Ладонь Алека ласкала ее бедра, и она беспокойно заметалась, подходя все ближе к грани. Взглянув в лицо Алека, Риган увидела, что челюсти его сжаты, и поняла, что контроль над собой дается ему нелегко. Она провела пальцами по твердым губам, потом по шее, плечам… Мышцы поразили ее твердостью. И у него Удивительно горячая кожа, словно изнутри идет жар.
Алек склонился ближе, губами лаская сосок. Риган, чуть застонав, выгнулась ему навстречу, а пальцы ее скользнули ниже… плоский живот, завитки волос. Ладонь ее наполнилась, и Алек резко втянул в себя воздух. Пальцы Риган сжались, и он понял, что дольше терпеть не в силах. Поймал ее руку, отвел и страстным поцелуем накрыл губы. Потом он двинулся ниже, целуя и лаская шею, плечи, грудь; тело Риган выгнулось дугой, дыхание становилось все более неровным. Живот и, наконец, самое сокровенное — горячая влажность ее женской сущности. Риган застонала, ногти ее впились в плечи Алека. Она никогда прежде не испытывала такого всепоглощающего, невероятного удовольствия. И вдруг он отстранился.
— Алек. — Она умрет, если он уйдет. Ей нужно больше, больше, он нужен ей весь и сейчас.
— Я здесь. Но мне нужно кое-что найти.
Он нашарил брюки, бумажник и в нем — маленький пакетик. Потом повернулся к Риган, осторожно взял ее руки, прижал к подушке над головой и вновь принялся ласкать изнемогающее от страсти тело. Его рот и руки сводили ее с ума. Спазм удовольствия сорвал стон с губ Риган, она вздохнула удовлетворенно… но внутри волна, которая обычно затихала, лишь поднималась все выше и выше, и Риган заметалась, не понимая, что происходит.
— Все в порядке, — прошептал он. — Я с тобой. Так и должно быть…
Он вошел в нее одним толчком и едва не потерял над собой контроль: ее тело выгнулась навстречу, бедра поднялись, и она обвила ногами его торс. Каждый толчок пронизывал ее тело целиком, вызывая новый спазм удовольствия, который не приносил разрядки, а лишь поднимал волну наслаждения все выше и выше. Никогда прежде Риган не чувствовала ничего подобного, не была так высоко. Вот Алек застонал, последним толчком входя глубже, глубже — и они вместе полетели в сверкающую пропасть, и, пытаясь удержаться на краю разума, она выкрикивала его имя, а он держал ее — крепко и нежно.
Они лежали, не в силах шевельнуться. Риган чувствовала на плече неровное и горячее дыхание Алека. Последним усилием он сдвинул вес своего тела в сторону. Приподнялся на локте и хрипло спросил:
— Ты в порядке?
Она кивнула, не в силах говорить, и Алек уткнулся лицом ей в шею. Чудесная женщина! Никогда прежде он не встречал такого страстного ответа, такой полной отдачи и… такого совершенства.
Некоторое время она просто лежала, переполненная своими ощущениями. Голова кружилась, и тело наполнялось блаженной истомой. «С ума сойти, — думала Риган, вновь обретя способность думать. — Я о таком читала и слышала, но переживать прежде не доводилось. Все было очень красиво… прекрасно… невероятно». А Алек? Знает ли он, что подарил ей сегодня? Испытал ли то же невероятное блаженство? Или для мужчин это каждый раз одинаково? Волна чувств и ощущений, вызвавшая экстаз, отступила, и Риган вдруг стало холодно. Она вздрогнула.
— Риган?
— Все в порядке.
Он откатился в сторону, встал и пошел в ванную. Этот уход — такой внезапный — потряс Риган. Ей так хотелось понежиться в его объятиях еще немного. Чтобы он держал ее крепко-крепко и шептал какие-нибудь слова…
Глаза наполнились слезами. Ой, только не теперь. Она не станет плакать. Да и не из-за чего: сама все начала, секс был прекрасен — чего же больше? Неужели она ждала, что он встанет на колени и предложит ей руку и сердце? Так бывает только в сказках. Риган натянула на плечи простыню и уткнулась лицом в подушку. Подушка пахла Алеком Бьюкененом. Она всхлипнула. Как-то не ожидала, что окажется такой уязвимой после того, что произошло.
Слезы поползли по щекам, и Риган нетерпеливо смахнула их. Сегодня им двигало вожделение, а не любовь, и она это понимала. И все равно — жалеть не о чем, сегодня была волшебная ночь.
Погруженная в собственные мысли и переживания, Риган не услышала, как Алек вернулся. Очнулась лишь, когда он лег рядом и попытался отобрать у нее часть простыни.
— Я думала, ты ушел одеваться, — пробормотала Риган.
— А ты не заметила, что вся моя одежда ровным слоем покрывает пол твоей спальни?
— Нет. — Она по-прежнему крепко держала простыню.
