И простая мысль о тебе, приносящей себя в жертву, наполнит ужасом его сердце. Он выставит этого негодяя из своего дома.
— И разоренный и обесчещенный несчастный старик умрет еще до весны, — добавила она с печальной убежденностью.
— Ты не можешь быть уверена в этом, — возразил я. — И если он умрет, то ведь он уже старик, он прожил свою жизнь. Самое большее, через десять лет, он, вероятно, умрет. Должна ли ты жертвовать счастьем всей твоей жизни, чтобы купить ему еще десять безмятежных лет, наполненных самомнением и самолюбованием, без которых он не может прожить и дня? Дорогая моя, это скверно, это ужасно, это больше, чем ужасно — это глупо!
— Роберт, — мягко сказала она, положив свои легкие ладони на перевязь, поддерживающую мою правую руку, — глупо это или нет, но я должна это сделать. Ты не знаешь всех мотивов, движущих мною; и бесчестно думать так о нашем дяде, только его большое доверие к тебе удерживает его от разговора с тобой — ведь он должен был догадаться, что именно ты будешь думать о нем. А я в долгу перед ним куда большем, чем благодарность за пищу, кров и привязанность, которыми он одаривает меня. Только благодаря ему, только благодаря той большой сумме, которую он заплатил два года назад, мой отец не умер в тюрьме — не в долговой тюрьме, куда многие честные люди могут угодить по несчастью, — а тюрьме для уголовных преступников и мошенников. Деньги нашего дяди позволили моему отцу погасить растрату прежде, чем она была обнаружена — а ведь то обстоятельство, что сестра его жены была женой моего отца, довод для такого поступка отнюдь не самый веский. Я узнала об этом, просматривая после смерти отца его бумаги. И наш дядя никогда не сказал мне об этом ни единого слова. До сегодняшнего дня он так и не знает, что мне все известно! Я…
— Вероятно, тогда произошло что-то другое, — прервал я Фелицию. — Скорее всего, ты просто не поняла, что речь шла о какой-то финансовой операции. Твой отец — возможно ли, чтобы он…
Печально улыбаясь моему рвению, Фелиция обреченно покачала головой.
— Я подумала об этом. Я показала найденные мной бумаги адвокату отца. Я чувствовала, что должна узнать правду. Поэтому ты видишь, — продолжала она после глубокого вздоха, — если дочь моего отца может хоть что-нибудь сделать — пусть даже самую малость при величайшем жертвоприношении — ради того, чтобы обеспечить такую же спокойную старость для ее дяди, какую тот подарил ее отцу, она должна сделать это, мой дорогой. Разве не так? Положение обязывает. — И она улыбнулась мне дрожащими губами и сверкающими от непролитых слез глазами.
— Однако если дядя Баркли не употребит деньги Сен-Лаупа на обеспечение своей старости, он вложит их все в свое дело, и сделает это сегодня, — упрямо сказал я. — Но сегодня это не поможет ему.
— Дядя Баркли использует деньги Сен-Лаупа так, чтобы обеспечить свою старость, — ответила Фелиция, и мне нечего было возразить в ответ.
Глава 13
РАВНЯЕТСЯ ШЕСТИ
Но при этих словах девушки я вдруг подумал, что знаю иной путь выхода из того тупика, в каком мы все оказались. Меня осенила идея столь блестящая, так напоминающая быстрорасширяющийся поток солнечного света, вливающийся в широко распахивающиеся двери тюрьмы, что я не смог удержаться от ее немедленного анализа.
— Послушай! — воскликнул я. — Ведь Сен-Лауп дал эти деньги дяде взаймы…
— По предъявлению, — произнесла она с подсознательной демонстрацией прелестной гордости за свое знание финансовых терминов. — Он может потребовать погашения платежа в любой момент до тех пор, пока он и дядя не доведут до конца их план, пока брачный контракт, закрепляющий определенное имущество за будущей женой, не будет подписан, и только тогда он обменяет долговые расписки на молчаливое партнерство в делах.
— По предъявлению, совершенно верно, — торжествовал я. — Тем лучше. Иди напрямик и расторгай свою помолвку. Ведь это не будет нарушением партнерских обязательств в деловой сделке, дающим Сен-Лаупу право акцептировать векселя. Пусть он требует их немедленной оплаты. Это приведет фирму к банкротству. А имущество «Баркли и Баркли» не сможет быть распродано на аукционе по цене, превышающей тридцать центов за доллар. Понравится ли мосье де Сен-Лаупу потеря двух третей его денег? Ему это совсем не понравится. Поэтому, как здравомыслящий человек, он будет ждать возвращения своих денег и даже предоставит дополнительный кредит, чтобы спасти, если понадобится, то, что уже было вложено в дело. И не стой здесь, неодобрительно покачивая головой. Ты не связана с ним честным словом. Ты не обручилась с ним с условием, что он поможет деньгами нашему дяде. Ты…
— Дорогой, — остановила она меня — и один Бог знает, в какой раз, — мосье де Сен-Лауп выразил готовность отказаться, если я того пожелаю, от права на дядино имущество, заверив меня, что он с улыбкой перенесет те убытки, которые ему принесет дядино банкротство, если я решу, что не смогу выйти за него замуж.
