Что?
Идите сюда. — Он стоял, расставив обутые в сапоги ноги, уперев руки в бедра, освещенный мерцающим светом каганца. Катарина, посмотрев на него, решила, что он возбужден сильнее обычного. — В постель.
Я не собираюсь спать с вами.
Он блеснул улыбкой, необычайно уверенной, необычайно соблазнительной.
— Здесь хватит места для двоих.
— Вы думаете не о том, что мы просто поделим кровать! — воскликнула она.
— Я не стану принуждать вас к тому, чего вам не захочется, — мягко, вкрадчиво возразил он.
У Катарины вырвался сдавленный стон.
Идите, Катарина.
После мгновенного колебания Катарина бросилась к двери, которая, она знала, осталась не запертой. Он поймал ее на полдороге и прижал к своему крепкому телу, мягко приговаривая ей в ухо:
Я вас хочу, Катарина.
Она застыла. Он стоял у нее за спиной, обхватив руками ее талию. Его восставшая плоть вжималась в углубление между ее ягодицами, губы приникли к шее.
Я хочу доставить вам радость, Катарина, — мягко сказал он, потом взял ее на руки и понес к кровати.
Глава девятая
Лэм опустил Катарину в середине кровати и сам упал рядом. Мгновение он глядел ей в глаза, и в это мгновение Катарина успела ощутить каждый дюйм его тела, от груди до пальцев ног. Его бедра прижимались к ее бедрам, и его естество пульсировало, упираясь в ее лоно. Все пронеслось перед ней со скоростью молнии. Монастырь и ее отъезд — почти побег — оттуда, захват французского торгового судна, на котором она бежала, и Лэм, оглядывающий все с полубака, как будто это было его королевство. И Хью. Хью, который ждал ее, чтобы дать ей свое имя, дом и детей.
Катарина, радость моя, — хрипло сказал Лэм, поглаживая пальцем ее щеку. Его рука подергивалась.
Катарина заглянула в его затуманенные глаза и была почти загипнотизирована желанием, которое увидела в их глубине. Оно было таким мощным, таким неодолимым. Но она не совсем потеряла голову. В ней еще оставалась крупица здравого смысла. Ее руки были свободны, и она подняла их, намереваясь расцарапать ему лицо или оттолкнуть его. Но прежде чем она успела до него дотронуться, Лэм схватил ее запястья и так резко откинул их ей за голову, что ее плечи пронзила острая боль. Он прекратил ее брыканье, прижав ей ноги своими мощными бедрами.
— Перестаньте! — приказал он. — Черт побери, женщина, я не собираюсь причинять вам вред!
— Вы лжете! — воскликнула Катарина. Она вспомнила его поцелуй, его руки, и ее тело под ним содрогнулось. — Вы хотите сломать мне жизнь — изнасиловать меня!
Он стал мрачен.
— Я не собираюсь вас насиловать — ни сейчас, ни когда-либо еще. Так что хватит сопротивляться:
— Я вам не верю, — прошипела она. — Вы сын Шона О'Нила!
— До чего мне надоело слышать напоминания об этом прискорбном факте! — резко сказал он.
Тогда ведите себя как джентльмен. — Катарина снова попыталась его сбросить, но у нее ничего не вышло. — Он изнасиловал вашу мать, разве не так? Бедная Мэри Стенли!
Его ноздри раздулись, и глаза еще больше потемнели, но голос оставался спокойным.
Я — не мой отец, Катарина, не забывайте. И сейчас, — он улыбнулся, но в глазах не было улыбки, — я докажу это. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее.
Катарина отвернулась, и его губы, прижавшись к ее щеке, стали ласкать ее легкими, как перышко, поцелуями.
— Я принадлежу Хью! — выдохнула она.
— После этой ночи вы поймете, что для вас существует только один мужчина, и это не Хью Бэрри. — Он все еще придерживал ее запястья за головой, но только одной рукой. Другая рука повернула ее лицо к нему, и он завладел ее губами.
Катарина отчаянно брыкалась, но добилась лишь того, что он еще сильнее прижался к ней, и прекратила бесплодные попытки. На этот раз он не раздвигал ее губы, так что она не открыла рот. Но он как будто не торопился. Его губы легко касались ее губ. В уголках ее зажмуренных глаз выступили слезы. Он уже выпускал на волю запертую в ее теле бурю желания — она так и знала, что этого не избежать.
Когда он сделал передышку и пробормотал:
Наклонитесь ко мне, милая, — она отвернула лицо в сторону и задыхаясь, сказала:
— Королева одобрила мое обручение с Хью! Серые глаза Лэма блеснули:
— Бет не один раз меняла свои решения! Катарина надеялась, что он сдвинет с нее свое тело. Она остро ощущала, как он возбужден.
Если вы действительно это сделаете, она придет в ярость!
Он улыбнулся, склонился к ней и кончиком языка провел по крепко сжатым губам. Они чуть разжались, но ей удалось сдержать стон.
— Не беспокойтесь насчет Бет, — пробормотал он, быстро касаясь языком уголков ее рта. Он помолчал, поймал ее взгляд и хрипло добавил: — С Бет я сумею договориться.
Катарина остолбенела от неожиданности. Не прерывая своей речи, он начал двигать бедрами, очень медленно и очень осторожно, все время не сводя взгляда с ее глаз. Она задыхалась, ощущая движение его каменно-твердой плоти по своему мягкому лону. В конце концов она с глубоким вдохом выгнулась, прижимаясь к нему, стараясь встретить его.
Он засмеялся и завладел ее ртом, поглаживая его изнутри языком. Катарина понимала, что скоро поддастся ему. Против ее желания ее бедра нетерпеливо поднимались, прижимаясь к его бедрам. Ее тело охватило пламя, в голове осталась лишь одна сознательная мысль — раскинуть уже раздвинутые ноги еще шире и вобрать его в себя целиком.
Хью. Она должна помнить о Хью. Шон О'Нил. Она не должна забывать, кто был отцом этого мужчины — и кем и чем был он сам. Пират, дикарь, убийца. Она не может отдать свою честь Лэму О'Нилу. Все ее будущее поставлено на карту.
Катарина сосредоточилась на этой мысли — и укусила его за язык.
Он подскочил, издав вопль боли и ярости. Катарина тоже вскрикнула, с опозданием осознав, что зашла слишком далеко. Но, к счастью, крови в уголках его рта не было.
Теперь он, разъяренный, стоял рядом с кроватью, прикрыв рот ладонью. Катарина поняла, что ее не держат, и уселась, отодвинувшись как можно дальше от него.
Баба! — сплюнул он, и она увидела кровь. — Чертова баба!
Понимая, что ей грозит серьезная опасность, Катарина воскликнула:
Нет! Мне так жаль!
Но он наклонился, схватил ее за руку и дернул к середине кровати, потом толкнул, так что она упала на спину. Не успела Катарина опомниться, как он привязал ее запястье к ближайшему столбику кровати одним из красных с золотом шнурков, которыми отодвигались занавеси.
— Проклятая баба! — тяжело дыша, сказал он и схватил ее вторую руку, не обращая внимания на отчаянное сопротивление девушки. — Ты чуть не откусила мне язык, проклятие!
— Сами виноваты! — выкрикнула Катарина, стараясь разорвать путы. — Я же только защищалась!
Он привязал ее лодыжки к столбикам у подножия кровати и пронзил девушку мрачным многозначительным взглядом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124