— Мне надо передать ему определенную сумму денег, и сумма эта — довольно большая.
Служащий, с сомнением оглядев двух рослых посетителей, принялся задавать вопросы, и Ди поведал вполне правдоподобную историю об удачной спекуляции на рисовом рынке. Помощник менялы, успокоенный его вежливыми речами и обращением, черкнул на листе несколько иероглифов и, подозвав мальчика-посыльного, велел отнести наверх. Вскоре мальчик вернулся с известием, что господин Лен ждет господина Шэна и его компаньона.
Меняла в дорогих белых утренних одеждах сидел за большим, покрытым красным лаком столом. Продолжая беседовать с двумя служащими, он жестом указал гостям на пару стульев с высокими спинками, стоявших у чайного столика напротив окна; один из служащих поспешил налить посетителям чаю. Ди внимательно разглядывал менялу, пока тот отдавал распоряжения, и ему показалось, что Лен Цянь слишком бледен и явно обеспокоен. Затем судья окинул взглядом кабинет, особое внимание уделив висевшему на стене за спиной хозяина свитку с изображением цветов лотоса и написанным каллиграфическим почерком длинным стихотворением. От окна судье удалось разобрать лишь подпись: «Твой невежественный младший брат Тэ». Очевидно, картину нарисовал Лен Тэ — брат Лен Цяня, но словам одного из зрителей на заседании местного суда, умерший две недели назад.
Наконец Лен отослал служащих и, повернувшись к гостям, любезно спросил, чем может быть им полезен.
— Речь пойдет о передаче определенной доли от суммы размером в тысячу монет золотом, — бесстрастным тоном заявил судья Ди. — И вот документ, на основании коего произойдет упомянутая передача.
Он достал из рукава вырванную страницу тетради и положил на стол.
Лицо менялы стало пепельно-серым. Он смотрел на предательский листок бумаги, не скрывая ужаса, и судья Ди, с облегчением переведя дух, подал знак Чао Таю. Гигант встал, тяжелой поступью подошел к двери и закрыл ее на задвижку, затем вернулся к окну и запер ставни. Меняла следил за ним полным отчаяния взглядом. Наконец Чао Тай, обеспечив полное уединение, встал за спиной менялы, и судья Ди продолжил:
— Разумеется, остальные листы тоже у меня — целая толстая тетрадь.
— Как она к вам попала? — нервно выдохнул Лен.
— Послушайте, господин Лен! — укоризненно одернул его судья. — Давайте не будем отвлекаться от дела, ладно? Вы видите, что я вполне благоразумный человек, но, как могли прочесть на моем визитном листе, еще и посредник в торговых сделках, а потому рассчитываю получить комиссионные от вашей прибыли. По моим расчетам, последняя составила примерно тысячу золотых монет.
— Сколько вы хотите? — испуганно осведомился меняла.
— Всего лишь семьсот, — спокойно ответил Ди. — И у вас останется довольно приличная сумма, чтобы начать все сначала.
— Мне следовало бы отдать вас под суд! — пробормотал Лен.
— А мне — вас, — учтиво откликнулся судья. — Так что будем считать, мы квиты.
Лен вдруг закрыл лицо руками и простонал:
— Это — кара, ниспосланная Небом! Призрак Ко преследует меня!
В дверь постучали. Лен Цянь хотел было отозваться и привстал, но тяжелая рука Чао Тая легла ему на плечо, вынуждая снова сесть, а низкий голос прогудел в самое ухо:
— Не волнуйтесь, пожалуйста! Это может навредить вашему здоровью! Велите им уйти!
— Зайдите попозже, я занят! — послушно крикнул меняла.
Судья внимательно изучал его, поглаживая бороду.
— Если Ко не знал, что вы его обкрадывали, почему вас так беспокоит его призрак? — полюбопытствовал Ди.
Лен бросил на него встревоженный взгляд.
— Что вы имели в виду? — задыхаясь пробормотал он. — Скажите, футляр был открыт или запечатан?
Судья не имел ни малейшего представления, что так взволновало менялу. Насколько он понимал, Кунь-Шань стащил тетрадь, когда забрался в дом Лен Цяня, чтобы ограбить его, но дело, видимо, обстояло несколько сложнее.
— Благодарение Небу! — воскликнул Лен. — Значит, это не из-за меня Ко покончил с собой!
— Вы уже открыли нам так много, что лучше бы рассказать все до конца! — холодно обронил судья. — Повторяю, я — человек благоразумный и готов обсудить условия сделки.
Лен вытер пот со лба — мысль о том, чтобы поделиться с кем-то своими тревогами, явно принесла ему облегчение.
