Как только оркестр заиграл следующий танец, он, не медля ни минуты и не спросив позволения, снова привлек ее к себе. На этот раз танцевали котильон – сложный, завезенный из Франции танец, который общество все еще считало довольно рискованным. Не прошло и нескольких минут, как она поняла, что он не просто хороший, но превосходный танцор.
– Где ты научился танцевать? – спросила она. – Трудно себе представить, что в монастыре было много возможностей для танцев.
– Это не так. Брат Фиделис великолепно танцует.
Шарлотта рассмеялась, представив себе толстого монаха, с которым познакомилась в монастыре Сент-Брайд, танцующим менуэт. Дэнд бросил голодный взгляд на ее губы. Очень ловко у него получается. Взгляд совсем как у любовника.
– Нет, скажи правду.
– Да так, нахватался всего то там, то здесь, – ответил он, отрывая взгляд от ее губ.
Несколько секунд спустя, когда фигура танца потребовала, чтобы они поменяли партнеров, на его лице появилось замкнутое выражение, и он явно унесся мыслями далеко.
– Что тебя тревожит? – спросила она, когда фигура танца снова свела их вместе.
– Ничего, – ответил он. – Просто...
Он вдруг резко остановился, крепко обнял ее за талию и вывел из ряда танцующих. Не сказав ни слова, он повел ее к раздвижной застекленной двери в конце бального зала, которая стояла распахнутой настежь. Им уступали дорогу, поворачивая вслед головы.
Дэнд вывел ее на вымощенную плитами веранду, залитую лунным светом. В конце небольшого, обнесенного стеной садика стояли два джентльмена постарше, поглощенные разговором. Их голоса отчетливо слышались в ночном воздухе. Джентльмены обсуждали проблему недавно введенного эмбарго.
– Что ты делаешь? – тихо спросила она, когда он остановился, все еще не снимаю рук с ее талии.
– Ты сама это предложила, – сказал он не очень уверенно, как будто стараясь убедить себя в чем-то.
– Не поняла, – сказала она. – О чем ты говоришь?
– Зачем тратить целую ночь на танцы чтобы распугать всех твоих бедолаг ухажеров, когда мы могли бы добиться желаемого результата гораздо проще и эффективнее?
– Я не понимаю. – Она запрокинула голову и вгляделась в его лицо, пытаясь найти объяснение. В течение нескольких секунд он напряженно смотрел ей в глаза, потом вдруг отступил на шаг и опустил руки.
– Боже милосердный! – Он взъерошил волосы, испортив тщательно уложенную прическу, и снова стал похож на пренебрегающего условностями бродягу с довольно сомнительной репутацией, которого она знала. – Не могу поверить, что кому-то пришло в голову, будто тебе это удастся. Это какое-то безумие.
Его явное раздражение задело ее.
– Возможно, это безумие, но, насколько мне известно, у нас нет иного выбора, – рассердилась она. – Скажи, ты вытащил меня сюда, чтобы укрепить мою уверенность в себе, или ты хочешь сказать что-то еще?
– Нет, – заявил он, упрямо выдвинув подбородок.
– В таком случае что мы здесь делаем? Еще не совсем стемнело. Нас могут увидеть. И некоторые уже на нас смотрят.
– Именно за этим мы сюда и пришли, – сказал он. – За этим и вот за этим. – Он вдруг стиснул ее в объятиях и впился в губы безжалостным поцелуем.
Так ее никогда еще никто не целовал. В его поцелуе не было ни нежности, ни изысканности, которыми отличались поцелуи большинства ее более утонченных поклонников. Это было проявление грубой силы. Никаких нежных упрашиваний, никаких милых умасливаний и вообще никаких просьб. Наоборот, он, застав Шарлотту врасплох, с сокрушительной самоуверенностью овладел ее губами.
Вопреки всем правилам приличия он еще крепче прижал ее к себе – бедра к бедрам, живот к животу, – а горячие, жадные губы раскрылись и буквально впились в ее рот. Рука скользнула на ее затылок, приведя в полный беспорядок тщательно уложенные волосы, и заставила Шарлотту запрокинуть назад голову. Да простит ее Господь, она не сопротивлялась.
К этому она не была готова. Не помог и опыт самой избалованной и озорной светской кокетки. Ее руки помимо воли обвились вокруг его шеи, губы раскрылись ему навстречу, а сердце, когда его поцелуй стал еще крепче, замерло в груди.
Она вздохнула, не отрываясь от его раскрытых губ, и его теплый, влажный язык сразу же скользнул в ее рот. Всякие здравые мысли улетучились из головы, уступив место нарастающему страстному желанию. Она закрыла глаза, чувствуя, как слабеют руки, лежащие на широких плечах склонившегося над ней мужчины.
