– Отпустите же, черти этакие! Пока вы, бедняги, тоже не попали к ней в рабство!
– Отпустите его! – насмешливо произнесла мисс Нэш. – Он ни за что не уйдет, пока не сделает из себя посмешище.
Джентльмены неохотно отпустили руки Руссе. В его красивых глазах уже не было ярости, когда он, преодолев разделяющее их расстояние, остановился перед ней.
– Ну, Руссе, – спросила она, всем своим видом давая понять, что ей все это наскучило, – какие еще претензии ты намерен высказать? Только, умоляю, поторопись. Уже выстраиваются пары для кадрили, а я обожаю танцевать кадриль.
– Ты жестока.
– Если отказ сохранить ненужное заблуждение можно назвать жестокостью, то я признаю себя виновной.
– Бессердечная проститутка! Я боготворил бы тебя! Ее губы дрогнули в улыбке.
– В таком случае я спасла твою душу от святотатства, и ты должен благодарить меня за то, что я предлагаю тебе расстаться. А я действительно предлагаю тебе расстаться.
Она хотела было отойти от него. Но Росс к этому времени переживал такие мучения, о которых можно было лишь догадываться и надеяться, что они никогда не выпадут на твою долю. Лицо его было ужасно. Отчаяние и гнев были написаны на нем. Увидев, что она уходит, он остановил ее. Она круто повернулась, и звук пощечины, которую она дала ему затянутой в перчатку рукой, разнесся над притихшей толпой.
Ошалевший от неожиданности, пьяный, униженный, он выпустил ее руку.
– А теперь, когда ты унизил нас обоих, не будешь ли ты любезен уйти отсюда? – В ее голосе уже не было холодного безразличия. Она была явно расстроена. Глаза ее блестели, возможно, от слез.
Они долго стояли, глядя друг на друга; на лице мисс Нэш сменялись эмоции, которые никто не смог бы истолковать. Потом, отвесив поклон, причем весьма ловко, несмотря на состояние опьянения, Росс элегантно расшаркался и тихо шепнул:
– Ваш покорный слуга, мэм. Ваш раб.
Мисс Нэш оставалась на балу и танцевала почти до рассвета, а досужие языки уже работали вовсю:
– Она почти заявила во всеуслышание, что он не в состоянии содержать ее так, как ей того желательно.
– Это почти что равносильно заявлению о том, что она ищет кого-нибудь, кто мог бы это сделать.
– Я всегда считала ее слишком дерзкой.
– Но не настолько дерзкой? Я знаю ее сестру, маркизу Коттрелл. Она будет в ужасе.
– А может быть, не будет. Зная свою сестру, она могла ожидать от нее чего-нибудь подобного. В отличие от моего бедного наивного сынка Джеффа.
– Или от моего невинного племянника Карла.
– Или от моего доверчивого мужа.
Глава 15
Калхотанд-сквер , Мейфэр ,
3 августа 1806 года
Самое трудное – это ожидание, решила Шарлотта четыре дня спустя, вдевая голубую шелковую нитку в ушко иголки. Она столько времени потратила на изучение чертежей перестройки замка Сент-Лайона, что могла бы сделать их копии по памяти. Она знала до мелочей, куда выходит каждое окно и куда ведет каждый служебный коридор, какие шкафы имеют достаточную глубину, чтобы в них можно было спрятаться, какие двери ведут на лестничные клетки и где находятся потайные комнаты. Сделав все это, она старалась заполнить время чем могла.
Но рукоделие ей наскучило, чтение утомило, и она была сыта по горло общением с самой собой, а единственным человек, с которым ей хотелось бы поговорить, укрылся в какой-то квартирке на Бедфорд-сквер и изображает из себя отвергнутого любовника – по крайней мере так сказала ей Джинни. Он пьет, играет в азартные игры и распутничает – во всяком случае, она предполагала, что он распутничает, – тогда как она вышивает подушки!
Это несправедливо. Правда, она получала приглашения. Приглашения прокатиться в экипаже за город, подышать ночным воздухом в каком-нибудь увеселительном публичном саду или поужинать тет-а-тет с богатым джентльменом. Ей было так скучно, что она чуть не приняла одно из последних подобных приглашений, полученное от одного начинающего приобретать известность политика. С ним, возможно, было бы интересно поговорить. Но с другой стороны, он едва ли стал бы разговаривать о политике.
Поэтому она никуда не поехала. Она сыграла в вист с Джинни во время своего ежедневного визита к куртизанке и теперь стояла у окна, барабаня пальцами по подоконнику, смотрела на небольшую площадь напротив дома и думала о Дэнде. Ей хотелось быть с ним. Она принялась практиковаться в произношении некоторых из его колоритных словечек.
Наконец она глубоко вздохнула, поняв, что этим ничего не изменишь и что ей надо думать о совсем других вещах. О том, например, что Сент-Лайон к этому времени, наверное, получил письмо Джинни и предположительно ответил на него. Что, если он не попадется на эту наживку? Нет, быть того не может. Это было бы крушением всех планов, и она не желала даже думать об этом.
