Если бы она забеременела, барон обратил бы свою похоть на любовницу (которая, кстати, тоже не беременела два года, пока задирала ноги для ненасытного барона), а если бы родила сына, как он требовал от нее, то, может, и вовсе оставил бы ее в покое. Если родится ребенок, неважно – мальчик или девочка, она отдаст ему всю свою любовь, которая не понадобилась барону, а потом научит его ненавидеть отца с такой же страстью, как она сама.
Однако, несмотря на старания барона, несмотря на молитвы и посты, понести она не смогла и теперь в отчаянии, потому что барон начал поглядывать на наследницу соседнего замка, которая была пятью годами моложе Клариссы и намного богаче. Он как бы шутя все время рассказывает Клариссе о ней, это своей жене о женщине, которую хочет взять вместо нее. Говорит, что, даже если его семя упадет рядом с ней, она все равно понесет от него.
– А что он может сделать? – спросила Джоанна. – Вы ведь его жена не первый год, и он не выбросит вас так просто, чтобы взять другую?
– Глупышка, – вздохнула графиня. – Были бы деньги, а церковники уж найдут что-нибудь и расторгнут брак. Самое интересное, что заплатит-то он моими деньгами! Кстати, ему будет нетрудно все устроить, ведь мы на самом деле дальние родственники. И он, и мой отец знали об этом, но ничего не сказали священнику.
– А что будет с вами? Может, вы еще найдете свое счастье?
Леди Кларисса горько рассмеялась.
– О нет, милая Джоанна. Кто возьмет бесплодную отвергнутую женщину?! Да еще не первой молодости! Нет, мне остается только монастырь.
– Разве это так плохо? Разве это хуже, чем жить с человеком, который бьет вас, насилует и еще держит при себе любовницу? Я слышала, многие женщины уходят в монастырь добровольно и живут там счастливо в окружении книг и рукописей.
Графиня пожала плечами.
– Это не для меня. Боюсь, я не настолько набожна, да и трудно мне будет выдержать в четырех стенах высохших девиц, брошенных жен, вроде меня. Нет, лучше умереть. Если меня найдут со сломанной шеей около лестницы, кому придет в голову задавать ненужные вопросы? Так даже хлопот меньше. Ах, вечно мне что-нибудь мерещится! Вот помолюсь Пресвятой Богородице, и все будет хорошо. Язык у меня! Еще напугаю вас, и вы не захотите замуж! Не все мужья такие плохие. Большинство – самые обычные... мужчины, – смущенно проговорила она, обращая растерянный взгляд на Джоанну.
Сердце девушки разрывалось от жалости, хотя она понимала, что графиня просто боится покинуть «безопасный» замок и поискать для себя какую-то другую жизнь, поэтому предпочитает оставаться с бароном, который вполне может в один прекрасный день решить, что юная и здоровая жена стоит одного убийства.
Она порадовалась, что не она наследница, а ее брат и что Вильям позаботился подыскать ей своего вассала, а не какого-нибудь барона, добиваясь его расположения. Вызвав в памяти ангельское лицо Годфри, Джоанна подумала, что вряд ли он умеет хмуриться, а уж бить ее и вовсе никогда не будет. Нет, они будут счастливы.
А если нет? Где и у кого ей тогда искать защиты?
Для женщин нет другого пути, кроме как замужество или монастырь. Какой закон поможет ей, если ее муж окажется злодеем? Сколько же женщин мучается и страдает в браке, как леди Кларисса!
В полдень францисканцы разложили под буком большую квадратную скатерть, а на ней еду, которой их снабдили в монастыре: черный хлеб, сыр, пиво в бурдюке. Если кто не хотел пива, мог напиться из ручья, весело плескавшего поблизости. Паломники расселись вокруг скатерти.
Джоанна обратила внимание, что старый рыцарь последним взял свою порцию и устроился поодаль возле молодого деревца, чтобы избавится от любителей поговорить.
– Хм, – пробурчала Марджери Эпплфилд, тяжело плюхаясь рядом с Джоанной. – Думает, будто он лучше всех.
Джоанна заметила, как сэр Нивард сухо оборвал ее, когда она попыталась с ним заговорить.
– А я так считаю, не хочет и не надо, храбро вступила в разговор Бесс. – Он ведь сказал, что большой грешник. Сказал, правда? – она сделала вид, что гневный взгляд Марджери не имеет к ней отношения, хотя вдова ясно давала ей понять, что лондонская торговка ей не ровня. – Интересуетесь его грехами, небось? – хихикнула она. – Воображаете, будто он разрезал на куски жену и сварил ее в масле, а то и чего похуже?
