А теперь еще и Чарльз.
Уэс…
Она поверила ему, когда он говорил, что любит ее, а он отнял у нее тех, кого она любила. Надо уснуть и избавиться от мучений.
Вот оно… забвение.
Дыхание Онести стало медленным и ритмичным. Доктор Картер сжал руку Уэса, остановив его, когда тот хотел выйти из угла комнаты, где скрывался от взора девушки:
— Вам не следует находиться здесь.
Уэс молчал.
— Она не хочет вас видеть.
Уэс пристально посмотрел на Картера. Как ему объяснить, что он должен находиться рядом с Онести, чтобы попытаться разобраться в чувствах, охвативших его… понять, почему успешное завершение поиска, которому он посвятил семь долгих лет жизни, привело к такому печальному результату?
Уэс тихо ответил:
— Я останусь совсем ненадолго.
— Хорошо, но не будите ее.
Дверь за бородатым доктором закрылась, и Уэс присел у кровати Онести, взяв ее за руку.
Онести внезапно проснулась в полутьме своей комнаты. Она посмотрела в окно и увидела, что уже наступили сумерки.
Действительность вернулась к ней с болезненной внезапностью.
В комнате вдруг стало душно. Онести откинула покрывало и встала на ноги. Не обращая внимания на головокружение, она с отвращением откинула траурное платье. Джереми оно не понравилось бы. Он любил яркие цвета, так же как любил жизнь.
Эта мысль болью пронзила ее, и Онести, поддавшись импульсу, подошла к гардеробу, чтобы достать одежду для верховой езды.
Старые вещи Джереми…
Горькие воспоминания вызвали ярость. Она не хотела больше плакать и печалиться, не желала видеть скорбные лица и слышать сочувствующие голоса! Она должна бороться! Надо пойти куда-то и что-то делать, чтобы заглушить чувство беспомощности, которое примешивалось к ее горю.
Быстро спустившись по лестнице, Онести вышла на улицу и направилась к конюшне. Через несколько минут она оседлала лошадь и выехала за город. В лицо ей пахнул влажный ветер.
Колдуэлл остался далеко позади. Впереди были только серые облака, влажный ветер и бесконечная дикая местность, лишенная человеческого жилья.
Безумная ярость овладела девушкой, и Онести что есть силы пришпорила лошадь. Она крепко вцепилась в поводья и низко склонилась над седлом, когда та рванулась вперед внезапным броском. Онести пустила кобылу стремительным галопом, предоставив себя ветру, бьющему в лицо. Она скакала все быстрее и быстрее, как вдруг Джинджер неожиданно споткнулась. Онести едва удержалась, чтобы не вылететь из седла.
Увлеченная бешеной скачкой, девушка не обращала внимания на стук копыт за спиной. Она знала лишь одно: ей необходимо ускакать куда-нибудь подальше и побыть наедине с собой, чтобы избавиться от мучительных мыслей. Онести недовольно посмотрела на всадника, постепенно приблизившегося к ней сбоку и ухватившегося за поводья ее лошади. Глаза его пылали гневом, когда он попытался вырвать их из ее рук.
— Пусти! — сердито крикнула Онести. — Оставь меня в покое!
Завладев поводьями, Уэс натянул их и заставил лошадь остановиться, затем резко повернулся к Онести:
— Что ты делаешь?
— Какое право ты имеешь задавать вопросы? — крикнула рассвирепевшая Онести. — Ты мне никто!
— Это неправда.
— Неужели? Ты прибыл в Колдуэлл под ложным предлогом и вторгся в мою жизнь, используя меня. Убил Джереми и арестовал Чарльза лишь за то, что он пытался помочь любимому человеку!
— Забываешь, что он стал виновником гибели других людей!
— Чарльз не предполагал…
— Ему было все равно.
— Тебе легко судить, не так ли? — Онести пристально посмотрела ему в глаза. — Чарльз терял свою жену, женщину, которую любил. Он был бессилен помочь ей, и только деньги могли спасти ее, деньги, которых у него не было. Чарльз не мог допустить, чтобы она умерла! Что бы ты сделал на его месте?
Уэс не ответил, и Онести снова ухватилась за поводья. Взбешенная, когда Уэс отказался выпустить их, она крикнула:
— Ладно, пусть лошадь будет твоей!
Она спешилась, повернула в обратную сторону и пошла быстрым широким шагом. Сзади послышались тяжелые шаги Уэса. Лицо его было злым, когда он грубо развернул ее:
— Ты спросила, что бы я сделал на месте Чарльза, но не дождалась моего ответа.
— Я знаю, что ты ответишь!
— Нет, не знаешь, черт побери! — Уэс сверлил ее взглядом. — Не знаешь, потому что я сам не знаю, что бы сделал. — Он немного помолчал. — Если бы ты задала этот вопрос два месяца назад, мне легко было бы ответить на него. Я сказал бы, что никакая сила не могла заставить меня поступить так, как поступил Чарльз… Но сейчас я не уверен в этом, потому что знаю, каково ему было, когда он терял любимую женщину. Чарльз постоянно испытывал муки, страдая больше, чем она, ведь он не мог что-либо изменить. Знаю, потому что испытываю сейчас то же самое при мысли, что теряю тебя.
