Вспыхнула боль, и в следующее мгновение Мередит почувствовала у виска дуло пистолета.
— Не шуми, стерва! — прорычал он.
Что толку кричать? Даже если бы Хит был дома, он бы ее не услышал.
— Сэмми, беги!
Но девочка стояла, ее трясло от страха. Огромные испуганные голубые глаза сияли в полумраке.
— Заткнись! — Дуло пистолета предупреждающе впилось Мередит в висок. — Больше ни слова.
Но она не послушалась и снова закричала:
— Сэмми, беги! Беги!
Но блондин не дал ей убежать, схватив за волосы. Сэмми взвизгнула и вскинула к голове руки — туда, где ощутила острую боль.
— Не трогай ее! Ты… животное! Ох!.. — Коммивояжер сильнее завернул ей руку за спину, и она прикусила губу, не желая показывать, как ей больно. — Отпусти волосы! Это же маленькая девочка!
Блондин молча протащил Сэмми через кухню и усадил на стул. Девочка всхлипывала от страха. Только бы освоболиться, и Мередит бы задушила его голыми руками! Ее тоже заставили подойти к стулу и сесть.
Боже! О Боже! Только на такую молитву она и была способна.
Коммивояжер достал из пиджака блокнот и ручку, швырнул перед ней и выпустил руку.
— Напишешь Глену письмо, — приказал он. — Я буду диктовать. В правом верхнем углу поставь число двухнедельной давности.
Мередит не могла вспомнить, какой идет месяц, не то что число двухнедельной давности.
— Сегодня двадцать второе мая, — подсказал коммивояжер. — Поставь одиннадцатое.
Шарик ходил ходуном по бумаге, и буквы получались такими, словно их выводил паралитик.
— Черт тебя побери! Пиши нормально! Иначе я вышибу из твоей девчонки мозги!
Мередит судорожно вздохнула и попыталась унять дрожь в руке. Ей все-таки удалось нацарапать число.
— Теперь дальше, — приказывал коммивояжер. — «Дорогой Глен!»
Написав обращение, Мередит почувствовала, как от всего происходящего в душу заползает холодный ужас. В ушах возник и нарастал неприятный звон. Не проронив ни слова, она вывела все, что ей диктовали, — решила оставить Тамару под опекой деда. «Плохо с деньгами», — подсказал коммивояжер. В конце концов она поняла, что у Глена девочке будет лучше. И в заключение просила устроить Тамару как можно быстрее.
— Прекрасно, — похвалил ее брюнет и убрал в карман блокнот. — А теперь вставай.
Не сводя глаз с испуганной дочери, Мередит вскочила на ноги. Обогнула стол, схватила Сэмми на руки, стала уговаривать не бояться. Говорила, что все будет в порядке, и, конечно, лгала.
Коммивояжер ткнул ей в спину пистолет, оторвал от ребенка и подтолкнул из кухни в гостиную. Мередит выгибала шею, стараясь разглядеть, что делал белобрысый с Сэмми, пока не захлопнулась дверь. Девочка тут же начала плакать, и ее крики разрывали материнское сердце.
— Налево! — раздалось сзади, и сразу же последовал грубый толчок в спину.
Мередит смутно понимала, что ее ведут в спальню.
— Что… что вы собираетесь делать?
Коммивояжер не ответил, только продолжал толкать перед собой и, когда ноги женщины уперлись в кровать, сильно толкнул ее в спину, и Мередит упала лицом вниз. Он скрутил ей запястья, потом лодыжки. И все это время мать слышала, как плакала Сэмми.
— Моя дочурка… Пожалуйста, не пугайте ее. Коммивояжер вытащил что-то из кармана пиджака. Мередит скосила глаза и увидела шприц.
— А теперь ты будешь баиньки, — сообщил он таким тоном, от которого у Мередит по спине побежали мурашки. — Когда заснешь, мы тебя развяжем, потом немного подкрутим газовый камин, чтобы не сработала контрольная горелка, и откроем кран. К тому времени, когда твой дружок приедет тебя навестить, ты будешь безвозвратно далеко.
Мередит уставилась на него, не веря собственным ушам. Неужели ее собираются убить?
Коммивояжер снял колпачок с иглы, направил ее вверх и нажимал на поршень до тех, пока не брызнула чистая, без пузырьков, жидкость.
— Все будет выглядеть как несчастный случай. Люди решат, что ты замерзла, включила камин и заснула. Поэтому не почувствовала запах газа.
Холод страха пробежал по позвоночнику и, проникнув внутрь, узлом завязал желудок. Глен одним выстрелом решил убить двух зайцев: получить постоянное опекунство над внучкой, потому что умрет ее ближайшая родственница, и избавиться от опасной свидетельницы, которая слишком многое знала.
— Вы ненормальный! Вам это так просто не сойдет!
Она начала извиваться, пытаясь освободить руки. И тут ее разум сковал парализующий ужас. Мередит поняла, что ее скрутили бархатным шнуром. Эти люди предусмотрели все: бархат не оставит на коже отметин, как обыкновенная веревка.
