Джо Кеннеди хочет поговорить с ним по поводу компании.
– Кто такой Джо Кеннеди?
– Один финансист из Бостона.
– Компания не продается.
– Джо не собирается ее покупать. Напротив, он настроен очень оптимистично. Считает, что страна возродится, как только его кандидат окажется в Белом доме.
– А, тот самый Кеннеди, который выставил кандидатуру губернатора Рузвельта… Помнишь, я говорила, что у этого человека взгляд как у короля?
– Помню.
– Как ты думаешь, его изберут?
Прежде чем ответить, сенатор Гаррисон отвел ее в сторону.
– Я в этом уверен. Не хочу, чтобы кто-нибудь подслушал, иначе меня обвинят в пособничестве противнику и изгонят из партии как предателя.
– Почему бы тебе в таком случае не сменить партию?
– Странно, что ты это говоришь. Мой тесть уже давно пытается обратить меня в свою веру. Он очень близок к Франклину Рузвельту. Губернатор обещал сенатору Клементу один из ключевых постов в случае, если его выберут. Сенатор убеждает меня порвать с республиканцами и перейти в стан демократов. Однако Рузвельт – не тот человек, для которого партийная принадлежность имеет решающее значение. Если, по его мнению, республиканец больше годится на ту или иную должность, чем демократ, он скорее назначит республиканца, чем менее квалифицированного демократа. Кажется, мой послужной список в Олбани произвел на него хорошее впечатление.
– Не сомневаюсь. Если он предложит тебе должность, ты согласишься?
– Надо подумать.
– Только думай не слишком долго, Уэйн, иначе мистер Рузвельт сочтет тебя нерешительным. А у меня такое впечатление, что он не очень уважает нерешительных людей.
– Верно подмечено, мэм, – услышала она чей-то голос сзади. – Решать надо как можно скорее.
Келли обернулась и увидела худощавого мускулистого человека среднего роста, в очках, с рыжевато-песочными волосами. Говорил он с непривычным для этих мест акцентом, протяжно произнося гласные.
– Джо, мы как раз говорили о тебе, – просиял сенатор. – Келли, это тот самый Джо Кеннеди, о котором я рассказывал. Джо, познакомься с миссис Келли Мейджорс.
После всего, что Келли слышала о Джозефе Кеннеди, она ожидала увидеть более представительного мужчину. Зубы его обнажились в широкой, заразительной улыбке. Келли не подала ему руку, однако он сам взял ее и тепло пожал.
– Значит, вы и есть, та дама с мостом. Небезызвестная миссис Мейджорс. Счастлив познакомиться с вами.
Келли подняла брови, перевела глаза на сенатора.
– Интересно, какую клевету распространяет обо мне этот человек, мистер Кеннеди?
– О нет, мой источник информации – вовсе не сенатор. Вы наступили на мозоль губернатору, миссис Мейджорс.
– Неужели губернатор все еще возмущен моим отказом продать мост штату?
– У губернатора хорошая память. Но дело не только в этом, миссис Мейджорс. Похоже, вы своим новым проектом отняли кусок хлеба у будущего президента.
– Мой новый проект? Что вы имеете в виду?
Сенатор Гаррисон рассмеялся.
– По-видимому, Джо говорит о том островке благосостояния, который вы создали у себя в Найтсвилле. Мистер Рузвельт полон решимости осуществить то же самое в общенациональном масштабе. Обеспечить безработных и нуждающихся едой и одеждой, создать новые рабочие места силами государства, дать субсидии фермерам.
– Как странно… Я называю это филантропией.
– Все дело в семантике, – заявил Кеннеди. – Если частное лицо дарит миллион долларов Армии спасения для раздачи самым необеспеченным и нуждающимся, то это называется благотворительностью. Но если президент Соединенных Штатов выделяет государственные деньги, то, по мнению президента Гувера и мистера Меллона, это социализм.
– Называйте как хотите. Миссис Мейджорс – самая симпатичная комиссарша, какую я встречал в жизни. Желаю долгих лет и процветания ее владениям.
– Готов выпить за это, если кто-нибудь разбавит сей пресный пунш чем-нибудь покрепче. – Кеннеди поморщился, взглянув на красную жидкость в стакане Келли. – Еще одно отжившее изобретение республиканцев, которое мистер Рузвельт намерен похоронить. «Сухой закон»… А знаете, миссис Мейджорс, если хотя бы половина того, что рассказывает о вас мой друг, – правда, то вы необыкновенная женщина.
– Никогда не верьте тому, что рассказывают политики, мистер Кеннеди. Они все гоняются за голосами избирателей.
Он кивнул.