— Он так сказал?! О изверг!
— О, теперь я могу рассказать тебе все, — продолжала Фелиция. — Я надеялась избавить тебя… Нет, боюсь, я щадила только свою бедную, несчастную гордость. Когда я сказала, что буду любить тебя, Сен-Лауп ответил мне — о, так мягко и кротко, что на мгновение мне показалось, что он способен быть добрым, даже он… — что если я чувствую, что не могу выйти за него замуж, он отойдет в сторону.
«Вы имеете в виду, что в этом случае вы откажетесь от права на меня?» — воскликнула я.
«Дитя мое, вы независимы от меня с этого момента, — ответил он. — Я продам свой дом и уеду прочь отсюда». А затем он добавил: «Что касается убытков, которые я понесу при ликвидации дела вашего дяди, происходящих от потери одолженных мной денег, я проглочу эту обиду с сознанием, что принес эту маленькую жертву на алтарь вашего счастья».
Когда Сен-Лауп прояснил для меня все обстоятельства того плана, о котором ты только что рассказал мне, я ясно поняла весь смысл его речи, я ясно поняла, что он твердо решил потерять две трети той суммы, которую он одолжил нашему дяде, чтобы тем самым нанести мне неотразимый удар в спину, я хотела избавить нас обоих от подробного описания всех этих событий и того, что за ними последовало. Сен-Лаупу удалось заставить меня взять назад каждое из произнесенных мной слов, за исключением только слов о моей любви к тебе. И… и я была вынуждена, используя все подобающие для этой цели выражения, просить его о возобновлении нашей помолвки.
Фелиция замолчала и, высоко подняв голову, стала неотрывно смотреть вдаль, в которой вершины холмов на той стороне реки словно горели в пламени последних лучей заходящего солнца. Недолгое тепло яркого ноябрьского дня сменила вечерняя свежесть, проникшая даже в то защищенное от ветра место, где мы стояли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
— И разоренный и обесчещенный несчастный старик умрет еще до весны, — добавила она с печальной убежденностью.
— Ты не можешь быть уверена в этом, — возразил я. — И если он умрет, то ведь он уже старик, он прожил свою жизнь. Самое большее, через десять лет, он, вероятно, умрет. Должна ли ты жертвовать счастьем всей твоей жизни, чтобы купить ему еще десять безмятежных лет, наполненных самомнением и самолюбованием, без которых он не может прожить и дня? Дорогая моя, это скверно, это ужасно, это больше, чем ужасно — это глупо!
— Роберт, — мягко сказала она, положив свои легкие ладони на перевязь, поддерживающую мою правую руку, — глупо это или нет, но я должна это сделать. Ты не знаешь всех мотивов, движущих мною; и бесчестно думать так о нашем дяде, только его большое доверие к тебе удерживает его от разговора с тобой — ведь он должен был догадаться, что именно ты будешь думать о нем. А я в долгу перед ним куда большем, чем благодарность за пищу, кров и привязанность, которыми он одаривает меня. Только благодаря ему, только благодаря той большой сумме, которую он заплатил два года назад, мой отец не умер в тюрьме — не в долговой тюрьме, куда многие честные люди могут угодить по несчастью, — а тюрьме для уголовных преступников и мошенников. Деньги нашего дяди позволили моему отцу погасить растрату прежде, чем она была обнаружена — а ведь то обстоятельство, что сестра его жены была женой моего отца, довод для такого поступка отнюдь не самый веский. Я узнала об этом, просматривая после смерти отца его бумаги. И наш дядя никогда не сказал мне об этом ни единого слова. До сегодняшнего дня он так и не знает, что мне все известно! Я…
— Вероятно, тогда произошло что-то другое, — прервал я Фелицию. — Скорее всего, ты просто не поняла, что речь шла о какой-то финансовой операции. Твой отец — возможно ли, чтобы он…
Печально улыбаясь моему рвению, Фелиция обреченно покачала головой.