Ее подружка Роза громко расхохоталась, и Джоанна не удержалась от улыбки, познакомившись с неведомым ей раньше юмором. Обе торговки рыбой все утро шли, распевая песни и рассказывая забавные истории о жизни в доках, и ни разу не пожаловались на усталость, а теперь сидели, выставив на солнышко большие натруженные ноги.
– А может, оно и так! Помнишь торговку мидиями? Она отравила неверного любовника, нарубила мелко его срам и чуть было не продала его другой подружке.
Все испуганно зашушукались, и довольная Роза с многочисленными подробностями поведала, как ее потом судили и повесили.
Утолив голод хлебом и сыром, Джоанна вполуха слушала страшную историю и потихоньку задремывала, как вдруг, подняв глаза, встретилась взглядом со старым рыцарем. Он тотчас сделал вид, что все его внимание поглощено куском хлеба.
Джоанна заметила усталость на лице Мод Малкин, сидевшей в траве рядом с сыном. Мальчик всего пару раз куснул хлеб, зажатый у него в кулачке. Он почти совсем не мог идти, и, хотя был слишком мал и худ для своего возраста, все-таки Мод, наверное, было нелегко нести его всю дорогу.
Она виновато вспомнила о данном себе утром обещании и, поймав взгляд Мод, предложила ей Робина. Молодая мать стала горячо благодарить ее.
– Я уж было решила идти обратно в Лондон, – сказала она, стыдливо опуская глаза. – Даже не думала, что мой Уолтер такой тяжелый, хоть и маленький. Если бы я могла немножко проехать, то мне бы полегчало.
Когда Джоанна разговаривала с Мод, к ним подошел виноторговец.
– Все очень просто, – сказал он. – Надо будет в ближайшем городе купить недорогую лошадку, а то бедная женщина не дойдет до Норфолка. Нет, нет, ничего мне не говорите! – воскликнул он, когда Мод попыталась было что-то возразить. – Представьте себе, что я дам вам ее временно, а когда мы вернемся в Лондон, вы мне ее отдадите, ладно? Вы достойны похвалы за то, что решились идти так далеко, а если я помогу вам, то и мне Господь простит кое-какие из грехов.
После этого он опять уселся между Джоанной и графиней.
– Леди Джоанна, вы совершили благородный поступок. Я приглашаю вас ехать со мной. Мой конь как-нибудь выдержит двоих.
– Если только попозже, сэр, когда я устану. Робин не привык возить детей, так что лучше мне поначалу повести его, чтобы ничего не случилось.
Она отметила про себя, что Эдвину Блэкхерсту удалось каким-то образом избавиться от вдовы, и он трусил рядом с графиней, чья белая лошадь держала мула Марджери на расстоянии от себя, незаметно ударяя его копытом, стоило ему приблизиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Однако, несмотря на старания барона, несмотря на молитвы и посты, понести она не смогла и теперь в отчаянии, потому что барон начал поглядывать на наследницу соседнего замка, которая была пятью годами моложе Клариссы и намного богаче. Он как бы шутя все время рассказывает Клариссе о ней, это своей жене о женщине, которую хочет взять вместо нее. Говорит, что, даже если его семя упадет рядом с ней, она все равно понесет от него.
– А что он может сделать? – спросила Джоанна. – Вы ведь его жена не первый год, и он не выбросит вас так просто, чтобы взять другую?
– Глупышка, – вздохнула графиня. – Были бы деньги, а церковники уж найдут что-нибудь и расторгнут брак. Самое интересное, что заплатит-то он моими деньгами! Кстати, ему будет нетрудно все устроить, ведь мы на самом деле дальние родственники. И он, и мой отец знали об этом, но ничего не сказали священнику.
– А что будет с вами? Может, вы еще найдете свое счастье?
Леди Кларисса горько рассмеялась.
– О нет, милая Джоанна. Кто возьмет бесплодную отвергнутую женщину?! Да еще не первой молодости! Нет, мне остается только монастырь.
– Разве это так плохо? Разве это хуже, чем жить с человеком, который бьет вас, насилует и еще держит при себе любовницу? Я слышала, многие женщины уходят в монастырь добровольно и живут там счастливо в окружении книг и рукописей.
Графиня пожала плечами.
– Это не для меня. Боюсь, я не настолько набожна, да и трудно мне будет выдержать в четырех стенах высохших девиц, брошенных жен, вроде меня. Нет, лучше умереть. Если меня найдут со сломанной шеей около лестницы, кому придет в голову задавать ненужные вопросы? Так даже хлопот меньше. Ах, вечно мне что-нибудь мерещится! Вот помолюсь Пресвятой Богородице, и все будет хорошо. Язык у меня! Еще напугаю вас, и вы не захотите замуж! Не все мужья такие плохие. Большинство – самые обычные... мужчины, – смущенно проговорила она, обращая растерянный взгляд на Джоанну.
