Но с другой стороны, кто бы мог подумать, что его отец поскачет ему на помощь?
– Да. – Еще один знакомый голос, охрипший от тревоги. Эштон, его брат, который все время пытался защитить Рейна от его собственного безрассудства.
– Вот как. – Секундное молчание. – А кто это рядом с ним?
– Дочь Макларена, – ответил один из солдат.
– Неужели? – На этот раз удивился Карр. – Откуда ты знаешь?
– Здесь одна шотландка проклинает эту девочку. Говорит, что если бы не она, они повесили бы Рейна Меррика и успели бы убежать до нашего появления.
Стоящая рядом с Рейном девочка вскинула голову.
– Нет, – прошептала она.
– Прикончить ее?
– Девочку или шотландскую ведьму? – спросил его отец. – Нет. Не стоит. Эта женщина на вид слишком стара, чтобы рожать новых Макларенов. Отпустите ее. Что касается девочки… Подозреваю, что ее следует считать подданной короны? И в некотором роде теперь я должен о ней позаботиться?
– Да, – ответил сбитый с толку солдат.
– Так я и думал, – вздохнул Карр.
– Не трогай ее, – прохрипел Рейн.
Карр бросил на него взгляд.
– Уверяю тебя, у меня нет намерения пачкаться, прикасаясь к ней, а что касается твоего тона, мой мальчик… ну, ты дал мне предлог, в котором я нуждался, чтобы очистить свои земли от последних Макларенов. В самом деле, благодаря тебе, Рейн, Макларенов больше не существует. – Слабый крик вырвался у девочки, и Карр опустил глаза на маленькую фигурку, съежившуюся у ног Рейна. – И благодаря тебе тоже, дорогая. Почему ты спасла моего никчемного сына?
Девочка подняла голову, на ее глазах блестели слезы.
– Не из любви к вам, сэр, а чтобы спасти жизнь моих братьев.
Отец Рейна секунду смотрел на нее, потом закинул свою золотоволосую голову и расхохотался. Снующие вокруг них солдаты, которые обшаривали одежду убитых шотландцев, словно шакалы, бродящие среди трупов, подняли головы и настороженно посмотрели на Карра.
Рейн покачнулся, к его горлу подступила тошнота. Он знал, почему смеется Карр. Причина могла быть только одна. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее лица, когда отец ей все скажет.
– Но дорогая моя, неужели никто тебе не сказал? Ты не знала?
– Не знала чего? – прошептала девочка.
– Того, что в эту самую минуту голова Джона Макларена украшает пику над Северными воротами.
Глаза Рейна были закрыты, но он не мог заткнуть уши. Только ребенок мог выразить голосом такое страдание, только девочка, которая за одну ночь потеряла отца, мать, брата и весь клан, который сама же помогла уничтожить.
Из-за него.
Рейн вздрогнул и очнулся. Он был весь мокрый от пота, словно его тело даже теперь, через столько лет, отторгало события той ночи. Он откинулся на спинку кресла и стал смотреть на море.
По какой бы причине ни находилась здесь Фейвор Макларен – ради охоты на мужа, как она утверждала, или по иной причине, он должен помочь ей.
У него был небогатый опыт в вопросах чести, да он никогда и не пытался познакомиться с таким возвышенным понятием. Но ради Фейвор Макларен он готов был учиться.
Глава 13
Карр сидел неподвижно, пока новый камердинер брил ему голову. Наконец неприятная процедура была завершена, и маленький человечек – Рэндалл? Или Рэнкл? – водрузил парик ему на голову и подал серебристый конус. Карр держал его у лица, пока вокруг него витало душистое облако пудры, покрывая парик тонким белым слоем. Рэнкл подождал несколько минут, пока не осядет пудра, потом осторожно снял накидку, защищающую одежду Карра.
– У вашей светлости очень внушительный вид, – сказал он.
Карр стряхнул с рукава пятнышко пудры.
– Рэнкл, – с любопытством спросил он, – неужели ты только что сделал замечание по поводу моей внешности? Ты сделал его, да? Милостивый Господь, куда катится этот мир, если слуги позволяют себе высказывать свое мнение по поводу внешности господ, когда их не просят? Мне следовало отхлестать тебя за подобную самонадеянность, но это, вероятно, уничтожит плоды твоей утомительной деятельности, поэтому я удержусь от искушения. На этот раз.
В самом деле, сначала он проявил великодушие к Танбриджу, теперь к камердинеру. Он явно становится сентиментальным.
Карр встал и вытянул руки в стороны, терпеливо ожидая, пока камердинер наденет на него новый жилет из пурпурной парчи. Этот цвет ему очень шел.
– На будущее, – продолжал Карр, пока Рэнкл поправлял ему воротник, – на будущее запомни, что я и сам прекрасно понимаю, какой у меня внушительный вид. Меня заинтересует твоя оценка лишь тогда, когда я перестану выглядеть внушительно.
