Если лишь то, что сказал старый апачи, что ветер не отбрасывает тени.
Ничего не понимая, она нахмурилась:
— Я не понимаю вас.
— Ведьма-оборотень все равно что ветер — она приходит и уходит, когда ей вздумается, стоит над душой, оставляет разрушения после себя, но не оставляет следа. Проблема в том, что я не могу просто выманить ее из укрытия, заставить показать свое истинное лицо.
Фрэнсис сразу же вспомнила о двуличии Инес.
Развернув узелок, в который были положены четыре фаршированные и скрученные лепешки, каждый взял по одной. Ужасно проголодавшись, Фрэнсис с жадностью откусила кусочек и сразу же почувствовала, что внутри у нее все запылало. В сыр и мясо было добавлено столько перца, что ее желудок как будто бы обдали кипятком, и у нее даже выступил пот. Выпучив глаза, она жадно схватила флягу с водой и начала пить, пока Чако не отобрал у нее флягу.
— Тпру! Ну, теперь до самого Санта-Фе вы не получите воды.
— У меня все горит внутри!
Она спрашивала себя, неужели Инес назло положила столько перца в еду?
Казалось, что Чако это не беспокоило. Он просто взял у нее лепешку, развернул ее и вытащил оттуда перец, а затем выбросил его в кусты.
— Ну, а теперь попробуйте, — сказал он, скрутив и подавая ей тортиллу. — Специфический привкус все равно еще есть, но теперь, держу пари, вы осилите ее.
— Я даже не знаю…— пытаясь избежать его пристального взгляда, Фрэнсис взяла лепешку из его рук. Он правильно сказал: несмотря на специфический привкус, сейчас лепешка была вполне съедобной. Она поглядывала на посмеившегося Чако. Он откусил большой кусок и громко прошипел, похлопывая себя по губам.
— Гм, какие отличные! — сказал он, откусывая еще.
Фрэнсис смеялась, глядя на самоотверженность, с которой он поглощал пищу, которую невозможно было есть.
Чако или кто-то еще должен был непременно найти эту предполагаемую ведьму. А что потом? Если эта женщина действительно обладает дьявольской силой, то тот, кто раскроет ее, окажется в более опасном положении, чем тот, кто затем разрядит в нее целую обойму.
* * *
— Вы любите играть с огнем, не так ли?
Луиза хлестала кнутом, а Дифайнт нервно подтанцовывал под ней!
— А, это вы, — произнесла она. Это был тот самый симпатичный оловянный солдатик, который не мог справиться с этим великолепным зверем. Заметив, что лейтенант Сэмюэл Стронг неодобрительно смотрит на нее, она спросила:
— Ну, что сегодня? В чем дело?
Он направил свою лошадь к ней и поехал рядом. Она не возражала. Ей было скучно, она выбрала эту дорогу, надеясь встретить Юзибио. Она не была уверена, что увидит его опять, после того что произошло между ними. Их любовные ласки зашли слишком далеко, и когда он понял, что большего от нее не добьется, он назвал ее сукой, которая только подразнила его. Он сказал, что ей следовало бы считать за честь, что он проявил к ней интерес и что ее следует проучить. Но Луиза проучила его первой, и ей было интересно узнать, нормально ли он ходит.
— Вам лучше не ездить одной, — говорил ей Стронг.
Еще до того, как он успел опять спросить о ее родителях, Луиза опередила его и, улыбаясь, сказала:
— А я и не одна вовсе.
Он прищурился и спросил:
— Сколько вам лет?
— Девятнадцать, — быстро соврала она, — скоро исполнится, — добавила она для большей убедительности. — А вам сколько лет? Двадцать один?
— Двадцать три!
Она заставила его нервничать, затронув его больное место. Без сомнения, многие из его подчиненных были старше.
— А куда вы держите путь?
Она уже собиралась ехать домой, но особенно не беспокоилась, если немного задержится.
— Я не могу вас проводить, я возвращаюсь в форт, — сказал он, глядя на нее свысока, выставив свой орлиный нос.
— На дежурство?
— Нет, меня ждет кое-какая бумажная работа.
— Расслабьтесь. Здесь Запад. Надо брать то, что само идет в руки.
— Я запомню это.
Луиза отметила про себя, что он не горел желанием побыть с ней подольше.
— Вы не устаете от своей серьезности?
— У меня серьезная работа. Очень ответственная.
— А что вы делаете в шутку?
Он посмотрел на нее так, как будто ее слова были непонятны ему, затем сказал:
— Езжу верхом на лошади.
Она поверила в это. Он ездил верхом, как и подобает драгуну — профессионалу, лейтенанту американской кавалерии. Она не смогла удержаться, чтобы не подразнить его:
— Думаете, что вы хорошо ездите на лошади?
— Я знаю, что я… несмотря на то, что случилось у меня с Дифайнтом, езжу нормально.
— Прекрасно. Тогда как насчет забега?
