Они подходили друг другу по своей красоте и стати. Гиллиам еще раз свистнул, уже иначе, и конь повернулся к хозяину.
Альфред тихо застонал и слабо пошевелился. Николь поблагодарила Бога за то, что он сохранил жизнь солдату. Как бы ей хотелось, чтобы бедняга сумел выползти из опасной зоны, из-под железных копыт коня. Альфред подтянул колени, словно именно это и хотел сделать.
Но конь отшатнулся, испуганный движением солдата, и снова напрягся, собираясь подняться на дыбы. Альфред замер точно мертвый.
– Уитас, маленький мой, – нараспев приговаривал Гиллиам, – иди, иди ко мне, детка. Иди.
Огромный конь подрагивал всем телом и, казалось, качал головой, даже не думая подчиниться. Он повернул морду к хозяину, не сходя с места.
– Уитас, мальчик мой, иди, иди же ко мне. Гиллиам еще раз шагнул к коню, снова и снова повторяя ласковые слова, которые звучали как колыбельная, убаюкивающая жеребца. Но пока хозяин приближался к нему маленькими шажками, Уитас как вкопанный стоял на прежнем месте и прерывисто дышал, шумно втягивая в себя воздух, словно проверял, не пахнет ли врагом.
Николь огляделась. Что, если ей попробовать подойти к Альфреду сзади? Конь не заметит ее, и она вытащит солдата из опасной зоны. Решившись на этот отчаянный поступок, Николь проскользнула на то место, откуда удобнее всего было добраться до Альфреда. Девушка думала только о том, как спасти жизнь несчастному.
Дойдя до угла, Николь осторожно выглянула. Гиллиам уже приблизился к коню, но животное все еще стояло как вкопанное. Молясь, чтобы Альфред не шевелился, Николь опустилась на корточки и медленно стала подбираться к нему. Она двигалась очень осторожно, чтобы каким-нибудь резким жестом не испугать коня.
– Николь, – произнес Гиллиам тем же тоном, каким говорил с лошадью, – он встревожен запахом человеческой крови. Уходи.
Николь покачала головой. Его слова только прибавили ей решимости спасти Альфреда. Она опустилась на колени возле плеча раненого, заставляя себя не обращать внимания на огромные копыта с острыми подковами. Голова Альфреда была залита кровью, глаза закрыты, но она ощутила напряжение, исходящее от его тела. Солдат был в сознании.
Медленно и осторожно Николь протянула руку и положила ее на плечо Альфреда.
– Я могу только тащить тебя, – еле слышно проговорила она по-английски, почти не шевеля губами.
Лошадь снова испуганно задрожала и подняла уши, уловив незнакомый голос. Успокаивающий голос Гиллиама опять отвлек Уитаса, и конь сосредоточился на хозяине.
Вцепившись в тунику Альфреда, Николь медленно потянула его к себе. Дюйм за дюймом она вытаскивала солдата из-под огромных копыт Уитаса. Внезапно голова мужчины ударилась о камень, он застонал, и тут же Николь дернула его что было сил, откинувшись назад, не сомневаясь, что сейчас конь ударит копытом.
Она не ошиблась, копыта сверкнули у нее перед самым носом. Николь прикусила язык; вскрикни она от испуга, было бы еще хуже. Она снова с силой потянула Альфреда, думая лишь о том, как вытащить его из поля зрения животного. Два человека, оказавшиеся, как в ловушке, за телегой, помогли ей. Раненый мужчина оказался в укрытии.
Николь обернулась и в тот же миг увидела, как Гиллиам схватил жеребца под уздцы.
– Как только они уведут лошадь в конюшню, мы перенесем тебя в зал, Альфред, – задыхаясь сказала она, тяжело опускаясь прямо на землю. – Дева Мария, мне кажется, все мое нутро осталось там, в грязи.
– Мое тоже, миледи, – хрипя произнес Альфред, – и я вам бесконечно благодарен.
Николь слегка сжала его плечо, и в это время стоявший по другую сторону разломанной телеги Гиллиам позвал конюхов.
– Идите закрепите поводья, я помогу отвести его в загон. Нет-нет, мой мальчик, – сказал он снова всхрапнувшему коню. – Ты дома. Все. Ты дома.
– Вот глупый, – тихо пробормотала Николь. – Только тебе может прийти в голову обращаться с таким диким зверем, как с безобидным домашним животным. – Она проверила глаза Альфреда, пытаясь обнаружить, нет ли признаков сотрясения мозга. Потом облегченно улыбнулась. Слава Богу, ничего серьезного. Из рассеченного лба текла густая кровь.
– Сломана рука, – сказал он, – пытаясь сдержать удар, я выставил ее.
Николь улыбнулась.
– С этим я справлюсь, – ласково пообещала она.
Голос мужа, говорившего с лошадью и конюхом, удалялся.
– Ну что ж, все в порядке, – сказала она двум мужчинам. – Давайте перенесем его в зал.
