Только посмотреть на нее теперь. В ней не осталось ни грана спеси, которая переполняла ее в тот вечер на ранчо. Нет, теперь в ее глазах все время был страх. И она ведет себя, как мышка. Он усмехнулся про себя. Да-с, она уже расплачивается. И Логан тоже. Так зачем портить обедню? Как говорит Фрэнк, подойдет и его черед. Он подождет. А тогда… уж он заставит ее пожалеть, что она велела ему убраться из Трайпл Стар. Он заставит ее пожалеть, что она в тот вечер смотрела на него как на ничтожество, как на кусок дерьма, которое можно пнуть ногой, не размышляя. И он медленно кивнул головой в знак согласия.
— Ладно, Фрэнк. Я подожду. — Он хмуро потрогал распухший от удара подбородок. — Но я бы все отдал, лишь бы эта идея пришла мне первому в голову. Я был бы на седьмом небе, если бы она считала меня своим мужем!
Фрэнк осклабился:
— У тебя будет шанс приголубить ее, Вилли Джо, можешь не беспокоиться, но только не сейчас.
Он подмигнул и повернулся в сторону Брайони. Шагая по коридору к «жене», он бросил брату через плечо:
— Почему бы тебе не сходить в салун и не подыскать одну из тех крашеных красоток, чтобы провести с ней ночку?
При взгляде на хрупкую девушку, с дрожью наблюдавшую за его приближением, он ухмыльнулся.
— Не гляди так озабоченно, Катарина, — посоветовал он ей, добродушно шлепнув по спине, отчего она чуть не распласталась на полу. — Мы утрясли с Вилли Джо все вопросы. Он не побеспокоит нас этой ночью.
— Почему он так разозлился? — тихо спросила она озабоченным тоном.
Фрэнк нетерпеливо пожал плечами:
— Ничего такого, о чем следовало бы беспокоиться. Ему просто нужно подыскать себе хорошую женщину, вот и все.
Он издал короткий смешок, и Брайони поняла, что Фрэнк считает вопрос исчерпанным. Она последовала за ним в жалкую темную спальню, взирая сквозь мутную пелену усталости на убранство номера. Пол был некрашеным, бюро из соснового дерева ободранным, запыленное зеркало криво висело на стене с отслаивающимися, блеклыми зелеными обоями. Она тоскливо поглядела на большую кровать с заплатанным покрывалом. Как она мечтала поспать, неподвижно и долго-долго лежать в постели! Мышцы ног сводило судорогой, живот болел.
Фрэнк и Вилли Джо чуть ли не загнали ее и лошадей до смерти, делая в последние шесть суток по сорок миль за день. И за все это время они впервые заночевали в городе, и это местечко, Кугар Джанкшн, не выходило за пределы одной-единственной улицы, по сторонам которой располагались полдюжины деревянных строений, салун и этот трехэтажный отель с фасадом, покрашенным облезлой желто-зеленой краской, и жалюзи на окнах. Она мечтала о том, чтобы принять ванну. Ее одежда из оленьей кожи была грязной и мокрой от пота. В жаркой комнате, где не хватало воздуха, она чувствовала себя еще более неуютно. Фрэнк тут же шагнул к жалюзи и открыл их настежь, а Брайони устало села на кровать.
— Можно мне… заказать ванну? — спросила она в тот момент, когда он встал перед ней со странным, возбужденным блеском в глазах.
Фрэнк наклонил голову набок.
— Видишь ли, дорогая, — протянул он, — меня пробирает нетерпение, как петуха в курятнике. Однако… — хмыкнул он. — Однако, думаю, могу подождать, пока ты смоешь с себя грязь и будешь вкусно пахнуть. В конце концов ты же моя милая маленькая женушка, не так ли? И вот что я тебе скажу: я схожу к тому служителю, чтобы сюда быстренько принесли тазик с водой, а сам тем временем сбегаю в лавку купить тебе кое-какую одежку. Мне до смерти надоело видеть тебя в этом индейском тряпье. Жаль, что шайены уничтожили всю твою одежду, когда напали на нас в ту ночь. Но я куплю тебе кое-что, чего тебе хватит на время, пока мы не доберемся домой в Калифорнию. И тут же вернусь, чтобы полюбоваться, как ты принимаешь ванну, моя милая, а уж потом… — Он положил ей руки на плечи. — Мы продолжим наш медовый месяц. Уже прошло слишком много времени с той поры, как у меня был шанс предъявить свои супружеские права. Он внезапно наклонился и впился губами в ее рот долгим поцелуем. От него разило жиром и крепким табаком. Брайони съежилась от страха, ее тело одеревенело, когда он поднял ее с постели и крепко прижал к себе. В ней кипело отвращение, но она поборола острое желание вырваться из его рук, оставаясь спокойной, но неподвижной. Через мгновение он отпрянул и вгляделся в нее с мрачным блеском в своих оливково-карих глазах.
— Так не пойдет, Катарина, — прорычал он. — Ты неподвижна, как истукан. Так мы не повеселимся, моя милая.
— Из-звини, — прошептала она с горящими от смятения глазами. — Но…
— Но что?
— Я… не помню тебя, — застонала она, и горестные слезы полились по ее щекам. — У меня такое ощущение, что мы… даже не знакомы.
— Какое там не знакомы, — резанул он. — Я твой муж! — Фрэнк сердито посмотрел на нее и крепче сжал ее руки. — Я говорил тебе уже сто раз: мы встретились в Эль-Пасо. Ты преподавала там в школе. Ты без ума влюбилась в меня, и мы сразу же поженились. Я вез тебя обратно домой в Сан-Диего, когда эти индейцы напали на наш лагерь и увезли тебя с собой. Но я отвоевал тебя обратно, ведь так? Я, Вилли Джо и несколько наших приятелей-охотников на бизонов выследили и застрелили краснокожих, умыкнувших тебя. Потом те парни отправились в Гайд Таун, а мы этим путем к себе домой. Теперь ты в безопасности, Катарина. Ты должна вбить это себе в голову. Я твой муж и я твоя защита. И ты не можешь не дать мне то, на что я имею законное право. Мы женаты, все сделано правильно и по закону. И ты говорила мне тысячу раз, что любишь меня. Знаешь, милая, нечего ждать у моря погоды! Так что расслабься, и нам с тобой будет куда как славно.
Он обхватил ее за талию и приблизил свое лицо вплотную. Она задрожала, не в состоянии унять слезы, вызванные смятением и неприязнью.
— Как насчет ванны?.. — прошептала она, все еще неподвижная в его объятьях. — Сначала… я хочу принять ванну.
Фрэнк чертыхнулся. Он так сжал ей плечи, что она закричала от боли. Тогда он отпустил ее.
— Ну, ладно, — с угрозой в голосе бросил он. — Ты искупаешься, милочек. А потом, когда будешь помытой и сладко пахнущей, я получу то, что мне надо.
Он вышел из комнаты, хлопнув дверью. Брайони молча и с тоской наблюдала, как он уходит. Оставшись одна, она упала на кровать, рыдая. Что делать? Что она могла сделать? Она не хотела, чтобы он касался ее, целовал ее и трогал своими грязными лапами. Ей хотелось остаться одной. Но ведь он ее муж! У него все права!
«Наверно, я когда-то любила его, — говорила она себе, и ее хрупкие плечи содрогались от плача. — Но почему? Как? Как я могла вообще полюбить такую скотину?»
Больше, чем прежде, она мечтала найти хоть какую-то ниточку, ведущую в ее прошлое. Но в ее памяти была одна темнота.
Стук в дверь заставил ее оглянуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79