– Ну, моего голоса сенатор Гаррисон не получит, пока не осознает, что до сих пор играл не в той команде. – Не выпуская руку Келли, он другой рукой коснулся рукава Гаррисона. – Проигравшая команда обречена долгие годы сидеть на скамье запасных игроков. Это не для вас, Уэйн. Ваше место на поле, среди играющих. Плечом к плечу, задницей к заднице. Вот в чем суть игры. – Он обнажил крупные зубы в улыбке. – Простите, миссис Мейджорс. Меня иногда заносит. Азартные игры на меня всегда так действуют: футбол, карты, игра на бирже, политика. А теперь идет самая большая игра, с самыми высокими ставками.
Борьба за власть.
Пальцы его сжали ее руку. Келли показалось, будто пульсирующая в нем энергия перетекает в нее, как электрический ток. «Вла-а-сть…» Его протяжные звуки словно резонировали от возбуждения. Так священник высокого сана говорит о своем Боге.
Келли была в полном восторге. Внешность этого человека – лишь видимая часть айсберга, теперь она это ясно чувствовала.
– Не стоит извиняться, мистер Кеннеди. Ваша метафора здесь вполне к месту. О больших вещах лучше всего выражаться крепким языком. «За-а-дницей к за-а-днице… – передразнила она. – Вла-а-асть…»
Все рассмеялись, и громче всех сам Кеннеди.
– Миссис Мейджорс, вы мне нравитесь!
Он все еще не убирал рук – их пожатие убеждало больше, чем любые слова.
– И вы мне нравитесь, мистер Кеннеди.
Келли наклонила голову набок, одарила его мимолетной улыбкой, приподняла юбку и сделала легкий реверанс. В языке жестов она ничуть не уступала ему.
– Ну, я вижу, теперь вы двое вполне можете обойтись без меня. Прошу извинить, меня ждет миссис Гаррисон.
Сенатор повернулся и двинулся сквозь толпу на другой конец зала.
– Вы с Уэйном, по-видимому, очень близкие друзья. Не думаю, чтобы он кому-нибудь еще рассказал о своем намерении поменять партию.
– Сенатор Гаррисон – давний и добрый друг семьи моего мужа.
Он, не скрываясь, окинул её взглядом с головы до ног.
– По-моему, вы для него более близкий друг. Сомневаюсь, чтобы он поведал о своих планах Карлу или Брюсу.
Келли ловко сменила тему:
– Я и не знала, что вы знакомы с моими мужем и свекром.
– Когда-то я вел кое-какие дела с компанией Мейджорсов. В будущем мне бы хотелось расширить наши связи ко всеобщей выгоде. Я хочу, чтобы печи для обжига кирпича снова заработали. Таким образом, мы сможем взять верх над конкурентами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106
– Кто такой Джо Кеннеди?
– Один финансист из Бостона.
– Компания не продается.
– Джо не собирается ее покупать. Напротив, он настроен очень оптимистично. Считает, что страна возродится, как только его кандидат окажется в Белом доме.
– А, тот самый Кеннеди, который выставил кандидатуру губернатора Рузвельта… Помнишь, я говорила, что у этого человека взгляд как у короля?
– Помню.
– Как ты думаешь, его изберут?
Прежде чем ответить, сенатор Гаррисон отвел ее в сторону.
– Я в этом уверен. Не хочу, чтобы кто-нибудь подслушал, иначе меня обвинят в пособничестве противнику и изгонят из партии как предателя.
– Почему бы тебе в таком случае не сменить партию?
– Странно, что ты это говоришь. Мой тесть уже давно пытается обратить меня в свою веру. Он очень близок к Франклину Рузвельту. Губернатор обещал сенатору Клементу один из ключевых постов в случае, если его выберут. Сенатор убеждает меня порвать с республиканцами и перейти в стан демократов. Однако Рузвельт – не тот человек, для которого партийная принадлежность имеет решающее значение. Если, по его мнению, республиканец больше годится на ту или иную должность, чем демократ, он скорее назначит республиканца, чем менее квалифицированного демократа. Кажется, мой послужной список в Олбани произвел на него хорошее впечатление.
– Не сомневаюсь. Если он предложит тебе должность, ты согласишься?
– Надо подумать.
– Только думай не слишком долго, Уэйн, иначе мистер Рузвельт сочтет тебя нерешительным. А у меня такое впечатление, что он не очень уважает нерешительных людей.
– Верно подмечено, мэм, – услышала она чей-то голос сзади. – Решать надо как можно скорее.
Келли обернулась и увидела худощавого мускулистого человека среднего роста, в очках, с рыжевато-песочными волосами. Говорил он с непривычным для этих мест акцентом, протяжно произнося гласные.
– Джо, мы как раз говорили о тебе, – просиял сенатор. – Келли, это тот самый Джо Кеннеди, о котором я рассказывал. Джо, познакомься с миссис Келли Мейджорс.
После всего, что Келли слышала о Джозефе Кеннеди, она ожидала увидеть более представительного мужчину. Зубы его обнажились в широкой, заразительной улыбке. Келли не подала ему руку, однако он сам взял ее и тепло пожал.
