Половина местных ковбоев будут неделями обивать ваши пороги, добиваясь твоей благосклонности! Ты поймешь, что нет ничего проще понравиться мужчине, – откровенно сказала Брайони. – Только очень важно верить в себя, нравиться самой себе и показывать это другим. Все остальное придет само собой.
– Откуда вы так много знаете обо всех этих вещах? – Энни вдруг, неожиданно для себя самой, с восхищением взглянула на свою гостью. – И что вам за охота рассказывать об этом мне? Полагаю, уж вы-то можете заполучить любого мужчину в округе. Вы красивая и все такое…
Брайони засмеялась и махнула рукой.
– Единственная причина моей осведомленности заключается в том, что я всю жизнь провела в глупой женской школе и завоевание мужчин было там едва ли не главным предметом! Все мои подруги говорили только об этом, и все, чему нас учили, будь то живопись, музыка или вышивание, было направлено к достижению единственной цели. – Она вздохнула. – Каждая из нас должна была найти себе привлекательного богатого мужа и всю свою жизнь отдавать приказания слугам. Нас готовили стать красивой, достойной оправой для наших мужей. Мы должны были производить хорошее впечатление на их друзей, и не более того. Какая чушь! Ты и представить себе не можешь, как я рада, что избежала этой участи, что приехала сюда, в Аризону! Здесь я сама себе хозяйка, сама могу о себе позаботиться. Я много работаю, и за это люди уважают меня. И это уважение для меня важнее, чем все светское общество Сент-Луиса, вместе взятое!
Энни засмеялась, и все ее лицо неожиданно преобразилось. Глаза сделались яснее и ярче, резкие черты лица смягчились.
– До чего же разной была у нас жизнь! – заметила она. – Ваша была полна…
– Легкомысленностью, – немедленно подсказала Брайони.
Энни усмехнулась:
– Да, легкомысленностью, а моя – беспросветной работой. Столько лет прошло! Не знаю, способна ли я буду что-нибудь усвоить, если вы… если ты захочешь меня научить.
– Не глупи, это будет вовсе не сложно! Все, что нам нужно будет сделать, – это одеть тебя подобающим образом и научить делать разные красивые прически. И да, конечно же, я научу тебя танцевать.
– Танцевать! – воскликнула Энни.
Она вскочила и принялась возбужденно ходить по комнате.
– Да, необходимо научиться танцевать, если ты собираешься присутствовать на фиесте. Каждый приглашенный мужчина будет надеяться на танец с тобой!
– Но есть только один мужчина, с которым я хочу танцевать, – с горькой усмешкой сказала Энни, однако в глазах ее затеплилась надежда. – Ты правда думаешь, что я смогу научиться? И что, возможно, Бак захочет меня пригласить?
Брайони окинула девушку теплым взглядом и сообщила ей доверительным тоном:
– Энни, если он не станет виться вокруг тебя, как пчела вокруг горшка с медом, я на следующий же день упакую чемоданы и уеду назад в Сент-Луис! А это, скажу тебе откровенно, вовсе не входит в мои планы!
Маленькая воодушевленная речь Брайони была встречена широкой улыбкой, но почти в то же мгновение она сменилась настороженным выражением.
– Скажи, зачем тебе все это надо? – спросила она тихо. – Зачем дочери Уэсли Хилла помогать дочери Сэма Блэйка?
Брайони снова опустилась рядом с ней на диван.
– Энни, я не верю, что мой отец причинил вред вам или кому бы то ни было. Нет, подожди, дай мне закончить. – Брайони подняла руку, когда Энни попыталась перебить ее. – Я знаю, что ты и твой отец считаете по-другому. Что ж, мне очень жаль, и я могу только надеяться, что однажды правда выяснится и вы поймете, что ошибались, но тем не менее я не вижу смысла обсуждать этот вопрос до тех пор. Я просто хочу дружить с тобой… и с твоим отцом. Ты должна мне верить.
Энни медленно кивнула.
– Я верю тебе, – сказала она тихо. – Я никогда не знала своей матери, у меня никогда не было ни сестры, ни подруги, а мне бы так хотелось ее иметь. Мне бывает иногда так одиноко, ведь, кроме папы, мне и поговорить не с кем.
– Теперь мы будем говорить друг с другом, – улыбнулась Брайони. – У нас будет предостаточно времени, чтобы поболтать наедине, когда мы начнем наши уроки танцев и шитье твоего выходного платья. – Скажи мне, какая ткань тебе больше нравится?
