Но я помолюсь за тебя. Только ничего не говори господину и его даме. Мне надо выбрать время, чтобы... как бы это сказать... вернуть брата Ричарда в руки Святой Матери-Церкви.
Сэр Годфри обрадовался своей удаче. Теперь он заляжет в засаде и будет ждать, когда Ричард надолго оставит Джоанну одну. Годфри не желал рисковать, идя на открытый бой с Ричардом Кингслиром за свою невесту. Он почему-то не сомневался, что не проиграет, ведь ему слишком долго пришлось ждать Джоанну Хокингем, чтобы теперь потерять ее.
Нанятые им разбойники вовсю резались в кости, пили и ухлестывали за служанками. Он же пил немного и, хотя его тело требовало своего, не желал никого, прежде чем не раздвинет белые ноги Джоанны.
В бессильной ярости он заскрипел зубами и сжал кулаки, в первый раз отчетливо поняв, что они одни в комнате. Он-то рассчитывал похитить Джоанну, прежде чем Ричард уложит ее в свою постель, однако Гирт подтвердил его страхи. Хотя это были уже не страхи, а реальность. Значит, они отделились от остальных паломников, чтобы им никто не мешал. Ричард Кингслир наслаждался тем, что принадлежит ему одному!
Ладно, он еще поплатится за это, только бы не подставить себя! А Джоанна проклянет день и час, когда изменила Годфри Лингфилду. Пусть ему не будет дана звериная радость лишить ее невинности, что ж, он все равно пустит ей кровь и заставит покричать.
– Ммм, – как ты приятно пахнешь, – протянул Ричард, вытирая жестким полотенцем спину Джоанны. – И вся цветешь, как роза, от горячей воды.
Джоанна не была уверена, что виной тому только вода. Сидя в воде, доходившей до кончиков грудей, Джоанна, осоловев от счастья, смотрела, как Ричард влезает в лохань, достаточно просторную, чтобы они могли мыться, не мешая друг другу. Но не тут-то было. Джоанна принялась тереть Ричарду спину, а он потом намылил ей волосы, и оба были счастливы неведомым им доселе счастьем. Покончив с волосами, Ричард обнял Джоанну и прижал ее к себе. Целуя ей затылок и шею, и она не осталась равнодушной к охватившему его желанию, особенно когда он взял в ладони ее груди и принялся гладить мгновенно затвердевшие соски.
– Я опять хочу тебя, – сказал он, глядя ей в глаза и протягивая сухой конец полотенца.
В ответ она прижалась к нему, упиваясь прикосновениями к его теплой влажной коже и сцеловывая капли воды с его черных ресниц.
– Ты обещал, что мы будем ужинать, после того как помоемся, – улыбнулась она, ничуть не жалея, если ужин придется отложить.
– Что нам ужин, любимая? – пошутил он, играя глазами. – Ведь я хотел показать тебе, как можно совершенно замечательно любить, особенно после того, как мы смыли с себя дорожную пыль.
Ничего не понимая, но полностью полагаясь на своего возлюбленного, Джоанна позволила отнести себя на кровать и уложить на спину.
Ричард поцеловал ее. Сначала в губы, потом, после того как его язык вволю наигрался с ее языком, он стал целовать ей шею, потом груди, не забыв попробовать на вкус соски. Это не было для нее ново, к тому же она быстро привыкла к приятной дрожи, которую у нее вызывали его поцелуи, и откинулась на подушки, постанывая от удовольствия. Она не перестала довольно мурлыкать, когда его губы коснулись ее живота, и лишь пробежала пальцами по его черным волосам, когда его руки двинулись дальше, гладя ее, заставляя сильнее биться сердце и влажнеть между ногами. Ричард встал на колени и принялся целовать ей ногу, колено, ступню, каждый пальчик. Потом он двинулся вверх, целуя пальчики, ступню, колено на другой ноге, приближаясь... приближаясь...
Тревожные искры рассыпались внутри нее тем чаще, чем ближе он придвигался к горевшему в ней костру. Нет, он не... Не может быть...
Неожиданно Джоанна почувствовала, как его губы коснулись ее там, где она еще ни разу не ощущала их, и тревога сменилась восторгом. Крик радости сорвался с ее губ Она даже представить себе не могла, что возможно такое наслаждение, такое райское наслаждение, и, забыв обо всем на свете, вцепилась ему в волосы.
От каждого движения его языка Джоанна изгибалась все круче и круче в вихре страсти. У нее словно оголились все нервы. Ни о чем не думая, она помогала ему возносить ее все выше и выше, к самой вершине страсти. Похоже на падение, только успела подумать Джоанна, и еще, что она умрет, если не остановится. Конечно, умрет, если не остановится.
Неожиданно она вся напряглась, не в силах больше терпеть эту муку, и упала прямо ему на руки.
