Он дотронулся до ее груди, большим пальцем принялся играть соском, а губы снова нашли ее губы. Напряжение Николь нарастало, ей хотелось как-то разрядить его.
Она потерлась о бедро мужа, ощутив невероятное удовольствие. Громко вскрикнув от удивления, она снова потерлась. Рука ее впилась в его пульсирующую плоть и тоже стала двигаться. Гиллиам охнул, и в его низком голосе она услышала отзвук того же удовольствия, которое испытывала сама.
Николь стало необыкновенно приятно, она не отнимала руку и не останавливалась. Он извивался под ней, его рука ерошила ее волосы, он еще ближе притянул жену к себе. Когда Гиллиам поцеловал Николь за ухом, ей показалось, что она сейчас растает. Ощущение было таким сильным и неожиданным, что она отняла руку и опустилась на колени; его нога оказалась между ее ногами.
Гиллиам перестал ласкать ее грудь и подтянулся наверх. Она оперлась руками о его плечи.
Жар, исходивший от него, увлекал ее, она наклонилась вперед, потерлась сосками о его грудь. Ощущений было столько и таких сильных, что она громко застонала.
Николь смотрела на его лицо: даже при слабом свете волосы мужа, упавшие на лоб и щеки, отливали золотом. Глаза Гиллиама потемнели от желания, губы набухли. Она понимала, сейчас он принадлежит ей, его лицо ясно говорило об этом. И она принадлежит ему, призналась Николь самой себе. И она была рада и тому, и другому…
Николь заметила его улыбку прежде, чем он коснулся губами ее ключицы. А потом припал к ее груди, обхватил губами сосок. Николь едва не задохнулась. Он слегка сжал зубы, и она почувствовала, как в самом низу живота у нее все запылало и набухло.
– Я просто таю! – тихо воскликнула она, и голос ее дрожал от страсти, которую он пробудил в ней.
Николь не понимала, чего ей хотелось больше: то ли оттолкнуть его, то ли прижать крепче. Он засмеялся.
– Хорошо, – прошептал он.
– Я уже растекаюсь у твоих ног.
Он снова обхватил губами ее сосок и зачмокал, как дитя.
От невероятного наслаждения Николь приоткрыла рот и запустила пальцы ему в волосы. Почувствовав, что он хочет оторваться от нее, она дала понять, что ей нравится и она не хочет, чтобы он останавливался. Гиллиам продолжил, а Николь наклонилась к нему и поцеловала между плечом и шеей, ногтями тихонько проведя по затылку Гиллиама вверх и вниз. Он задрожал, его плоть дернулась возле ее бедра. Когда Гиллиам наконец оторвался от ее груди и прижался лбом к ее шее, он весь дрожал. Николь обжигало его прерывистое дыхание. Она снова ногтями провела по его затылку и улыбнулась, услышав его стон:
– Боже! Перестань. Что ты со мной делаешь! – Она повторила еще раз, и его рука оказалась у нее между ногами, а пальцы искали то место, куда он собирался проникнуть. Застонав, она оперлась руками о его плечи, позволяя ему делать все, что он хочет. Ощущения, возникавшие внутри, разрывали ее. Она хотела его сильно, до дрожи.
– Колетт! – умоляющим тихим голосом произнес Гиллиам.
Они оба хотели одного и того же. Николь приподнялась, продолжая опираться руками на его плечи, и оседлала мужа. Гиллиам обхватил ее за талию, помогая, направляя.
– Я сгораю от страсти к тебе, – выдохнул он, глядя на Николь. Он говорил истинную правду, в этом не было сомнений. – Но я не хочу причинить тебе боль.
Николь разочарованно посмотрела на мужа сверху вниз, словно обиженная его словами.
– Да что же я такое? Сплошная слабость? Ты не можешь мне причинить никакой боли. – Она сама опустилась на его плоть, ощутив наслаждение от того, что он заполнил ее.
– О Боже, как хорошо, – выдохнул он, расслабившись на постели. Николь легла сверху, и Гиллиам укрыл их простыней.
Она повернулась и поцеловала мужа в шею.
Он ласково гладил ее по спине, но она хотела большего. Николь улыбнулась, догадываясь, как добиться желаемого. Она подняла руку и стала ласкать его затылок, водя рукой вверх-вниз. Затем сама стала ритмично подниматься и опускаться.