– Ну, наверху у меня лежит отрез льняного полотна. Папа как-то привез мне его из города, – с сомнением начала Энни, но Брайони твердо оборвала ее рассуждения:
– Нет, мэм! Никаких льняных платьев! Платье, которое мы сошьем, будет из шелка или сатина. Мы в Тусон поедем за тканью, если понадобится. Так, а насчет цвета? Я думаю, розовое. К твоим волосам и цвету лица розовый подойдет восхитительно! О, Энни, один раз надев это платье, ты не захочешь его снимать! Моя фиеста изменит всю твою жизнь, вот увидишь!
С этими словами девушки сели поближе друг к другу и принялись строить планы. Очень скоро Брайони удалось заразить Энни своим энтузиазмом. Когда вернулся Сэмюэль Блэйк, он застал обеих девушек хохочущими на диване, куда они повалились после не особенно грациозной попытки Энни повторить танцевальные па, продемонстрированные Брайони. Заметив отца, Энни подбежала к нему и сбивчиво рассказала о приглашении на фиесту. Триумф Брайони завершился согласием мистера Блэйка пожаловать к ней с дочерью.
Возвращаясь домой вместе с Баком, Брайони светилась от радости и воодушевления. Она в общих чертах обрисовала молодому человеку свой визит к Энни, сообщив, что и она, и ее отец согласились быть ее гостями. Бак выслушал ее удивленно, но расспрашивать не стал, решив, что Блэйки, так же как и все остальные, не смогли противостоять обаянию его хозяйки. Сама же Брайони тешила свое воображение, представляя себе реакцию Бака, когда он увидит Энни в розовом шелковом платье и причесанную по последней моде. Энни была бы так счастлива, если бы Бак ее заметил, и он заметит ее непременно.
Однако, когда Брайони пересекла границу собственных владений и очутилась в хорошо знакомой обстановке, ее восторженное состояние прошло. Девушка снова вспомнила о своих собственных проблемах и глубоко вздохнула, вновь предаваясь невеселым размышлениям. Лошади, почуяв близость дома, побежали быстрее. Что ж, у Энни и Бака еще есть шанс быть счастливыми, а сама она должна научиться жить без мужчины, с которым ей хотелось бы прожить всю жизнь. Она должна забыть его.
На душе у девушки стало невыносимо тоскливо. Несмотря на вдохновенные слова, сказанные Энни несколькими часами ранее, Брайони с горечью думала, что уж лучше бы ей вообще никогда не покидать Сент-Луиса, не уезжать на запад. Тогда она никогда не встретила бы Джима Логана, никогда не узнала бы муки этой запретной любви.
Глава 20
Утром восемнадцатого июня Джим Логан стоял перед овальным зеркалом в спальне гостиничного номера, выполняя свои обычные ритуальные упражнения с «кольтом».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
– Откуда вы так много знаете обо всех этих вещах? – Энни вдруг, неожиданно для себя самой, с восхищением взглянула на свою гостью. – И что вам за охота рассказывать об этом мне? Полагаю, уж вы-то можете заполучить любого мужчину в округе. Вы красивая и все такое…
Брайони засмеялась и махнула рукой.
– Единственная причина моей осведомленности заключается в том, что я всю жизнь провела в глупой женской школе и завоевание мужчин было там едва ли не главным предметом! Все мои подруги говорили только об этом, и все, чему нас учили, будь то живопись, музыка или вышивание, было направлено к достижению единственной цели. – Она вздохнула. – Каждая из нас должна была найти себе привлекательного богатого мужа и всю свою жизнь отдавать приказания слугам. Нас готовили стать красивой, достойной оправой для наших мужей. Мы должны были производить хорошее впечатление на их друзей, и не более того. Какая чушь! Ты и представить себе не можешь, как я рада, что избежала этой участи, что приехала сюда, в Аризону! Здесь я сама себе хозяйка, сама могу о себе позаботиться. Я много работаю, и за это люди уважают меня. И это уважение для меня важнее, чем все светское общество Сент-Луиса, вместе взятое!
Энни засмеялась, и все ее лицо неожиданно преобразилось. Глаза сделались яснее и ярче, резкие черты лица смягчились.
– До чего же разной была у нас жизнь! – заметила она. – Ваша была полна…
– Легкомысленностью, – немедленно подсказала Брайони.
Энни усмехнулась:
– Да, легкомысленностью, а моя – беспросветной работой. Столько лет прошло! Не знаю, способна ли я буду что-нибудь усвоить, если вы… если ты захочешь меня научить.
– Не глупи, это будет вовсе не сложно! Все, что нам нужно будет сделать, – это одеть тебя подобающим образом и научить делать разные красивые прически. И да, конечно же, я научу тебя танцевать.
– Танцевать! – воскликнула Энни.
Она вскочила и принялась возбужденно ходить по комнате.
– Да, необходимо научиться танцевать, если ты собираешься присутствовать на фиесте. Каждый приглашенный мужчина будет надеяться на танец с тобой!
