В таверне по-прежнему разухабисто веселились, и казалось, что это веселье передается людям, живущим поблизости. Создавалось впечатление, что эта шумящая, гудящая толпа вдруг почувствовала на себе глаза всего мира и возликовала, осознав, что их заметили и признали.
— А можем ли мы доверять ему? — спросил Оливер, когда они тихо выскользнули из номеров и направились на встречу с Бальзаком в «Свиное ухо».
Тягучая, пугающая темень неосвещенных улочек окружала их, пока София и Оливер пробирались к таверне.
София покосилась на него.
— Выбора-то все равно нет. Уэбб исчез, как в воду канул. Остается только Бальзак.
Ей не нравилось мрачное настроение Оливера и его брюзжание по поводу того, что надо бы дождаться, когда Уэбб объявится сам.
Но хорошо, что он не предлагал дожидаться Джайлза.
Она надеялась, что Джайлз здорово разозлится на нее и останется в Бате. И если он волнуется за нее, в чем она, конечно, не сомневалась, то пусть Эмме удастся убедить его, что невеста отправилась к тетушке в Йорк. За квартал до таверны. София остановилась.
— Подожди меня здесь. — Она придержала Оливера рукой. — Так надо. Если шулер снова попытается удрать с нашими деньгами, то ты перехватишь его здесь. Когда он увидит меня сегодня одну, обязательно выкинет какой-нибудь фокус.
Оливер удрученно вздохнул:
— Мне это не нравится. Я не могу позволить такую глупость.
— Ты можешь предложить лучшее?
Он скрестил руки на широкой груди.
— К Бальзаку пойду я, а вы подождете здесь.
— Он откажется вести с тобой дело. Он всегда вел переговоры только со мной. Так что идти должна я. — Она сжала его руку. — Ну какой вред он может причинить старой женщине? — спросила она квакающим голосом старухи. Потянув старую, в заплатках выцветшую шаль на плечах, она согнула спину и с силой налегла на палку. Макияж сегодня был не столь хорош, как обычно, ведь Эмма была далеко, но уж как получилось.
Шаркая ногами, она направилась к таверне.
Когда София появилась на пороге, в таверне все выглядело так же, как и всегда. И та же вонь от пролитого, кислого вина, подгоревшей еды отравляла и без того спертый воздух. Возле дымившего камина группа молодцов распевала малопристойную песню о мадам, которую везут на гильотину.
София заметила Бальзака в дальнем углу таверны. Он видел, прислонясь спиной к стене, и его крысиные глазки нервно бегали, оглядывая посетителей. Он кивнул, сделав знак, что она может подойти к его столу, и она медленно направилась к нему.
Усевшись на стул София мгновенно почуяла неладное. Бальзак был напряжен и нервничал. Подавляя желание немедленно исчезнуть на этой вонючей и задымленной таверны, она уставилась на Бальзака, пытаясь уловить хотя бы малейший признак предательства. Ведь если копнуть в его душе чуть глубже, то обязательно наткнешься на двуличие и ложь. Он был насквозь лживым.
— Та-ак, и что же у вас для меня на этот раз, гражданка? — спросил он, тут же протянув руку.
Она откинулась на спинку стула так, чтобы его жадная рука не ткнулась ей прямо в грудь.
— Ничего, пока не получу обещанного.
Он покачал головой:
— Только не сегодня. Сначала плата. Я не могу больше позволить себе великодушие, которое было типично для всех наших предыдущих встреч.
София чуть не расхохоталась на всю таверну.
— Великодушие? Может быть, еще скажешь — щедрость? Значит, теперь это называется великодушием? Я называю это совсем иначе.
Она сделала движение рукой, чтобы вытащить из-под жакета кинжал, но услышала, как под столом тихо клацнул взведенный курок.
Бальзак предугадал ее маневр.
— Я больше не допущу выпадов с вашей стороны, — прошипел он. — Теперь моя очередь.
— Боюсь, что очередь до вас никогда не дойдет, гражданин, — произнес мужской голос над плечом Софии. На стол между Софией и Бальзаком упал кошель с золотом. — Женщина моя, как я вас и инструктировал.
София резко повернулась и рванулась к дверям. Но там стоял Робеспьер с двумя агентами, загораживая ей путь.
Она развернулась, на этот раз по направлению к кухне. Но парни, сидевшие возле камина, моментально вскочили и, ощерившись, застыли в дверях кухни. Страшенный верзила схватил ее за руки и заломил за спину. Потом поволок к Робеспьеру.
Боль пронзила тело Софии, когда мужлан грубо дернул ее.
— Немедленно отпустите меня! — проквакала она старческим голосом. — Я старая женщина, я ничего плохого не сделала!
