Каждая клеточка моего тела звенела от напряжения, пока я прятал камеру и ставил булыжник на место. Теперь я знал, за кем мне надо следить, чтобы выйти на связника базы. Вычислив резидента роя, я словно открыл дверь в их гнездовье. Оставалось только туда шагнуть.
Управившись с камерой, я вонзился в воздух, лихорадочно осмысливая ситуацию. Неопределенность кончилась. Своим сообщением Чара спустил лавину. Теперь мне оставалось только ждать, когда база ответит ему. Скорее всего это случится завтра, самое позднее – послезавтра. Может быть, этот ответ нельзя передать словами, и тогда к нему придет связник. В любом случае база должна будет раскрыть себя, потому что и радиосообщение, и спуск связника на антиграве непременно будут взяты расставленными мной датчиками. А во избежание случайностей я организую в городе слежку за Чарой. Теперь у меня наконец есть повод помириться с Ракш.
Торопиться мне было некуда, но я, позабыв об осторожности, стремительно мчался сквозь ночь, подняв навстречу ветру пылающее лицо. В том, что резидентом роя, которого я имел право убить, оказался именно Чара, нашла отражение высшая вселенская справедливость. Происходящее здесь было слишком трагичным, чтобы остаться без последствий. Массовая гипнопедия – второе по тяжести преступление после геноцида, и рой еще ответит за сотворенное зло. Словно охваченные всеобщим безумием, десятки тысяч людей безудержно рвались навстречу катастрофе. Чара прекрасно понимал это, но, вместо того чтобы пытаться их остановить, как это делал Принцепс, он решил возглавить процесс.
Если б еще Чара был таким же восторженным энтузиастом, как большинство жителей Керста, я бы простил ему. Но Чара даже отдаленно не был похож на фанатика. Восстановление интересовало его лишь как средство достижения своих собственных целей. Я понял это из его разговора с Корой. На самом деле ему нужна была одна только власть. Власть – и ничего, кроме власти. И во имя этой цели он собирался бросить своих сограждан в огонь мятежа и новой гражданской войны.
Я прошел много своих и несколько чужих дорог. Я встречал самых разных людей и всяческую нелюдь. Я провел в патруле десять лет и успел повидать за это время достаточно трусов, предателей и убийц. Я узнал, что зло имеет сотни лиц и тысячи выражений. Я сталкивался с фанатиками, готовыми проливать кровь ради идей. Их фанатизм вызывал во мне брезгливость и ужас. Но самыми страшными из всех были те люди, которые трезво и расчетливо руководили фанатиками, побуждая их умирать и убивать. Здесь, на Керсте, таким человеком оказался Чара. Я должен был остановить его, а вместе с ним и рой. К счастью, теперь мне было разрешено предпринять все возможное для этого.
Дома меня ждало сообщение от Давантари. Давантари строго рекомендовал мне не заниматься самостоятельной раскруткой Чары, а ждать высадки десанта. Прочитав его советы, я не смог удержаться от саркастической улыбки. В своем сегодняшнем сообщении я как раз собирался рассказать ему, что Чара – резидент роя. Однако теперь, подумав, не стал этого делать, ограничившись информацией о подготовке мятежа. В конце концов сведения о Чаре останутся в памяти компьютера. Если мне удастся довести намеченное до конца, я доложу о сделанном. Если же нет – архив заберет похоронная команда, и Чарой займутся другие. Констабуларий уж как-нибудь простит мне мою забывчивость. Мертвых не судят, поскольку им все равно.
Остальная часть сообщения из констабулария была не интересна. Давантари сообщал, что записи радиоперехватов так и не поддались расшифровке на месте и их отправили в метрополию. Десант тоже пока еще не был окончательно готов, и по расчетам Давантари высадка могла состояться не раньше чем послезавтра, после поступления всей необходимой техники. Пожав плечами, я выключил компьютер и стал раздеваться. Если по-честному, я был даже рад задержке десанта. Где находится база, я до сих пор не определил, а перекрыть район лучше, чем расставленные мной датчики, десантники все равно не могли. Высадка принесла бы больше вреда, чем пользы. Лишние люди в ущелье наверняка встревожили бы рой. Но самое главное – я сразу же переходил в подчинение командиру десанта, а мне этого совсем не хотелось.
