Просыпаясь и вспоминая свои сны, она каждый раз видела себя в объятиях «Дьявола Акры», который ехал сейчас далеко позади.
– Bы плохо выглядите, миледи, – пожалел ее бен Иосиф, когда они остановились отдохнуть и перекусить. – И совсем не похожи на ту львицу, которую я видел в первый день в Эппингском лесу.
– Я плохо спала, лекарь, – вздохнула Джоанна. – Эти колокола...
– О да. Те, что в аббатстве, рано меня разбудили, хотя я, как всегда, спал в экипаже. У христиан так много колоколов. Спасибо Всеединому, что он позволяет своему народу спать ночью, – пошутил бен Иосиф, зная, что леди Джоанна не обидится на него.
Старый еврей следил глазами за красивой юной аристократкой, когда она, взяв холодного цыпленка, хлеб и сыр, шла к нему, чтобы сесть рядом. Он будет скучать по сэру Ричарду и этой горячей даме с каштановыми волосами, которая напоминает ему его дочь Мириам, хотя у Мириам черные волосы, черные глаза и смуглая кожа, а у Джоанны нежный румянец английской розы.
К ночи они будут в Ньюмаркете, и дальше паломники поедут без него. Хорошо снова оказаться дома, смотреть, как милая жена зажигает субботние свечи, и знать, что находишься в безопасности, по крайней мере насколько это возможно на земле язычников.
Кто знает, что было бы с ним сейчас, если бы не сэр Ричард и леди Джоанна. Раны у него зажили, синяки, кажется, начинают сходить, даже сломанные ребра болят, только когда он кашляет или смеется, однако вместо смерти от голода, если бы он связанный остался в шалаше, его могла бы ждать еще более ужасная смерть, пусть не от рук язычников, но из-за их безразличия.
Эти же два человека, мужчина и женщина, оказались необычно добрыми и разумными, хотя они еще и не поняли, что любят друг друга. Вениамин бен Иосиф покачал головой, продолжая жевать сыр, который она принесла ему. Он видел, как Джоанна старается не обращать внимания на сэра Ричарда, который сидел неподалеку. Спина у нее неестественно напряжена, а мысли где-то витают. Он очень хотел домой, но многое бы отдал, чтобы искры, пробегавшие между мужчиной и женщиной, познавшими магнетическое притяжение, соединили их навеки.
Сэр Ричард уже сдался на их волю, решил про себя бен Иосиф, перехватывая его голодный взгляд, устремленный на Джоанну. Старый еврей давно пользовал людей и привык распознавать неизлечимые недуги, поэтому он сразу понял, что страсть рыцаря не из тех, которые быстро гаснут, стоит лишь насытить плоть. Он не был уверен, что сам Ричард Кингслир это понимает. Леди Джоанна, однако, все еще сопротивляется своему влечению, боясь последствий.
Бен Иосиф слышал от сестры Егелины, ехавшей с ним в экипаже, что юная дева обручена, а так как в ее порядочности сомневаться не приходилось, то ей, по-видимому, страшно нарушать свое слово, и мысленно еврей хвалил ее за это. Его народ тоже не любит, когда нарушают слово, но если понятно, что молодые люди будут несчастливы друг без друга... Все же он был слишком стар, чтобы не знать, как мало людей – и христиан, и не христиан – находят свое счастье. Господь Израиля, сделай так, чтобы эти двое обрели друг друга!
– Леди Джоанна, вы поссорились с сэром Ричардом? – неожиданно спросил бен Иосиф, прерывая Джоанну, рассказывавшую о своей жизни с королевской семьей в Виндзоре.
– Лорд Кингслир и я? Нет. А почему вы подумали? – с коротким смешком спросила Джоанна, тревожно, заглядывая во все понимающие глаза на морщинистом лице.
– Вы были неразлучны, а теперь делаете вид, что не замечаете его, – кивнул он в сторону барона.
– Сэр Ричард – мой друг и милостью Божьей паломник, как я, но он значит для меня не больше, чем, скажем, Адам Фифилд, – небрежно заявила Джоанна, вдруг вспомнив о юноше, который сидел рядом с монахами.
– Неужели, леди Джоанна? А мне показалось, что вы по-настоящему любите друг друга. Красивый лорд... Очаровательная леди... Да вы созданы друг для друга! – воскликнул бен Иосиф, лукаво блеснув глазами и наслаждаясь ярким румянцем, вспыхнувшим на щеках Джоанны.
– Я обручена, – твердо произнесла Джоанна. – Я дала слово другому.
Ха! Лекарь с радостью подумал, что Джоанна ничего не стала отрицать. « Если мне удастся убедить тебя признаться хотя бы самой себе , что ты любишь его , битва будет наполовину выиграна » .