Гиллиам застонал, крепко держа жену за бедра.
– Ты просто невозможная, – проговорил он ослабевшим от желания голосом.
– Разве тебе не нравится? – выдохнула Николь ему в ухо.
Гиллиам задрожал, и его ответ стал ясен без слов.
– Очень нравится, – еле сумел выговорить он.
– Если это правда, тогда почему ты все время пытаешься меня остановить?
Он рассмеялся и отпустил руки. Николь снова задвигалась, вскрикивая от удовольствия, охватившего ее. Потом снова поцеловала мужа в губы. Каждое движение доставляло ей несказанную радость. Но ей хотелось большего.
Вдруг он закричал и обхватил ее за талию; Николь тут же оказалась под ним. Он действовал медленно, но настойчиво. Она выгибалась навстречу мужу, впиваясь ему в спину ногтями. Он целовал ее огненными поцелуями. Внутри Николь все горело.
Наслаждение охватило обоих. Она вскрикивала под его ласками. Руки Николь впились в бедра Гиллиама, как бы направляя его, чтобы удовлетворить желание. Он оторвал от нее губы, задыхаясь от страсти. Движения его становились все быстрее, с каждым ударом удовольствие росло, волны наслаждения одна за другой накрывали Николь. Ее тело само хотело двигаться, и каждый его удар она встречала своим. Откуда-то издалека она услышала, как Гиллиам просит ее двигаться в одном ритме с ним.
Николь поднялась навстречу его очередному удару. Муж продолжал говорить с ней тихо и ласково, рассказывая, какое удовольствие она доставляет ему, отчего ее собственное наслаждение становилось все сильнее, росло и росло, хотя, казалось, большим оно уже не могло стать.
…Когда Николь подумала, что больше не выдержит, Гиллиам неожиданно застонал и вошел в нее со всей страстью, которую испытывал. Она убрала руки с его бедер только для того, чтобы снова крепко сжать их, втискивая в свое тело снова. Почувствовав, как внутреннее напряжение иссякает, она вздохнула. Где-то в глубине души возникла мысль, что ощущения могут быть еще невероятнее, еще головокружительнее…
Он обмяк на ней, судорожно, тяжело дыша. Его мускулы расслабились, и он всей тяжестью придавил ее. Николь нежно поцеловала Гиллиама в подбородок, потом в губы.
Он попытался соскользнуть с нее, чтобы не давить своим весом, а когда она не позволила ему, перекатился на бок, увлекая ее за собой. Николь разочарованно вздохнула.
– Но мне нравится, когда ты сверху, – прошептала она.
Гиллиам вздрогнул и еще крепче поцеловал жену. Отчаяние, с которым он ласкал ее, испугало Николь. Она взяла в ладони его лицо и принялась изучать каждую черточку. На его лице были написаны страх, тоска, радость, и все это отражалось в глазах. Улыбки не было.
– Я сделала что-то не так? – тихонько спросила она.
Он покачал головой.
– Колетт, у меня ноет сердце. Я думаю только об одном. Я, наверное, сделал тебе ребенка, и теперь ты умрешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Она потерлась о бедро мужа, ощутив невероятное удовольствие. Громко вскрикнув от удивления, она снова потерлась. Рука ее впилась в его пульсирующую плоть и тоже стала двигаться. Гиллиам охнул, и в его низком голосе она услышала отзвук того же удовольствия, которое испытывала сама.
Николь стало необыкновенно приятно, она не отнимала руку и не останавливалась. Он извивался под ней, его рука ерошила ее волосы, он еще ближе притянул жену к себе. Когда Гиллиам поцеловал Николь за ухом, ей показалось, что она сейчас растает. Ощущение было таким сильным и неожиданным, что она отняла руку и опустилась на колени; его нога оказалась между ее ногами.
Гиллиам перестал ласкать ее грудь и подтянулся наверх. Она оперлась руками о его плечи.
Жар, исходивший от него, увлекал ее, она наклонилась вперед, потерлась сосками о его грудь. Ощущений было столько и таких сильных, что она громко застонала.