Онести собрала всю свою волю, чтобы не дать разжалобить себя под взглядом его темных глаз.
— Это только слова, за которыми ничего нет! — с горечью крикнула она. — Ты любишь только закон!
— Онести…
— Ты воспользовался мною! Я рассказала тебе о своем страхе за Джереми, о Биттерсе, и ты использовал это против Джереми!
— За Биттерсом числилось много убийств в Техасе. Он убивал прежде и снова хотел совершить убийство! Ты сама видела это!
— Джереми был в отчаянии. Если бы я… — Онести вздохнула, почувствовав боль внутри.
— Тебе нечего винить себя. Любовь к человеку не означает, что ты должна контролировать его жизнь,
— Мне следовало…
— Нет, ты ничего не могла сделать… так же как никто из нас.
Онести покачала головой, не желая слушать Уэса:
— Джереми мертв! Это ты убил его… а я помогла тебе.
Испытывая муки, Онести попыталась вырваться из рук Уэса.
— Перестань, Онести! — резко сказал он. — Ты знаешь, что не сможешь дойти пешком до города.
— Не смогу?
— Нет. Я не позволю!
— Тебе не остановить меня!
— Остановлю.
Уэс посмотрел на нее жгучим взглядом, и злость его пропала. Он тихо прошептал:
— Онести… Я не хочу, чтобы у нас были такие отношения.
Она попыталась сдержать внезапно хлынувшие слезы, вызванные неожиданной мягкостью Уэса.
— Не плачь, Онести. Я не хотел огорчать тебя.
Онести побледнела.
— Не смей так говорить! Это слова Джереми… последние, которые он произнес перед смертью! Я не позволю тебе повторять их.
— Слова Джереми? — Уэс покачал головой. — Может быть, но это и мои слова тоже, потому что они идут от сердца человека, который любит тебя.
— Не смей говорить о любви!
— Почему? — Выражение лица Уэса сделалось жестким. — Посмотри на меня, Онести. Ты действительно думаешь, что я хотел убить Джереми? Вспомни, что произошло. Биттерс наставил на меня пистолет, и я понял, что он вот-вот выстрелит. Упав на пол, я избежал его пули и выстрелил сам. Ты знаешь, что произошло в следующий момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75
Уэс…
Она поверила ему, когда он говорил, что любит ее, а он отнял у нее тех, кого она любила. Надо уснуть и избавиться от мучений.
Вот оно… забвение.
Дыхание Онести стало медленным и ритмичным. Доктор Картер сжал руку Уэса, остановив его, когда тот хотел выйти из угла комнаты, где скрывался от взора девушки:
— Вам не следует находиться здесь.
Уэс молчал.
— Она не хочет вас видеть.
Уэс пристально посмотрел на Картера. Как ему объяснить, что он должен находиться рядом с Онести, чтобы попытаться разобраться в чувствах, охвативших его… понять, почему успешное завершение поиска, которому он посвятил семь долгих лет жизни, привело к такому печальному результату?
Уэс тихо ответил:
— Я останусь совсем ненадолго.
— Хорошо, но не будите ее.
Дверь за бородатым доктором закрылась, и Уэс присел у кровати Онести, взяв ее за руку.
Онести внезапно проснулась в полутьме своей комнаты. Она посмотрела в окно и увидела, что уже наступили сумерки.
Действительность вернулась к ней с болезненной внезапностью.
В комнате вдруг стало душно. Онести откинула покрывало и встала на ноги. Не обращая внимания на головокружение, она с отвращением откинула траурное платье. Джереми оно не понравилось бы. Он любил яркие цвета, так же как любил жизнь.
Эта мысль болью пронзила ее, и Онести, поддавшись импульсу, подошла к гардеробу, чтобы достать одежду для верховой езды.
Старые вещи Джереми…
Горькие воспоминания вызвали ярость. Она не хотела больше плакать и печалиться, не желала видеть скорбные лица и слышать сочувствующие голоса! Она должна бороться! Надо пойти куда-то и что-то делать, чтобы заглушить чувство беспомощности, которое примешивалось к ее горю.
Быстро спустившись по лестнице, Онести вышла на улицу и направилась к конюшне. Через несколько минут она оседлала лошадь и выехала за город. В лицо ей пахнул влажный ветер.
Колдуэлл остался далеко позади. Впереди были только серые облака, влажный ветер и бесконечная дикая местность, лишенная человеческого жилья.
Безумная ярость овладела девушкой, и Онести что есть силы пришпорила лошадь. Она крепко вцепилась в поводья и низко склонилась над седлом, когда та рванулась вперед внезапным броском. Онести пустила кобылу стремительным галопом, предоставив себя ветру, бьющему в лицо. Она скакала все быстрее и быстрее, как вдруг Джинджер неожиданно споткнулась. Онести едва удержалась, чтобы не вылететь из седла.