Итак, поскольку она не разрешала себе думать о Дэн-де и его заслуживающем презрения времяпрепровождении, но не осмеливалась думать о том, что все, что она сделала, было сделано напрасно, ей оставалось лишь вышивать наволочки!
Отложив рукоделие, Шарлотта уныло побрела к столику, где стояла коробка конфет, которую прислал кто-то из поклонников. В коробке уже освободились от кондитерских шедевров из миндального теста несколько золотистых гнездышек. «Неудивительно, – с мрачным юмором подумала она, – что многие женщины, запятнавшие свою репутацию, на которых мне указали в оперном театре, были толстушками».
Едва успела она выбрать марципановую розочку, как дверь в гостиную распахнулась. В дверях стояла Джинни, опираясь на элегантные костыли. Ее миловидное личико выражало радостное оживление. Она размахивала листком бумаги, словно флажком во время празднования королевского дня рождения.
– Пришло! Твое приглашение! – воскликнула она и, изящно развернувшись, одним костылем захлопнула за собой дверь. – Я вошла в дом одновременно с курьером и взяла на себя смелость расплатиться с ним за доставку. Я узнала его почерк, Шарлотта. Это от Сент-Лайона! – Громко стуча по полу костылями, она подошла к Шарлотте и бросила ей письмо. – Читай!
Шарлотта взяла письмо и, не потрудившись найти нож для вскрывания конвертов, взломала печать, подсунув под нее палец. Радуясь тому, что у нее не дрожат руки, она извлекла сложенное письмо и стала читать.
– Что он пишет? – спросила Джинни. Не сказав ни слова, Шарлотта протянула ей письмо.
«Дорогая мисс Нэш!
Я был очень расстроен , узнав о том , что за последнее время вы подвергаетесь отвратительным , гнусным нападкам. Кому , как не мне , понять , что вы , должно быть , переживаете , потому что сам я некогда был насильственным образом лишен всего , что знал и любил , хотя потом оказался в совсем иной и , спешу заметить , далеко не худшей ситуации.
Трудно пережить это , не впав в отчаяние , особенно если человека не окружают верные друзья , готовые предложить ему не только поддержку и сочувствие , но также дружеское общение и веселое времяпрепровождение , чтобы напомнить , что жизнь , со всеми ее взлетами и падениями , по-прежнему остается приключением для тех , кто достаточно смел , чтобы идти на риск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Отпустите его! – насмешливо произнесла мисс Нэш. – Он ни за что не уйдет, пока не сделает из себя посмешище.
Джентльмены неохотно отпустили руки Руссе. В его красивых глазах уже не было ярости, когда он, преодолев разделяющее их расстояние, остановился перед ней.
– Ну, Руссе, – спросила она, всем своим видом давая понять, что ей все это наскучило, – какие еще претензии ты намерен высказать? Только, умоляю, поторопись. Уже выстраиваются пары для кадрили, а я обожаю танцевать кадриль.
– Ты жестока.
– Если отказ сохранить ненужное заблуждение можно назвать жестокостью, то я признаю себя виновной.
– Бессердечная проститутка! Я боготворил бы тебя! Ее губы дрогнули в улыбке.
– В таком случае я спасла твою душу от святотатства, и ты должен благодарить меня за то, что я предлагаю тебе расстаться. А я действительно предлагаю тебе расстаться.
Она хотела было отойти от него. Но Росс к этому времени переживал такие мучения, о которых можно было лишь догадываться и надеяться, что они никогда не выпадут на твою долю. Лицо его было ужасно. Отчаяние и гнев были написаны на нем. Увидев, что она уходит, он остановил ее. Она круто повернулась, и звук пощечины, которую она дала ему затянутой в перчатку рукой, разнесся над притихшей толпой.
Ошалевший от неожиданности, пьяный, униженный, он выпустил ее руку.
– А теперь, когда ты унизил нас обоих, не будешь ли ты любезен уйти отсюда? – В ее голосе уже не было холодного безразличия. Она была явно расстроена. Глаза ее блестели, возможно, от слез.
Они долго стояли, глядя друг на друга; на лице мисс Нэш сменялись эмоции, которые никто не смог бы истолковать. Потом, отвесив поклон, причем весьма ловко, несмотря на состояние опьянения, Росс элегантно расшаркался и тихо шепнул:
– Ваш покорный слуга, мэм. Ваш раб.
Мисс Нэш оставалась на балу и танцевала почти до рассвета, а досужие языки уже работали вовсю:
– Она почти заявила во всеуслышание, что он не в состоянии содержать ее так, как ей того желательно.
– Это почти что равносильно заявлению о том, что она ищет кого-нибудь, кто мог бы это сделать.
– Я всегда считала ее слишком дерзкой.
– Но не настолько дерзкой? Я знаю ее сестру, маркизу Коттрелл. Она будет в ужасе.
