуется на подобранные паруса, авось запросит, тогда я ей и отрапортую.
Мордвинов и Спиридов не ограничились ролью наблюдателей. В составе коллегии объявилась новая персона, наставник наследника, генерал-поручик Иван Чернышев. Его брата, генерала Захара Чернышева, весьма благоволили Елизавета и Екатерина. Довольно искусный дипломат, Иван Григорьевич «заболел» морскими делами в Англии, где четыре года состоял при посольстве. Старался освоить азы кораблестроения, прекрасно знал состояние европейских флотов, регламент их управления, грешным делом благоговел перед английскими капитанами.
Через него Мордвинов начал докладывать малолетнему Павлу срочные вопросы по нуждам флота, вскоре представил вместе со Спиридовым Коллегии свои соображения по укреплению флота.
«Памятовать надлежит, — докладывали они свое мнение, — что сила и знатность флота не в одном великом числе кораблей, матросов и корабельных пушек состоит, но что, во-первых, потребны к тому искусные флагманы и офицеры... основываемый вами план никогда во исполнение приведен быть не может, если недостает также искусных и ревностных исполнителей...»
Видимо, тревожные мысли этих моряков достигли ушей императрицы.
К тому же, очевидно, все-таки расчет Мордвинова оказался верным, императрица узрела на рейде эскадру, все лето «сушившую» паруса.
Выслушав доводы Мордвинова, императрица отозвалась по-деловому.
— Нужды флота, Семен Иванович, — у Екатерины вошло в привычку, как и у Елизаветы, к нужным людям обращаться по имени и отчеству, — я разумею, надобно обговорить со знающими моряками. Возьми-ка себе в помощь Ивана Григорьевича и Спиридова, а для начала мне указ доложи.
Осенью состоялся Указ о создании «Морской российских флотов и адмиралтейского правления комиссии» для привлечения оной знатной части к обороне государства в настоящий постоянный добрый порядок».
Очевидно, Екатерина начала понимать суть нелегкой службы на море и сделала приписку: «Что флотская служба знатна и хороша, то всем известно, но, насупротив того, столь же трудна и опасна, почему более монаршую нашу милость и попечение заслуживает».
Не все эти благие пожелания императрицы, красивым слогом стелившиеся на бумаге, жили. Претворение их на деле требовало средств, а казна то и дело урезала расходы на содержание флота. Правда, жизнь заставляла иногда чиновников раскошеливаться и безотлагательно следовать высочайшим повелениям.
На Пасху вызвала Екатерина Семена Мордвинова, протянула ему бумагу. Читая донесение сибирского губернатора Чичерина, Мордвинов предполагал, о чем пойдет речь. Предшественник Чичерина, ныне сенатор и генерал Федор Соймонов, знатный в прошлом моряк, не раз толковал ему о мореходах Великого океана.
— Нынче получила я реляцию сибирского губернатора Чичерина, — начала разговор императрица, — доносит о славных делах мореходов и купцов на Камчатке. Изведали они незнаемые прежде земли американские, а все на свой кошт творят. Надобно направить в те края офицеров да штурманов, судно на казенный счет изладить. Обговорите о сем на Коллегии, указ о том последует.
— Ваше величество, дозвольте купно с экспедициею в Ледовитый океан по замыслам академика Михаила Ломоносова?
— Кого надумал послать?
— Наилучше капитана Василия Чичагова, по ходатайству флагмана эскадры Спиридова задумку имеем. Ежели проход водой вкруг Сибири откроется, соединить обе экспедиции у Великого океана.
Екатерина имела смутные представления о географии, но уловила значимость затеваемого предприятия. Недавно она читала записку Ломоносова.
— Пусть будет по-твоему, но для пользы сим экспедициям инструкции строгие, по всей науке, сочините для исполнения.
В прошлом году Начальник Географического департамета академик Ломоносов представил малолетнему генерал-адмиралу Павлу обширную записку о «Возможном проходе Сибирским океаном в Восточную Индию». Подробно, в 120 параграфах, учитывая даровой опыт мореплавания, на строго научной основе, академик подробно обосновал необходимость обследования морского пути на Восток, значимость его для державы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135