Оба тяжело дышали. Пульс частил под его пальцами, губы Ангела дышали страстью.
Ее руки снова обхватили его копье и подвели к своему горячему источнику.
— Умоляю, — шептала она. — Не заставляйте меня ждать.
Джайлз и сам не мог больше ждать. Мощным толчком он заполнил ее. Путь ему не преграждала никакая девственная плева. София неистовствовала под ним, подаваясь навстречу, чтобы он еще глубже проник в нее.
Она стонала и металась, оба словно обезумели, двигаясь в бешеном ритме, как на диких скачках. Он слышал ее стоны и мольбу ускорить ритм.
Да-а, необыкновенно страстная женщина. С опасно заразительными замашками.
Он потянулся к ее губам и впился в них, слившись с ней в единое целое, с пылкой жаждой обладания.
— Ты — моя! — прошептал он ей, глотая воздух. — С этой ночи ты принадлежишь мне.
— Я никогда не буду никому принадлежать, — тоже шепотом возразила она. Обхватив его за ягодицы, она прижимала их к себе и отталкивала, помогая не выбиваться из сумасшедшего ритма. Ее бедра двигались как в дикой пляске, глубоко изнутри нее рвался чувственный крик завершения.
Он сдернул с глаз повязку и посмотрел на Софию. И тут волны экстаза накрыли ее. В какой-то миг ему удалось разглядеть в ее глазах то, чего еще не доводилось видеть в глазах других женщин, — пламя страсти, такое горячее и искреннее, что оставило в его душе свою метку.
Она содрогалась в сладостных конвульсиях, но продолжала двигаться в такт с ним, не прекращая поддерживать яростный огонь. И буквально стиснула его внутри себя, вовлекая в чудесную страну наслаждения. Он мощно извергся в нее фонтаном высвобождения.
И рухнул в ее объятия. Какое-то время они молча лежали, приходя в себя и наслаждаясь страстью, соединившей их.
Отведя в сторону прядь волос Софии, он попытался рассмотреть ее лицо. Непонятно когда, но парик слетел с нее, и пальцы Джайлза коснулись длинных, густых шелковистых прядей, которые он с восторгом начал перебирать.
В темноте, конечно, остается лишь гадать об истинном цвете волос, а пальцы натыкались на кусочки воска, прилипшего к волосам. Ну и пусть. Хуже было то, что когда он открыл глаза, то весь ее жуткий грим и паршивые бородавки словно засмеялись над ним. Эти морщины из воска, закрашенные желтоватой краской, — бр-р, он поспешно отвел глаза в сторону.
Не мудрено, что она заставила его надеть повязку. Она захихикала.
— Тебе не очень-то нравится то, что видишь? — поддразнила она, откатившись в сторону и опершись на локоть. Он уставился ей в глаза.
— Не все ли равно, что я вижу глазами. Я теперь и так знаю тебя.
Она покачала головой:
— Если бы ты знал настоящую меня, то, наверное, разочаровался бы.
Не то горечь, не то грусть, с которой прозвучали эти слова, напомнили ему о сбежавшей невесте. Так же пронзительно выдохнула свою загадочную фразу и леди София.
«Я не хотела бы разочаровать вас».
Интересно, что сказала бы его скромная и хрупкая невеста, если бы увидела его здесь с другой женщиной? Несомненно, пришла бы в ужас. И эта мысль отрезвила его. А ведь он был сторонник моногамии. Если и имел любовницу, то одну, а не столько, чтобы путать, к кому обещал зайти сегодня. В своей семейной жизни он очень хотел бы брать пример со своего мэтра, лорда Драйдена. Его любовь и уважение к собственной жене выглядели даже несколько странно на фоне разнузданных нравов некоторых пэров королевства. Но теплота отношений между лордом и леди Драйден всегда импонировала Джайлзу, обделенному подобным счастьем в собственной семье.
Так что это страстное приключение с Дерзким Ангелом, когда упиваются тело и чувства, но не сердце, было своего рода изменой. Во всяком случае, так он это объяснил себе, стараясь заглушить бурные всполохи эмоций — как собственные, так и прочитанные в ее глазах. Если бы он осмелился проанализировать этот взрыв, позволил бы этим страстям пробраться в свое сердце, то разве смог бы тогда возвратиться к своей невесте прежним, словно ничего и не было? Да еще остаться верным ей?
Нет, мгновенно понял он. Ни за что. Это понимание основательно испугало его. Если эта женщина обладает такой властью, что заставила его забыть совсем недавнюю клятву невесте, то разве ей не под силу заставить его забыть и другие клятвы? Например, его долг расследовать дело о предательстве Уэбба?
— К чему вся: эта конспирация? — спросил он. — После того, что произошло между нами, вы не хотите сказать мне даже, как вас зовут?