Мужчина склонился над ней. Иголка плясала рядом с ее рукой.
— Это не больно. Почувствуешь укол, и все.
Она корчилась, стараясь уклониться от шприца.
— Вот увидите, правда выплывет и вас обвинят в убийстве.
Коммивояжер схватил ее за плечо.
— Расслабься, Мэри. Ты просто уснешь.
Мередит запрокинула голову и ударила связанными ногами ему по коленям.
— Да успокойся же ты! Говорю тебе, это не больно!
То, что смерть предстоит безболезненная, утешало несильно. Сэмми! Ей нельзя умирать и оставлять свою маленькую дочку. Да еще с таким человеком, как Глен. Пожалуйста, Боже! Только не с Гленом!
Иголка уже царапала кожу Мередит, когда из кухни донесся крик:
— Дельгадо, сюда! Девчонка смывается!
Дельгадо выругался, швырнул шприц на кровать и выскочил из комнаты.
Грохот шагов раздался по всему дому. О стену саданула дверь — громко, как ружейный выстрел. Смертельно боясь за дочь, Мередит так дергала руки и изгибалась пополам, стараясь освободиться, что упала с кровати и больно ударилась плечом о туалетный столик. Желудок бешено сокращался от позывов к рвоте, и горячие волны подкатывали к горлу.
Она лежала и, тяжело дыша, старалась, чтобы ее не вырвало. В тишине сумерек с улицы раздавалась брань мужчин. Беги, девочка, беги! Никогда в жизни Мередит не чувствовала себя столь отчаянно-беспомощной.
— Хит! Помоги нам, Хит!
Она выкрикивала его имя и понимала, что это бесполезно. Он все еще был в управлении и никак не мог ее услышать.
Глава 18
Стараясь не обращать внимания на скулеж и метания Голиафа, Хит сосредоточился на экране компьютера. Ему не хотелось верить тому, что он видел… Будь все проклято! Он нашел преступника. Или — в его случае — преступницу. Мэри Календри, закоренелая воровка детей.
Пожалуй, только овалом лица женщина с фотографии напоминала Мередит, которую он знал. Каштановые волосы до плеч пестрели светлыми прядями, огромные глаза были голубыми, как у Сэмми. Надо отдать должное — женщина проделала колоссальную работу по изменению своей внешности.
Едкое отвращение, как жидкий огонь, обжигало гортань, когда он просматривал ее дело. Такое дерьмо не отмыть. Не подчинилась распоряжению суда и увезла ребенка из штата Нью-Йорк в то время, как там рассматривалось дело об опеке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— Не шуми, стерва! — прорычал он.
Что толку кричать? Даже если бы Хит был дома, он бы ее не услышал.
— Сэмми, беги!
Но девочка стояла, ее трясло от страха. Огромные испуганные голубые глаза сияли в полумраке.
— Заткнись! — Дуло пистолета предупреждающе впилось Мередит в висок. — Больше ни слова.
Но она не послушалась и снова закричала:
— Сэмми, беги! Беги!
Но блондин не дал ей убежать, схватив за волосы. Сэмми взвизгнула и вскинула к голове руки — туда, где ощутила острую боль.
— Не трогай ее! Ты… животное! Ох!.. — Коммивояжер сильнее завернул ей руку за спину, и она прикусила губу, не желая показывать, как ей больно. — Отпусти волосы! Это же маленькая девочка!
Блондин молча протащил Сэмми через кухню и усадил на стул. Девочка всхлипывала от страха. Только бы освоболиться, и Мередит бы задушила его голыми руками! Ее тоже заставили подойти к стулу и сесть.
Боже! О Боже! Только на такую молитву она и была способна.
Коммивояжер достал из пиджака блокнот и ручку, швырнул перед ней и выпустил руку.
— Напишешь Глену письмо, — приказал он. — Я буду диктовать. В правом верхнем углу поставь число двухнедельной давности.
Мередит не могла вспомнить, какой идет месяц, не то что число двухнедельной давности.
— Сегодня двадцать второе мая, — подсказал коммивояжер. — Поставь одиннадцатое.
Шарик ходил ходуном по бумаге, и буквы получались такими, словно их выводил паралитик.
— Черт тебя побери! Пиши нормально! Иначе я вышибу из твоей девчонки мозги!
Мередит судорожно вздохнула и попыталась унять дрожь в руке. Ей все-таки удалось нацарапать число.
— Теперь дальше, — приказывал коммивояжер. — «Дорогой Глен!»
Написав обращение, Мередит почувствовала, как от всего происходящего в душу заползает холодный ужас. В ушах возник и нарастал неприятный звон. Не проронив ни слова, она вывела все, что ей диктовали, — решила оставить Тамару под опекой деда. «Плохо с деньгами», — подсказал коммивояжер. В конце концов она поняла, что у Глена девочке будет лучше. И в заключение просила устроить Тамару как можно быстрее.
— Прекрасно, — похвалил ее брюнет и убрал в карман блокнот. — А теперь вставай.