– Простите старого еврея, но есть слово закона и слово сердца, и это не всегда одно и то же. В удачных браках они совпадают, а иногда мужчина и женщина должны побороться, чтобы они сложились в одно. Для этого надо много мужества, леди Джоанна, потому что ничто не дается нам легко. Но вы, как я успел заметить, храбрая девица.
Он прикинулся, что не замечает страдания на ее лице, когда она обдумывала учтивый ответ. Он сделал свое дело. Замочил семена. Теперь пусть поработают леди Джоанна и лорд Кингслир, если хотят, чтобы их любовь взросла и дала урожай.
Паломники вышли на равнину, где обработанные клочки песчаной земли соседствовали с вересковыми зарослями и озерами, не имевшими четких берегов, ибо они зависели от дождей и снега. В далекие времена здесь шумели дубовые леса, а теперь в вереске прятались кролики. Икнилдская дорога увела их на восток от предательских болот, однако даже издалека можно было видеть, как поднимаются зеленые холмы их торфяников, и слышать крики выпи и других болотных птиц.
В одном месте они пересекли глубокую впадину, словно расщепившую дорогу и прилегающие к ней земли, насколько хватало глаз.
– Дьявольский овраг. Это так называется, – сказал брат Уиллибранд, и паломники принялись в ужасе креститься, хотя монах сообщил, что овраг – дело рук язычников, вырывших его для защиты.
Въехав в Ньюмаркет, бен Иосиф направил лошадей в сторону еврейской улицы, где жили все евреи города и не только потому, что сами этого хотели, а еще и из-за христиан, не желавших, чтобы они селились по соседству.
– После всего, что вы сделали, для меня, величайшее удовольствие предложить вам ужин и кров на ночь, – пригласил он паломников, пока они мялись в нерешительности в самом начале улицы, которая была отмечена шестиконечной звездой на ближайшем доме и надписью на незнакомом языке.
Паломники зароптали, со страхом глядя на символ чужой веры. Они уже поняли, что еврейский лекарь – хороший человек. Разве он не лечил их от всяких болячек во время пути? Разве маленький Уолтер не окреп от капель, хотя видно было, что чудо все равно требуется? И все-таки полностью отдать себя во власть людей, которые, как говорят, творят колдовство на крови христианских мальчиков, для них было непросто.
– Мы не хотим быть вам в тягость, – наконец не выдержал брат Томас. – Лучше нам переночевать у монахов-августинцев. Тут недалеко.
Паломники закивали и завздыхали с облегчением, услыхав учтивую отговорку монаха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
– Bы плохо выглядите, миледи, – пожалел ее бен Иосиф, когда они остановились отдохнуть и перекусить. – И совсем не похожи на ту львицу, которую я видел в первый день в Эппингском лесу.
– Я плохо спала, лекарь, – вздохнула Джоанна. – Эти колокола...
– О да. Те, что в аббатстве, рано меня разбудили, хотя я, как всегда, спал в экипаже. У христиан так много колоколов. Спасибо Всеединому, что он позволяет своему народу спать ночью, – пошутил бен Иосиф, зная, что леди Джоанна не обидится на него.
Старый еврей следил глазами за красивой юной аристократкой, когда она, взяв холодного цыпленка, хлеб и сыр, шла к нему, чтобы сесть рядом. Он будет скучать по сэру Ричарду и этой горячей даме с каштановыми волосами, которая напоминает ему его дочь Мириам, хотя у Мириам черные волосы, черные глаза и смуглая кожа, а у Джоанны нежный румянец английской розы.
К ночи они будут в Ньюмаркете, и дальше паломники поедут без него. Хорошо снова оказаться дома, смотреть, как милая жена зажигает субботние свечи, и знать, что находишься в безопасности, по крайней мере насколько это возможно на земле язычников.
Кто знает, что было бы с ним сейчас, если бы не сэр Ричард и леди Джоанна. Раны у него зажили, синяки, кажется, начинают сходить, даже сломанные ребра болят, только когда он кашляет или смеется, однако вместо смерти от голода, если бы он связанный остался в шалаше, его могла бы ждать еще более ужасная смерть, пусть не от рук язычников, но из-за их безразличия.
Эти же два человека, мужчина и женщина, оказались необычно добрыми и разумными, хотя они еще и не поняли, что любят друг друга. Вениамин бен Иосиф покачал головой, продолжая жевать сыр, который она принесла ему. Он видел, как Джоанна старается не обращать внимания на сэра Ричарда, который сидел неподалеку. Спина у нее неестественно напряжена, а мысли где-то витают. Он очень хотел домой, но многое бы отдал, чтобы искры, пробегавшие между мужчиной и женщиной, познавшими магнетическое притяжение, соединили их навеки.