Как только они положили раненого на стол, Николь подсунула ему под голову свою свернутую накидку, потом послала служанку в кладовку принести все, что надо для перевязки, а Уина отправилась искать две небольшие дощечки для сломанной руки Альфреда. Оказавшись в безопасности, Альфред больше не боролся с собой и, отдавшись боли, впал в забытье.
Николь подняла его руку. Да, сломана, но хрустнувшие кости не порвали кожу. Она прощупала всю руку, проверяя, потом аккуратно совместила кости и твердым движением поставила их на место. Теперь надо завязать, чтобы рука оказалась в покое и правильно срослась. А пока она аккуратно положила ее вдоль туловища раненого.
– Нам надо поговорить.
Голос Гиллиама звучал холодно и резко, когда он схватил жену сзади за плечо и развернул к себе. Николь едва устояла на ногах.
– Что ты делаешь! – воскликнула она. – Прекрати, я занята. Уходи.
Но он утащил ее в дальний конец зала, развернул к себе, прижал спиной к стене, а сам уперся руками в стену над ее головой. Глаза его гневно горели, сжатые губы превратились в ниточку. Он не говорил, а цедил сквозь зубы:
– Я всем приказал оставаться в зале. Ты не послушалась меня. Я велел тебе оставить солдата. Ты снова не послушалась. Ты же была прямо под копытами Уитаса, идиотка!
– Я не могла позволить ему убить Альфреда! – заявила Николь вырываясь. – Я знала, что смогу уклониться от удара, я ловкая. А теперь отпусти, мне надо вернуться к бедняге.
– Не могу понять, как ты только не погибла? – это был отчаянный свистящий шепот. – Мне надо просто убить тебя за это.
Николь расслабилась, оперевшись спиной о стену и уставясь на мужа в полном недоумении. Какая бессмысленная логика!
– Убить меня за то, что я не погибла? – изумленно спросила она.
Гиллиам судорожно вздохнул, потом посмотрел на нее сверху вниз.
– Боже праведный и все святые! Никогда в жизни я не пугался так сильно, как в тот миг, когда увидел, что Уитас занес над твоей головой копыто! Я думал, тебе конец. Никогда, никогда больше не поступай так со мной. – С этими словами Гиллиам оттолкнулся от стены и широким шагом отошел от Николь.
Та удивленно смотрела ему вслед. Что сейчас его гложет?
– Джос, – окликнул Гиллиам оруженосца, издали с робостью наблюдавшего за раненым. Парнишка как будто хотел получше рассмотреть мужчину, но не смел подойти ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Альфред тихо застонал и слабо пошевелился. Николь поблагодарила Бога за то, что он сохранил жизнь солдату. Как бы ей хотелось, чтобы бедняга сумел выползти из опасной зоны, из-под железных копыт коня. Альфред подтянул колени, словно именно это и хотел сделать.
Но конь отшатнулся, испуганный движением солдата, и снова напрягся, собираясь подняться на дыбы. Альфред замер точно мертвый.
– Уитас, маленький мой, – нараспев приговаривал Гиллиам, – иди, иди ко мне, детка. Иди.
Огромный конь подрагивал всем телом и, казалось, качал головой, даже не думая подчиниться. Он повернул морду к хозяину, не сходя с места.
– Уитас, мальчик мой, иди, иди же ко мне. Гиллиам еще раз шагнул к коню, снова и снова повторяя ласковые слова, которые звучали как колыбельная, убаюкивающая жеребца. Но пока хозяин приближался к нему маленькими шажками, Уитас как вкопанный стоял на прежнем месте и прерывисто дышал, шумно втягивая в себя воздух, словно проверял, не пахнет ли врагом.
Николь огляделась. Что, если ей попробовать подойти к Альфреду сзади? Конь не заметит ее, и она вытащит солдата из опасной зоны. Решившись на этот отчаянный поступок, Николь проскользнула на то место, откуда удобнее всего было добраться до Альфреда. Девушка думала только о том, как спасти жизнь несчастному.
Дойдя до угла, Николь осторожно выглянула. Гиллиам уже приблизился к коню, но животное все еще стояло как вкопанное. Молясь, чтобы Альфред не шевелился, Николь опустилась на корточки и медленно стала подбираться к нему. Она двигалась очень осторожно, чтобы каким-нибудь резким жестом не испугать коня.
– Николь, – произнес Гиллиам тем же тоном, каким говорил с лошадью, – он встревожен запахом человеческой крови. Уходи.
Николь покачала головой. Его слова только прибавили ей решимости спасти Альфреда. Она опустилась на колени возле плеча раненого, заставляя себя не обращать внимания на огромные копыта с острыми подковами. Голова Альфреда была залита кровью, глаза закрыты, но она ощутила напряжение, исходящее от его тела. Солдат был в сознании.
Медленно и осторожно Николь протянула руку и положила ее на плечо Альфреда.
– Я могу только тащить тебя, – еле слышно проговорила она по-английски, почти не шевеля губами.