— Я допустил глупейшую ошибку. Приглашая меня на обед, Ко попросил захватить с собой документы, которые он хотел проверить. Я положил их в футляр, скрепил печатью и положил за пазуху, но, придя в гости, забыл сразу отдать. В самый разгар, непосредственно перед тем, как старику стало плохо, он спросил меня о документах. Я сунул руку за пазуху и но ошибке вытащил запечатанный футляр со своей тетрадью, который всегда носил с собой, а он, увы, был того же размера и веса, что и принесенный для Ко. Я отдал его старику и, только после того, как он ушел в дом принимать лекарство, осознал совершенный мною чудовищный промах. Увидев, как несчастный бросился в реку, я, естественно, подумал, что в спальне он вскрыл футляр и, не в силах перенести предательства лучшего друга, в отчаянии покончил с собой. Эта страшная мысль неотступно преследует меня эти два дня. Я не сплю по ночам, и… — Меняла в полном смятении чувств покачал головой.
— Ну, я вижу, у вас нет оснований жаловаться, что мы поступаем с вами несправедливо! — сказал судья Ди. — Вы ведь, я думаю, собирались, прихватив эти деньги, удрать из города в один из ближайших дней?
— Да, собирался, — вздохнул Лен Пянь. — Будь старик Ко жив, я уехал бы на этой неделе, оставив ему письмо с объяснениями и мольбой простить меня. На уплату долгов мне нужно девятьсот монет золотом, остальные деньги я хотел использовать для того, чтобы где-нибудь далеко отсюда начать жизнь заново. После смерти Ко я надеялся сразу получить постановление суда о передаче имущества. Это дало бы мне доступ к его хранилищу, где, как мне известно, лежат двести золотых монет, во теперь придется бежать немедленно, иначе мои заимодавцы, не получив своих денег, поднимут шум.
— Я вас надолго не задержу, — успокоил его судья. — Наше дело решается предельно просто: где вы храните золото?
— В золотой лавке «Небесный дождь».
— Прекрасно. Напишите два требования выдать деньги на триста пятьдесят золотых монет каждое и скрепите печатью, не указывая имени получателя.
Лен достал из ящика стола два больших листа с печатями своей серебряной лавки и, на ощупь отыскав кисточку, быстро заполнил. Судья Ди тщательно проверил обе бумаги и убрал в рукав.
— Можно мне попросить у вас на минутку эту удобную кисточку и листок бумаги?
Все это время Чао Тай стоял за спиной Лен Цяня. Развернув стул так, чтобы меняла не смог разобрать ни единого иероглифа, судья Ди устроился за чайным столиком и мгновенно набросал короткую записку своим собственным выразительным почерком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Служащий, с сомнением оглядев двух рослых посетителей, принялся задавать вопросы, и Ди поведал вполне правдоподобную историю об удачной спекуляции на рисовом рынке. Помощник менялы, успокоенный его вежливыми речами и обращением, черкнул на листе несколько иероглифов и, подозвав мальчика-посыльного, велел отнести наверх. Вскоре мальчик вернулся с известием, что господин Лен ждет господина Шэна и его компаньона.
Меняла в дорогих белых утренних одеждах сидел за большим, покрытым красным лаком столом. Продолжая беседовать с двумя служащими, он жестом указал гостям на пару стульев с высокими спинками, стоявших у чайного столика напротив окна; один из служащих поспешил налить посетителям чаю. Ди внимательно разглядывал менялу, пока тот отдавал распоряжения, и ему показалось, что Лен Цянь слишком бледен и явно обеспокоен. Затем судья окинул взглядом кабинет, особое внимание уделив висевшему на стене за спиной хозяина свитку с изображением цветов лотоса и написанным каллиграфическим почерком длинным стихотворением. От окна судье удалось разобрать лишь подпись: «Твой невежественный младший брат Тэ». Очевидно, картину нарисовал Лен Тэ — брат Лен Цяня, но словам одного из зрителей на заседании местного суда, умерший две недели назад.
Наконец Лен отослал служащих и, повернувшись к гостям, любезно спросил, чем может быть им полезен.
— Речь пойдет о передаче определенной доли от суммы размером в тысячу монет золотом, — бесстрастным тоном заявил судья Ди. — И вот документ, на основании коего произойдет упомянутая передача.
Он достал из рукава вырванную страницу тетради и положил на стол.
Лицо менялы стало пепельно-серым. Он смотрел на предательский листок бумаги, не скрывая ужаса, и судья Ди, с облегчением переведя дух, подал знак Чао Таю. Гигант встал, тяжелой поступью подошел к двери и закрыл ее на задвижку, затем вернулся к окну и запер ставни. Меняла следил за ним полным отчаяния взглядом. Наконец Чао Тай, обеспечив полное уединение, встал за спиной менялы, и судья Ди продолжил:
— Разумеется, остальные листы тоже у меня — целая толстая тетрадь.
— Как она к вам попала? — нервно выдохнул Лен.