Она покачала головой и отвела глаза:
— Не просите меня об этом. Я лучше промолчу, потому что не имею права проговориться.
Эти слова мгновенно пробудили его подозрительность. Он доверился ей настолько, что даже позволил сделать себя беспомощным в темноте, позволил ей завязать себе глаза. А она не желает поступиться даже в мелочах! Дьявол бы побрал эту ведьму и все ее секреты!
Джайлз потянулся за штанами и поспешно надел их на себя. Отступив от женщины, которую только что пылко обнимал, он пятился от нее, пока не уперся спиной в какой-то. памятник.
Эта загадочная сирена стремилась завладеть его душой! Она утверждала, что не хотела бы разочаровать его, но и отказывалась сказать, кто она на самом деле.
А что она нашептывала Лайлу или Ростлэнду, перед тем как украла их драгоценности?
Не такие ли слова шептала она и юному Уэббу, прежде чем передать его в руки Комитета общественной безопасности?
И даже если она не выдавала Уэбба, Джайлз уже не мог испытывать к ней то безраздельное доверие, которое еще совсем недавно заполняло его. Он стоял на парижском кладбище, едва одетый, прислонясь к холодному мрамору памятника, и стынь постепенно входила в его кровь, изгоняя остатки пламенной страсти, еще недавно бурлившей во всем его теле.
Что она собирается украсть у него? У Делани — золото и драгоценности, у Уэбба, возможно, жизнь. Единственно, что могло заинтересовать эту женщину в нем и стать для нее своеобразным вызовом, была его душа.
Черта с два! Она была права. Надо было сразу кончать с этим делом, а не тянуть. Но ведь он, как последний идиот, увлекся в азарте тем, что надо до конца сорвать маску с нее. Только набитый дурак мог поверить, что она позволит ему это. Она пошла даже на то, чтобы пустить его в свои объятия, завлекла его. Она будет дразнить его, разрешив мимолетно взглянуть то на одну частичку себя, то на другую, но никогда не откроет ему полностью того, чего он жаждал. Правды.
До тех пор, пока ей самой это будет уже не важно. Но он не собирается следовать за ней послушной тенью и быть мальчиком на побегушках! И не будет играть в ее опасные игры!
София почувствовала перемену настроения в Джайлзе и тоже встала. Расправив лохмотья и подобрав узел, отодвинулась от Джайлза, неудачно ступила и чуть не упала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
Ее руки снова обхватили его копье и подвели к своему горячему источнику.
— Умоляю, — шептала она. — Не заставляйте меня ждать.
Джайлз и сам не мог больше ждать. Мощным толчком он заполнил ее. Путь ему не преграждала никакая девственная плева. София неистовствовала под ним, подаваясь навстречу, чтобы он еще глубже проник в нее.
Она стонала и металась, оба словно обезумели, двигаясь в бешеном ритме, как на диких скачках. Он слышал ее стоны и мольбу ускорить ритм.
Да-а, необыкновенно страстная женщина. С опасно заразительными замашками.
Он потянулся к ее губам и впился в них, слившись с ней в единое целое, с пылкой жаждой обладания.
— Ты — моя! — прошептал он ей, глотая воздух. — С этой ночи ты принадлежишь мне.
— Я никогда не буду никому принадлежать, — тоже шепотом возразила она. Обхватив его за ягодицы, она прижимала их к себе и отталкивала, помогая не выбиваться из сумасшедшего ритма. Ее бедра двигались как в дикой пляске, глубоко изнутри нее рвался чувственный крик завершения.
Он сдернул с глаз повязку и посмотрел на Софию. И тут волны экстаза накрыли ее. В какой-то миг ему удалось разглядеть в ее глазах то, чего еще не доводилось видеть в глазах других женщин, — пламя страсти, такое горячее и искреннее, что оставило в его душе свою метку.
Она содрогалась в сладостных конвульсиях, но продолжала двигаться в такт с ним, не прекращая поддерживать яростный огонь. И буквально стиснула его внутри себя, вовлекая в чудесную страну наслаждения. Он мощно извергся в нее фонтаном высвобождения.
И рухнул в ее объятия. Какое-то время они молча лежали, приходя в себя и наслаждаясь страстью, соединившей их.
Отведя в сторону прядь волос Софии, он попытался рассмотреть ее лицо. Непонятно когда, но парик слетел с нее, и пальцы Джайлза коснулись длинных, густых шелковистых прядей, которые он с восторгом начал перебирать.
В темноте, конечно, остается лишь гадать об истинном цвете волос, а пальцы натыкались на кусочки воска, прилипшего к волосам. Ну и пусть. Хуже было то, что когда он открыл глаза, то весь ее жуткий грим и паршивые бородавки словно засмеялись над ним. Эти морщины из воска, закрашенные желтоватой краской, — бр-р, он поспешно отвел глаза в сторону.