Лошадь снова испуганно задрожала и подняла уши, уловив незнакомый голос. Успокаивающий голос Гиллиама опять отвлек Уитаса, и конь сосредоточился на хозяине.
Вцепившись в тунику Альфреда, Николь медленно потянула его к себе. Дюйм за дюймом она вытаскивала солдата из-под огромных копыт Уитаса. Внезапно голова мужчины ударилась о камень, он застонал, и тут же Николь дернула его что было сил, откинувшись назад, не сомневаясь, что сейчас конь ударит копытом.
Она не ошиблась, копыта сверкнули у нее перед самым носом. Николь прикусила язык; вскрикни она от испуга, было бы еще хуже. Она снова с силой потянула Альфреда, думая лишь о том, как вытащить его из поля зрения животного. Два человека, оказавшиеся, как в ловушке, за телегой, помогли ей. Раненый мужчина оказался в укрытии.
Николь обернулась и в тот же миг увидела, как Гиллиам схватил жеребца под уздцы.
– Как только они уведут лошадь в конюшню, мы перенесем тебя в зал, Альфред, – задыхаясь сказала она, тяжело опускаясь прямо на землю. – Дева Мария, мне кажется, все мое нутро осталось там, в грязи.
– Мое тоже, миледи, – хрипя произнес Альфред, – и я вам бесконечно благодарен.
Николь слегка сжала его плечо, и в это время стоявший по другую сторону разломанной телеги Гиллиам позвал конюхов.
– Идите закрепите поводья, я помогу отвести его в загон. Нет-нет, мой мальчик, – сказал он снова всхрапнувшему коню. – Ты дома. Все. Ты дома.
– Вот глупый, – тихо пробормотала Николь. – Только тебе может прийти в голову обращаться с таким диким зверем, как с безобидным домашним животным. – Она проверила глаза Альфреда, пытаясь обнаружить, нет ли признаков сотрясения мозга. Потом облегченно улыбнулась. Слава Богу, ничего серьезного. Из рассеченного лба текла густая кровь.
– Сломана рука, – сказал он, – пытаясь сдержать удар, я выставил ее.
Николь улыбнулась.
– С этим я справлюсь, – ласково пообещала она.
Голос мужа, говорившего с лошадью и конюхом, удалялся.
– Ну что ж, все в порядке, – сказала она двум мужчинам. – Давайте перенесем его в зал.
Как только они положили раненого на стол, Николь подсунула ему под голову свою свернутую накидку, потом послала служанку в кладовку принести все, что надо для перевязки, а Уина отправилась искать две небольшие дощечки для сломанной руки Альфреда. Оказавшись в безопасности, Альфред больше не боролся с собой и, отдавшись боли, впал в забытье.
Николь подняла его руку. Да, сломана, но хрустнувшие кости не порвали кожу. Она прощупала всю руку, проверяя, потом аккуратно совместила кости и твердым движением поставила их на место. Теперь надо завязать, чтобы рука оказалась в покое и правильно срослась. А пока она аккуратно положила ее вдоль туловища раненого.
– Нам надо поговорить.
Голос Гиллиама звучал холодно и резко, когда он схватил жену сзади за плечо и развернул к себе. Николь едва устояла на ногах.
– Что ты делаешь! – воскликнула она. – Прекрати, я занята. Уходи.
Но он утащил ее в дальний конец зала, развернул к себе, прижал спиной к стене, а сам уперся руками в стену над ее головой. Глаза его гневно горели, сжатые губы превратились в ниточку. Он не говорил, а цедил сквозь зубы:
– Я всем приказал оставаться в зале. Ты не послушалась меня. Я велел тебе оставить солдата. Ты снова не послушалась. Ты же была прямо под копытами Уитаса, идиотка!
– Я не могла позволить ему убить Альфреда! – заявила Николь вырываясь. – Я знала, что смогу уклониться от удара, я ловкая. А теперь отпусти, мне надо вернуться к бедняге.
– Не могу понять, как ты только не погибла? – это был отчаянный свистящий шепот. – Мне надо просто убить тебя за это.
Николь расслабилась, оперевшись спиной о стену и уставясь на мужа в полном недоумении. Какая бессмысленная логика!
– Убить меня за то, что я не погибла? – изумленно спросила она.
Гиллиам судорожно вздохнул, потом посмотрел на нее сверху вниз.
– Боже праведный и все святые! Никогда в жизни я не пугался так сильно, как в тот миг, когда увидел, что Уитас занес над твоей головой копыто! Я думал, тебе конец. Никогда, никогда больше не поступай так со мной. – С этими словами Гиллиам оттолкнулся от стены и широким шагом отошел от Николь.
Та удивленно смотрела ему вслед. Что сейчас его гложет?
– Джос, – окликнул Гиллиам оруженосца, издали с робостью наблюдавшего за раненым. Парнишка как будто хотел получше рассмотреть мужчину, но не смел подойти ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82