Этот аппарат позволяет просветить любую часть пергамента так, чтобы можно было расшифровать нанесенные на него знаки.
Смотрите сами.
Николай не верил своим глазам. На обугленной бумаге, зажатой между двумя стеклянными пластинами, действительно можно было отчетливо разглядеть какие-то знаки.
— Но… как это возможно? — вырвалось у него.
— С помощью света возможно все, — ответил ди Тасси; — — Надо только уметь направить его туда, куда он сам обычно не направляется.
Ди Тасси указал Николаю одно место из текста. Sapientia est soror lucis — четко виднелось на потолке. Мудрость — сестра света. Дальше следовало совершенно неразборчивое место, так как тончайший слой пепла расползся по стеклу при закреплении. На этом темном фоне, там, где не было пепла, виднелись ослепительно яркие пятна. Николай дивился тому мастерству, с которым людям ди Тасси удалось сопоставить части, казалось бы, безвозвратно уничтоженного документа. Что это за люди? Высший имперский суд содержит тайную полицию, которая занимается делами такого рода? Но в это время его внимание привлек обрывок другой фразы — … horror luciferorum… — далее следовал ряд римских цифр.
— Прочтите вот это, — сказал ди Тасси и указал на нижнюю часть документа. — Non modo animum gravat, sed etiam fontem vitae extinguit, — прочел он вслух.
— Вещество, которое не отягощает дух, но иссушает источник жизни, — перевел Николай.
— Вы можете что-либо предположить по этой фразе? — спросил ди Тасси.
Прочтенные фразы отдавались эхом в душе Николая. Soror lucis! Horror luciferorum! Что это вообще может означать? Что общего имеет свет с дьяволом?
— Что это за текст? — спросил он.
— Одно из многочисленных писем Максимилиана отцу, — ответил ди Тасси.
— Почему Альдорф их уничтожил?
— Вот именно, почему? Что вы об этом думаете?
Николай тупо посмотрел на советника, потом пожал плечами.
— Почему вы спрашивает об этом меня? — недоуменно проговорил он. — Я врач. Я не был знаком ни с Альдорфом, ни с его сыном.
Ди Тасси внимательно посмотрел на Рёшлауба.
— Меня просто интересует ваше мнение. О чем, на ваш взгляд, здесь идет речь?
Николай в нерешительности молчал. Чего хочет от него этот человек? В его поведении было нечто, что возбудило в Николае подозрения. Зачем ди Тасси показал ему все эти вещи?
— Видите ли, лиценциат, этот трюк с собакой привлек мое внимание к вам. Вы, очевидно, человек, который весьма оригинально мыслит. Поэтому меня интересуют ваши наблюдения.
Теперь он льстит, чтобы втереться ко мне в доверие, встревоженно подумал Николай. Он внезапно преисполнился недоверия и подозрительности к этому человеку. Что он здесь делает? Что ищет высший имперский суд в этом жалком графском имении, копаясь в смутных писаниях членов этого своеобразного семейства?
Он так и не нашелся, что ответить.
— Милостивый государь, милостивый государь, —донесся из библиотеки чей-то голос. Дверь с треском распахнулась, и раздался грохот приближающихся шагов.
Ди Тасси резко обернулся.
— Фойсткинг? Что случилось?
Какой-то человек в кавалерийском мундире, едва переводя дыхание, стоял в дверном проеме. Человек был весь в снегу, руки его дрожали, лицо пепельно-бледное.
— Мы… нашли Зеллинга. Идемте скорее.
Ди Тасси тотчас встрепенулся.
— Где?
— В лесу… он в ужасном состоянии.
Ди Тасси застыл на месте.
— Что случилось?
Но Фойсткинг только молча тряс головой. Николай подошел к нему. В глазах сильного рослого мужчины стояли слезы.
— Что с ним? Что случилось с камергером Зеллингом?
— Прошу вас, ведь вы врач, не так ли? Идемте, — пролепетал он. — Идемте скорее.
2
Николай с превеликим трудом поспевал за Фойсткингом и ди Тасси, которые неслись впереди бешеным галопом. Они скакали на запад. Николай вообще не знал этих мест. Где-то за холмами, видевшимися на горизонте, лежал Ансбах. Но до него было очень далеко. Весь район принадлежал графству Лоэнштайн, во владения которого неровными зубьями вонзались поместья ответвлений этого семейства. Всадники миновали уже два пограничных камня, но из-за быстрой езды Николай не успел рассмотреть, какие гербы были высечены на камнях — Вартенштейга, Ашберга, Церингена или Ингвейлера. Вполне вероятно, что сейчас они снова скакали по владениям Альдорфа.
