Возбуждение постепенно спадало, и когда Лео наконец взглянул на Тимотию, она не знала, куда девать глаза от смущения. Все было странно и непривычно. Как объяснить ему? Тимма сама не знала, что так получится, а когда он ее поцеловал, она в тот же миг поняла то, чего не понимала все эти годы – она давно любит Лео, всегда любила.
Его смех резанул по ушам, выводя Тимотию из состояния нежной расслабленности.
– Ох, Тимма! – проговорил Лео смеясь. – Ты не станешь больше говорить о каких-то там платонических отношениях?
Тимотия поежилась и принужденно улыбнулась.
– Это и так ясно.
Его лицо снова стало серьезным. Тимотия, затаив дыхание, ждала, чувствуя, как надежда с каждой секундой съеживается, сменяясь тяжелым предчувствием.
– Я не хотел заговаривать об этом, пока ты не переедешь домой. И вообще не собирался приближаться к тебе раньше времени, чтобы не давать повода для сплетен.
– Понимаю, – осторожно проговорила Тимотия. На душе у нее становилось все тяжелее, от восторженности не осталось и следа.
Лео смотрел на нее так… ну да, он словно раздумывал, взвешивал все “за” и “против”. Что тут взвешивать, все очень просто. Или она ошибается?
– Тимма, вроде бы больше нет препятствий для нашей женитьбы. Как ты считаешь?
– Препятствий? – произнесла она непослушными губами.
– Ну да! – живо отозвался Лео. – Или, может, скажешь, что тебя не тянет ко мне?
Еще один укол в сердце.
– Зачем ты об этом? – вырвалось у нее.
– Ну как же, я должен быть уверен! Твое прежнее условие больше недействительно, ведь так? О платонических отношениях.
Тимотия молчала. Она все еще ждала, но Лео не говорил того, что она хотела услышать. Молчание затягивалось, становясь все напряженнее.
– Ты не отвечаешь, – сказал Лео. – Тимма, я еще раз предлагаю тебе – давай поженимся.
И это все? Ну нет, ответ может быть только один – ведь Лео не ответил на ее любовь.
Глава одиннадцатая
Диван был ужасно неудобный, табуретка, на которой лежала нога, стояла криво. В темной, мрачной гостиной, где Тимотия проводила дни, было невыносимо душно и пахло затхлостью. Единственным украшением деревянных стенных панелей был портрет мамы. На улице холодно, даже окно нельзя открыть как следует. Серо, дождливо, смотреть не на что, хотя Пэдстоу поставил диван напротив окна. Господи, до чего же она ненавидит Фенни-Хаус! Уродливый, тесный. Халупа, да и только!
Приезд Сюзан нисколько не улучшил настроения Тимотии. Подруга снова заведет старую песню, от которой становится только хуже.
– Вот тут хорошо, – проговорила Сюзан, ставя вазу с привезенными ею розами на столик в углу. – С ними комната выглядит немножко веселее. И пусть тебя не расстраивает, что они срезанные. Папа подравнивал розовые кусты, вот я их и взяла.
Сюзан села на диван рядом с Тимотией.
– Ну, и о чем мы говорили? Тимотия вздохнула.
– Не начинай все сначала, очень тебя прошу.
– Но должна же я понять наконец, что случилось! Что тебе говорил Лео, слово в слово, ты можешь повторить?
– Я уже рассказывала. Он еще раз предложил мне выйти за него.
– Но что он при этом говорил?
Тимотия с безнадежным видом уставилась в потолок.
– Да я точно не помню. Какая разница, если он не сказал того, что я хотела услышать? – Заметив недоверие в глазах Сюзан, она повысила голос: – Ладно, если тебе так хочется знать, он не сомневался, что теперь я не буду против, чтобы мы стали… ну, в общем, спали друг с другом. – Она злорадно посмотрела на подругу. – Я так и знала, что ты будешь потрясена.
– Ничего подобного! Во всяком случае, не больше, чем обычно. Мало ли я от тебя наслушалась всякого?
Тимотия легонько сжала руку Сью.
– Понимаешь, это одна из причин, почему я ему отказала в первый раз. А там, в его доме, я поняла, что это меня больше не останавливает. И Лео тоже понял. Потому-то и был уверен.
– А ты взяла и снова отказала.
Тимотия смотрела в окно, на серые облака и мокрый сад, но видела не их, а лицо Лео… в тот миг, когда она ему отказала.
– Он был поражен… обижен, – произнесла она. – Да нет, оскорблен – так он выразился.
– Ну естественно, после того как ты с ним целовалась-миловалась, – резко сказала Сюзан. – Это же просто неприлично.
– Его оскорбило другое.
– Что же тогда?
– Он сказал, я подала ему надежду на положительный ответ. И он прав, Сюзан. Но я не могла согласиться, не могла, и все!
– Поэтому ты и уехала из Уиггин-Холла? Тимотия кивнула.
– Лео не возражал. Я хотела послать за Бикли, но он распорядился отвезти меня в его карете. – Она посмотрела на Сюзап. – Он даже не вышел попрощаться.
По лицу Сюзан было видно, что она приготовилась утешать подругу, если та расплачется, но глаза Тимотии оставались сухими. Она уже выплакала все слезы, и больше нечем было излить переполнявшую ее душу боль.
– Совсем не похоже на Лео. Наверное, он был очень подавлен. Мы все расстроены. Дженни вообще не хотела в это поверить.
Тимотия промолчала. Она уже виделась с Дженни. Наутро после отъезда Тимотии доктор Пресли явился в Уиггин-Холл навестить больную и, не найдя ее там, отправился в Фенни-Хаус. Он долго брюзжал и жаловался на строптивых пациентов, которые ничего не слушают и поступают себе же во вред, и Тимотия была очень благодарна Дженни, когда та бесцеремонно остановила этот словесный поток.
– Папа, может, хватит ворчать? Посмотри, ты расстроил мисс Далвертон. Веди себя нормально.
Доктор Пресли обескураженно умолк на полуслове, потом заговорил уже совсем другим тоном:
– Извините, моя дорогая, Дженни права. Сам не понимаю, с чего это я разворчался.
И он с обычным своим благодушием стал советовать ей, как себя вести, учитывая тесноту здешних помещений.
Когда они собрались уходить, Дженни, наклонившись к Тимотии, прошептала ей на ухо:
– Надеюсь, мисс Далвертон, ваша размолвка продлится недолго. Мистер Виттерал ужасно переживает.
То, что Лео страдает из-за нее, окончательно выбило Тимотию из колеи… Сюзан нахмурила брови.
– Тимма, это глупо. Я же вижу, ты несчастна.
– А чего ты ожидала? Лодыжка пока побаливает, да еще этот дом, он давит на меня!
– Но ты сама говорила, что тебе тут хорошо!
– На самом деле я его ненавижу. Сюзан насмешливо хмыкнула.
– Меня не проведешь, дорогая. Фенни-Хаус не угодил тебе лишь тем, что в нем нет Лео.
Тимотия охнула и закрыла лицо руками.
– Ради бога, Сюзан, не надо! Не мучай меня! – Она бессильно уронила руки и, глядя в упор на подругу, медленно, тусклым голосом проговорила: – Хочешь правды? Ну что ж, слушай – я его люблю. И, наверное, всегда любила, только не понимала, бог знает почему.
Сюзап почему-то обрадовалась.
– Я это поняла уже давно. Только ума не приложу, почему ты ему об этом не скажешь?
– Ты что, с ума сошла? Я признаюсь Лео в любви? Как ты себе это представляешь?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50