Он пришел в ужас и произнес:
— Нет!
— Почему нет? Боитесь упасть?
— Эти гонки для меня, молодая леди, были бы неуместны.
— Вздор! — произнесла Луиза, вглядываясь и указывая на небольшую гору. — Видите ту каменистую гору, где проходит дорога? — Там кончались владения Джэнкс. Она наклонилась к нему ближе и сказала: — Тот, кто приедет туда первый, — лучший наездник.
— Я не стану участвовать в этих скачках…
Но она уже не слушала его и ударила хлыстом по крестцу его рыжего мерина. Лошадь заржала и помчалась. Луиза, смеясь, забралась на Дифайнта, и он тут же пустился вдогонку. Она практически стояла в стременах или наклонялась вперед, по мере того как лошадь набирала скорость.
— Маленькая глупышка, ты, наверное, хочешь сломать себе шею, — кричал Стронг, оглядываясь назад.
— Или сломать вашу.
Стронг зло посмотрел на нее, затем его выражение лица вдруг изменилось. Он умолк и смотрел только вперед. Луиза знала, что он вовлечен в эти гонки насильно.
По мере того как Дифайнт догонял лошадь Стронга, Луиза смеялась.
Лошади скакали вровень, поднимая столбы красной дорожной пыли и обдавая ею всадников. Луиза щурила глаза, чтобы пыль не попадала в них. Она мягко прижимала ноги к бокам лошади, и ответом Дифайнта было немедленное прибавление скорости. Рыжая лошадь делала все для того, чтобы победить в этом состязании. Было очевидно, что Стронг не пытается сильно гнать лошадь. Он держал устойчивый темп, наклоняясь вперед, и между ним и лошадью было полное взаимопонимание. При виде такой картины Луиза, даже забыв о своем состязательном азарте, просто восхищалась лейтенантом Сэмуэлем Стронгом. Однако она не хотела отставать от него — до финиша было уже недалеко.
Она посматривала в сторону Стронга. Его шляпа была надвинута почти на глаза, но казалось, это его не беспокоит. Он весь сосредоточился и был полон решимости прийти к финишу первым. Затем лошади поравнялись. Стронг взглянул на нее, и это стало его ошибкой. Больше он уже не смог сконцентрироваться.
Луиза, получив возможность вырваться вперед, подгоняла Дифайнта. Она откинулась назад в седле и кричала, как воин-команчи. Ее черные волосы развевались. Она редко чувствовала то, что сейчас, — свободу и какую-то необыкновенную легкость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71
Ничего не понимая, она нахмурилась:
— Я не понимаю вас.
— Ведьма-оборотень все равно что ветер — она приходит и уходит, когда ей вздумается, стоит над душой, оставляет разрушения после себя, но не оставляет следа. Проблема в том, что я не могу просто выманить ее из укрытия, заставить показать свое истинное лицо.
Фрэнсис сразу же вспомнила о двуличии Инес.
Развернув узелок, в который были положены четыре фаршированные и скрученные лепешки, каждый взял по одной. Ужасно проголодавшись, Фрэнсис с жадностью откусила кусочек и сразу же почувствовала, что внутри у нее все запылало. В сыр и мясо было добавлено столько перца, что ее желудок как будто бы обдали кипятком, и у нее даже выступил пот. Выпучив глаза, она жадно схватила флягу с водой и начала пить, пока Чако не отобрал у нее флягу.
— Тпру! Ну, теперь до самого Санта-Фе вы не получите воды.
— У меня все горит внутри!
Она спрашивала себя, неужели Инес назло положила столько перца в еду?
Казалось, что Чако это не беспокоило. Он просто взял у нее лепешку, развернул ее и вытащил оттуда перец, а затем выбросил его в кусты.
— Ну, а теперь попробуйте, — сказал он, скрутив и подавая ей тортиллу. — Специфический привкус все равно еще есть, но теперь, держу пари, вы осилите ее.
— Я даже не знаю…— пытаясь избежать его пристального взгляда, Фрэнсис взяла лепешку из его рук. Он правильно сказал: несмотря на специфический привкус, сейчас лепешка была вполне съедобной. Она поглядывала на посмеившегося Чако. Он откусил большой кусок и громко прошипел, похлопывая себя по губам.
— Гм, какие отличные! — сказал он, откусывая еще.
Фрэнсис смеялась, глядя на самоотверженность, с которой он поглощал пищу, которую невозможно было есть.
Чако или кто-то еще должен был непременно найти эту предполагаемую ведьму. А что потом? Если эта женщина действительно обладает дьявольской силой, то тот, кто раскроет ее, окажется в более опасном положении, чем тот, кто затем разрядит в нее целую обойму.
* * *
— Вы любите играть с огнем, не так ли?
Луиза хлестала кнутом, а Дифайнт нервно подтанцовывал под ней!
