Брайони ждала; ее волосы разметались по лицу, и она чувствовала себя промерзшей до костей.
Что происходит? Почему ее привели в это жилище? Собирались ли они убить ее сейчас или завтра на глазах у всего племени? Она была слишком изнурена, чтобы бороться или даже размышлять. Все ее тело застыло от мокрого снега и ветра, и она не имела никакого представления о том, как можно было бы спастись от казни, которую ей уготовили. На мгновение она закрыла глаза и представила лицо Джима. Как он ей сейчас был нужен! Только бы быть сейчас с ним в постели, в безопасности, в его объятиях! Как она дошла до этого? Как вышло, что они потеряли свое счастье и благополучие, которое у них было и которое, как им казалось, будет длиться вечно? Комок подступил к горлу. Затем воздух прорезал новый звук, помешавший ее мыслям.
— Белая женщина. Подойди ближе.
Индейский вождь заговорил и, к ее изумлению, на английском языке. Глаза девушки широко раскрылись. Она воззрилась на медное величественное лицо и медленно, настороженно подчинилась.
Вождь поднялся, когда она подошла, и протянул шероховатую руку. Он повернул ее голову влево и вправо, изучая ее так же досконально, как и первый индеец. Она услышала, как он что-то пробормотал на своем языке, но ей не удалось разобрать, было ли это произнесено мягким или жестким тоном. Но когда она встретилась с ним глазами, то заметила, что его потрясло какое-то глубокое чувство, и слеза заискрилась на изборожденной морщинами щеке.
— Кто… ты? — спросил он тоном человека, испытывающего чуть ли не благоговейный страх, и Брайони сглотнула слюну, прежде чем ответить.
— Я Брайони Логан. — Она изо всех сил старалась, чтобы ее голос звучал ровно и спокойно, помня, как Джим ей часто говорил, что индейцы уважают мужественное поведение человека во враждебном окружении и высоко ценят правдивость. Если она будет умолять и рыдать, они с презрением отнесутся к ней и, вероятно, не проявят никакого снисхождения, но если она поведет себя храбро и произведет на них впечатление своим достоинством, возможно, есть шанс, что они проявят по отношению к ней какую-то симпатию.
— Я… вижу, что вы великий вождь. Можно… мне узнать ваше имя, раз вы знаете мое?
— Мой народ цисцистас называет меня Два медведя. — Он смотрел прямо в глаза девушке. — Белые люди зовут нас шайенами.
Его испытующий взгляд не успокоил Брайони, так как у нее возникло ощущение, что он видит насквозь всю ее душу. И все же она заставила себя выдержать его взгляд. Она чувствовала, что ее судьба зависит от этого человека и его решения, поэтому, несмотря на усталость и дрожь, несмотря на учащенное от страха сердцебиение, она стояла перед ним прямо и не отводила глаз от его смуглого, непроницаемого лица.
— Скажи мне, Брай-о-ни Логан, как это получилось, что отряд воинов Быстрого оленя наткнулся на тебя этой ночью?
— Я возвращалась из Форт Уорта в дом мужа, когда отряд… ваших воинов наткнулся на меня и… привез в этот лагерь. — Брайони передернула плечами, чтобы сдержать дрожь от холода, пронизывавшего ее тело. — Я… я не сражалась против вашего народа, вождь Два медведя. Я не враг шайенов или кого-либо еще на этом свете.
Она не добавила, что, если бы даже у нее хватило времени на самооборону, она не была в состоянии что-либо сделать, ибо Джим отнял у нее оружие. Ей оставалось лишь надеяться, что этот величественный вождь шайенов поймет, что она ни в чем не провинилась перед его народом, и проявит к ней снисхождение. В противном случае… От ужаса она вздрогнула. Ей даже думать не хотелось об альтернативе этому.
Он круто повернулся и заговорил с первым индейцем на своем языке. Тот быстро ответил, и Два медведя кивнул. Тишина воцарилась в освещенном костром типи. Затем, шелестя своим тяжелым одеянием, вождь снова обратился к Брайони:
— Быстрый олень хорошо сделал, что привел тебя ко мне. А теперь возвращайся с ним в его типи. Я подумаю о том, как с тобой поступить.
Он поднял руку в знак окончания беседы и отвернулся, но Брайони под влиянием импульса протянула к нему руку, чтобы коснуться его.
Быстрый олень прыгнул к ней и грубо схватил ее, сжав в тиски и что-то пробормотав ей на ухо, а Два медведя скрестил руки на груди и нахмурился.
Когда индеец грубо прижал ее, Брайони не могла удержаться от стона, но не стала вырываться. Одной рукой Быстрый олень держал ее за шею, прижимая девушку к своей груди, другой поймал и до боли скрутил ей руку, сделав ее абсолютно беспомощной.
— Пр… простите меня вождь… Два медведя, если я совершила что-то недозволенное, — запинаясь, выговорила она, скрежеща зубами от боли и отчаянно пытаясь удержаться на ногах.
— Простите ме… ня за невежливость. Я… я не хотела оскорбить вас. Но… пожалуйста, я просто хотела спросить вас.
Последовала пауза, во время которой Два медведя молча рассматривал ее. Затем он подал знак Быстрому оленю, который освободил ее так же неожиданно, как и набросился на нее.
— Что ты хотела у меня спросить? — осведомился вождь, все еще рассматривая девушку и неодобрительно хмурясь.
— Я хотела узнать… как вы намерены поступить… что будет со мной… — Брайони потирала руку в том месте, где шайенский смельчак сделал ей больно. — Я…
— Ни слова больше! — жестким голосом рявкнул Два медведя, еще больше нахмурившись. — Если случиться так, что ты останешься с моими людьми, тебе придется научиться терпению и уважению, белая женщина! И больше не пытайся вести речи, когда тебе не велено. В противном случае судьба не будет благосклонной к тебе. А теперь ступай.
Быстрый олень рванул ее за руку и опять поволок за собой. К тому моменту, когда они добрались до типи индейца, Брайони бил озноб. Быстрый олень бросил ее на землю и связал веревкой из сыромятной кожи, извлеченной из кармашка на стенке-типи. Когда он связывал ей руки за спиной, Брайони в знак протеста издала восклицание и попыталась увернуться, но он безжалостно прижал ее.
— Нет! Пожалуйста, не надо… не…
— Молчи, белая женщина!
Ее настолько поразило, что он заговорил по-английски, что она перестала сопротивляться и изумленно воззрилась на него. Индеец испытующе окинул ее взглядом:
— Ты думала, что я не умею говорить на твоем языке? Ты считала, что я ничему не научился, живя в резервации у белых? Я научился многому — многому из того, что бесполезно, глупо и мерзко. Мне не нравится образ жизни белых людей и не нравится говорить на их языке.
Брайони с отчаянием ждала, что он еще добавит. Она пыталась пошевелить кистями рук, но веревка больно врезалась в мякоть. Быстрый олень приподнял ее так, чтобы она могла сидеть, затем отвернулся и начал снимать свой головной убор и одежду из шкуры бизона, обнажив гибкое, жилистое тело, облаченное в рубаху из оленьей кожи, гамаши и штаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79