— Я подумала об этом. Я показала найденные мной бумаги адвокату отца. Я чувствовала, что должна узнать правду. Поэтому ты видишь, — продолжала она после глубокого вздоха, — если дочь моего отца может хоть что-нибудь сделать — пусть даже самую малость при величайшем жертвоприношении — ради того, чтобы обеспечить такую же спокойную старость для ее дяди, какую тот подарил ее отцу, она должна сделать это, мой дорогой. Разве не так? Положение обязывает. — И она улыбнулась мне дрожащими губами и сверкающими от непролитых слез глазами.
— Однако если дядя Баркли не употребит деньги Сен-Лаупа на обеспечение своей старости, он вложит их все в свое дело, и сделает это сегодня, — упрямо сказал я. — Но сегодня это не поможет ему.
— Дядя Баркли использует деньги Сен-Лаупа так, чтобы обеспечить свою старость, — ответила Фелиция, и мне нечего было возразить в ответ.
Глава 13
РАВНЯЕТСЯ ШЕСТИ
Но при этих словах девушки я вдруг подумал, что знаю иной путь выхода из того тупика, в каком мы все оказались. Меня осенила идея столь блестящая, так напоминающая быстрорасширяющийся поток солнечного света, вливающийся в широко распахивающиеся двери тюрьмы, что я не смог удержаться от ее немедленного анализа.
— Послушай! — воскликнул я. — Ведь Сен-Лауп дал эти деньги дяде взаймы…
— По предъявлению, — произнесла она с подсознательной демонстрацией прелестной гордости за свое знание финансовых терминов. — Он может потребовать погашения платежа в любой момент до тех пор, пока он и дядя не доведут до конца их план, пока брачный контракт, закрепляющий определенное имущество за будущей женой, не будет подписан, и только тогда он обменяет долговые расписки на молчаливое партнерство в делах.
— По предъявлению, совершенно верно, — торжествовал я. — Тем лучше. Иди напрямик и расторгай свою помолвку. Ведь это не будет нарушением партнерских обязательств в деловой сделке, дающим Сен-Лаупу право акцептировать векселя. Пусть он требует их немедленной оплаты. Это приведет фирму к банкротству. А имущество «Баркли и Баркли» не сможет быть распродано на аукционе по цене, превышающей тридцать центов за доллар. Понравится ли мосье де Сен-Лаупу потеря двух третей его денег? Ему это совсем не понравится. Поэтому, как здравомыслящий человек, он будет ждать возвращения своих денег и даже предоставит дополнительный кредит, чтобы спасти, если понадобится, то, что уже было вложено в дело. И не стой здесь, неодобрительно покачивая головой. Ты не связана с ним честным словом. Ты не обручилась с ним с условием, что он поможет деньгами нашему дяде. Ты…
— Дорогой, — остановила она меня — и один Бог знает, в какой раз, — мосье де Сен-Лауп выразил готовность отказаться, если я того пожелаю, от права на дядино имущество, заверив меня, что он с улыбкой перенесет те убытки, которые ему принесет дядино банкротство, если я решу, что не смогу выйти за него замуж.
— Он так сказал?! О изверг!
— О, теперь я могу рассказать тебе все, — продолжала Фелиция. — Я надеялась избавить тебя… Нет, боюсь, я щадила только свою бедную, несчастную гордость. Когда я сказала, что буду любить тебя, Сен-Лауп ответил мне — о, так мягко и кротко, что на мгновение мне показалось, что он способен быть добрым, даже он… — что если я чувствую, что не могу выйти за него замуж, он отойдет в сторону.
«Вы имеете в виду, что в этом случае вы откажетесь от права на меня?» — воскликнула я.
«Дитя мое, вы независимы от меня с этого момента, — ответил он. — Я продам свой дом и уеду прочь отсюда». А затем он добавил: «Что касается убытков, которые я понесу при ликвидации дела вашего дяди, происходящих от потери одолженных мной денег, я проглочу эту обиду с сознанием, что принес эту маленькую жертву на алтарь вашего счастья».
Когда Сен-Лауп прояснил для меня все обстоятельства того плана, о котором ты только что рассказал мне, я ясно поняла весь смысл его речи, я ясно поняла, что он твердо решил потерять две трети той суммы, которую он одолжил нашему дяде, чтобы тем самым нанести мне неотразимый удар в спину, я хотела избавить нас обоих от подробного описания всех этих событий и того, что за ними последовало. Сен-Лаупу удалось заставить меня взять назад каждое из произнесенных мной слов, за исключением только слов о моей любви к тебе. И… и я была вынуждена, используя все подобающие для этой цели выражения, просить его о возобновлении нашей помолвки.
Фелиция замолчала и, высоко подняв голову, стала неотрывно смотреть вдаль, в которой вершины холмов на той стороне реки словно горели в пламени последних лучей заходящего солнца. Недолгое тепло яркого ноябрьского дня сменила вечерняя свежесть, проникшая даже в то защищенное от ветра место, где мы стояли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59