Не потрудитесь ли взглянуть на корабли, ваше величество? — Спиридов протянул Екатерине трубу. — Н верхней палубе служители управляются со снастями их вчетверо меньше положенного, а резвости не видать от худого их корма. Канониры не обучены — накануне из солдат взяты, — своих нехватка...
Екатерина внимательно разглядывала фрегаты.
...Командир фрегата «Ульрика», стоя на баке чертыхался, да еще каким слогом! Надо же оконфузиться, перед самым носом императорской яхты сцепились бушпритами с «Натальей»!
Оттуда тоже неслись громоподобные неписаные излияния командира Василия Лупандина. А все нехватка служителей! И ветер переменился.
На баке боцман с двумя матросами отчаянно рубили топором снасти.
Трехметровый утлегарь, освобожденный от снастей, полетел в воду.
«Ульрика» нехотя встала под ветер...
«Однако этот Спиридов храбрец не только в атаке. Он в самом деле не робок», — думала между тем Екатерина. Она перевела взгляд и в упор посмотрела на Мордвинова.
— Если вашему величеству угодно... Вице-адмирал Спиридов повторяет наши мысли, изложенные Адмиралтейств-коллегией тому два года...
— И каковы же те мысли?
— Имея о вышних и нижних офицерах попечение, ваше величество, справедливо распространить оное и на матросов.
Екатерина сдвинула брови, но Мордвинов, будто не замечая, продолжал:
— Не теряются ли люди от излишнего изнурения или по другим причинам? Принять бы противу того надежные меры, чтобы матросы, да и все нижние служители, каждый в своем деле сведущи были...
Екатерина резко выпрямилась, сложив веер, повернулась к Чернышеву:
— Надобно, граф, то перепроверить. Нелишне ли наговорили моряки? На том закончим, пора возвращаться...
В сопровождении Чернышева и Григория Орлова она прошла мимо склонившихся в поклоне адмиралов.
Провожая хмурым взглядом императрицу и ее фаворита, Спиридов не без злой иронии подумал: «Всюду ты стараешься выглядеть всезнающей и всевидящей, а сама-то ни бельмеса в нашем деле, сплошь верхоглядство. Да и твой ухажер под стать тебе, благо хоть помалкивал нынче».
Спиридов впервые вплотную встретился с «самым красивым человеком», как называла Григория Орлова его возлюбленная Екатерина. Он со своим братом Алексеем и тремя другими братьями явились главной пружиной заговора против Петра III. Об этом Спиридову подробно рассказывал брат.
Веселые, удачливые кутилы и задиры Алексей и Григорий были кумирами гвардейской молодежи. Алексей служил в Преображенском, младший брат Федор — в Семеновском полку. После переворота Григорий «из грязи» стал князем, его брата возвели в графы...
— Ну, заварили мы кашу... — проговорил, вернувшись, Мордвинов, вытирая пот с лица. — Разгневалась государыня. Так и в немилость впасть недолго.
— Семь бед — один ответ, Семен Иванович. Пришла пора кончать с лиходейством, — твердо ответил Спиридов. — Не для потех придворных эти зрелища учиняем... Отечество не простит, коли смолчим...
Не побоявшись гнева и немилости императрицы, Григорий Спиридов высказал то, о чем десятилетиями думали моряки-патриоты. И Екатерина интуитивно поняла, что должна принять эту правду моряков, стоявших грудью за честь флота. Перемены к лучшему медленно стали входить в жизнь флота. И «немилостей» не последовало.
На Рождество из Петербурга поступил рескрипт «О пожаловании по высочайшему Ея И.В. соизволению от его И. Высочества вице-адмиралу Спиридову в рассуждение усердной его к отечеству службы ордена Святой Анны».
— Ну, вот и я дождался великой милости, — шутил дома Григорий Андреевич, — первая Анна матушка моя была, царство ей небесное, другая подле меня обретается, а третья ныне на шее повисла...
Следующую кампанию Спиридов держал флаг командующего флотом Балтики попеременно на 66-пушечных любимом «Святом Евстафии» и «Трех Иерархах». Первым командовал прирожденный моряк Александр Круз. Наконец-то крюйт-камеры кораблей пополнились запасом пороха. В деках возле пушек аккуратными квадратами чернели в стеллажах ядра и бомбы. Выйдя на простор Балтики, Спиридов, в качестве старшего флагмана, разделил флот на две эскадры и неоднократно устраивал примерные сражения двух противоборствующих флагманов с артиллерийскими дуэлями. Одним из младших флагманов флота в этот раз был контр-адмирал Алексей Сенявин. После контузии под Кольбергом он долго болел и в прошлом году вернулся наконец-то в строй.