Зажмурившись, я стоял под душем, чувствуя, как смывается вместе с усталостью перевозбуждение, не отпускавшее меня с той самой минуты, как я увидел цифры на рекордере. Сейчас, когда тугие струи массировали кожу, успокаивая дрожащие нервы и унося с собой накопившийся на их концах потенциал, я наконец почувствовал, что на самом деле стал освобождаться от уничтожающего меня депрессивного отупения. Теперь я начал бороться, а не просто следовать обстоятельствам. Я почувствовал, что могу побеждать. А самое главное – у меня совсем не болело сердце. Сердце, напоминавшее до этого о себе каждые полчаса. Конечно, я устал, но и усталость моя была чудной, не имеющей ничего общего с душевной и физической слабостью. Я устал от тяжелой работы и хотел спать. Второй день я по-настоящему хотел спать. И это было просто замечательно.
Утром я проснулся бодрым и хорошо отдохнувшим. Шел уже третий период, и я быстро засобирался к Ракш. Облака сегодня были тонкие и высокие, и я понял, что днем может выглянуть солнце. Шагнув за порог, я остановился, вглядываясь в небо. Где-то там, за миллионами километров черной пустоты, находился констабуларий, первый форпост нашей цивилизации в этом рукаве, а за ним начиналась вся многомиллиардная ойкумена, центром которой была милая моему сердцу Земля. С тех пор как я сюда приехал, мне еще ни разу не приходила мысль, что я смогу когда-нибудь снова побывать на ней. Мне казалось, что земная часть моей биографии закончилась навсегда. Сегодня я вдруг почувствовал, что успел соскучиться.
Характерный звук поющего мотора вывел меня из оцепенения. Я скосил глаза и увидел подъезжающий ко входу электромобиль. Он остановился прямо передо мной, передняя дверца сдвинулась, и изнутри, нагловато улыбаясь, вылезли Чара и Кора. Рука Коры была спрятана под полой форменного кителя.
– Однако повезло, – обратился он к Чаре так, словно они были одни. – Теперь, пожалуй, можно обойтись без обыска… Долго же ты спишь, – иронично добавил он, переводя взгляд на меня. – Ну садись, раз ты здесь. Поехали.
Из дома напротив вышли двое мужчин и быстрым шагом направились к нам.
– Куда? – спросил я, пытаясь выиграть время и сориентироваться.
Бежать я не мог. Я успел довольно далеко отойти от дверей и был теперь надежно зажат с обеих сторон. Капкан захлопнулся. Стоило мне рвануться, я получил бы пулю. Видно было, что сейчас Кора настроен решительнее, чем на горной дороге. Я настолько не ждал их появления, что растерялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Управившись с камерой, я вонзился в воздух, лихорадочно осмысливая ситуацию. Неопределенность кончилась. Своим сообщением Чара спустил лавину. Теперь мне оставалось только ждать, когда база ответит ему. Скорее всего это случится завтра, самое позднее – послезавтра. Может быть, этот ответ нельзя передать словами, и тогда к нему придет связник. В любом случае база должна будет раскрыть себя, потому что и радиосообщение, и спуск связника на антиграве непременно будут взяты расставленными мной датчиками. А во избежание случайностей я организую в городе слежку за Чарой. Теперь у меня наконец есть повод помириться с Ракш.
Торопиться мне было некуда, но я, позабыв об осторожности, стремительно мчался сквозь ночь, подняв навстречу ветру пылающее лицо. В том, что резидентом роя, которого я имел право убить, оказался именно Чара, нашла отражение высшая вселенская справедливость. Происходящее здесь было слишком трагичным, чтобы остаться без последствий. Массовая гипнопедия – второе по тяжести преступление после геноцида, и рой еще ответит за сотворенное зло. Словно охваченные всеобщим безумием, десятки тысяч людей безудержно рвались навстречу катастрофе. Чара прекрасно понимал это, но, вместо того чтобы пытаться их остановить, как это делал Принцепс, он решил возглавить процесс.
Если б еще Чара был таким же восторженным энтузиастом, как большинство жителей Керста, я бы простил ему. Но Чара даже отдаленно не был похож на фанатика. Восстановление интересовало его лишь как средство достижения своих собственных целей. Я понял это из его разговора с Корой. На самом деле ему нужна была одна только власть. Власть – и ничего, кроме власти. И во имя этой цели он собирался бросить своих сограждан в огонь мятежа и новой гражданской войны.