У нее закружилась голова и подкосились ноги. Он оторвался от ее губ и подхватил, прижав к своему твердому, напряженному телу. Она чувствовала свое горячее дыхание и учащенные удары сердца. Он снова наклонился к ней, издав какой-то очень мужской горловой низкий звук. Глаза его горели, он был явно готов возобновить атаку.
Но она не была готова. Она не могла. Ей с избытком хватило того, что уже произошло. Она попробовала высвободиться. Он сразу же ее отпустил.
Она неуверенно заглянула ему в глаза. На его лице было непроницаемое выражение, но, судя по учащенному дыханию, которое она чувствовала под своей ладонью, его все это тоже не оставило равнодушным.
– Предполагается, что ты должна сгорать от страсти, а ты выглядишь так, словно боишься, что тебя изнасилуют, дорогая моя, – насмешливо пробормотал он, многозначительно взглянув на ее руку, пытающуюся оттолкнуть его.
Ее словно жаром обдало, и она проворно отдернула руку.
– Так-то лучше, – прошептал он и, наклонив голову, проделал поцелуями дорожку по всей линии ее горла, вызвав дрожь во всем ее теле. – Не беспокойся, больше я тебя целовать не буду. Потерпи еще несколько мгновений в моих объятиях – и, я полагаю, мы сможем опустить занавес, закончив представление.
Представление. Его губы остановились у самого основания ее горла, и язык нежно прикоснулся несколько раз к бешено бившейся в ямочке жилке. Мелкая дрожь перешла в содрогания.
– Спокойнее, Лотти, – шепнул он волнующим голосом. – Ведь это всего лишь игра на публику.
Но она-то знала, что это не просто игра.
– Ах, дорогая моя, у тебя все получилось! – воскликнула Джинни, как только Шарлотта вошла в спальню. По просьбе Джинни служанка сразу же сообщила ей о возвращении Шарлотты. Куртизанка сидела в постели, подложив под спину подушки, и на ее лице впервые после несчастного случая было оживленное выражение. – Ты обесчещена. Причем так быстро и эффективно удалось все проделать! Великолепно!
– Откуда ты об этом узнала? – спросила Шарлотта.
– Час назад здесь был лорд Скелтон, – фыркнула Джинни. – Думаю, он сразу же уехал из «Аргайла» и сломя голову примчался сюда, чтобы первым сообщить эту новость мне. Такая преданность! Возможно, я даже удостою его поцелуем!
– Что он сказал?
– Он хотел первым сообщить мне самую невероятную сплетню за целое десятилетие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Где ты научился танцевать? – спросила она. – Трудно себе представить, что в монастыре было много возможностей для танцев.
– Это не так. Брат Фиделис великолепно танцует.
Шарлотта рассмеялась, представив себе толстого монаха, с которым познакомилась в монастыре Сент-Брайд, танцующим менуэт. Дэнд бросил голодный взгляд на ее губы. Очень ловко у него получается. Взгляд совсем как у любовника.
– Нет, скажи правду.
– Да так, нахватался всего то там, то здесь, – ответил он, отрывая взгляд от ее губ.
Несколько секунд спустя, когда фигура танца потребовала, чтобы они поменяли партнеров, на его лице появилось замкнутое выражение, и он явно унесся мыслями далеко.
– Что тебя тревожит? – спросила она, когда фигура танца снова свела их вместе.
– Ничего, – ответил он. – Просто...
Он вдруг резко остановился, крепко обнял ее за талию и вывел из ряда танцующих. Не сказав ни слова, он повел ее к раздвижной застекленной двери в конце бального зала, которая стояла распахнутой настежь. Им уступали дорогу, поворачивая вслед головы.
Дэнд вывел ее на вымощенную плитами веранду, залитую лунным светом. В конце небольшого, обнесенного стеной садика стояли два джентльмена постарше, поглощенные разговором. Их голоса отчетливо слышались в ночном воздухе. Джентльмены обсуждали проблему недавно введенного эмбарго.
– Что ты делаешь? – тихо спросила она, когда он остановился, все еще не снимаю рук с ее талии.
– Ты сама это предложила, – сказал он не очень уверенно, как будто стараясь убедить себя в чем-то.
– Не поняла, – сказала она. – О чем ты говоришь?
– Зачем тратить целую ночь на танцы чтобы распугать всех твоих бедолаг ухажеров, когда мы могли бы добиться желаемого результата гораздо проще и эффективнее?
– Я не понимаю. – Она запрокинула голову и вгляделась в его лицо, пытаясь найти объяснение. В течение нескольких секунд он напряженно смотрел ей в глаза, потом вдруг отступил на шаг и опустил руки.