Теперь он заседал в Адмиралтейств-коллегии и, как прежде, часто по-дружески общался со Спиридовым. От Алексея Сенявина узнал Спиридов о трениях между императрицей и графом Иваном Чернышевым, который перестал появляться на заседаниях.
— Граф-то наставник у цесаревича, к нему государыня и благоволила небескорыстно, — рассказывал Сенявин дома, за чашкой чая, — предполагала, Иван Григорьевич будет у нее за соглядатая, а граф из другого теста замешан, наотрез отказался. Императрица и решила его удалить от Павла, назначила послом в Лондон. Ему там сподручно, британский флот для него был первой школой, а иховы капитаны первыми учителями.
Спиридов в тон приятелю продолжал разговор:
— Не без его содействия аглицкие капитаны к нам на службу просятся. Жалованье-то у них против наших капитанов вдвое больше, а ответу менее. У британцев строго судят моряков за промашки. Помните, Алексей Наумович, Бинга сердешного, по сути, без вины расстреляли.
— Но у них, слышно, капитанам вольготнее, капитаны командуют, — высказался Сенявин. — А как рапорт Грейга, настаивает он на своем?
Один из английских волонтеров, капитан Грейг, затеял переделывать на своем корабле оснастку, паруса с целью увеличить скорость корабля. При этом он доказывал, что у англичан каждый капитан по своему усмотрению вправе так действовать.
— Грейг — капитан опытный и похвально усерден, — ответил Спиридов, — что касается капитанских прав, то он одну закавыку упустил. Ежели у британцев капитан все переустроит и на деле ходу корабль прибавит, другая сторона, ежели прибавка незначительная, то с капитана всю неустойку взыщут сполна.
— А что с Грейгом-то? — заинтересовался Сенявин.
— Прыток он, до государыни добрался, все перелопатил, а толку немного. «Три Святителя» с ним гонялись, и ход почти равный. Все от ветра и диферента зависит. На том и порешили, перемены по Грейгу не учинять и оставить все на прежних штатах. Нашенские корабельные мастера пропорции просчитывают не хуже аглицких. О том довелось мне пространную записку составить.
— На то ты, Григорий Андреевич, и верховод у нас на Балтике, главный флагман, за все в ответе.
Глава 7
НЕХОЖЕНЫМИ ФАРВАТЕРАМИ К ЧЕСМЕ
За четверть века пребывания бывшего подпоручика Алексея Обрескова на берегах бухты Золотой Рог столица османов мало изменилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
Екатерина внимательно разглядывала фрегаты.
...Командир фрегата «Ульрика», стоя на баке чертыхался, да еще каким слогом! Надо же оконфузиться, перед самым носом императорской яхты сцепились бушпритами с «Натальей»!
Оттуда тоже неслись громоподобные неписаные излияния командира Василия Лупандина. А все нехватка служителей! И ветер переменился.
На баке боцман с двумя матросами отчаянно рубили топором снасти.
Трехметровый утлегарь, освобожденный от снастей, полетел в воду.
«Ульрика» нехотя встала под ветер...
«Однако этот Спиридов храбрец не только в атаке. Он в самом деле не робок», — думала между тем Екатерина. Она перевела взгляд и в упор посмотрела на Мордвинова.
— Если вашему величеству угодно... Вице-адмирал Спиридов повторяет наши мысли, изложенные Адмиралтейств-коллегией тому два года...
— И каковы же те мысли?
— Имея о вышних и нижних офицерах попечение, ваше величество, справедливо распространить оное и на матросов.
Екатерина сдвинула брови, но Мордвинов, будто не замечая, продолжал:
— Не теряются ли люди от излишнего изнурения или по другим причинам? Принять бы противу того надежные меры, чтобы матросы, да и все нижние служители, каждый в своем деле сведущи были...
Екатерина резко выпрямилась, сложив веер, повернулась к Чернышеву:
— Надобно, граф, то перепроверить. Нелишне ли наговорили моряки? На том закончим, пора возвращаться...
В сопровождении Чернышева и Григория Орлова она прошла мимо склонившихся в поклоне адмиралов.
Провожая хмурым взглядом императрицу и ее фаворита, Спиридов не без злой иронии подумал: «Всюду ты стараешься выглядеть всезнающей и всевидящей, а сама-то ни бельмеса в нашем деле, сплошь верхоглядство. Да и твой ухажер под стать тебе, благо хоть помалкивал нынче».
Спиридов впервые вплотную встретился с «самым красивым человеком», как называла Григория Орлова его возлюбленная Екатерина. Он со своим братом Алексеем и тремя другими братьями явились главной пружиной заговора против Петра III. Об этом Спиридову подробно рассказывал брат.