Не сводя глаз с испуганной дочери, Мередит вскочила на ноги. Обогнула стол, схватила Сэмми на руки, стала уговаривать не бояться. Говорила, что все будет в порядке, и, конечно, лгала.
Коммивояжер ткнул ей в спину пистолет, оторвал от ребенка и подтолкнул из кухни в гостиную. Мередит выгибала шею, стараясь разглядеть, что делал белобрысый с Сэмми, пока не захлопнулась дверь. Девочка тут же начала плакать, и ее крики разрывали материнское сердце.
— Налево! — раздалось сзади, и сразу же последовал грубый толчок в спину.
Мередит смутно понимала, что ее ведут в спальню.
— Что… что вы собираетесь делать?
Коммивояжер не ответил, только продолжал толкать перед собой и, когда ноги женщины уперлись в кровать, сильно толкнул ее в спину, и Мередит упала лицом вниз. Он скрутил ей запястья, потом лодыжки. И все это время мать слышала, как плакала Сэмми.
— Моя дочурка… Пожалуйста, не пугайте ее. Коммивояжер вытащил что-то из кармана пиджака. Мередит скосила глаза и увидела шприц.
— А теперь ты будешь баиньки, — сообщил он таким тоном, от которого у Мередит по спине побежали мурашки. — Когда заснешь, мы тебя развяжем, потом немного подкрутим газовый камин, чтобы не сработала контрольная горелка, и откроем кран. К тому времени, когда твой дружок приедет тебя навестить, ты будешь безвозвратно далеко.
Мередит уставилась на него, не веря собственным ушам. Неужели ее собираются убить?
Коммивояжер снял колпачок с иглы, направил ее вверх и нажимал на поршень до тех, пока не брызнула чистая, без пузырьков, жидкость.
— Все будет выглядеть как несчастный случай. Люди решат, что ты замерзла, включила камин и заснула. Поэтому не почувствовала запах газа.
Холод страха пробежал по позвоночнику и, проникнув внутрь, узлом завязал желудок. Глен одним выстрелом решил убить двух зайцев: получить постоянное опекунство над внучкой, потому что умрет ее ближайшая родственница, и избавиться от опасной свидетельницы, которая слишком многое знала.
— Вы ненормальный! Вам это так просто не сойдет!
Она начала извиваться, пытаясь освободить руки. И тут ее разум сковал парализующий ужас. Мередит поняла, что ее скрутили бархатным шнуром. Эти люди предусмотрели все: бархат не оставит на коже отметин, как обыкновенная веревка.
Мужчина склонился над ней. Иголка плясала рядом с ее рукой.
— Это не больно. Почувствуешь укол, и все.
Она корчилась, стараясь уклониться от шприца.
— Вот увидите, правда выплывет и вас обвинят в убийстве.
Коммивояжер схватил ее за плечо.
— Расслабься, Мэри. Ты просто уснешь.
Мередит запрокинула голову и ударила связанными ногами ему по коленям.
— Да успокойся же ты! Говорю тебе, это не больно!
То, что смерть предстоит безболезненная, утешало несильно. Сэмми! Ей нельзя умирать и оставлять свою маленькую дочку. Да еще с таким человеком, как Глен. Пожалуйста, Боже! Только не с Гленом!
Иголка уже царапала кожу Мередит, когда из кухни донесся крик:
— Дельгадо, сюда! Девчонка смывается!
Дельгадо выругался, швырнул шприц на кровать и выскочил из комнаты.
Грохот шагов раздался по всему дому. О стену саданула дверь — громко, как ружейный выстрел. Смертельно боясь за дочь, Мередит так дергала руки и изгибалась пополам, стараясь освободиться, что упала с кровати и больно ударилась плечом о туалетный столик. Желудок бешено сокращался от позывов к рвоте, и горячие волны подкатывали к горлу.
Она лежала и, тяжело дыша, старалась, чтобы ее не вырвало. В тишине сумерек с улицы раздавалась брань мужчин. Беги, девочка, беги! Никогда в жизни Мередит не чувствовала себя столь отчаянно-беспомощной.
— Хит! Помоги нам, Хит!
Она выкрикивала его имя и понимала, что это бесполезно. Он все еще был в управлении и никак не мог ее услышать.
Глава 18
Стараясь не обращать внимания на скулеж и метания Голиафа, Хит сосредоточился на экране компьютера. Ему не хотелось верить тому, что он видел… Будь все проклято! Он нашел преступника. Или — в его случае — преступницу. Мэри Календри, закоренелая воровка детей.
Пожалуй, только овалом лица женщина с фотографии напоминала Мередит, которую он знал. Каштановые волосы до плеч пестрели светлыми прядями, огромные глаза были голубыми, как у Сэмми. Надо отдать должное — женщина проделала колоссальную работу по изменению своей внешности.
Едкое отвращение, как жидкий огонь, обжигало гортань, когда он просматривал ее дело. Такое дерьмо не отмыть. Не подчинилась распоряжению суда и увезла ребенка из штата Нью-Йорк в то время, как там рассматривалось дело об опеке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96