— А, это вы, — произнесла она. Это был тот самый симпатичный оловянный солдатик, который не мог справиться с этим великолепным зверем. Заметив, что лейтенант Сэмюэл Стронг неодобрительно смотрит на нее, она спросила:
— Ну, что сегодня? В чем дело?
Он направил свою лошадь к ней и поехал рядом. Она не возражала. Ей было скучно, она выбрала эту дорогу, надеясь встретить Юзибио. Она не была уверена, что увидит его опять, после того что произошло между ними. Их любовные ласки зашли слишком далеко, и когда он понял, что большего от нее не добьется, он назвал ее сукой, которая только подразнила его. Он сказал, что ей следовало бы считать за честь, что он проявил к ней интерес и что ее следует проучить. Но Луиза проучила его первой, и ей было интересно узнать, нормально ли он ходит.
— Вам лучше не ездить одной, — говорил ей Стронг.
Еще до того, как он успел опять спросить о ее родителях, Луиза опередила его и, улыбаясь, сказала:
— А я и не одна вовсе.
Он прищурился и спросил:
— Сколько вам лет?
— Девятнадцать, — быстро соврала она, — скоро исполнится, — добавила она для большей убедительности. — А вам сколько лет? Двадцать один?
— Двадцать три!
Она заставила его нервничать, затронув его больное место. Без сомнения, многие из его подчиненных были старше.
— А куда вы держите путь?
Она уже собиралась ехать домой, но особенно не беспокоилась, если немного задержится.
— Я не могу вас проводить, я возвращаюсь в форт, — сказал он, глядя на нее свысока, выставив свой орлиный нос.
— На дежурство?
— Нет, меня ждет кое-какая бумажная работа.
— Расслабьтесь. Здесь Запад. Надо брать то, что само идет в руки.
— Я запомню это.
Луиза отметила про себя, что он не горел желанием побыть с ней подольше.
— Вы не устаете от своей серьезности?
— У меня серьезная работа. Очень ответственная.
— А что вы делаете в шутку?
Он посмотрел на нее так, как будто ее слова были непонятны ему, затем сказал:
— Езжу верхом на лошади.
Она поверила в это. Он ездил верхом, как и подобает драгуну — профессионалу, лейтенанту американской кавалерии. Она не смогла удержаться, чтобы не подразнить его:
— Думаете, что вы хорошо ездите на лошади?
— Я знаю, что я… несмотря на то, что случилось у меня с Дифайнтом, езжу нормально.
— Прекрасно. Тогда как насчет забега?
Он пришел в ужас и произнес:
— Нет!
— Почему нет? Боитесь упасть?
— Эти гонки для меня, молодая леди, были бы неуместны.
— Вздор! — произнесла Луиза, вглядываясь и указывая на небольшую гору. — Видите ту каменистую гору, где проходит дорога? — Там кончались владения Джэнкс. Она наклонилась к нему ближе и сказала: — Тот, кто приедет туда первый, — лучший наездник.
— Я не стану участвовать в этих скачках…
Но она уже не слушала его и ударила хлыстом по крестцу его рыжего мерина. Лошадь заржала и помчалась. Луиза, смеясь, забралась на Дифайнта, и он тут же пустился вдогонку. Она практически стояла в стременах или наклонялась вперед, по мере того как лошадь набирала скорость.
— Маленькая глупышка, ты, наверное, хочешь сломать себе шею, — кричал Стронг, оглядываясь назад.
— Или сломать вашу.
Стронг зло посмотрел на нее, затем его выражение лица вдруг изменилось. Он умолк и смотрел только вперед. Луиза знала, что он вовлечен в эти гонки насильно.
По мере того как Дифайнт догонял лошадь Стронга, Луиза смеялась.
Лошади скакали вровень, поднимая столбы красной дорожной пыли и обдавая ею всадников. Луиза щурила глаза, чтобы пыль не попадала в них. Она мягко прижимала ноги к бокам лошади, и ответом Дифайнта было немедленное прибавление скорости. Рыжая лошадь делала все для того, чтобы победить в этом состязании. Было очевидно, что Стронг не пытается сильно гнать лошадь. Он держал устойчивый темп, наклоняясь вперед, и между ним и лошадью было полное взаимопонимание. При виде такой картины Луиза, даже забыв о своем состязательном азарте, просто восхищалась лейтенантом Сэмуэлем Стронгом. Однако она не хотела отставать от него — до финиша было уже недалеко.
Она посматривала в сторону Стронга. Его шляпа была надвинута почти на глаза, но казалось, это его не беспокоит. Он весь сосредоточился и был полон решимости прийти к финишу первым. Затем лошади поравнялись. Стронг взглянул на нее, и это стало его ошибкой. Больше он уже не смог сконцентрироваться.
Луиза, получив возможность вырваться вперед, подгоняла Дифайнта. Она откинулась назад в седле и кричала, как воин-команчи. Ее черные волосы развевались. Она редко чувствовала то, что сейчас, — свободу и какую-то необыкновенную легкость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71