Веселые, удачливые кутилы и задиры Алексей и Григорий были кумирами гвардейской молодежи. Алексей служил в Преображенском, младший брат Федор — в Семеновском полку. После переворота Григорий «из грязи» стал князем, его брата возвели в графы...
— Ну, заварили мы кашу... — проговорил, вернувшись, Мордвинов, вытирая пот с лица. — Разгневалась государыня. Так и в немилость впасть недолго.
— Семь бед — один ответ, Семен Иванович. Пришла пора кончать с лиходейством, — твердо ответил Спиридов. — Не для потех придворных эти зрелища учиняем... Отечество не простит, коли смолчим...
Не побоявшись гнева и немилости императрицы, Григорий Спиридов высказал то, о чем десятилетиями думали моряки-патриоты. И Екатерина интуитивно поняла, что должна принять эту правду моряков, стоявших грудью за честь флота. Перемены к лучшему медленно стали входить в жизнь флота. И «немилостей» не последовало.
На Рождество из Петербурга поступил рескрипт «О пожаловании по высочайшему Ея И.В. соизволению от его И. Высочества вице-адмиралу Спиридову в рассуждение усердной его к отечеству службы ордена Святой Анны».
— Ну, вот и я дождался великой милости, — шутил дома Григорий Андреевич, — первая Анна матушка моя была, царство ей небесное, другая подле меня обретается, а третья ныне на шее повисла...
Следующую кампанию Спиридов держал флаг командующего флотом Балтики попеременно на 66-пушечных любимом «Святом Евстафии» и «Трех Иерархах». Первым командовал прирожденный моряк Александр Круз. Наконец-то крюйт-камеры кораблей пополнились запасом пороха. В деках возле пушек аккуратными квадратами чернели в стеллажах ядра и бомбы. Выйдя на простор Балтики, Спиридов, в качестве старшего флагмана, разделил флот на две эскадры и неоднократно устраивал примерные сражения двух противоборствующих флагманов с артиллерийскими дуэлями. Одним из младших флагманов флота в этот раз был контр-адмирал Алексей Сенявин. После контузии под Кольбергом он долго болел и в прошлом году вернулся наконец-то в строй.
Теперь он заседал в Адмиралтейств-коллегии и, как прежде, часто по-дружески общался со Спиридовым. От Алексея Сенявина узнал Спиридов о трениях между императрицей и графом Иваном Чернышевым, который перестал появляться на заседаниях.
— Граф-то наставник у цесаревича, к нему государыня и благоволила небескорыстно, — рассказывал Сенявин дома, за чашкой чая, — предполагала, Иван Григорьевич будет у нее за соглядатая, а граф из другого теста замешан, наотрез отказался. Императрица и решила его удалить от Павла, назначила послом в Лондон. Ему там сподручно, британский флот для него был первой школой, а иховы капитаны первыми учителями.
Спиридов в тон приятелю продолжал разговор:
— Не без его содействия аглицкие капитаны к нам на службу просятся. Жалованье-то у них против наших капитанов вдвое больше, а ответу менее. У британцев строго судят моряков за промашки. Помните, Алексей Наумович, Бинга сердешного, по сути, без вины расстреляли.
— Но у них, слышно, капитанам вольготнее, капитаны командуют, — высказался Сенявин. — А как рапорт Грейга, настаивает он на своем?
Один из английских волонтеров, капитан Грейг, затеял переделывать на своем корабле оснастку, паруса с целью увеличить скорость корабля. При этом он доказывал, что у англичан каждый капитан по своему усмотрению вправе так действовать.
— Грейг — капитан опытный и похвально усерден, — ответил Спиридов, — что касается капитанских прав, то он одну закавыку упустил. Ежели у британцев капитан все переустроит и на деле ходу корабль прибавит, другая сторона, ежели прибавка незначительная, то с капитана всю неустойку взыщут сполна.
— А что с Грейгом-то? — заинтересовался Сенявин.
— Прыток он, до государыни добрался, все перелопатил, а толку немного. «Три Святителя» с ним гонялись, и ход почти равный. Все от ветра и диферента зависит. На том и порешили, перемены по Грейгу не учинять и оставить все на прежних штатах. Нашенские корабельные мастера пропорции просчитывают не хуже аглицких. О том довелось мне пространную записку составить.
— На то ты, Григорий Андреевич, и верховод у нас на Балтике, главный флагман, за все в ответе.
Глава 7
НЕХОЖЕНЫМИ ФАРВАТЕРАМИ К ЧЕСМЕ
За четверть века пребывания бывшего подпоручика Алексея Обрескова на берегах бухты Золотой Рог столица османов мало изменилась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135