— Никакая вы не старуха, — заявил Робеспьер, и в голосе его послышалось торжество. Он вытянул руку и сорвал с ее головы седой парик. — Гражданка Девинетт! Или я должен сказать «леди София д’Артье»?
Длинные волосы Софии упали на ее лицо и плечи. Стряхнув их с лица, она попыталась сбросить с себя и цепкие руки верзилы. Неужели этот кошмар происходит наяву?
— Я не сделала ничего плохого, — повторила она, понимая тщетность своих причитаний.
Бальзак из-под локтя Робеспьера довольно ухмыльнулся, получив вознаграждение.
— А вот ордер на ваш арест говорит совсем о другом, гражданка, — прокаркал этот информант-предатель. — И, как верный сын Франции, я был шокирован, когда узнал о вашей двойной жизни.
На Робеспьера его верноподданническое заявление не произвело никакого впечатления. Он кивнул еще одному из своих цепных псов. И Бальзака, потерявшего от страха дар речи, тут же схватили за воротник, вывернули одежонку и вытряхнули кошель с золотом.
А затем, не удостаивая взглядом Бальзака, Робеспьер взял из кармана накрахмаленный белый платок и поднес его к носу.
— Если бы вы действительно были верным сыном Франции, то не стали бы просить платы за то, что обязаны сами сообщить своему начальству. По долгу службы. Взять их обоих.
София, пытаясь вырваться, выкручивалась и лягалась, пока на ее глазах Бальзаку не врезали так, что что-то хрустнуло, и все лишь потому, что коротышка попытался укусить схватившего его верзилу, отчаянно сражаясь за себя. Она тут же вняла уроку жестокости и отказалась от всяких попыток сопротивляться.
На улице она смотрела под ноги и даже не повернула голову в сторону Оливера. Она знала, что Робеспьер пристально наблюдает за ней, надеясь; что она выдаст своего сообщника.
Но он никогда не дождется от нее такого подарка.
«Оливер, — молилась она, пока ее вели к большой черной карете, — пожалуйста, спрячься хорошенько. Не вмешивайся, умоляю».
Бальзаку, как она заметила, не оказали такого почета. Его просто погрузили в крытую повозку с решетками и приковали руки к перекладине.
— За что мне такая честь? — спросила София Робеспьера, когда он проводил ее до самой дверцы кареты.
— Потому что об этом попросил я, — Ответил Луи Антуан Сен-Жюст, распахивая дверцу кареты.
София тихо застыла на своем сиденье. Напротив нее развалился Сен-Жюст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98
— А можем ли мы доверять ему? — спросил Оливер, когда они тихо выскользнули из номеров и направились на встречу с Бальзаком в «Свиное ухо».
Тягучая, пугающая темень неосвещенных улочек окружала их, пока София и Оливер пробирались к таверне.
София покосилась на него.
— Выбора-то все равно нет. Уэбб исчез, как в воду канул. Остается только Бальзак.
Ей не нравилось мрачное настроение Оливера и его брюзжание по поводу того, что надо бы дождаться, когда Уэбб объявится сам.
Но хорошо, что он не предлагал дожидаться Джайлза.
Она надеялась, что Джайлз здорово разозлится на нее и останется в Бате. И если он волнуется за нее, в чем она, конечно, не сомневалась, то пусть Эмме удастся убедить его, что невеста отправилась к тетушке в Йорк. За квартал до таверны. София остановилась.
— Подожди меня здесь. — Она придержала Оливера рукой. — Так надо. Если шулер снова попытается удрать с нашими деньгами, то ты перехватишь его здесь. Когда он увидит меня сегодня одну, обязательно выкинет какой-нибудь фокус.
Оливер удрученно вздохнул:
— Мне это не нравится. Я не могу позволить такую глупость.
— Ты можешь предложить лучшее?
Он скрестил руки на широкой груди.
— К Бальзаку пойду я, а вы подождете здесь.
— Он откажется вести с тобой дело. Он всегда вел переговоры только со мной. Так что идти должна я. — Она сжала его руку. — Ну какой вред он может причинить старой женщине? — спросила она квакающим голосом старухи. Потянув старую, в заплатках выцветшую шаль на плечах, она согнула спину и с силой налегла на палку. Макияж сегодня был не столь хорош, как обычно, ведь Эмма была далеко, но уж как получилось.
Шаркая ногами, она направилась к таверне.
Когда София появилась на пороге, в таверне все выглядело так же, как и всегда. И та же вонь от пролитого, кислого вина, подгоревшей еды отравляла и без того спертый воздух. Возле дымившего камина группа молодцов распевала малопристойную песню о мадам, которую везут на гильотину.