Прошло несколько секунд, прежде чем Джоанна вновь обрела силы открыть глаза, и первое, что она увидела, его по-хозяйски нежный взгляд.
– О...Я...
Джоанна мигнула, смутившись.
– Ах, прелестная Джоанна, ты самая восхитительная из дочерей Евы, – вздохнул он, радуясь ее наслаждению.
Она чувствовала, что он все еще хочет ее.
– Но ты не... – пролепетала она, поворачивая к нему зардевшееся лицо.
– Ты права, я еще не... Но мне было так радостно видеть и чувствовать, с каким наслаждением ты отвечаешь на мою любовь. А теперь, любимая, если ты не против, я наверстаю упущенное...
Приподнявшись над ней, он глубоко вошел в нее и уже через несколько мгновений содрогался в сладких конвульсиях, познавая свой рай.
Тут они ощутили страшный голод. Миссис Флетчер дремала, положив голову на кухонный стол, когда лорд и леди Кингслир потребовали наконец свой ужин. Пока она шла по лестнице наверх, она ворчала о том, что безобразие просить ужин, когда все честные люди уже видят не первый сон, однако, войдя в комнату, не удержалась от улыбки при виде дамы в рубашке и с аккуратно причесанными волосами.
Вот еще, только дурак поверит, что они мылись все это время, подумала вдова, ставя на стол поднос с холодным каплуном, свежим хлебом и вином, а сама потихоньку подмечая распухшие от поцелуев губы и сверкающие глаза дамы. Мокрые полотенца валялись на половиках между лоханью и постелью. Ей даже не надо было пробовать воду, и так понятно, что она давным-давно остыла. Да и лучезарная улыбка на лице барона, вдова была в этом уверена, появилась не из-за скромного ужина в неурочный час.
Джоанна размышляла о том, что завтра ей надо будет поговорить с Ричардом, потому что сегодня ей не хочется портить радость, охватывавшую ее каждый раз, когда она глядела через стол на своего возлюбленного. Вот он отрывает ножку от каплуна и, улыбаясь ей глазами, запивает мясо вином. Теперь не время ворошить старые сомнения и страхи. Завтра, когда они проснутся в объятиях друг друга, она наберется храбрости и вновь задаст свой вопрос Ричарду.
18
Годфри чихнул и недовольно вытер нос рукавом. Всю ночь он пролежал на сене, наблюдая за дверью постоялого двора в щель сарая. Глаза у него слезились, кожа зудела и чесалась. Время близилось к полудню, а любовники еще и не думали появляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Сэр Годфри обрадовался своей удаче. Теперь он заляжет в засаде и будет ждать, когда Ричард надолго оставит Джоанну одну. Годфри не желал рисковать, идя на открытый бой с Ричардом Кингслиром за свою невесту. Он почему-то не сомневался, что не проиграет, ведь ему слишком долго пришлось ждать Джоанну Хокингем, чтобы теперь потерять ее.
Нанятые им разбойники вовсю резались в кости, пили и ухлестывали за служанками. Он же пил немного и, хотя его тело требовало своего, не желал никого, прежде чем не раздвинет белые ноги Джоанны.
В бессильной ярости он заскрипел зубами и сжал кулаки, в первый раз отчетливо поняв, что они одни в комнате. Он-то рассчитывал похитить Джоанну, прежде чем Ричард уложит ее в свою постель, однако Гирт подтвердил его страхи. Хотя это были уже не страхи, а реальность. Значит, они отделились от остальных паломников, чтобы им никто не мешал. Ричард Кингслир наслаждался тем, что принадлежит ему одному!
Ладно, он еще поплатится за это, только бы не подставить себя! А Джоанна проклянет день и час, когда изменила Годфри Лингфилду. Пусть ему не будет дана звериная радость лишить ее невинности, что ж, он все равно пустит ей кровь и заставит покричать.
– Ммм, – как ты приятно пахнешь, – протянул Ричард, вытирая жестким полотенцем спину Джоанны. – И вся цветешь, как роза, от горячей воды.
Джоанна не была уверена, что виной тому только вода. Сидя в воде, доходившей до кончиков грудей, Джоанна, осоловев от счастья, смотрела, как Ричард влезает в лохань, достаточно просторную, чтобы они могли мыться, не мешая друг другу. Но не тут-то было. Джоанна принялась тереть Ричарду спину, а он потом намылил ей волосы, и оба были счастливы неведомым им доселе счастьем. Покончив с волосами, Ричард обнял Джоанну и прижал ее к себе. Целуя ей затылок и шею, и она не осталась равнодушной к охватившему его желанию, особенно когда он взял в ладони ее груди и принялся гладить мгновенно затвердевшие соски.
– Я опять хочу тебя, – сказал он, глядя ей в глаза и протягивая сухой конец полотенца.