Увлеченная бешеной скачкой, девушка не обращала внимания на стук копыт за спиной. Она знала лишь одно: ей необходимо ускакать куда-нибудь подальше и побыть наедине с собой, чтобы избавиться от мучительных мыслей. Онести недовольно посмотрела на всадника, постепенно приблизившегося к ней сбоку и ухватившегося за поводья ее лошади. Глаза его пылали гневом, когда он попытался вырвать их из ее рук.
— Пусти! — сердито крикнула Онести. — Оставь меня в покое!
Завладев поводьями, Уэс натянул их и заставил лошадь остановиться, затем резко повернулся к Онести:
— Что ты делаешь?
— Какое право ты имеешь задавать вопросы? — крикнула рассвирепевшая Онести. — Ты мне никто!
— Это неправда.
— Неужели? Ты прибыл в Колдуэлл под ложным предлогом и вторгся в мою жизнь, используя меня. Убил Джереми и арестовал Чарльза лишь за то, что он пытался помочь любимому человеку!
— Забываешь, что он стал виновником гибели других людей!
— Чарльз не предполагал…
— Ему было все равно.
— Тебе легко судить, не так ли? — Онести пристально посмотрела ему в глаза. — Чарльз терял свою жену, женщину, которую любил. Он был бессилен помочь ей, и только деньги могли спасти ее, деньги, которых у него не было. Чарльз не мог допустить, чтобы она умерла! Что бы ты сделал на его месте?
Уэс не ответил, и Онести снова ухватилась за поводья. Взбешенная, когда Уэс отказался выпустить их, она крикнула:
— Ладно, пусть лошадь будет твоей!
Она спешилась, повернула в обратную сторону и пошла быстрым широким шагом. Сзади послышались тяжелые шаги Уэса. Лицо его было злым, когда он грубо развернул ее:
— Ты спросила, что бы я сделал на месте Чарльза, но не дождалась моего ответа.
— Я знаю, что ты ответишь!
— Нет, не знаешь, черт побери! — Уэс сверлил ее взглядом. — Не знаешь, потому что я сам не знаю, что бы сделал. — Он немного помолчал. — Если бы ты задала этот вопрос два месяца назад, мне легко было бы ответить на него. Я сказал бы, что никакая сила не могла заставить меня поступить так, как поступил Чарльз… Но сейчас я не уверен в этом, потому что знаю, каково ему было, когда он терял любимую женщину. Чарльз постоянно испытывал муки, страдая больше, чем она, ведь он не мог что-либо изменить. Знаю, потому что испытываю сейчас то же самое при мысли, что теряю тебя.
Онести собрала всю свою волю, чтобы не дать разжалобить себя под взглядом его темных глаз.
— Это только слова, за которыми ничего нет! — с горечью крикнула она. — Ты любишь только закон!
— Онести…
— Ты воспользовался мною! Я рассказала тебе о своем страхе за Джереми, о Биттерсе, и ты использовал это против Джереми!
— За Биттерсом числилось много убийств в Техасе. Он убивал прежде и снова хотел совершить убийство! Ты сама видела это!
— Джереми был в отчаянии. Если бы я… — Онести вздохнула, почувствовав боль внутри.
— Тебе нечего винить себя. Любовь к человеку не означает, что ты должна контролировать его жизнь,
— Мне следовало…
— Нет, ты ничего не могла сделать… так же как никто из нас.
Онести покачала головой, не желая слушать Уэса:
— Джереми мертв! Это ты убил его… а я помогла тебе.
Испытывая муки, Онести попыталась вырваться из рук Уэса.
— Перестань, Онести! — резко сказал он. — Ты знаешь, что не сможешь дойти пешком до города.
— Не смогу?
— Нет. Я не позволю!
— Тебе не остановить меня!
— Остановлю.
Уэс посмотрел на нее жгучим взглядом, и злость его пропала. Он тихо прошептал:
— Онести… Я не хочу, чтобы у нас были такие отношения.
Она попыталась сдержать внезапно хлынувшие слезы, вызванные неожиданной мягкостью Уэса.
— Не плачь, Онести. Я не хотел огорчать тебя.
Онести побледнела.
— Не смей так говорить! Это слова Джереми… последние, которые он произнес перед смертью! Я не позволю тебе повторять их.
— Слова Джереми? — Уэс покачал головой. — Может быть, но это и мои слова тоже, потому что они идут от сердца человека, который любит тебя.
— Не смей говорить о любви!
— Почему? — Выражение лица Уэса сделалось жестким. — Посмотри на меня, Онести. Ты действительно думаешь, что я хотел убить Джереми? Вспомни, что произошло. Биттерс наставил на меня пистолет, и я понял, что он вот-вот выстрелит. Упав на пол, я избежал его пули и выстрелил сам. Ты знаешь, что произошло в следующий момент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75