Они проскочили лесок, пересекли широкое поле, по проталинам которого важно расхаживала стая ворон. Птицы испуганно шарахнулись в сторону, когда мимо них сумасшедшим галопом пронеслись всадники, и с громким карканьем взметнулись в воздух. Вскоре после этого Фойсткинг и ди Тасси остановились в открытом поле. Николай подъехал ближе и услышал, как советник ругает кавалериста.
— Я думал, вы знаете дорогу!
Фойсткинг беспомощно рассматривал карту.
— Я очень быстро скакал, — оправдывался он. — Здесь все выглядит совершенно незнакомым.
Николай удивленно принялся рассматривать карту, которую держал в руках Фойсткинг. Такой подробной карты ему не приходилось видеть ни разу в жизни. Но когда он попытался внимательно рассмотреть знаки и линии, нанесенные на нее, то заметил, как ди Тасси сделал своему человеку знак, и тот свернул карту. Николай сделал вид, что ничего не заметил, и отъехал в сторону, чтобы не мешать этим двоим обсуждать дальнейший путь. Мелкое происшествие было неприятно Николаю. Если это такая секретная карта, то они могли вообще ее не показывать, с досадой думал он. Возможно, это была военная карта, но каким образом ее получил советник юстиции? В действительности Николая гораздо больше злило нечто другое. Почему он не может получить такую карту? Насколько точнее были бы его исследования кошачьей эпидемии!
Николай осмотрелся. Он не имел ни малейшего понятия, где именно они находятся. Вокруг лежали запустевшие, заброшенные поля, обрамленные лесами по кромке горизонта, а над ним, на уровне глаз, на фоне скользящих по декабрьскому небу облаков, плыло бледное желтовато-белое солнце. Лошади фыркали, выпуская в холодный воздух клубы пара.
— Должно быть, это там, в низине, — решил наконец Фойсткинг и направил коня на север через пограничное поле. Ди Тасси бросил на Николая короткий взгляд и поскакал вслед за Фойсткингом. Через короткое время пейзаж разительно изменился. Они оказались у подножия склона, за которым простиралась равнинная местность. Однако прямо перед ними высилась гора, заросшая лесом. В проплешинах виднелась песчаниковая порода.
— Я проезжал вдоль этой горы, — облегченно произнес Фойсткинг. Ди Тасси в ответ промолчал. Николай был больше занят тем, чтобы не упасть с лошади. Он начал чувствовать боль в бедрах — не каждый день приходилось ему участвовать в таких скачках.
Им потребовалось еще почти двадцать минут, чтобы добраться до низины. Разрезавший ее ручей оказался мелководным и узким, и они сумели беспрепятственно перебраться на противоположную сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
Смотрите сами.
Николай не верил своим глазам. На обугленной бумаге, зажатой между двумя стеклянными пластинами, действительно можно было отчетливо разглядеть какие-то знаки.
— Но… как это возможно? — вырвалось у него.
— С помощью света возможно все, — ответил ди Тасси; — — Надо только уметь направить его туда, куда он сам обычно не направляется.
Ди Тасси указал Николаю одно место из текста. Sapientia est soror lucis — четко виднелось на потолке. Мудрость — сестра света. Дальше следовало совершенно неразборчивое место, так как тончайший слой пепла расползся по стеклу при закреплении. На этом темном фоне, там, где не было пепла, виднелись ослепительно яркие пятна. Николай дивился тому мастерству, с которым людям ди Тасси удалось сопоставить части, казалось бы, безвозвратно уничтоженного документа. Что это за люди? Высший имперский суд содержит тайную полицию, которая занимается делами такого рода? Но в это время его внимание привлек обрывок другой фразы — … horror luciferorum… — далее следовал ряд римских цифр.
— Прочтите вот это, — сказал ди Тасси и указал на нижнюю часть документа. — Non modo animum gravat, sed etiam fontem vitae extinguit, — прочел он вслух.
— Вещество, которое не отягощает дух, но иссушает источник жизни, — перевел Николай.
— Вы можете что-либо предположить по этой фразе? — спросил ди Тасси.
Прочтенные фразы отдавались эхом в душе Николая. Soror lucis! Horror luciferorum! Что это вообще может означать? Что общего имеет свет с дьяволом?
— Что это за текст? — спросил он.
— Одно из многочисленных писем Максимилиана отцу, — ответил ди Тасси.
— Почему Альдорф их уничтожил?
— Вот именно, почему? Что вы об этом думаете?
Николай тупо посмотрел на советника, потом пожал плечами.
— Почему вы спрашивает об этом меня? — недоуменно проговорил он. — Я врач. Я не был знаком ни с Альдорфом, ни с его сыном.
Ди Тасси внимательно посмотрел на Рёшлауба.
— Меня просто интересует ваше мнение. О чем, на ваш взгляд, здесь идет речь?
Николай в нерешительности молчал. Чего хочет от него этот человек? В его поведении было нечто, что возбудило в Николае подозрения. Зачем ди Тасси показал ему все эти вещи?