– А может быть, не будет. Зная свою сестру, она могла ожидать от нее чего-нибудь подобного. В отличие от моего бедного наивного сынка Джеффа.
– Или от моего невинного племянника Карла.
– Или от моего доверчивого мужа.
Глава 15
Калхотанд-сквер , Мейфэр ,
3 августа 1806 года
Самое трудное – это ожидание, решила Шарлотта четыре дня спустя, вдевая голубую шелковую нитку в ушко иголки. Она столько времени потратила на изучение чертежей перестройки замка Сент-Лайона, что могла бы сделать их копии по памяти. Она знала до мелочей, куда выходит каждое окно и куда ведет каждый служебный коридор, какие шкафы имеют достаточную глубину, чтобы в них можно было спрятаться, какие двери ведут на лестничные клетки и где находятся потайные комнаты. Сделав все это, она старалась заполнить время чем могла.
Но рукоделие ей наскучило, чтение утомило, и она была сыта по горло общением с самой собой, а единственным человек, с которым ей хотелось бы поговорить, укрылся в какой-то квартирке на Бедфорд-сквер и изображает из себя отвергнутого любовника – по крайней мере так сказала ей Джинни. Он пьет, играет в азартные игры и распутничает – во всяком случае, она предполагала, что он распутничает, – тогда как она вышивает подушки!
Это несправедливо. Правда, она получала приглашения. Приглашения прокатиться в экипаже за город, подышать ночным воздухом в каком-нибудь увеселительном публичном саду или поужинать тет-а-тет с богатым джентльменом. Ей было так скучно, что она чуть не приняла одно из последних подобных приглашений, полученное от одного начинающего приобретать известность политика. С ним, возможно, было бы интересно поговорить. Но с другой стороны, он едва ли стал бы разговаривать о политике.
Поэтому она никуда не поехала. Она сыграла в вист с Джинни во время своего ежедневного визита к куртизанке и теперь стояла у окна, барабаня пальцами по подоконнику, смотрела на небольшую площадь напротив дома и думала о Дэнде. Ей хотелось быть с ним. Она принялась практиковаться в произношении некоторых из его колоритных словечек.
Наконец она глубоко вздохнула, поняв, что этим ничего не изменишь и что ей надо думать о совсем других вещах. О том, например, что Сент-Лайон к этому времени, наверное, получил письмо Джинни и предположительно ответил на него. Что, если он не попадется на эту наживку? Нет, быть того не может. Это было бы крушением всех планов, и она не желала даже думать об этом.
Итак, поскольку она не разрешала себе думать о Дэн-де и его заслуживающем презрения времяпрепровождении, но не осмеливалась думать о том, что все, что она сделала, было сделано напрасно, ей оставалось лишь вышивать наволочки!
Отложив рукоделие, Шарлотта уныло побрела к столику, где стояла коробка конфет, которую прислал кто-то из поклонников. В коробке уже освободились от кондитерских шедевров из миндального теста несколько золотистых гнездышек. «Неудивительно, – с мрачным юмором подумала она, – что многие женщины, запятнавшие свою репутацию, на которых мне указали в оперном театре, были толстушками».
Едва успела она выбрать марципановую розочку, как дверь в гостиную распахнулась. В дверях стояла Джинни, опираясь на элегантные костыли. Ее миловидное личико выражало радостное оживление. Она размахивала листком бумаги, словно флажком во время празднования королевского дня рождения.
– Пришло! Твое приглашение! – воскликнула она и, изящно развернувшись, одним костылем захлопнула за собой дверь. – Я вошла в дом одновременно с курьером и взяла на себя смелость расплатиться с ним за доставку. Я узнала его почерк, Шарлотта. Это от Сент-Лайона! – Громко стуча по полу костылями, она подошла к Шарлотте и бросила ей письмо. – Читай!
Шарлотта взяла письмо и, не потрудившись найти нож для вскрывания конвертов, взломала печать, подсунув под нее палец. Радуясь тому, что у нее не дрожат руки, она извлекла сложенное письмо и стала читать.
– Что он пишет? – спросила Джинни. Не сказав ни слова, Шарлотта протянула ей письмо.
«Дорогая мисс Нэш!
Я был очень расстроен , узнав о том , что за последнее время вы подвергаетесь отвратительным , гнусным нападкам. Кому , как не мне , понять , что вы , должно быть , переживаете , потому что сам я некогда был насильственным образом лишен всего , что знал и любил , хотя потом оказался в совсем иной и , спешу заметить , далеко не худшей ситуации.
Трудно пережить это , не впав в отчаяние , особенно если человека не окружают верные друзья , готовые предложить ему не только поддержку и сочувствие , но также дружеское общение и веселое времяпрепровождение , чтобы напомнить , что жизнь , со всеми ее взлетами и падениями , по-прежнему остается приключением для тех , кто достаточно смел , чтобы идти на риск.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77