Жизнь не жизнь и смерть не смерть. Лучше бы ему сразу умереть. Джоанне было жалко этого еще совсем недавно сильного человека, который теперь беспомощно лежал перед ней. Несколько раз в день она растирала ему неподвижную руку, мечтая вернуть ей жизнь, но с каждым разом ей все труднее было разжать пальцы.
Один раз, когда Джоанна покормила барона, он здоровой рукой ухватил ее за юбку и притянул к себе, глядя прямо ей глаза, словно о чем-то спрашивая.
– Хотите еще? – спросила Джоанна.
Он отрицательно покачал головой.
– Вам тепло?
– Да.
– Вам стало хуже? Позвать священника?
– Нет.
Быстрым движением Джоанна проверила простыни, неловко улыбаясь при этом. Он тоже ей улыбнулся. Простыни были чистые.
– Вы жалеете, что не смогли рассказать мне об Алисии, да? – поняла она.
Он кивнул и заплакал.
Все надежды Джоанны рухнули. Роджер уже ничего не расскажет ей, ведь тут не обойдешься одними «да» и «нет».
Когда она увидела его наутро после удара, то поверила, что с каждым часом и с каждым днем ему будет все лучше, пока он в конце концов не станет, каким был до случившегося с ним несчастья. Сейчас она заставила себя взглянуть правде в глаза. Лучше барону не станет. Может быть, только хуже. Не дай Бог, он простудится, а как не простудиться, когда он такой слабый, и это будет конец.
Теперь она не узнает правду, похороненную в его сердце. Значит, так тому и быть. Она смотрела на него, слезы градом катились у нее по щекам.
Весь оставшийся день она была сама не своя и исполняла свои обязанности, думая о чем угодно, только не о них.
На четвертый день после обеда, когда она поднималась по лестнице к барону, ее остановил Алан.
– Миледи, монах стоит у ворот. Просит приютить его на пару дней. Говорит, идет в Линкольн.
– Монах? Один? Старый?.. Вы уверены? В серой рясе?
Ей вдруг пришло на ум, что это мог быть брат Томас. Или брат Уиллибранд.
– Нет. На нем коричневая ряса, не такая, как у францисканцев. Он говорит, что его зовут брат Мартин.
Но Джоанна уже потеряла к нему интерес.
– Пустите его... И всех пускайте... Приветствуйте от моего имени, но говорите, что я очень занята, – устало проговорила она и пошла дальше.
Для владельцев замков было самым обычным делом предоставлять приют путешественникам, но у Джоанны не было сил разыгрывать из себя гостеприимную хозяйку. И новости, которые мог бы рассказать ей монах, мало ее заботили. Джоанна преданно ухаживала за бароном и урывала время только на сон, еду и хозяйство.
Еще через два дня к вечеру Алан подошел к ней, когда она сидела на открытой площадке одной из башен и шила ночную рубашку для барона. Сэр Роджер раньше не любил их, а теперь быстро замерзал, и ему нечего было надеть. В этот день он глядел веселее обычного и его даже усадили поближе к огню, чтобы он погрелся, но и недалеко от окна, чтобы он видел синее небо и облака любимого Линкольншира.
– Миледи, там гость... – сказал Алан.
– Разве я вам не сказала, чтобы вы давали приют всем, кто попросит? Не надо сообщать мне обо всех! – резко сказала она и тут же раскаялась. – Прошу прощения, Алан, я просто устала...
– Миледи, я понимаю, но этот человек хочет с вами говорить, и если вы узнаете, кто он, то, наверное, захотите с ним повидаться.
Он открыл дверь и впустил Ричарда Кингслира, после чего вышел из комнаты.
Сначала ни один из них не мог произнести ни слова. Они просто смотрели друг на друга – высокий темноволосый рыцарь в дорожной одежде и побледневшая женщина, бессильно уронившая на шитье руки.
Ричард обратил внимание, что у нее усталое лицо, и не удивился. Когда он назвал себя управляющему, тот сначала взглянул на него так, словно он призрак, а потом рассказал об ударе, случившемся с бароном в тот день, когда приехала Джоанна, и о том, что все хозяйство легло на плечи молодой женщины.
Ричард почувствовал гордость оттого, что его любимая оказалась даже сильнее, чем он предполагал. А потом он потребовал, чтобы его провели к Джоанне.
Алан был добр к нему, когда он служил тут оруженосцем, и Ричарду хотелось объяснить старому слуге, зачем он приехал в замок, но, подумав, решил, что пока еще рано. Ведь он сам ничего не знает. Сначала надо выяснить, не разлюбила ли его Джоанна, а уж потом...
Он не понимал, рада она ему или нет. Что, если он мчался за ней из одного графства в другое только, чтобы узнать, что она больше не любит его из-за его отказа рассказать ей об Алисии?