— Видите ли, лиценциат, этот трюк с собакой привлек мое внимание к вам. Вы, очевидно, человек, который весьма оригинально мыслит. Поэтому меня интересуют ваши наблюдения.
Теперь он льстит, чтобы втереться ко мне в доверие, встревоженно подумал Николай. Он внезапно преисполнился недоверия и подозрительности к этому человеку. Что он здесь делает? Что ищет высший имперский суд в этом жалком графском имении, копаясь в смутных писаниях членов этого своеобразного семейства?
Он так и не нашелся, что ответить.
— Милостивый государь, милостивый государь, —донесся из библиотеки чей-то голос. Дверь с треском распахнулась, и раздался грохот приближающихся шагов.
Ди Тасси резко обернулся.
— Фойсткинг? Что случилось?
Какой-то человек в кавалерийском мундире, едва переводя дыхание, стоял в дверном проеме. Человек был весь в снегу, руки его дрожали, лицо пепельно-бледное.
— Мы… нашли Зеллинга. Идемте скорее.
Ди Тасси тотчас встрепенулся.
— Где?
— В лесу… он в ужасном состоянии.
Ди Тасси застыл на месте.
— Что случилось?
Но Фойсткинг только молча тряс головой. Николай подошел к нему. В глазах сильного рослого мужчины стояли слезы.
— Что с ним? Что случилось с камергером Зеллингом?
— Прошу вас, ведь вы врач, не так ли? Идемте, — пролепетал он. — Идемте скорее.
2
Николай с превеликим трудом поспевал за Фойсткингом и ди Тасси, которые неслись впереди бешеным галопом. Они скакали на запад. Николай вообще не знал этих мест. Где-то за холмами, видевшимися на горизонте, лежал Ансбах. Но до него было очень далеко. Весь район принадлежал графству Лоэнштайн, во владения которого неровными зубьями вонзались поместья ответвлений этого семейства. Всадники миновали уже два пограничных камня, но из-за быстрой езды Николай не успел рассмотреть, какие гербы были высечены на камнях — Вартенштейга, Ашберга, Церингена или Ингвейлера. Вполне вероятно, что сейчас они снова скакали по владениям Альдорфа.
Они проскочили лесок, пересекли широкое поле, по проталинам которого важно расхаживала стая ворон. Птицы испуганно шарахнулись в сторону, когда мимо них сумасшедшим галопом пронеслись всадники, и с громким карканьем взметнулись в воздух. Вскоре после этого Фойсткинг и ди Тасси остановились в открытом поле. Николай подъехал ближе и услышал, как советник ругает кавалериста.
— Я думал, вы знаете дорогу!
Фойсткинг беспомощно рассматривал карту.
— Я очень быстро скакал, — оправдывался он. — Здесь все выглядит совершенно незнакомым.
Николай удивленно принялся рассматривать карту, которую держал в руках Фойсткинг. Такой подробной карты ему не приходилось видеть ни разу в жизни. Но когда он попытался внимательно рассмотреть знаки и линии, нанесенные на нее, то заметил, как ди Тасси сделал своему человеку знак, и тот свернул карту. Николай сделал вид, что ничего не заметил, и отъехал в сторону, чтобы не мешать этим двоим обсуждать дальнейший путь. Мелкое происшествие было неприятно Николаю. Если это такая секретная карта, то они могли вообще ее не показывать, с досадой думал он. Возможно, это была военная карта, но каким образом ее получил советник юстиции? В действительности Николая гораздо больше злило нечто другое. Почему он не может получить такую карту? Насколько точнее были бы его исследования кошачьей эпидемии!
Николай осмотрелся. Он не имел ни малейшего понятия, где именно они находятся. Вокруг лежали запустевшие, заброшенные поля, обрамленные лесами по кромке горизонта, а над ним, на уровне глаз, на фоне скользящих по декабрьскому небу облаков, плыло бледное желтовато-белое солнце. Лошади фыркали, выпуская в холодный воздух клубы пара.
— Должно быть, это там, в низине, — решил наконец Фойсткинг и направил коня на север через пограничное поле. Ди Тасси бросил на Николая короткий взгляд и поскакал вслед за Фойсткингом. Через короткое время пейзаж разительно изменился. Они оказались у подножия склона, за которым простиралась равнинная местность. Однако прямо перед ними высилась гора, заросшая лесом. В проплешинах виднелась песчаниковая порода.
— Я проезжал вдоль этой горы, — облегченно произнес Фойсткинг. Ди Тасси в ответ промолчал. Николай был больше занят тем, чтобы не упасть с лошади. Он начал чувствовать боль в бедрах — не каждый день приходилось ему участвовать в таких скачках.
Им потребовалось еще почти двадцать минут, чтобы добраться до низины. Разрезавший ее ручей оказался мелководным и узким, и они сумели беспрепятственно перебраться на противоположную сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107