София заметила Бальзака в дальнем углу таверны. Он видел, прислонясь спиной к стене, и его крысиные глазки нервно бегали, оглядывая посетителей. Он кивнул, сделав знак, что она может подойти к его столу, и она медленно направилась к нему.
Усевшись на стул София мгновенно почуяла неладное. Бальзак был напряжен и нервничал. Подавляя желание немедленно исчезнуть на этой вонючей и задымленной таверны, она уставилась на Бальзака, пытаясь уловить хотя бы малейший признак предательства. Ведь если копнуть в его душе чуть глубже, то обязательно наткнешься на двуличие и ложь. Он был насквозь лживым.
— Та-ак, и что же у вас для меня на этот раз, гражданка? — спросил он, тут же протянув руку.
Она откинулась на спинку стула так, чтобы его жадная рука не ткнулась ей прямо в грудь.
— Ничего, пока не получу обещанного.
Он покачал головой:
— Только не сегодня. Сначала плата. Я не могу больше позволить себе великодушие, которое было типично для всех наших предыдущих встреч.
София чуть не расхохоталась на всю таверну.
— Великодушие? Может быть, еще скажешь — щедрость? Значит, теперь это называется великодушием? Я называю это совсем иначе.
Она сделала движение рукой, чтобы вытащить из-под жакета кинжал, но услышала, как под столом тихо клацнул взведенный курок.
Бальзак предугадал ее маневр.
— Я больше не допущу выпадов с вашей стороны, — прошипел он. — Теперь моя очередь.
— Боюсь, что очередь до вас никогда не дойдет, гражданин, — произнес мужской голос над плечом Софии. На стол между Софией и Бальзаком упал кошель с золотом. — Женщина моя, как я вас и инструктировал.
София резко повернулась и рванулась к дверям. Но там стоял Робеспьер с двумя агентами, загораживая ей путь.
Она развернулась, на этот раз по направлению к кухне. Но парни, сидевшие возле камина, моментально вскочили и, ощерившись, застыли в дверях кухни. Страшенный верзила схватил ее за руки и заломил за спину. Потом поволок к Робеспьеру.
Боль пронзила тело Софии, когда мужлан грубо дернул ее.
— Немедленно отпустите меня! — проквакала она старческим голосом. — Я старая женщина, я ничего плохого не сделала!
— Никакая вы не старуха, — заявил Робеспьер, и в голосе его послышалось торжество. Он вытянул руку и сорвал с ее головы седой парик. — Гражданка Девинетт! Или я должен сказать «леди София д’Артье»?
Длинные волосы Софии упали на ее лицо и плечи. Стряхнув их с лица, она попыталась сбросить с себя и цепкие руки верзилы. Неужели этот кошмар происходит наяву?
— Я не сделала ничего плохого, — повторила она, понимая тщетность своих причитаний.
Бальзак из-под локтя Робеспьера довольно ухмыльнулся, получив вознаграждение.
— А вот ордер на ваш арест говорит совсем о другом, гражданка, — прокаркал этот информант-предатель. — И, как верный сын Франции, я был шокирован, когда узнал о вашей двойной жизни.
На Робеспьера его верноподданническое заявление не произвело никакого впечатления. Он кивнул еще одному из своих цепных псов. И Бальзака, потерявшего от страха дар речи, тут же схватили за воротник, вывернули одежонку и вытряхнули кошель с золотом.
А затем, не удостаивая взглядом Бальзака, Робеспьер взял из кармана накрахмаленный белый платок и поднес его к носу.
— Если бы вы действительно были верным сыном Франции, то не стали бы просить платы за то, что обязаны сами сообщить своему начальству. По долгу службы. Взять их обоих.
София, пытаясь вырваться, выкручивалась и лягалась, пока на ее глазах Бальзаку не врезали так, что что-то хрустнуло, и все лишь потому, что коротышка попытался укусить схватившего его верзилу, отчаянно сражаясь за себя. Она тут же вняла уроку жестокости и отказалась от всяких попыток сопротивляться.
На улице она смотрела под ноги и даже не повернула голову в сторону Оливера. Она знала, что Робеспьер пристально наблюдает за ней, надеясь; что она выдаст своего сообщника.
Но он никогда не дождется от нее такого подарка.
«Оливер, — молилась она, пока ее вели к большой черной карете, — пожалуйста, спрячься хорошенько. Не вмешивайся, умоляю».
Бальзаку, как она заметила, не оказали такого почета. Его просто погрузили в крытую повозку с решетками и приковали руки к перекладине.
— За что мне такая честь? — спросила София Робеспьера, когда он проводил ее до самой дверцы кареты.
— Потому что об этом попросил я, — Ответил Луи Антуан Сен-Жюст, распахивая дверцу кареты.
София тихо застыла на своем сиденье. Напротив нее развалился Сен-Жюст.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98