Сердце девушки разрывалось от жалости, хотя она понимала, что графиня просто боится покинуть «безопасный» замок и поискать для себя какую-то другую жизнь, поэтому предпочитает оставаться с бароном, который вполне может в один прекрасный день решить, что юная и здоровая жена стоит одного убийства.
Она порадовалась, что не она наследница, а ее брат и что Вильям позаботился подыскать ей своего вассала, а не какого-нибудь барона, добиваясь его расположения. Вызвав в памяти ангельское лицо Годфри, Джоанна подумала, что вряд ли он умеет хмуриться, а уж бить ее и вовсе никогда не будет. Нет, они будут счастливы.
А если нет? Где и у кого ей тогда искать защиты?
Для женщин нет другого пути, кроме как замужество или монастырь. Какой закон поможет ей, если ее муж окажется злодеем? Сколько же женщин мучается и страдает в браке, как леди Кларисса!
В полдень францисканцы разложили под буком большую квадратную скатерть, а на ней еду, которой их снабдили в монастыре: черный хлеб, сыр, пиво в бурдюке. Если кто не хотел пива, мог напиться из ручья, весело плескавшего поблизости. Паломники расселись вокруг скатерти.
Джоанна обратила внимание, что старый рыцарь последним взял свою порцию и устроился поодаль возле молодого деревца, чтобы избавится от любителей поговорить.
– Хм, – пробурчала Марджери Эпплфилд, тяжело плюхаясь рядом с Джоанной. – Думает, будто он лучше всех.
Джоанна заметила, как сэр Нивард сухо оборвал ее, когда она попыталась с ним заговорить.
– А я так считаю, не хочет и не надо, храбро вступила в разговор Бесс. – Он ведь сказал, что большой грешник. Сказал, правда? – она сделала вид, что гневный взгляд Марджери не имеет к ней отношения, хотя вдова ясно давала ей понять, что лондонская торговка ей не ровня. – Интересуетесь его грехами, небось? – хихикнула она. – Воображаете, будто он разрезал на куски жену и сварил ее в масле, а то и чего похуже?
Ее подружка Роза громко расхохоталась, и Джоанна не удержалась от улыбки, познакомившись с неведомым ей раньше юмором. Обе торговки рыбой все утро шли, распевая песни и рассказывая забавные истории о жизни в доках, и ни разу не пожаловались на усталость, а теперь сидели, выставив на солнышко большие натруженные ноги.
– А может, оно и так! Помнишь торговку мидиями? Она отравила неверного любовника, нарубила мелко его срам и чуть было не продала его другой подружке.
Все испуганно зашушукались, и довольная Роза с многочисленными подробностями поведала, как ее потом судили и повесили.
Утолив голод хлебом и сыром, Джоанна вполуха слушала страшную историю и потихоньку задремывала, как вдруг, подняв глаза, встретилась взглядом со старым рыцарем. Он тотчас сделал вид, что все его внимание поглощено куском хлеба.
Джоанна заметила усталость на лице Мод Малкин, сидевшей в траве рядом с сыном. Мальчик всего пару раз куснул хлеб, зажатый у него в кулачке. Он почти совсем не мог идти, и, хотя был слишком мал и худ для своего возраста, все-таки Мод, наверное, было нелегко нести его всю дорогу.
Она виновато вспомнила о данном себе утром обещании и, поймав взгляд Мод, предложила ей Робина. Молодая мать стала горячо благодарить ее.
– Я уж было решила идти обратно в Лондон, – сказала она, стыдливо опуская глаза. – Даже не думала, что мой Уолтер такой тяжелый, хоть и маленький. Если бы я могла немножко проехать, то мне бы полегчало.
Когда Джоанна разговаривала с Мод, к ним подошел виноторговец.
– Все очень просто, – сказал он. – Надо будет в ближайшем городе купить недорогую лошадку, а то бедная женщина не дойдет до Норфолка. Нет, нет, ничего мне не говорите! – воскликнул он, когда Мод попыталась было что-то возразить. – Представьте себе, что я дам вам ее временно, а когда мы вернемся в Лондон, вы мне ее отдадите, ладно? Вы достойны похвалы за то, что решились идти так далеко, а если я помогу вам, то и мне Господь простит кое-какие из грехов.
После этого он опять уселся между Джоанной и графиней.
– Леди Джоанна, вы совершили благородный поступок. Я приглашаю вас ехать со мной. Мой конь как-нибудь выдержит двоих.
– Если только попозже, сэр, когда я устану. Робин не привык возить детей, так что лучше мне поначалу повести его, чтобы ничего не случилось.
Она отметила про себя, что Эдвину Блэкхерсту удалось каким-то образом избавиться от вдовы, и он трусил рядом с графиней, чья белая лошадь держала мула Марджери на расстоянии от себя, незаметно ударяя его копытом, стоило ему приблизиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71