В ответ она прижалась к нему, упиваясь прикосновениями к его теплой влажной коже и сцеловывая капли воды с его черных ресниц.
– Ты обещал, что мы будем ужинать, после того как помоемся, – улыбнулась она, ничуть не жалея, если ужин придется отложить.
– Что нам ужин, любимая? – пошутил он, играя глазами. – Ведь я хотел показать тебе, как можно совершенно замечательно любить, особенно после того, как мы смыли с себя дорожную пыль.
Ничего не понимая, но полностью полагаясь на своего возлюбленного, Джоанна позволила отнести себя на кровать и уложить на спину.
Ричард поцеловал ее. Сначала в губы, потом, после того как его язык вволю наигрался с ее языком, он стал целовать ей шею, потом груди, не забыв попробовать на вкус соски. Это не было для нее ново, к тому же она быстро привыкла к приятной дрожи, которую у нее вызывали его поцелуи, и откинулась на подушки, постанывая от удовольствия. Она не перестала довольно мурлыкать, когда его губы коснулись ее живота, и лишь пробежала пальцами по его черным волосам, когда его руки двинулись дальше, гладя ее, заставляя сильнее биться сердце и влажнеть между ногами. Ричард встал на колени и принялся целовать ей ногу, колено, ступню, каждый пальчик. Потом он двинулся вверх, целуя пальчики, ступню, колено на другой ноге, приближаясь... приближаясь...
Тревожные искры рассыпались внутри нее тем чаще, чем ближе он придвигался к горевшему в ней костру. Нет, он не... Не может быть...
Неожиданно Джоанна почувствовала, как его губы коснулись ее там, где она еще ни разу не ощущала их, и тревога сменилась восторгом. Крик радости сорвался с ее губ Она даже представить себе не могла, что возможно такое наслаждение, такое райское наслаждение, и, забыв обо всем на свете, вцепилась ему в волосы.
От каждого движения его языка Джоанна изгибалась все круче и круче в вихре страсти. У нее словно оголились все нервы. Ни о чем не думая, она помогала ему возносить ее все выше и выше, к самой вершине страсти. Похоже на падение, только успела подумать Джоанна, и еще, что она умрет, если не остановится. Конечно, умрет, если не остановится.
Неожиданно она вся напряглась, не в силах больше терпеть эту муку, и упала прямо ему на руки.
Прошло несколько секунд, прежде чем Джоанна вновь обрела силы открыть глаза, и первое, что она увидела, его по-хозяйски нежный взгляд.
– О...Я...
Джоанна мигнула, смутившись.
– Ах, прелестная Джоанна, ты самая восхитительная из дочерей Евы, – вздохнул он, радуясь ее наслаждению.
Она чувствовала, что он все еще хочет ее.
– Но ты не... – пролепетала она, поворачивая к нему зардевшееся лицо.
– Ты права, я еще не... Но мне было так радостно видеть и чувствовать, с каким наслаждением ты отвечаешь на мою любовь. А теперь, любимая, если ты не против, я наверстаю упущенное...
Приподнявшись над ней, он глубоко вошел в нее и уже через несколько мгновений содрогался в сладких конвульсиях, познавая свой рай.
Тут они ощутили страшный голод. Миссис Флетчер дремала, положив голову на кухонный стол, когда лорд и леди Кингслир потребовали наконец свой ужин. Пока она шла по лестнице наверх, она ворчала о том, что безобразие просить ужин, когда все честные люди уже видят не первый сон, однако, войдя в комнату, не удержалась от улыбки при виде дамы в рубашке и с аккуратно причесанными волосами.
Вот еще, только дурак поверит, что они мылись все это время, подумала вдова, ставя на стол поднос с холодным каплуном, свежим хлебом и вином, а сама потихоньку подмечая распухшие от поцелуев губы и сверкающие глаза дамы. Мокрые полотенца валялись на половиках между лоханью и постелью. Ей даже не надо было пробовать воду, и так понятно, что она давным-давно остыла. Да и лучезарная улыбка на лице барона, вдова была в этом уверена, появилась не из-за скромного ужина в неурочный час.
Джоанна размышляла о том, что завтра ей надо будет поговорить с Ричардом, потому что сегодня ей не хочется портить радость, охватывавшую ее каждый раз, когда она глядела через стол на своего возлюбленного. Вот он отрывает ножку от каплуна и, улыбаясь ей глазами, запивает мясо вином. Теперь не время ворошить старые сомнения и страхи. Завтра, когда они проснутся в объятиях друг друга, она наберется храбрости и вновь задаст свой вопрос Ричарду.
18
Годфри чихнул и недовольно вытер нос рукавом. Всю ночь он пролежал на сене, наблюдая за дверью постоялого двора в щель сарая. Глаза у него слезились, кожа зудела и чесалась. Время близилось к полудню, а любовники еще и не думали появляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71