Сэр Ричард уже сдался на их волю, решил про себя бен Иосиф, перехватывая его голодный взгляд, устремленный на Джоанну. Старый еврей давно пользовал людей и привык распознавать неизлечимые недуги, поэтому он сразу понял, что страсть рыцаря не из тех, которые быстро гаснут, стоит лишь насытить плоть. Он не был уверен, что сам Ричард Кингслир это понимает. Леди Джоанна, однако, все еще сопротивляется своему влечению, боясь последствий.
Бен Иосиф слышал от сестры Егелины, ехавшей с ним в экипаже, что юная дева обручена, а так как в ее порядочности сомневаться не приходилось, то ей, по-видимому, страшно нарушать свое слово, и мысленно еврей хвалил ее за это. Его народ тоже не любит, когда нарушают слово, но если понятно, что молодые люди будут несчастливы друг без друга... Все же он был слишком стар, чтобы не знать, как мало людей – и христиан, и не христиан – находят свое счастье. Господь Израиля, сделай так, чтобы эти двое обрели друг друга!
– Леди Джоанна, вы поссорились с сэром Ричардом? – неожиданно спросил бен Иосиф, прерывая Джоанну, рассказывавшую о своей жизни с королевской семьей в Виндзоре.
– Лорд Кингслир и я? Нет. А почему вы подумали? – с коротким смешком спросила Джоанна, тревожно, заглядывая во все понимающие глаза на морщинистом лице.
– Вы были неразлучны, а теперь делаете вид, что не замечаете его, – кивнул он в сторону барона.
– Сэр Ричард – мой друг и милостью Божьей паломник, как я, но он значит для меня не больше, чем, скажем, Адам Фифилд, – небрежно заявила Джоанна, вдруг вспомнив о юноше, который сидел рядом с монахами.
– Неужели, леди Джоанна? А мне показалось, что вы по-настоящему любите друг друга. Красивый лорд... Очаровательная леди... Да вы созданы друг для друга! – воскликнул бен Иосиф, лукаво блеснув глазами и наслаждаясь ярким румянцем, вспыхнувшим на щеках Джоанны.
– Я обручена, – твердо произнесла Джоанна. – Я дала слово другому.
Ха! Лекарь с радостью подумал, что Джоанна ничего не стала отрицать. « Если мне удастся убедить тебя признаться хотя бы самой себе , что ты любишь его , битва будет наполовину выиграна » .
– Простите старого еврея, но есть слово закона и слово сердца, и это не всегда одно и то же. В удачных браках они совпадают, а иногда мужчина и женщина должны побороться, чтобы они сложились в одно. Для этого надо много мужества, леди Джоанна, потому что ничто не дается нам легко. Но вы, как я успел заметить, храбрая девица.
Он прикинулся, что не замечает страдания на ее лице, когда она обдумывала учтивый ответ. Он сделал свое дело. Замочил семена. Теперь пусть поработают леди Джоанна и лорд Кингслир, если хотят, чтобы их любовь взросла и дала урожай.
Паломники вышли на равнину, где обработанные клочки песчаной земли соседствовали с вересковыми зарослями и озерами, не имевшими четких берегов, ибо они зависели от дождей и снега. В далекие времена здесь шумели дубовые леса, а теперь в вереске прятались кролики. Икнилдская дорога увела их на восток от предательских болот, однако даже издалека можно было видеть, как поднимаются зеленые холмы их торфяников, и слышать крики выпи и других болотных птиц.
В одном месте они пересекли глубокую впадину, словно расщепившую дорогу и прилегающие к ней земли, насколько хватало глаз.
– Дьявольский овраг. Это так называется, – сказал брат Уиллибранд, и паломники принялись в ужасе креститься, хотя монах сообщил, что овраг – дело рук язычников, вырывших его для защиты.
Въехав в Ньюмаркет, бен Иосиф направил лошадей в сторону еврейской улицы, где жили все евреи города и не только потому, что сами этого хотели, а еще и из-за христиан, не желавших, чтобы они селились по соседству.
– После всего, что вы сделали, для меня, величайшее удовольствие предложить вам ужин и кров на ночь, – пригласил он паломников, пока они мялись в нерешительности в самом начале улицы, которая была отмечена шестиконечной звездой на ближайшем доме и надписью на незнакомом языке.
Паломники зароптали, со страхом глядя на символ чужой веры. Они уже поняли, что еврейский лекарь – хороший человек. Разве он не лечил их от всяких болячек во время пути? Разве маленький Уолтер не окреп от капель, хотя видно было, что чудо все равно требуется? И все-таки полностью отдать себя во власть людей, которые, как говорят, творят колдовство на крови христианских мальчиков, для них было непросто.
– Мы не хотим быть вам в тягость, – наконец не выдержал брат Томас. – Лучше нам переночевать у монахов-августинцев. Тут недалеко.
Паломники закивали и завздыхали с облегчением, услыхав учтивую отговорку монаха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71