– Хэм.
Он совсем растерялся.
– Крис… Прости меня за то, что произошло на танцах.
– Хэм-м!
Животный вой, полный беспредельного отчаяния, потряс все его существо. Голова ее свесилась на грудь. Она зарыдала в голос. Слезы полились по его рукам. Внезапно Крис выпустила его руку и оттолкнула его с такой силой, что он едва не упал. Истерический вой становился все громче, все отчаяннее. Она колотила кулачками по подлокотникам кресла.
– Хэм!
Он воспринял это как приговор. Резко повернулся, наткнулся на Келли, ударился коленом о маленький столик, перевернул его. Стакан, графин с водой, склянки с лекарствами со звоном полетели на пол. Окончательно потеряв голову, Хэм выскочил из комнаты, промчался мимо испуганной гувернантки, поднимавшейся по лестнице.
– В чем дело? Что случилось с мисс Мейджорс?
Келли бежала вслед за Хэмом. Ответила на бегу:
– Попробуйте ее успокоить, Джейн. Дайте ей красную пилюлю. Скорее!
Она нагнала Хэма уже за дверью дома, на нижней ступеньке крыльца. Еще секунда – и он сел бы в свой грузовичок.
– Хэм! Подожди! Не вини себя в том, что произошло. Я просто не могу поверить… Она так хотела тебя видеть. А теперь… Вижу, как ты расстроен. Мне очень жаль, Хэм. Правда очень жаль.
– Это уже не имеет значения. Мне не следовало сюда приезжать. Но я подумал… – Он резко качнул головой. – Я приехал попрощаться. Ей больше не придется со мной встречаться. И никому из вас тоже.
– Попрощаться?! – остолбенела Келли. – О чем ты?
– Я уезжаю из Найтсвилла.
– Не говори глупости! Ты не можешь уехать.
– Разве? И кто же меня остановит?
Келли попыталась приблизиться. Он отступил, как загнанное животное.
– Твои корни здесь, Хэм, в Найтсвилле, в этой земле. Она такая же часть твоей плоти и крови, как и мальчик, там, в доме.
– Прекрати! Хочешь, чтобы он услышал?
– А тебя так пугает мысль о том, что Нат может узнать?
Хэм сел в грузовик, захлопнул дверцу.
– Трус! – воскликнула она.
От возбуждения он чересчур сильно дал газ. Двигатель заглох. В отчаянии он опустил голову на руль. Келли воспользовалась моментом.
– Все твое имущество находится в Найтсвилле. Твоя доля отцовского поместья, дом. А как насчет фермы и каменоломен?
Хэм ответил презрительным смехом.
– Это мой прощальный дар тебе и Нату. Ты же к этому стремилась с самого первого дня, как только познакомилась с моим отцом, не так ли?
Келли в ярости хлопнула ладонью по дверце.
– Болван! Вместе мы могли бы иметь так много. Втроем.
– Нет, это ты бы имела в своем распоряжении нас троих. Карла, Брюса и меня. Ты ведь этого хочешь. У тебя мания – владеть имуществом и людьми. Для Карла и Брюса уже все кончено. Они покойники. А я… еще пока на ногах, как чахоточные в Саранаке. Смертельно больны, но пока еще живы, еще ходят.
Он снова попробовал включить зажигание. Мотор трижды взревел и заглох. Хэм снова дал газ, больше для того, чтобы заглушить слова Келли, пытавшейся перекричать шум мотора.
– Куда ты едешь? Вдруг мне понадобится срочно с тобой связаться по телефону или дать телеграмму. Все-таки ты один из трех наследников имущества Найтов. На каких-то документах может потребоваться твоя подпись.
– Я уже сказал, это теперь все твое. И не благодари меня, Келли. Судя по тому, что говорят по радио и пишут в газетах, цена этому теперь невелика. Я послал письмо юристам, в котором официально отказался от своей доли в пользу тебя и Ната. Подпись заверена нотариусом, все по закону. Прощай, Келли.