— Поделись.
Конечно, он отвоевал свой кусочек, улегся рядом, обнял ее и провел губами по шее.
— Мне надо уходить, — пробормотал Алек. — М-м, почему ты так хорошо пахнешь?
— Я частенько принимаю ванну.
Он хмыкнул и ущипнул ее за попку. Риган взвизгнула.
— Почему ты такая мягкая?
— Я женщина. Мы всегда мягкие… в некоторых местах.
Риган повернулась к нему и поцеловала. Она просто не могла остановиться. Он такой большой, и теплый, и сильный. И он здесь, рядом. Она обняла Алека, прижалась как можно крепче и решила, что никогда его не отпустит. Никогда-никогда. Хочет избавиться — пусть счищает ее, как шкурку с апельсина. Дурацкая мысль вызвала улыбку, и слезы совсем высохли.
— Было лучше, чем в моих грезах, — прошептал он.
— А ты думал об этом?
— О да. И много. Впрочем, ты тоже.
— Да. — Она даже не стала отрицать.
— И как? Получилось как в фантазии?
— Ну… ничего себе получилось.
— Ничего? — Он опрокинул ее на спину и всматривался в лицо Риган темным взглядом. Риган с изумлением поняла, что Алек искренне встревожен. Надо же, под этой совершенной внешностью скрывается неуверенность и ранимость… Кто бы мог подумать… Неужели он не понял, что доставил ей неземное наслаждение?
— Все было прекрасно. — Она нежно взяла в ладони его лицо, почувствовала, как сжаты челюсти. — Как никогда прежде.
Он поцеловал ее. Вообще-то это должен был быть прощальный поцелуй. Но как только ее губы ответили, все изменилось. Бьюкенен с удивлением понял, что хочет еще. Какая невероятная женщина — он готов ласкать ее вечно.
— Алек? — Она прижалась крепче. Должно быть, ее тело тоже отвечает ему.
— Проедемся еще раз? — хрипло спросил он.
— Проедемся? Еще раз? — Глаза Риган расширились. — Это что, такой сленг для секса? — Она даже не могла решить — смеяться или сердиться.
— А, разговор в постели? — Он хмыкнул. — Это я умею.
— Докажи.
Алек никак не мог сосредоточиться: губы ее изгибались так вызывающе-соблазнительно, на щеках появились ямочки. Он взглянул в потемневшие глаза, и его словно ударило изнутри. Осознание случившегося навалилось; и от этого перехватило дыхание. Для нее — такой красивой, такой совершенной — их близость тоже значила много; он прочел это в напряженном взгляде, в трепете ресниц. И его мужское эго вознеслось на небывалую высоту:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Алек склонился ближе, губами лаская сосок. Риган, чуть застонав, выгнулась ему навстречу, а пальцы ее скользнули ниже… плоский живот, завитки волос. Ладонь ее наполнилась, и Алек резко втянул в себя воздух. Пальцы Риган сжались, и он понял, что дольше терпеть не в силах. Поймал ее руку, отвел и страстным поцелуем накрыл губы. Потом он двинулся ниже, целуя и лаская шею, плечи, грудь; тело Риган выгнулось дугой, дыхание становилось все более неровным. Живот и, наконец, самое сокровенное — горячая влажность ее женской сущности. Риган застонала, ногти ее впились в плечи Алека. Она никогда прежде не испытывала такого всепоглощающего, невероятного удовольствия. И вдруг он отстранился.
— Алек. — Она умрет, если он уйдет. Ей нужно больше, больше, он нужен ей весь и сейчас.
— Я здесь. Но мне нужно кое-что найти.
Он нашарил брюки, бумажник и в нем — маленький пакетик. Потом повернулся к Риган, осторожно взял ее руки, прижал к подушке над головой и вновь принялся ласкать изнемогающее от страсти тело. Его рот и руки сводили ее с ума. Спазм удовольствия сорвал стон с губ Риган, она вздохнула удовлетворенно… но внутри волна, которая обычно затихала, лишь поднималась все выше и выше, и Риган заметалась, не понимая, что происходит.
— Все в порядке, — прошептал он. — Я с тобой. Так и должно быть…
Он вошел в нее одним толчком и едва не потерял над собой контроль: ее тело выгнулась навстречу, бедра поднялись, и она обвила ногами его торс. Каждый толчок пронизывал ее тело целиком, вызывая новый спазм удовольствия, который не приносил разрядки, а лишь поднимал волну наслаждения все выше и выше. Никогда прежде Риган не чувствовала ничего подобного, не была так высоко. Вот Алек застонал, последним толчком входя глубже, глубже — и они вместе полетели в сверкающую пропасть, и, пытаясь удержаться на краю разума, она выкрикивала его имя, а он держал ее — крепко и нежно.
Они лежали, не в силах шевельнуться. Риган чувствовала на плече неровное и горячее дыхание Алека. Последним усилием он сдвинул вес своего тела в сторону. Приподнялся на локте и хрипло спросил:
— Ты в порядке?