– Значит, вы и есть, та дама с мостом. Небезызвестная миссис Мейджорс. Счастлив познакомиться с вами.
Келли подняла брови, перевела глаза на сенатора.
– Интересно, какую клевету распространяет обо мне этот человек, мистер Кеннеди?
– О нет, мой источник информации – вовсе не сенатор. Вы наступили на мозоль губернатору, миссис Мейджорс.
– Неужели губернатор все еще возмущен моим отказом продать мост штату?
– У губернатора хорошая память. Но дело не только в этом, миссис Мейджорс. Похоже, вы своим новым проектом отняли кусок хлеба у будущего президента.
– Мой новый проект? Что вы имеете в виду?
Сенатор Гаррисон рассмеялся.
– По-видимому, Джо говорит о том островке благосостояния, который вы создали у себя в Найтсвилле. Мистер Рузвельт полон решимости осуществить то же самое в общенациональном масштабе. Обеспечить безработных и нуждающихся едой и одеждой, создать новые рабочие места силами государства, дать субсидии фермерам.
– Как странно… Я называю это филантропией.
– Все дело в семантике, – заявил Кеннеди. – Если частное лицо дарит миллион долларов Армии спасения для раздачи самым необеспеченным и нуждающимся, то это называется благотворительностью. Но если президент Соединенных Штатов выделяет государственные деньги, то, по мнению президента Гувера и мистера Меллона, это социализм.
– Называйте как хотите. Миссис Мейджорс – самая симпатичная комиссарша, какую я встречал в жизни. Желаю долгих лет и процветания ее владениям.
– Готов выпить за это, если кто-нибудь разбавит сей пресный пунш чем-нибудь покрепче. – Кеннеди поморщился, взглянув на красную жидкость в стакане Келли. – Еще одно отжившее изобретение республиканцев, которое мистер Рузвельт намерен похоронить. «Сухой закон»… А знаете, миссис Мейджорс, если хотя бы половина того, что рассказывает о вас мой друг, – правда, то вы необыкновенная женщина.
– Никогда не верьте тому, что рассказывают политики, мистер Кеннеди. Они все гоняются за голосами избирателей.
Он кивнул.
– Ну, моего голоса сенатор Гаррисон не получит, пока не осознает, что до сих пор играл не в той команде. – Не выпуская руку Келли, он другой рукой коснулся рукава Гаррисона. – Проигравшая команда обречена долгие годы сидеть на скамье запасных игроков. Это не для вас, Уэйн. Ваше место на поле, среди играющих. Плечом к плечу, задницей к заднице. Вот в чем суть игры. – Он обнажил крупные зубы в улыбке. – Простите, миссис Мейджорс. Меня иногда заносит. Азартные игры на меня всегда так действуют: футбол, карты, игра на бирже, политика. А теперь идет самая большая игра, с самыми высокими ставками.
Борьба за власть.
Пальцы его сжали ее руку. Келли показалось, будто пульсирующая в нем энергия перетекает в нее, как электрический ток. «Вла-а-сть…» Его протяжные звуки словно резонировали от возбуждения. Так священник высокого сана говорит о своем Боге.
Келли была в полном восторге. Внешность этого человека – лишь видимая часть айсберга, теперь она это ясно чувствовала.
– Не стоит извиняться, мистер Кеннеди. Ваша метафора здесь вполне к месту. О больших вещах лучше всего выражаться крепким языком. «За-а-дницей к за-а-днице… – передразнила она. – Вла-а-асть…»
Все рассмеялись, и громче всех сам Кеннеди.
– Миссис Мейджорс, вы мне нравитесь!
Он все еще не убирал рук – их пожатие убеждало больше, чем любые слова.
– И вы мне нравитесь, мистер Кеннеди.
Келли наклонила голову набок, одарила его мимолетной улыбкой, приподняла юбку и сделала легкий реверанс. В языке жестов она ничуть не уступала ему.
– Ну, я вижу, теперь вы двое вполне можете обойтись без меня. Прошу извинить, меня ждет миссис Гаррисон.
Сенатор повернулся и двинулся сквозь толпу на другой конец зала.
– Вы с Уэйном, по-видимому, очень близкие друзья. Не думаю, чтобы он кому-нибудь еще рассказал о своем намерении поменять партию.
– Сенатор Гаррисон – давний и добрый друг семьи моего мужа.
Он, не скрываясь, окинул её взглядом с головы до ног.
– По-моему, вы для него более близкий друг. Сомневаюсь, чтобы он поведал о своих планах Карлу или Брюсу.
Келли ловко сменила тему:
– Я и не знала, что вы знакомы с моими мужем и свекром.
– Когда-то я вел кое-какие дела с компанией Мейджорсов. В будущем мне бы хотелось расширить наши связи ко всеобщей выгоде. Я хочу, чтобы печи для обжига кирпича снова заработали. Таким образом, мы сможем взять верх над конкурентами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106