– Боже милосердный! – Он взъерошил волосы, испортив тщательно уложенную прическу, и снова стал похож на пренебрегающего условностями бродягу с довольно сомнительной репутацией, которого она знала. – Не могу поверить, что кому-то пришло в голову, будто тебе это удастся. Это какое-то безумие.
Его явное раздражение задело ее.
– Возможно, это безумие, но, насколько мне известно, у нас нет иного выбора, – рассердилась она. – Скажи, ты вытащил меня сюда, чтобы укрепить мою уверенность в себе, или ты хочешь сказать что-то еще?
– Нет, – заявил он, упрямо выдвинув подбородок.
– В таком случае что мы здесь делаем? Еще не совсем стемнело. Нас могут увидеть. И некоторые уже на нас смотрят.
– Именно за этим мы сюда и пришли, – сказал он. – За этим и вот за этим. – Он вдруг стиснул ее в объятиях и впился в губы безжалостным поцелуем.
Так ее никогда еще никто не целовал. В его поцелуе не было ни нежности, ни изысканности, которыми отличались поцелуи большинства ее более утонченных поклонников. Это было проявление грубой силы. Никаких нежных упрашиваний, никаких милых умасливаний и вообще никаких просьб. Наоборот, он, застав Шарлотту врасплох, с сокрушительной самоуверенностью овладел ее губами.
Вопреки всем правилам приличия он еще крепче прижал ее к себе – бедра к бедрам, живот к животу, – а горячие, жадные губы раскрылись и буквально впились в ее рот. Рука скользнула на ее затылок, приведя в полный беспорядок тщательно уложенные волосы, и заставила Шарлотту запрокинуть назад голову. Да простит ее Господь, она не сопротивлялась.
К этому она не была готова. Не помог и опыт самой избалованной и озорной светской кокетки. Ее руки помимо воли обвились вокруг его шеи, губы раскрылись ему навстречу, а сердце, когда его поцелуй стал еще крепче, замерло в груди.
Она вздохнула, не отрываясь от его раскрытых губ, и его теплый, влажный язык сразу же скользнул в ее рот. Всякие здравые мысли улетучились из головы, уступив место нарастающему страстному желанию. Она закрыла глаза, чувствуя, как слабеют руки, лежащие на широких плечах склонившегося над ней мужчины.
У нее закружилась голова и подкосились ноги. Он оторвался от ее губ и подхватил, прижав к своему твердому, напряженному телу. Она чувствовала свое горячее дыхание и учащенные удары сердца. Он снова наклонился к ней, издав какой-то очень мужской горловой низкий звук. Глаза его горели, он был явно готов возобновить атаку.
Но она не была готова. Она не могла. Ей с избытком хватило того, что уже произошло. Она попробовала высвободиться. Он сразу же ее отпустил.
Она неуверенно заглянула ему в глаза. На его лице было непроницаемое выражение, но, судя по учащенному дыханию, которое она чувствовала под своей ладонью, его все это тоже не оставило равнодушным.
– Предполагается, что ты должна сгорать от страсти, а ты выглядишь так, словно боишься, что тебя изнасилуют, дорогая моя, – насмешливо пробормотал он, многозначительно взглянув на ее руку, пытающуюся оттолкнуть его.
Ее словно жаром обдало, и она проворно отдернула руку.
– Так-то лучше, – прошептал он и, наклонив голову, проделал поцелуями дорожку по всей линии ее горла, вызвав дрожь во всем ее теле. – Не беспокойся, больше я тебя целовать не буду. Потерпи еще несколько мгновений в моих объятиях – и, я полагаю, мы сможем опустить занавес, закончив представление.
Представление. Его губы остановились у самого основания ее горла, и язык нежно прикоснулся несколько раз к бешено бившейся в ямочке жилке. Мелкая дрожь перешла в содрогания.
– Спокойнее, Лотти, – шепнул он волнующим голосом. – Ведь это всего лишь игра на публику.
Но она-то знала, что это не просто игра.
– Ах, дорогая моя, у тебя все получилось! – воскликнула Джинни, как только Шарлотта вошла в спальню. По просьбе Джинни служанка сразу же сообщила ей о возвращении Шарлотты. Куртизанка сидела в постели, подложив под спину подушки, и на ее лице впервые после несчастного случая было оживленное выражение. – Ты обесчещена. Причем так быстро и эффективно удалось все проделать! Великолепно!
– Откуда ты об этом узнала? – спросила Шарлотта.
– Час назад здесь был лорд Скелтон, – фыркнула Джинни. – Думаю, он сразу же уехал из «Аргайла» и сломя голову примчался сюда, чтобы первым сообщить эту новость мне. Такая преданность! Возможно, я даже удостою его поцелуем!
– Что он сказал?
– Он хотел первым сообщить мне самую невероятную сплетню за целое десятилетие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77