Она кивнула, не в силах говорить, и Алек уткнулся лицом ей в шею. Чудесная женщина! Никогда прежде он не встречал такого страстного ответа, такой полной отдачи и… такого совершенства.
Некоторое время она просто лежала, переполненная своими ощущениями. Голова кружилась, и тело наполнялось блаженной истомой. «С ума сойти, — думала Риган, вновь обретя способность думать. — Я о таком читала и слышала, но переживать прежде не доводилось. Все было очень красиво… прекрасно… невероятно». А Алек? Знает ли он, что подарил ей сегодня? Испытал ли то же невероятное блаженство? Или для мужчин это каждый раз одинаково? Волна чувств и ощущений, вызвавшая экстаз, отступила, и Риган вдруг стало холодно. Она вздрогнула.
— Риган?
— Все в порядке.
Он откатился в сторону, встал и пошел в ванную. Этот уход — такой внезапный — потряс Риган. Ей так хотелось понежиться в его объятиях еще немного. Чтобы он держал ее крепко-крепко и шептал какие-нибудь слова…
Глаза наполнились слезами. Ой, только не теперь. Она не станет плакать. Да и не из-за чего: сама все начала, секс был прекрасен — чего же больше? Неужели она ждала, что он встанет на колени и предложит ей руку и сердце? Так бывает только в сказках. Риган натянула на плечи простыню и уткнулась лицом в подушку. Подушка пахла Алеком Бьюкененом. Она всхлипнула. Как-то не ожидала, что окажется такой уязвимой после того, что произошло.
Слезы поползли по щекам, и Риган нетерпеливо смахнула их. Сегодня им двигало вожделение, а не любовь, и она это понимала. И все равно — жалеть не о чем, сегодня была волшебная ночь.
Погруженная в собственные мысли и переживания, Риган не услышала, как Алек вернулся. Очнулась лишь, когда он лег рядом и попытался отобрать у нее часть простыни.
— Я думала, ты ушел одеваться, — пробормотала Риган.
— А ты не заметила, что вся моя одежда ровным слоем покрывает пол твоей спальни?
— Нет. — Она по-прежнему крепко держала простыню.
— Поделись.
Конечно, он отвоевал свой кусочек, улегся рядом, обнял ее и провел губами по шее.
— Мне надо уходить, — пробормотал Алек. — М-м, почему ты так хорошо пахнешь?
— Я частенько принимаю ванну.
Он хмыкнул и ущипнул ее за попку. Риган взвизгнула.
— Почему ты такая мягкая?
— Я женщина. Мы всегда мягкие… в некоторых местах.
Риган повернулась к нему и поцеловала. Она просто не могла остановиться. Он такой большой, и теплый, и сильный. И он здесь, рядом. Она обняла Алека, прижалась как можно крепче и решила, что никогда его не отпустит. Никогда-никогда. Хочет избавиться — пусть счищает ее, как шкурку с апельсина. Дурацкая мысль вызвала улыбку, и слезы совсем высохли.
— Было лучше, чем в моих грезах, — прошептал он.
— А ты думал об этом?
— О да. И много. Впрочем, ты тоже.
— Да. — Она даже не стала отрицать.
— И как? Получилось как в фантазии?
— Ну… ничего себе получилось.
— Ничего? — Он опрокинул ее на спину и всматривался в лицо Риган темным взглядом. Риган с изумлением поняла, что Алек искренне встревожен. Надо же, под этой совершенной внешностью скрывается неуверенность и ранимость… Кто бы мог подумать… Неужели он не понял, что доставил ей неземное наслаждение?
— Все было прекрасно. — Она нежно взяла в ладони его лицо, почувствовала, как сжаты челюсти. — Как никогда прежде.
Он поцеловал ее. Вообще-то это должен был быть прощальный поцелуй. Но как только ее губы ответили, все изменилось. Бьюкенен с удивлением понял, что хочет еще. Какая невероятная женщина — он готов ласкать ее вечно.
— Алек? — Она прижалась крепче. Должно быть, ее тело тоже отвечает ему.
— Проедемся еще раз? — хрипло спросил он.
— Проедемся? Еще раз? — Глаза Риган расширились. — Это что, такой сленг для секса? — Она даже не могла решить — смеяться или сердиться.
— А, разговор в постели? — Он хмыкнул. — Это я умею.
— Докажи.
Алек никак не мог сосредоточиться: губы ее изгибались так вызывающе-соблазнительно, на щеках появились ямочки. Он взглянул в потемневшие глаза, и его словно ударило изнутри. Осознание случившегося навалилось; и от этого перехватило дыхание. Для нее — такой красивой, такой совершенной — их близость тоже значила много; он прочел это в напряженном взгляде, в трепете ресниц. И его мужское эго вознеслось на небывалую высоту:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103