Не то чтобы Матильда боялась Роберта — она даже себе, наверное, не призналась бы в том, что без него ее дело обречено на провал. Эта женщина порой унижала самого верного своего соратника безо всякого повода, а теперь, видимо, вознамерилась, поставив Роберта перед свершившимся фактом, продемонстрировать свое полное превосходство. Ибо все эти годы, пользуясь неуклонной поддержкой сводного брата, она в глубине души отчаянно завидовала его доблести и славе.
Несколько часов после завершения совета Ив проспал на скамье, завернувшись в плащ. Пока он понятия не имел, как помешать императрице осуществить ее зловещий замысел, но считал это необходимым. И не только потому, что казнь Филиппа неизбежно заставит многих сторонников Матильды отшатнуться от нее и подольет масла в огонь усобицы, которая станет еще более ожесточенной и кровавой, чем до сих пор. Возможно, еще не отдавая себе в этом отчета, Ив просто хотел спасти Филиппа. Он не понимал этого мрачного, скрытного человека, но чувствовал, что при иных обстоятельствах мог бы его полюбить. Как некогда полюбил его Оливье, хотя тоже не понимал.
Спал Ив урывками и проснулся за час до рассвета. В бледном сумраке утра он собрался в дорогу и присоединился к основным силам императрицы, выступавшим на штурм Масардери.
Командование было поручено Реджинальду Фицгилберту, который, хотя и числился церемониймейстером двора, военное дело знал отменно. Его механики подвели баллисты к самому гребню, а отряды воинов заняли выгодные позиции вокруг замка от самой реки до деревни, где в доме местного священника расположилась императрица со своими дамами. Караульные на стенах ничего не заметили. Скорее всего, сохранить передвижение войск в тайне до самого вечера не удалось бы и Фицгилберту, когда бы не жители Гринемстеда. Местным крестьянам неплохо жилось при Масарах и никому из них не пришло в голову предупредить нового владельца замка о грозящей опасности. Селяне вообще склонны были проявлять благоразумную осторожность, старались держаться подальше от наводнивших окрестности вояк и выжидали, как развернутся события.
К вечеру рассредоточение войск закончилось, в лагерях зажгли костры, и, хотя их тщательно укрывали, отблески огня увидели со стен.
— Этот малый сдержал данное слово, — бесстрастно промолвил Филипп, рассматривая с одной из башен окружавшее замок кольцо крошечных огоньков и по числу лагерных костров оценивая число противников. — Не иначе как все ее войско сюда привел. Похоже, ему по случайности повезло. Видимо, она собрала в Глостере чуть ли не всех своих лордов с их отрядами, без которых я, признаться, предпочел бы обойтись. Ну что же, в конце концов, я сам пригласил его на праздник и готов встретить честь честью, насколько это возможно при столь неблагоприятных обстоятельствах. Посмотрим, что будет завтра. Врасплох они меня уже не застанут, и то ладно. А ты, брат, — учтиво обратился он к монаху, — можешь, если желаешь, покинуть замок, пока еще есть время. Твой сан обеспечит тебе добрый прием повсюду.
— Благодарю за любезное предложение, — столь же учтиво отозвался Кадфаэль, — но без сына я никуда не уйду.
Когда затянувшие небо низкие облака скрыли луну и звезды, и полностью стемнело, Ив покинул свою позицию с севера от замка. В эту ночь никаких активных действий ждать не приходилось. После столь внушительной демонстрации силы наверняка последует требование сдаться. Какой смысл громить замок и уничтожать столь ценное имущество. Штурм произойдет лишь в случае отказа. Итак, в распоряжении Ива была ночь. До рассвета он должен был — если удастся — добраться до брата Кадфаэля и поговорить с ним.
Память у Ива была превосходной, и он мог слово в слово повторить все, что слышал от Филиппа о своем госте. «В моей часовне он может соблюдать распорядок служб так же добросовестно, как и у себя в Шрусбери. Кстати, он так и поступает».
Из этого следовало, что монах ходит в часовню к полуночной службе. Где находится часовня, Ив тоже примерно представлял, ибо, когда его вели из темницы в каминный зал, он приметил появившегося из темного коридора капеллана с требником в руках. Где-то там, коли будет на то воля Господня, появится и Кадфаэль. Должен появиться, ибо ночь накануне битвы он наверняка проведет в молитве.
Темная, безлунная ночь была для Ива благословением, хотя и под ее прикрытием человека, пересекающего открытое пространство, могли заметить со стен. Поэтому Иву казалось, что ему предстоит томительно долгий путь длиною чуть ли не в несколько миль. Но даже на голом откосе можно найти укрытие, используя лощины и выступы, валуны и овраги. Задачей Ива было незаметно подобраться к тому углу возле северной башни, где росла большая лоза. Он хотел бы видеть голову часового, расхаживавшего по стене взад-вперед, но расстояние было слишком велико. Лишь преодолев половину пути, можно было надеяться различить на фоне темного неба размытые очертания зубцов на стенах и башнях. Большего, впрочем, желать и не следовало — будь видимость лучше, могли бы заметить и его самого.
Завернувшись в черный ворсистый плащ, Ив двинулся вперед. Сначала направление можно было определить лишь по отражению от низко нависавших облаков света горевших на внутреннем дворе замка факелов, создававшему над стеной слабо светящийся ободок. По мере продвижения юноши перед ним вырастала черная громада замка, а вскоре он начал улавливать и звуки — голоса и звон стали. Раз на стене даже вспыхнул огонь, и Ив мгновенно припал к земле, с головой накрывшись плащом. Некоторое время он лежал не шевелясь, боясь выдать себя малейшим движением, но вскоре человек с факелом спустился во двор и опасность миновала. Выждав еще минуту, Ив продолжил свой путь. Теперь, пожалуй, он уже начинал улавливать — не то чтобы видеть, но как-то различать — движение караульного по стене между башнями.
Юноша приближался к заранее намеченному месту — углу между стеной и башней, где взбегала вверх сухая лоза, цеплявшаяся за край начинавшейся как раз оттуда деревянной галереи. Взобраться на галерею по лозе, когда караульный, совершая свой обход, удалится в противоположном направлении, представлялось Иву вполне возможным — но что делать потом?
Оружия юноша с собой не взял. Когда приходится карабкаться по стенам, от меча да ножа проку все равно никакого, а нападать на караульного он вовсе не собирался. Единственным его намерением было незаметно проникнуть внутрь, передать свое предупреждение и выбраться наружу. Он шел на это ради той хрупкой надежды на примирение, которая еще теплилась после провала встречи в Ковентри. А что его ждет — успех или неудача, — зависело исключительно от его ловкости и смекалки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68