А Джоанна не знала, зачем он приехал. То ли он рассердился на нее и хочет доказать, что она принадлежит ему, как конь или сапоги, или он любит ее и хочет быть с ней, даже если не всегда одобряет ее поступки?
– Милорд, добро пожаловать в замок Уиллоуби, – прервала она молчание, так и не решив ничего.
– Джоанна... Я правильно сделал, что приехал?
Потом она не могла вспомнить, как очутилась в его объятиях. Она целовала его и плакала. Она была счастлива вновь укрыться на его груди от всего страшного, чем грозила ей жизнь, и гордиться его гордостью за себя.
Однако его похвалы смутили ее.
– Ох, Ричард, когда я скажу тебе правду, ты разочаруешься во мне.
И она опять зарыдала. Чуть успокоившись, но все еще всхлипывая и вздыхая, она поведала своему рыцарю, как спросила барона, отчего умерла ее сестра, и как он упал прямо на ее глазах.
– Не надо было мне уезжать, не предупредив тебя... И не надо было спрашивать его об Алисии! Это из-за меня с ним случился удар! Ах, Ричард, я думала, что должна знать правду, а теперь мне кажется, лучше бы я не приезжала сюда. Если правда так дорого обходится, я не имею права требовать…
– Ну, ну… – Ричард гладил ее по волосам и радовался, что вновь обрел ее. – Я очень испугался за тебя... Но я еще накажу тебя за это, только немножко позже, любимая, – пообещал он с усмешкой, на которую Джоанна ответила ему слабой улыбкой. – Только ты не должна винить себя за то, что рано или поздно все равно должно было случиться.
Ричард понял, что не вполне убедил ее, но предоставил времени подтвердить правильность его слов.
На мгновение он отодвинул ее от себя, желая заглянуть в чистые изумрудные глаза.
– Я тоже был не прав, любовь моя... Не прав, потому что думал, что тебе не хватит сил на правду. А теперь я знаю, ты не из тех женщин, которых надо оберегать от жизни. Давай сначала поужинаем, а потом я расскажу тебе все, что знаю сам об Алисии Хокингем.
Довольная Джоанна позвала Алана и приказала нагреть воды для лорда Кингслира. Когда Ричард вымылся, они вместе спустились в большой зал, и все-таки Джоанна никак не могла заставить себя поверить, что все беды позади и Ричард больше никогда не покинет ее. Однако она слышала, как перешептывались служанки, и видела, как стражники с любопытством поглядывали на нее, тем более что многие из них помнили тот день, когда красивого рыцаря с позором выгнали из замка после смерти леди Алисии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Один раз, когда Джоанна покормила барона, он здоровой рукой ухватил ее за юбку и притянул к себе, глядя прямо ей глаза, словно о чем-то спрашивая.
– Хотите еще? – спросила Джоанна.
Он отрицательно покачал головой.
– Вам тепло?
– Да.
– Вам стало хуже? Позвать священника?
– Нет.
Быстрым движением Джоанна проверила простыни, неловко улыбаясь при этом. Он тоже ей улыбнулся. Простыни были чистые.
– Вы жалеете, что не смогли рассказать мне об Алисии, да? – поняла она.
Он кивнул и заплакал.
Все надежды Джоанны рухнули. Роджер уже ничего не расскажет ей, ведь тут не обойдешься одними «да» и «нет».
Когда она увидела его наутро после удара, то поверила, что с каждым часом и с каждым днем ему будет все лучше, пока он в конце концов не станет, каким был до случившегося с ним несчастья. Сейчас она заставила себя взглянуть правде в глаза. Лучше барону не станет. Может быть, только хуже. Не дай Бог, он простудится, а как не простудиться, когда он такой слабый, и это будет конец.
Теперь она не узнает правду, похороненную в его сердце. Значит, так тому и быть. Она смотрела на него, слезы градом катились у нее по щекам.
Весь оставшийся день она была сама не своя и исполняла свои обязанности, думая о чем угодно, только не о них.
На четвертый день после обеда, когда она поднималась по лестнице к барону, ее остановил Алан.
– Миледи, монах стоит у ворот. Просит приютить его на пару дней. Говорит, идет в Линкольн.
– Монах? Один? Старый?.. Вы уверены? В серой рясе?
Ей вдруг пришло на ум, что это мог быть брат Томас. Или брат Уиллибранд.
– Нет. На нем коричневая ряса, не такая, как у францисканцев. Он говорит, что его зовут брат Мартин.
Но Джоанна уже потеряла к нему интерес.
– Пустите его... И всех пускайте... Приветствуйте от моего имени, но говорите, что я очень занята, – устало проговорила она и пошла дальше.
Для владельцев замков было самым обычным делом предоставлять приют путешественникам, но у Джоанны не было сил разыгрывать из себя гостеприимную хозяйку. И новости, которые мог бы рассказать ей монах, мало ее заботили. Джоанна преданно ухаживала за бароном и урывала время только на сон, еду и хозяйство.