– Прошу прощения, сэр!
«Так всегда получается с новыми камердинерами: чертовски много времени уходит на их укрощение», – подумал Карр со вздохом. Он взял свои перчатки и изо всех сил хлестнул ими по лицу Рэнкла, оцарапав его хрустальными бусинами. Тот поднес руку к ране, с изумлением глядя на Карра. В его глазах промелькнуло нечто напоминающее гнев. Боже правый, это просто невероятно. Такие создания, как Рэнкл, не испытывают гнева. Они спасаются бегством.
– Я не нуждаюсь в твоих извинениях. Я просто сообщил тебе свое мнение. А ты меня перебил. Послушай, Рэнкл, если я хоть один раз не буду выглядеть внушительно, ты будешь уволен. И запомни: без рекомендательного письма в этих варварских краях ты не найдешь места.
Маленький лакей вздрогнул.
– А теперь ступай, – сказал Карр. – Я решил сегодня не выходить к обеду. Сообщи об этом моей дочери.
Камердинер поклонился и поспешно вышел.
Карр подошел к затянутой зеленым бархатом стене и дернул за вышитую тесьму. Ткань разошлась, надуваясь и опадая складками по обе стороны от изящного портрета в натуральную величину. Он сделал шаг назад, нежно глядя на него.
– Дженет, дорогая, почему сейчас?
В течение десяти лет каждую ночь он чувствовал одно и то же: Дженет здесь, она наблюдает за ним. Он к этому привык. Это его не тревожило и даже не очень интересовало. В конце концов, призракам можно найти весьма ограниченное применение.
Но новая идея, высказанная Палой, что дух может проникнуть в другое тело и в каком-то смысле начать новую жизнь и что Дженет сделала это, чтобы еще раз явиться к нему во плоти… Если она нашла для своей души новую оболочку, ему необходимо узнать, кто это, прежде чем он уедет из этого проклятого замка навсегда.
Она, очевидно, оставила свой шарф в качестве послания. Но каков его смысл? Означал ли этот жест упрек?
Карр поднял крышку сундучка, стоящего под картиной. В нем лежало немного золота, несколько украшений и остатки того возмутительного ариседа.
В ту ночь, когда умерла Дженет, он принимал в Уонтонз-Блаш первую партию гостей, прибывших к нему на прием в первый раз после реконструкции замка. Самые важные люди из высшего света проделали ради этого трудное путешествие из Лондона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
– Да. – Еще один знакомый голос, охрипший от тревоги. Эштон, его брат, который все время пытался защитить Рейна от его собственного безрассудства.
– Вот как. – Секундное молчание. – А кто это рядом с ним?
– Дочь Макларена, – ответил один из солдат.
– Неужели? – На этот раз удивился Карр. – Откуда ты знаешь?
– Здесь одна шотландка проклинает эту девочку. Говорит, что если бы не она, они повесили бы Рейна Меррика и успели бы убежать до нашего появления.
Стоящая рядом с Рейном девочка вскинула голову.
– Нет, – прошептала она.
– Прикончить ее?
– Девочку или шотландскую ведьму? – спросил его отец. – Нет. Не стоит. Эта женщина на вид слишком стара, чтобы рожать новых Макларенов. Отпустите ее. Что касается девочки… Подозреваю, что ее следует считать подданной короны? И в некотором роде теперь я должен о ней позаботиться?
– Да, – ответил сбитый с толку солдат.
– Так я и думал, – вздохнул Карр.
– Не трогай ее, – прохрипел Рейн.
Карр бросил на него взгляд.
– Уверяю тебя, у меня нет намерения пачкаться, прикасаясь к ней, а что касается твоего тона, мой мальчик… ну, ты дал мне предлог, в котором я нуждался, чтобы очистить свои земли от последних Макларенов. В самом деле, благодаря тебе, Рейн, Макларенов больше не существует. – Слабый крик вырвался у девочки, и Карр опустил глаза на маленькую фигурку, съежившуюся у ног Рейна. – И благодаря тебе тоже, дорогая. Почему ты спасла моего никчемного сына?
Девочка подняла голову, на ее глазах блестели слезы.
– Не из любви к вам, сэр, а чтобы спасти жизнь моих братьев.
Отец Рейна секунду смотрел на нее, потом закинул свою золотоволосую голову и расхохотался. Снующие вокруг них солдаты, которые обшаривали одежду убитых шотландцев, словно шакалы, бродящие среди трупов, подняли головы и настороженно посмотрели на Карра.
Рейн покачнулся, к его горлу подступила тошнота. Он знал, почему смеется Карр. Причина могла быть только одна. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ее лица, когда отец ей все скажет.
– Но дорогая моя, неужели никто тебе не сказал? Ты не знала?
– Не знала чего? – прошептала девочка.