Я прошел много своих и несколько чужих дорог. Я встречал самых разных людей и всяческую нелюдь. Я провел в патруле десять лет и успел повидать за это время достаточно трусов, предателей и убийц. Я узнал, что зло имеет сотни лиц и тысячи выражений. Я сталкивался с фанатиками, готовыми проливать кровь ради идей. Их фанатизм вызывал во мне брезгливость и ужас. Но самыми страшными из всех были те люди, которые трезво и расчетливо руководили фанатиками, побуждая их умирать и убивать. Здесь, на Керсте, таким человеком оказался Чара. Я должен был остановить его, а вместе с ним и рой. К счастью, теперь мне было разрешено предпринять все возможное для этого.
Дома меня ждало сообщение от Давантари. Давантари строго рекомендовал мне не заниматься самостоятельной раскруткой Чары, а ждать высадки десанта. Прочитав его советы, я не смог удержаться от саркастической улыбки. В своем сегодняшнем сообщении я как раз собирался рассказать ему, что Чара – резидент роя. Однако теперь, подумав, не стал этого делать, ограничившись информацией о подготовке мятежа. В конце концов сведения о Чаре останутся в памяти компьютера. Если мне удастся довести намеченное до конца, я доложу о сделанном. Если же нет – архив заберет похоронная команда, и Чарой займутся другие. Констабуларий уж как-нибудь простит мне мою забывчивость. Мертвых не судят, поскольку им все равно.
Остальная часть сообщения из констабулария была не интересна. Давантари сообщал, что записи радиоперехватов так и не поддались расшифровке на месте и их отправили в метрополию. Десант тоже пока еще не был окончательно готов, и по расчетам Давантари высадка могла состояться не раньше чем послезавтра, после поступления всей необходимой техники. Пожав плечами, я выключил компьютер и стал раздеваться. Если по-честному, я был даже рад задержке десанта. Где находится база, я до сих пор не определил, а перекрыть район лучше, чем расставленные мной датчики, десантники все равно не могли. Высадка принесла бы больше вреда, чем пользы. Лишние люди в ущелье наверняка встревожили бы рой. Но самое главное – я сразу же переходил в подчинение командиру десанта, а мне этого совсем не хотелось.
Зажмурившись, я стоял под душем, чувствуя, как смывается вместе с усталостью перевозбуждение, не отпускавшее меня с той самой минуты, как я увидел цифры на рекордере. Сейчас, когда тугие струи массировали кожу, успокаивая дрожащие нервы и унося с собой накопившийся на их концах потенциал, я наконец почувствовал, что на самом деле стал освобождаться от уничтожающего меня депрессивного отупения. Теперь я начал бороться, а не просто следовать обстоятельствам. Я почувствовал, что могу побеждать. А самое главное – у меня совсем не болело сердце. Сердце, напоминавшее до этого о себе каждые полчаса. Конечно, я устал, но и усталость моя была чудной, не имеющей ничего общего с душевной и физической слабостью. Я устал от тяжелой работы и хотел спать. Второй день я по-настоящему хотел спать. И это было просто замечательно.
Утром я проснулся бодрым и хорошо отдохнувшим. Шел уже третий период, и я быстро засобирался к Ракш. Облака сегодня были тонкие и высокие, и я понял, что днем может выглянуть солнце. Шагнув за порог, я остановился, вглядываясь в небо. Где-то там, за миллионами километров черной пустоты, находился констабуларий, первый форпост нашей цивилизации в этом рукаве, а за ним начиналась вся многомиллиардная ойкумена, центром которой была милая моему сердцу Земля. С тех пор как я сюда приехал, мне еще ни разу не приходила мысль, что я смогу когда-нибудь снова побывать на ней. Мне казалось, что земная часть моей биографии закончилась навсегда. Сегодня я вдруг почувствовал, что успел соскучиться.
Характерный звук поющего мотора вывел меня из оцепенения. Я скосил глаза и увидел подъезжающий ко входу электромобиль. Он остановился прямо передо мной, передняя дверца сдвинулась, и изнутри, нагловато улыбаясь, вылезли Чара и Кора. Рука Коры была спрятана под полой форменного кителя.
– Однако повезло, – обратился он к Чаре так, словно они были одни. – Теперь, пожалуй, можно обойтись без обыска… Долго же ты спишь, – иронично добавил он, переводя взгляд на меня. – Ну садись, раз ты здесь. Поехали.
Из дома напротив вышли двое мужчин и быстрым шагом направились к нам.
– Куда? – спросил я, пытаясь выиграть время и сориентироваться.
Бежать я не мог. Я успел довольно далеко отойти от дверей и был теперь надежно зажат с обеих сторон. Капкан захлопнулся. Стоило мне рвануться, я получил бы пулю. Видно было, что сейчас Кора настроен решительнее, чем на горной дороге. Я настолько не ждал их появления, что растерялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93