Не мудрено, что она заставила его надеть повязку. Она захихикала.
— Тебе не очень-то нравится то, что видишь? — поддразнила она, откатившись в сторону и опершись на локоть. Он уставился ей в глаза.
— Не все ли равно, что я вижу глазами. Я теперь и так знаю тебя.
Она покачала головой:
— Если бы ты знал настоящую меня, то, наверное, разочаровался бы.
Не то горечь, не то грусть, с которой прозвучали эти слова, напомнили ему о сбежавшей невесте. Так же пронзительно выдохнула свою загадочную фразу и леди София.
«Я не хотела бы разочаровать вас».
Интересно, что сказала бы его скромная и хрупкая невеста, если бы увидела его здесь с другой женщиной? Несомненно, пришла бы в ужас. И эта мысль отрезвила его. А ведь он был сторонник моногамии. Если и имел любовницу, то одну, а не столько, чтобы путать, к кому обещал зайти сегодня. В своей семейной жизни он очень хотел бы брать пример со своего мэтра, лорда Драйдена. Его любовь и уважение к собственной жене выглядели даже несколько странно на фоне разнузданных нравов некоторых пэров королевства. Но теплота отношений между лордом и леди Драйден всегда импонировала Джайлзу, обделенному подобным счастьем в собственной семье.
Так что это страстное приключение с Дерзким Ангелом, когда упиваются тело и чувства, но не сердце, было своего рода изменой. Во всяком случае, так он это объяснил себе, стараясь заглушить бурные всполохи эмоций — как собственные, так и прочитанные в ее глазах. Если бы он осмелился проанализировать этот взрыв, позволил бы этим страстям пробраться в свое сердце, то разве смог бы тогда возвратиться к своей невесте прежним, словно ничего и не было? Да еще остаться верным ей?
Нет, мгновенно понял он. Ни за что. Это понимание основательно испугало его. Если эта женщина обладает такой властью, что заставила его забыть совсем недавнюю клятву невесте, то разве ей не под силу заставить его забыть и другие клятвы? Например, его долг расследовать дело о предательстве Уэбба?
— К чему вся: эта конспирация? — спросил он. — После того, что произошло между нами, вы не хотите сказать мне даже, как вас зовут?
Она покачала головой и отвела глаза:
— Не просите меня об этом. Я лучше промолчу, потому что не имею права проговориться.
Эти слова мгновенно пробудили его подозрительность. Он доверился ей настолько, что даже позволил сделать себя беспомощным в темноте, позволил ей завязать себе глаза. А она не желает поступиться даже в мелочах! Дьявол бы побрал эту ведьму и все ее секреты!
Джайлз потянулся за штанами и поспешно надел их на себя. Отступив от женщины, которую только что пылко обнимал, он пятился от нее, пока не уперся спиной в какой-то. памятник.
Эта загадочная сирена стремилась завладеть его душой! Она утверждала, что не хотела бы разочаровать его, но и отказывалась сказать, кто она на самом деле.
А что она нашептывала Лайлу или Ростлэнду, перед тем как украла их драгоценности?
Не такие ли слова шептала она и юному Уэббу, прежде чем передать его в руки Комитета общественной безопасности?
И даже если она не выдавала Уэбба, Джайлз уже не мог испытывать к ней то безраздельное доверие, которое еще совсем недавно заполняло его. Он стоял на парижском кладбище, едва одетый, прислонясь к холодному мрамору памятника, и стынь постепенно входила в его кровь, изгоняя остатки пламенной страсти, еще недавно бурлившей во всем его теле.
Что она собирается украсть у него? У Делани — золото и драгоценности, у Уэбба, возможно, жизнь. Единственно, что могло заинтересовать эту женщину в нем и стать для нее своеобразным вызовом, была его душа.
Черта с два! Она была права. Надо было сразу кончать с этим делом, а не тянуть. Но ведь он, как последний идиот, увлекся в азарте тем, что надо до конца сорвать маску с нее. Только набитый дурак мог поверить, что она позволит ему это. Она пошла даже на то, чтобы пустить его в свои объятия, завлекла его. Она будет дразнить его, разрешив мимолетно взглянуть то на одну частичку себя, то на другую, но никогда не откроет ему полностью того, чего он жаждал. Правды.
До тех пор, пока ей самой это будет уже не важно. Но он не собирается следовать за ней послушной тенью и быть мальчиком на побегушках! И не будет играть в ее опасные игры!
София почувствовала перемену настроения в Джайлзе и тоже встала. Расправив лохмотья и подобрав узел, отодвинулась от Джайлза, неудачно ступила и чуть не упала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98