– Того, что в эту самую минуту голова Джона Макларена украшает пику над Северными воротами.
Глаза Рейна были закрыты, но он не мог заткнуть уши. Только ребенок мог выразить голосом такое страдание, только девочка, которая за одну ночь потеряла отца, мать, брата и весь клан, который сама же помогла уничтожить.
Из-за него.
Рейн вздрогнул и очнулся. Он был весь мокрый от пота, словно его тело даже теперь, через столько лет, отторгало события той ночи. Он откинулся на спинку кресла и стал смотреть на море.
По какой бы причине ни находилась здесь Фейвор Макларен – ради охоты на мужа, как она утверждала, или по иной причине, он должен помочь ей.
У него был небогатый опыт в вопросах чести, да он никогда и не пытался познакомиться с таким возвышенным понятием. Но ради Фейвор Макларен он готов был учиться.
Глава 13
Карр сидел неподвижно, пока новый камердинер брил ему голову. Наконец неприятная процедура была завершена, и маленький человечек – Рэндалл? Или Рэнкл? – водрузил парик ему на голову и подал серебристый конус. Карр держал его у лица, пока вокруг него витало душистое облако пудры, покрывая парик тонким белым слоем. Рэнкл подождал несколько минут, пока не осядет пудра, потом осторожно снял накидку, защищающую одежду Карра.
– У вашей светлости очень внушительный вид, – сказал он.
Карр стряхнул с рукава пятнышко пудры.
– Рэнкл, – с любопытством спросил он, – неужели ты только что сделал замечание по поводу моей внешности? Ты сделал его, да? Милостивый Господь, куда катится этот мир, если слуги позволяют себе высказывать свое мнение по поводу внешности господ, когда их не просят? Мне следовало отхлестать тебя за подобную самонадеянность, но это, вероятно, уничтожит плоды твоей утомительной деятельности, поэтому я удержусь от искушения. На этот раз.
В самом деле, сначала он проявил великодушие к Танбриджу, теперь к камердинеру. Он явно становится сентиментальным.
Карр встал и вытянул руки в стороны, терпеливо ожидая, пока камердинер наденет на него новый жилет из пурпурной парчи. Этот цвет ему очень шел.
– На будущее, – продолжал Карр, пока Рэнкл поправлял ему воротник, – на будущее запомни, что я и сам прекрасно понимаю, какой у меня внушительный вид. Меня заинтересует твоя оценка лишь тогда, когда я перестану выглядеть внушительно.
– Прошу прощения, сэр!
«Так всегда получается с новыми камердинерами: чертовски много времени уходит на их укрощение», – подумал Карр со вздохом. Он взял свои перчатки и изо всех сил хлестнул ими по лицу Рэнкла, оцарапав его хрустальными бусинами. Тот поднес руку к ране, с изумлением глядя на Карра. В его глазах промелькнуло нечто напоминающее гнев. Боже правый, это просто невероятно. Такие создания, как Рэнкл, не испытывают гнева. Они спасаются бегством.
– Я не нуждаюсь в твоих извинениях. Я просто сообщил тебе свое мнение. А ты меня перебил. Послушай, Рэнкл, если я хоть один раз не буду выглядеть внушительно, ты будешь уволен. И запомни: без рекомендательного письма в этих варварских краях ты не найдешь места.
Маленький лакей вздрогнул.
– А теперь ступай, – сказал Карр. – Я решил сегодня не выходить к обеду. Сообщи об этом моей дочери.
Камердинер поклонился и поспешно вышел.
Карр подошел к затянутой зеленым бархатом стене и дернул за вышитую тесьму. Ткань разошлась, надуваясь и опадая складками по обе стороны от изящного портрета в натуральную величину. Он сделал шаг назад, нежно глядя на него.
– Дженет, дорогая, почему сейчас?
В течение десяти лет каждую ночь он чувствовал одно и то же: Дженет здесь, она наблюдает за ним. Он к этому привык. Это его не тревожило и даже не очень интересовало. В конце концов, призракам можно найти весьма ограниченное применение.
Но новая идея, высказанная Палой, что дух может проникнуть в другое тело и в каком-то смысле начать новую жизнь и что Дженет сделала это, чтобы еще раз явиться к нему во плоти… Если она нашла для своей души новую оболочку, ему необходимо узнать, кто это, прежде чем он уедет из этого проклятого замка навсегда.
Она, очевидно, оставила свой шарф в качестве послания. Но каков его смысл? Означал ли этот жест упрек?
Карр поднял крышку сундучка, стоящего под картиной. В нем лежало немного золота, несколько украшений и остатки того возмутительного ариседа.
В ту ночь, когда умерла Дженет, он принимал в Уонтонз-Блаш первую партию гостей, прибывших к нему на прием в первый раз после реконструкции замка. Самые важные люди из высшего света проделали ради этого трудное путешествие из Лондона.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66