– Нет, Хэм! Подожди!
Грузовичок отъехал от ее протянутых рук.
Келли упала коленями в дорожную пыль.
– Идиот!
Она встала, стряхнула пыль с ладоней, пошла в дом. Нат вышел из кухни с куском горячего пирога в руке.
– Хэм уехал?
– Да, он очень торопился. Он тебе говорил о том, что собирается уезжать?
– Да, он сказал, что едет по делам. Как папа. А когда он вернется?
– По делам… Ну конечно же, он поехал по делам. – Келли обняла сына. – Не знаю, когда Хэм вернется, радость моя. Может быть, не скоро. Ну а пока он в отъезде, мы с тобой должны проследить за тем, чтобы дом Найтов и его земли содержались в полном порядке до его возвращения.
– Вот здорово! Мама, я покажу Хэму, что могу справиться с мужской работой не хуже его. Тогда он позволит мне жить с ним и помогать ему на ферме.
Келли притянула сына к себе, положила его голову к себе на грудь, чтобы он не видел выражения ее лица.
– Ты хочешь меня покинуть, Нат? Ты меня больше не любишь?
Мальчик весело рассмеялся и крепко обнял ее.
– Я люблю тебя больше всех на свете, мама. Я просто хотел, чтобы мы трое жили вместе – ты, я и Хэм.
Лицо ее посветлело.
– Об этом у нас будет время подумать, сынок.
Что-то в ее словах привлекло внимание Ната.
– Сынок… И Хэм назвал меня так же, прежде чем уехать. Почему?..
– А что тут странного? Мистер Перкинс тоже часто называет тебя «сынок». Разве не так?
– Да. Просто Хэм молодой, поэтому у него это звучит чудно…
Поднимаясь по лестнице в спальню Крис, Келли уговаривала себя: Хэм вернется, его душа и сердце остались здесь.
Крис вернулась к прежнему состоянию, снова замкнулась в себе, закрылась от внешнего мира. Уголки губ приподнялись, словно в тайной улыбке.
– Все в порядке, – заверила Джейн Хатауэй. – Мне даже не пришлось давать ей красную пилюлю. Она сама успокоилась. Все кончилось так же неожиданно, как и началось. Бедный мистер Найт, он хотел как лучше. Не могу понять, почему она так сорвалась.
– Да, странно. Но я уверена, это пройдет. Можете идти, Джейн, и спасибо за помощь. Нат ждет урока по грамматике.
В последние годы в услугах Джейн Хатауэй как няни и гувернантки уже не было нужды. Натаниэль рос большим, крепким мальчиком. От матери он унаследовал независимый характер и решительность. Джейн Хатауэй оставалась в Уитли только потому, что Келли не хотелось отдавать сына в городскую школу. А у мисс Хатауэй имелся диплом преподавательницы младших классов.
Карл и Брюс возражали, Хэм тоже.
– Он должен учиться вместе с детьми своего возраста, – настаивал Брюс. – Нехорошо, что он проводит время только среди взрослых. Подумай, какой пример мы подаем. Что будут говорить вокруг?
Келли негодующе фыркнула.
– А тебе хочется, чтобы мой сын брал пример с подонков вроде Джейка Спенсера и его дружков?
– К чему такие крайности? В наших местах больше приличных людей, чем таких, как Джейк Спенсер. Я сам вырос среди них, и Хэм тоже.
– О да, вы двое, конечно, являете собой великолепный пример.
– Твой сарказм на меня не действует.
– Брюс, ты ведь понимаешь, что я хочу сказать. Дети Брюстеров приезжают в Уитли на лето. И Атвуды тоже. В июне племянник Кука гостил здесь неделю.
– Это не одно и то же, мама, – заявил Нат. – Ребята смеются надо мной, потому, что я не хожу в школу. Я хочу ездить в Клинтон на школьном автобусе, как все остальные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106