Харви Уэллс улыбнулся ей со своей импровизированной эстрады, и она дружески махнула ему в ответ. От усердия на его круглом, гладко выбритом лице выступила испарина. Толпа приветствовала новый мотив рукоплесканиями.
– Надеюсь, первый танец мой, мисс Маллой? – официальным тоном осведомился Дерек громко, но глаза его ласково светились.
– Без сомнения, мистер Карлтон.
Эмма со смехом положила руку на его плечо, другую вложила в раскрытую ладонь… и увидела Такера Гарретсона с Мэри Лу Кент. Судя по всему, он был весьма доволен собой. Смех замер на губах Эммы, свет померк в ее глазах, веселье потеряло всякий смысл. Праздничное настроение, благодаря которому все виделось в розовом свете, растаяло. Эмма вдруг поняла, что в зале тесно и накурено, что от танцующих пахнет виски и дешевой помадой для волос. Шумный говор толпы заглушал музыку, да и сам мотив, веселый и легкий, показался вдруг безвкусным, пошлым.
– Что с тобой, дорогая? – встревожился Дерек, когда она сбилась с шага. – Ты хмуришься. В чем дело?
– Все в порядке, – возразила девушка, улыбаясь одними губами. – Почему ты решил, что что-то не так?
– Потому что у тебя рассерженный вид. Кто-нибудь наступил на ногу? Или я мало хвалил твой наряд? Он несказанно прекрасен, никто никогда не носил ничего подобного!
Дерек поддразнивал девушку в надежде развеселить – он не поверил ее улыбке. Эмма попыталась улыбнуться еще раз.
– Ты обрушил на меня целый ливень комплиментов. Совсем вогнал в краску, – в свою очередь, поддразнила она.
– Ты зарделась так мило, что я потерял дар речи.
– Дерек!.. – начала Эмма.
И забыла, что хотела сказать. Совсем рядом с ними проплыли в вальсе Такер и Мэри Лу.
«Боже мой, да они почти трутся друг о друга! В Филадельфии за подобное поведение их попросили бы покинуть дансинг! Что за бесстыдство!»
– Эмма!
– Да, Дерек?
– Ты уже один раз сказала «Дерек», и на этом все кончилось.
– Ах да!.. Дерек…
Пристыженная, Эмма подняла взгляд на склоненное к ней лицо, немного растерянное, удивленное. Сурово она напомнила себе, что Дерек – само совершенство; он неизменно галантен и терпелив ко всем переменам ее настроения, и уже за одно это можно быть с ним полюбезнее. А также и за то, что он не настаивал на немедленном ответе, чего она больше всего опасалась. Он давал ей время подумать.
– Дерек, тебе совсем не обязательно осыпать меня комплиментами. Я ведь не тщеславна. И потом на тебя просто невозможно сердиться.
– Если ты не рассержена, значит, рассеянна. Музыка внезапно смолкла, и Эмма по инерции сделала еще один поворот, выскользнув из рук остановившегося Дерека и едва не потеряв равновесие. Это и впрямь рассеянность, подумала она, опираясь на руку подоспевшего Дерека.
– Я думаю о печенье! – брякнула она, чтобы хоть как-то объяснить свою отстраненность.
– О печенье? – опешил Дерек.
– Ну да! Я испекла имбирное печенье для праздника. По-моему, оно удалось! Надеюсь, миссис Барнз найдет для него достойное место на столе, иначе никто его не попробует. Оно должно быть восхитительно на вкус.
– Эмма, дорогая, все, что ты делаешь, восхитительно! Девушка прикусила язык, сдерживая готовую сорваться колкость. Он что же, задался целью весь вечер говорить только пошлые комплименты? Если это не кончится, она просто закричит! В Филадельфии Дерек вел себя иначе, не с такой утомительной галантностью, и комплименты его были не в пример оригинальнее. Ей пришло в голову, что он пытается лестью подтолкнуть ее к положительному ответу. Увы, эффект был обратный, и чем дальше, тем больше. Желание оказаться подальше от не в меру заботливого кавалера стало нестерпимым.
Девушка выдавила из себя еще одну принужденную улыбку.
– Извини, Дерек, я ненадолго. Только узнаю про печенье, и вернусь.
Не дожидаясь ответа, она бросилась прочь. Пересечь зал оказалось не так-то просто, поскольку толпа состояла из одних знакомых, и каждый останавливал Эмму, чтобы перекинуться с ней парой слов. К тому же она постоянно оглядывалась, не идет ли Дерек следом, и из-за этого столкнулась с кем-то у стола с прохладительными напитками. Тот, на кого она налетела, как раз подносил к губам стакан с пуншем. От толчка пунш выплеснулся и залил весь перед его клетчатой рубашки.
– Ради Бога, про…
Эмма прикусила губу, встретившись с суровым взглядом Джеда Гарретсона. Извиняться перед этим человеком? Ни за что! Скорее она рассыплется в извинениях перед стадом обезумевших быков!
– Ну, погляди, что ты наделала, – проворчал Джед. От презрения его морщинистое лицо сморщилось еще больше. Ледяной взгляд буравил девушку. – Даже и не думает извиняться! Само собой! Маллои никогда не утруждали себя элементарной вежливостью.
– Я не нарочно, – отчеканила Эмма. – Прошу прощения.
– Лучше подай-ка мне какую-нибудь салфетку, девушка. Это хоть отчасти извинит твою неуклюжесть.
Эмма подумала, что шейный платок мог бы послужить этой цели куда лучше хлипкой бумажной салфетки, но промолчала. Она была не так плохо воспитана, как полагал этот мужлан, а потому молча взяла из вазочки салфетку и протянула ее.
– Вот.
– Только не жди, что я расшаркаюсь перед тобой.
– Никогда не ждала этого от Гарретсонов, – процедила Эмма и добавила ледяным тоном: – Сэр.
Удаляясь от стола, она еще раз оглянулась на тот угол, где оставила Дерека, и – надо же такому случиться! – снова с кем-то столкнулась. Рука ее была перехвачена повыше локтя, стоило только сделать шаг в сторону.
– Не так быстро, Маллой.
Эмма подняла глаза. Сердце ее бешено заколотилось. Господи, как же он был красив! И, Бог знает почему, среди окружающей праздничной мишуры особенно грозен. Он тоже приоделся для торжества и побрился – запах одеколона был свежим, хвойным. Он держал ее руку крепко, но мягко, и ощущение огрубевшей ладони на нежной коже волновало сильнее самого ласкового прикосновения. В синих глазах был опасный блеск, и что-то в душе девушки немедленно откликнулось, ответило на вызов.
Ну что за невезение, подумала Эмма. Такер был прямо перед ней, его отец – в двух шагах позади. Попала прямо в осиное гнездо!
«Что ж, посмотрим, кто кого! И не надейтесь меня запугать».
– Я спешу. Отпусти, пожалуйста.
– Спешишь к женишку – хлопать перед ним своими красивыми глазами?
«Красивыми глазами? Он что же, считает, что у меня красивые глаза?»
Пораженная, Эмма молча уставилась на Такера.
– Передо мной можешь не хлопать – не поможет.
– Отпусти!
Она сделала попытку вырваться, но добилась лишь того, что и другая рука оказалась плененной. Хватка усилилась.
– Мне больно!
Такер как будто опомнился и сразу ее отпустил. У него даже хватило воспитания выказать смущение:
– Я не нарочно.
– С чего это ты вздумал перед ней извиняться, парень?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84