Открыв глаза, Даг ничего не увидел – вокруг стояла полная темнота. Фея исчезла, и ему пока ничто не угрожало. Он с облегчением вздохнул. Неожиданная мысль пришла ему в голову: что, если это вовсе не фея, а обыкновенная смертная женщина, и она пытается помочь ему? Если бы он овладел ею, как она того хотела, она могла бы научить его, как убежать отсюда, или по крайней мере принесла бы ему воды. Теперь же он был обречен на смерть.
Даг уставился в непроглядный мрак своей темницы, сожалея, что упустил последний шанс выжить.
Христос помог ей – пусть даже языческие боги и были против нее! Фиона в изнеможении вздохнула, возвращая факел в подставку на стене коридора, ведущего к покоям ее отца. Еще недавно ее план казался ей таким великолепным, но теперь, вспоминая воспаленную, бессильно обвисшую руку викинга, она чувствовала, что все ее надежды пошли прахом: громадный воин потерял сознание от одного ее прикосновения. Было совершенно ясно, что он умирает. Какая потеря, угрюмо подумала девушка, – такому великолепному мужчине предстоит сгнить в подземелье ее отца! Дыхание ее участилось при одном только воспоминании о том, как она впервые увидела раненого воина; он был так высок, так мускулист, его длинные, слегка волнистые волосы в свете факела отливали червонным золотом, а черты лица, даже искаженные страданием, были столь прекрасны, что лицо это казалось отлитым из бронзы искусным скульптором.
Отчаяние охватило ее при мысли о сырых, холодных стенах прохода, ведущего в подземелье, куда он был брошен, о крысах и прочей нечисти, которые в изобилии водились там. Лишенный воды, он не долго будет мучиться и скоро обретет свой конец.
Фиона вздохнула: если бы только она могла помочь ему! Но то были пустые мечты. Он – ее враг. Когда кровожадные викинги напали на владения ее отца, они никого не щадили: насилия, убийства, грабеж были для них обычным делом. Вот почему порядочная женщина не должна питать сочувствия к этим варварам.
Но в том-то и была вся прелесть ее плана: она задумала отдать свою девственность захваченному в плен викингу и поставить отца перед фактом – пусть тогда он попытается выдать ее замуж за гордого Сивни Длиннобородого. Ни один мужчина, в жилах которого течет королевская кровь, не пожелает ее после того, как она побывает в руках викинга.
Вызывающая усмешка, скользнув по губам Фионы, тут же пропала: она снова вспомнила страшную сцену в подземелье.
Викинг этот, видимо, был слишком слаб и болен, чтобы возжелать ее как женщину. Если она не сможет расшевелить его, ей придется отказаться от своего плана избежать ненавистного брака, которого добивался отец. Когда Фиона думала о своем женихе, в горле у нее вставал ком. Разве можно было сравнить умирающего викинга и этого противного Сивни! Первый – высокий и красивый, второй – толстый и кривоногий, с гнилыми зубами и бугристой кожей.
Но куда хуже, чем внешность черноволосого Сивни, были его распутство и жестокость. Когда взор его останавливался на ней, Фиона кожей ощущала голод, который горел в нем, и это отталкивало ее куда больше, чем кислая вонь, исходившая от викинга. Грязь можно смыть, раны пленника залечить; но ничем невозможно было исправить низкую душу Сивни. А ведь он даже гордился своими дурными привычками, своей отталкивающей внешностью! Сивни не изменил бы свой характер ради самой красивой и богатой женщины, и, уж конечно, он не станет меняться ради единственной дочери Доналла Мак-Фрахнана.
Неожиданно Фиона застыла на пороге комнаты, в которой она спала вместе с другими незамужними женщинами. Только сейчас до нее начало доходить, что положение с викингом вовсе не так безнадежно, как ей представлялось раньше. Если она омоет и перевяжет его рану, а потом накормит и напоит его, он вскоре придет в себя, и тогда она осуществит то, что задумала.
Девушка быстро сосчитала время, оставшееся до бракосочетания. Увы, у нее было всего лишь две недели, но, если не медлить, и этого могло хватить. Викинг явно силен и вынослив, иначе он бы уже давно погиб; если ему помочь, он вполне сможет восстановить силы.
Фиона направилась к плетеной из тростника кровати, которую она делила вместе со своей сводной сестрой Дювессой. Присев на край, она принялась заплетать волосы. Если и существовал такой человек, который смог бы научить ее, как оказать помощь раненому, то это могла быть только ее тетка Сиобхан, жившая в лесу в небольшой избушке неподалеку от Дунсхеана, укрепленного поселения отца Фионы. Хотя святой, поселившийся в усадьбе отца, и называл Сиобхан ведьмой, а ее мази и снадобья считал богопротивным делом, Фиона не верила в то, что использование трав и растений на пользу людям может считаться злом.
Уложив волосы, девушка сняла свою новую зеленую тунику и надела старую и уже довольно грязную, коричневого цвета. Она надеялась, что обтягивающее платье поможет ей соблазнить викинга, но тот, по всей видимости, был чересчур слаб, чтобы обратить на него внимание; даже когда она совсем разделась, он так и не решился притронуться к ней!
При воспоминании об этом довольно рискованном поступке щеки Фионы зарделись; на миг ей показалось, что глубоко посаженные глаза пленника снова внимательно рассматривают ее, постепенно наполняясь изумлением и еще каким-то чувством, похожим на страх. Но у нее не было никакого оружия, и она не сделала ни одного движения, которое могло бы испугать его, – даже раненный, викинг сохранил в своем великолепном теле достаточно сил, чтобы овладеть ею.
Фиона застегнула на талии бронзовый пояс, а свою элегантную зеленую тунику повесила в углу комнаты. Когда она в следующий раз посетит викинга, ее оружием будет не привлекательная внешность, а магические травы тетки да еще изрядная доля смелости. Мысль о том, что она задумала, заставила ее сердце биться чаще – это было похоже на выхаживание дикого зверя; на то, когда он поправится, что удержит животное от того, чтобы броситься на нее?
Сердце Фионы забилось еще сильнее, когда она представила себе, как ее обнимают длинные сильные руки викинга, а его словно резцом очерченные губы прижимаются к ее губам. Если он изнасилует ее, то она достигнет своей цели – избавится от необходимости выйти замуж за Сивни. Но так ли она уверена, что викинг позволит ей после этого уйти? Насладившись ею, он может просто-напросто задушить ее или использовать как заложницу для побега.
Фиона поежилась. Дело оказывалось не таким простым, как казалось поначалу: ей надо было не только побудить викинга овладеть ею, но и суметь ускользнуть после этого в целости и сохранности. А что будет с ним потом, когда ее отец узнает, что его планы пошли прахом? Доналл может тут же сорвать свою ярость на окружающих, и уж точно трепка предстоит ей самой, хотя вряд ли отец станет сильно бить ее:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104