Еще через два дня к вечеру Алан подошел к ней, когда она сидела на открытой площадке одной из башен и шила ночную рубашку для барона. Сэр Роджер раньше не любил их, а теперь быстро замерзал, и ему нечего было надеть. В этот день он глядел веселее обычного и его даже усадили поближе к огню, чтобы он погрелся, но и недалеко от окна, чтобы он видел синее небо и облака любимого Линкольншира.
– Миледи, там гость... – сказал Алан.
– Разве я вам не сказала, чтобы вы давали приют всем, кто попросит? Не надо сообщать мне обо всех! – резко сказала она и тут же раскаялась. – Прошу прощения, Алан, я просто устала...
– Миледи, я понимаю, но этот человек хочет с вами говорить, и если вы узнаете, кто он, то, наверное, захотите с ним повидаться.
Он открыл дверь и впустил Ричарда Кингслира, после чего вышел из комнаты.
Сначала ни один из них не мог произнести ни слова. Они просто смотрели друг на друга – высокий темноволосый рыцарь в дорожной одежде и побледневшая женщина, бессильно уронившая на шитье руки.
Ричард обратил внимание, что у нее усталое лицо, и не удивился. Когда он назвал себя управляющему, тот сначала взглянул на него так, словно он призрак, а потом рассказал об ударе, случившемся с бароном в тот день, когда приехала Джоанна, и о том, что все хозяйство легло на плечи молодой женщины.
Ричард почувствовал гордость оттого, что его любимая оказалась даже сильнее, чем он предполагал. А потом он потребовал, чтобы его провели к Джоанне.
Алан был добр к нему, когда он служил тут оруженосцем, и Ричарду хотелось объяснить старому слуге, зачем он приехал в замок, но, подумав, решил, что пока еще рано. Ведь он сам ничего не знает. Сначала надо выяснить, не разлюбила ли его Джоанна, а уж потом...
Он не понимал, рада она ему или нет. Что, если он мчался за ней из одного графства в другое только, чтобы узнать, что она больше не любит его из-за его отказа рассказать ей об Алисии?
А Джоанна не знала, зачем он приехал. То ли он рассердился на нее и хочет доказать, что она принадлежит ему, как конь или сапоги, или он любит ее и хочет быть с ней, даже если не всегда одобряет ее поступки?
– Милорд, добро пожаловать в замок Уиллоуби, – прервала она молчание, так и не решив ничего.
– Джоанна... Я правильно сделал, что приехал?
Потом она не могла вспомнить, как очутилась в его объятиях. Она целовала его и плакала. Она была счастлива вновь укрыться на его груди от всего страшного, чем грозила ей жизнь, и гордиться его гордостью за себя.
Однако его похвалы смутили ее.
– Ох, Ричард, когда я скажу тебе правду, ты разочаруешься во мне.
И она опять зарыдала. Чуть успокоившись, но все еще всхлипывая и вздыхая, она поведала своему рыцарю, как спросила барона, отчего умерла ее сестра, и как он упал прямо на ее глазах.
– Не надо было мне уезжать, не предупредив тебя... И не надо было спрашивать его об Алисии! Это из-за меня с ним случился удар! Ах, Ричард, я думала, что должна знать правду, а теперь мне кажется, лучше бы я не приезжала сюда. Если правда так дорого обходится, я не имею права требовать…
– Ну, ну… – Ричард гладил ее по волосам и радовался, что вновь обрел ее. – Я очень испугался за тебя... Но я еще накажу тебя за это, только немножко позже, любимая, – пообещал он с усмешкой, на которую Джоанна ответила ему слабой улыбкой. – Только ты не должна винить себя за то, что рано или поздно все равно должно было случиться.
Ричард понял, что не вполне убедил ее, но предоставил времени подтвердить правильность его слов.
На мгновение он отодвинул ее от себя, желая заглянуть в чистые изумрудные глаза.
– Я тоже был не прав, любовь моя... Не прав, потому что думал, что тебе не хватит сил на правду. А теперь я знаю, ты не из тех женщин, которых надо оберегать от жизни. Давай сначала поужинаем, а потом я расскажу тебе все, что знаю сам об Алисии Хокингем.
Довольная Джоанна позвала Алана и приказала нагреть воды для лорда Кингслира. Когда Ричард вымылся, они вместе спустились в большой зал, и все-таки Джоанна никак не могла заставить себя поверить, что все беды позади и Ричард больше никогда не покинет ее. Однако она слышала, как перешептывались служанки, и видела, как стражники с любопытством поглядывали на нее, тем более что многие из них помнили тот день, когда красивого рыцаря с позором выгнали из замка после смерти леди Алисии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71