– Но есть только один мужчина, с которым я хочу танцевать, – с горькой усмешкой сказала Энни, однако в глазах ее затеплилась надежда. – Ты правда думаешь, что я смогу научиться? И что, возможно, Бак захочет меня пригласить?
Брайони окинула девушку теплым взглядом и сообщила ей доверительным тоном:
– Энни, если он не станет виться вокруг тебя, как пчела вокруг горшка с медом, я на следующий же день упакую чемоданы и уеду назад в Сент-Луис! А это, скажу тебе откровенно, вовсе не входит в мои планы!
Маленькая воодушевленная речь Брайони была встречена широкой улыбкой, но почти в то же мгновение она сменилась настороженным выражением.
– Скажи, зачем тебе все это надо? – спросила она тихо. – Зачем дочери Уэсли Хилла помогать дочери Сэма Блэйка?
Брайони снова опустилась рядом с ней на диван.
– Энни, я не верю, что мой отец причинил вред вам или кому бы то ни было. Нет, подожди, дай мне закончить. – Брайони подняла руку, когда Энни попыталась перебить ее. – Я знаю, что ты и твой отец считаете по-другому. Что ж, мне очень жаль, и я могу только надеяться, что однажды правда выяснится и вы поймете, что ошибались, но тем не менее я не вижу смысла обсуждать этот вопрос до тех пор. Я просто хочу дружить с тобой… и с твоим отцом. Ты должна мне верить.
Энни медленно кивнула.
– Я верю тебе, – сказала она тихо. – Я никогда не знала своей матери, у меня никогда не было ни сестры, ни подруги, а мне бы так хотелось ее иметь. Мне бывает иногда так одиноко, ведь, кроме папы, мне и поговорить не с кем.
– Теперь мы будем говорить друг с другом, – улыбнулась Брайони. – У нас будет предостаточно времени, чтобы поболтать наедине, когда мы начнем наши уроки танцев и шитье твоего выходного платья. – Скажи мне, какая ткань тебе больше нравится?
– Ну, наверху у меня лежит отрез льняного полотна. Папа как-то привез мне его из города, – с сомнением начала Энни, но Брайони твердо оборвала ее рассуждения:
– Нет, мэм! Никаких льняных платьев! Платье, которое мы сошьем, будет из шелка или сатина. Мы в Тусон поедем за тканью, если понадобится. Так, а насчет цвета? Я думаю, розовое. К твоим волосам и цвету лица розовый подойдет восхитительно! О, Энни, один раз надев это платье, ты не захочешь его снимать! Моя фиеста изменит всю твою жизнь, вот увидишь!
С этими словами девушки сели поближе друг к другу и принялись строить планы. Очень скоро Брайони удалось заразить Энни своим энтузиазмом. Когда вернулся Сэмюэль Блэйк, он застал обеих девушек хохочущими на диване, куда они повалились после не особенно грациозной попытки Энни повторить танцевальные па, продемонстрированные Брайони. Заметив отца, Энни подбежала к нему и сбивчиво рассказала о приглашении на фиесту. Триумф Брайони завершился согласием мистера Блэйка пожаловать к ней с дочерью.
Возвращаясь домой вместе с Баком, Брайони светилась от радости и воодушевления. Она в общих чертах обрисовала молодому человеку свой визит к Энни, сообщив, что и она, и ее отец согласились быть ее гостями. Бак выслушал ее удивленно, но расспрашивать не стал, решив, что Блэйки, так же как и все остальные, не смогли противостоять обаянию его хозяйки. Сама же Брайони тешила свое воображение, представляя себе реакцию Бака, когда он увидит Энни в розовом шелковом платье и причесанную по последней моде. Энни была бы так счастлива, если бы Бак ее заметил, и он заметит ее непременно.
Однако, когда Брайони пересекла границу собственных владений и очутилась в хорошо знакомой обстановке, ее восторженное состояние прошло. Девушка снова вспомнила о своих собственных проблемах и глубоко вздохнула, вновь предаваясь невеселым размышлениям. Лошади, почуяв близость дома, побежали быстрее. Что ж, у Энни и Бака еще есть шанс быть счастливыми, а сама она должна научиться жить без мужчины, с которым ей хотелось бы прожить всю жизнь. Она должна забыть его.
На душе у девушки стало невыносимо тоскливо. Несмотря на вдохновенные слова, сказанные Энни несколькими часами ранее, Брайони с горечью думала, что уж лучше бы ей вообще никогда не покидать Сент-Луиса, не уезжать на запад. Тогда она никогда не встретила бы Джима Логана, никогда не узнала бы муки этой запретной любви.
Глава 20
Утром восемнадцатого июня Джим Логан стоял перед овальным зеркалом в спальне гостиничного номера, выполняя свои обычные ритуальные упражнения с «кольтом».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90