— Послушайте, господин Лен! — укоризненно одернул его судья. — Давайте не будем отвлекаться от дела, ладно? Вы видите, что я вполне благоразумный человек, но, как могли прочесть на моем визитном листе, еще и посредник в торговых сделках, а потому рассчитываю получить комиссионные от вашей прибыли. По моим расчетам, последняя составила примерно тысячу золотых монет.
— Сколько вы хотите? — испуганно осведомился меняла.
— Всего лишь семьсот, — спокойно ответил Ди. — И у вас останется довольно приличная сумма, чтобы начать все сначала.
— Мне следовало бы отдать вас под суд! — пробормотал Лен.
— А мне — вас, — учтиво откликнулся судья. — Так что будем считать, мы квиты.
Лен вдруг закрыл лицо руками и простонал:
— Это — кара, ниспосланная Небом! Призрак Ко преследует меня!
В дверь постучали. Лен Цянь хотел было отозваться и привстал, но тяжелая рука Чао Тая легла ему на плечо, вынуждая снова сесть, а низкий голос прогудел в самое ухо:
— Не волнуйтесь, пожалуйста! Это может навредить вашему здоровью! Велите им уйти!
— Зайдите попозже, я занят! — послушно крикнул меняла.
Судья внимательно изучал его, поглаживая бороду.
— Если Ко не знал, что вы его обкрадывали, почему вас так беспокоит его призрак? — полюбопытствовал Ди.
Лен бросил на него встревоженный взгляд.
— Что вы имели в виду? — задыхаясь пробормотал он. — Скажите, футляр был открыт или запечатан?
Судья не имел ни малейшего представления, что так взволновало менялу. Насколько он понимал, Кунь-Шань стащил тетрадь, когда забрался в дом Лен Цяня, чтобы ограбить его, но дело, видимо, обстояло несколько сложнее.
— Благодарение Небу! — воскликнул Лен. — Значит, это не из-за меня Ко покончил с собой!
— Вы уже открыли нам так много, что лучше бы рассказать все до конца! — холодно обронил судья. — Повторяю, я — человек благоразумный и готов обсудить условия сделки.
Лен вытер пот со лба — мысль о том, чтобы поделиться с кем-то своими тревогами, явно принесла ему облегчение.
— Я допустил глупейшую ошибку. Приглашая меня на обед, Ко попросил захватить с собой документы, которые он хотел проверить. Я положил их в футляр, скрепил печатью и положил за пазуху, но, придя в гости, забыл сразу отдать. В самый разгар, непосредственно перед тем, как старику стало плохо, он спросил меня о документах. Я сунул руку за пазуху и но ошибке вытащил запечатанный футляр со своей тетрадью, который всегда носил с собой, а он, увы, был того же размера и веса, что и принесенный для Ко. Я отдал его старику и, только после того, как он ушел в дом принимать лекарство, осознал совершенный мною чудовищный промах. Увидев, как несчастный бросился в реку, я, естественно, подумал, что в спальне он вскрыл футляр и, не в силах перенести предательства лучшего друга, в отчаянии покончил с собой. Эта страшная мысль неотступно преследует меня эти два дня. Я не сплю по ночам, и… — Меняла в полном смятении чувств покачал головой.
— Ну, я вижу, у вас нет оснований жаловаться, что мы поступаем с вами несправедливо! — сказал судья Ди. — Вы ведь, я думаю, собирались, прихватив эти деньги, удрать из города в один из ближайших дней?
— Да, собирался, — вздохнул Лен Пянь. — Будь старик Ко жив, я уехал бы на этой неделе, оставив ему письмо с объяснениями и мольбой простить меня. На уплату долгов мне нужно девятьсот монет золотом, остальные деньги я хотел использовать для того, чтобы где-нибудь далеко отсюда начать жизнь заново. После смерти Ко я надеялся сразу получить постановление суда о передаче имущества. Это дало бы мне доступ к его хранилищу, где, как мне известно, лежат двести золотых монет, во теперь придется бежать немедленно, иначе мои заимодавцы, не получив своих денег, поднимут шум.
— Я вас надолго не задержу, — успокоил его судья. — Наше дело решается предельно просто: где вы храните золото?
— В золотой лавке «Небесный дождь».
— Прекрасно. Напишите два требования выдать деньги на триста пятьдесят золотых монет каждое и скрепите печатью, не указывая имени получателя.
Лен достал из ящика стола два больших листа с печатями своей серебряной лавки и, на ощупь отыскав кисточку, быстро заполнил. Судья Ди тщательно проверил обе бумаги и убрал в рукав.
— Можно мне попросить у вас на минутку эту удобную кисточку и листок бумаги?
Все это время Чао Тай стоял за спиной Лен Цяня. Развернув стул так, чтобы меняла не смог разобрать ни единого иероглифа, судья Ди устроился за чайным столиком и мгновенно набросал короткую записку своим собственным выразительным почерком:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41