Николь смотрела на его лицо: даже при слабом свете волосы мужа, упавшие на лоб и щеки, отливали золотом. Глаза Гиллиама потемнели от желания, губы набухли. Она понимала, сейчас он принадлежит ей, его лицо ясно говорило об этом. И она принадлежит ему, призналась Николь самой себе. И она была рада и тому, и другому…
Николь заметила его улыбку прежде, чем он коснулся губами ее ключицы. А потом припал к ее груди, обхватил губами сосок. Николь едва не задохнулась. Он слегка сжал зубы, и она почувствовала, как в самом низу живота у нее все запылало и набухло.
– Я просто таю! – тихо воскликнула она, и голос ее дрожал от страсти, которую он пробудил в ней.
Николь не понимала, чего ей хотелось больше: то ли оттолкнуть его, то ли прижать крепче. Он засмеялся.
– Хорошо, – прошептал он.
– Я уже растекаюсь у твоих ног.
Он снова обхватил губами ее сосок и зачмокал, как дитя.
От невероятного наслаждения Николь приоткрыла рот и запустила пальцы ему в волосы. Почувствовав, что он хочет оторваться от нее, она дала понять, что ей нравится и она не хочет, чтобы он останавливался. Гиллиам продолжил, а Николь наклонилась к нему и поцеловала между плечом и шеей, ногтями тихонько проведя по затылку Гиллиама вверх и вниз. Он задрожал, его плоть дернулась возле ее бедра. Когда Гиллиам наконец оторвался от ее груди и прижался лбом к ее шее, он весь дрожал. Николь обжигало его прерывистое дыхание. Она снова ногтями провела по его затылку и улыбнулась, услышав его стон:
– Боже! Перестань. Что ты со мной делаешь! – Она повторила еще раз, и его рука оказалась у нее между ногами, а пальцы искали то место, куда он собирался проникнуть. Застонав, она оперлась руками о его плечи, позволяя ему делать все, что он хочет. Ощущения, возникавшие внутри, разрывали ее. Она хотела его сильно, до дрожи.
– Колетт! – умоляющим тихим голосом произнес Гиллиам.
Они оба хотели одного и того же. Николь приподнялась, продолжая опираться руками на его плечи, и оседлала мужа. Гиллиам обхватил ее за талию, помогая, направляя.
– Я сгораю от страсти к тебе, – выдохнул он, глядя на Николь. Он говорил истинную правду, в этом не было сомнений. – Но я не хочу причинить тебе боль.
Николь разочарованно посмотрела на мужа сверху вниз, словно обиженная его словами.
– Да что же я такое? Сплошная слабость? Ты не можешь мне причинить никакой боли. – Она сама опустилась на его плоть, ощутив наслаждение от того, что он заполнил ее.
– О Боже, как хорошо, – выдохнул он, расслабившись на постели. Николь легла сверху, и Гиллиам укрыл их простыней.
Она повернулась и поцеловала мужа в шею.
Он ласково гладил ее по спине, но она хотела большего. Николь улыбнулась, догадываясь, как добиться желаемого. Она подняла руку и стала ласкать его затылок, водя рукой вверх-вниз. Затем сама стала ритмично подниматься и опускаться.
Гиллиам застонал, крепко держа жену за бедра.
– Ты просто невозможная, – проговорил он ослабевшим от желания голосом.
– Разве тебе не нравится? – выдохнула Николь ему в ухо.
Гиллиам задрожал, и его ответ стал ясен без слов.
– Очень нравится, – еле сумел выговорить он.
– Если это правда, тогда почему ты все время пытаешься меня остановить?
Он рассмеялся и отпустил руки. Николь снова задвигалась, вскрикивая от удовольствия, охватившего ее. Потом снова поцеловала мужа в губы. Каждое движение доставляло ей несказанную радость. Но ей хотелось большего.
Вдруг он закричал и обхватил ее за талию; Николь тут же оказалась под ним. Он действовал медленно, но настойчиво. Она выгибалась навстречу мужу, впиваясь ему в спину ногтями. Он целовал ее огненными поцелуями. Внутри Николь все горело.
Наслаждение охватило обоих. Она вскрикивала под его ласками. Руки Николь впились в бедра Гиллиама, как бы направляя его, чтобы удовлетворить желание. Он оторвал от нее губы, задыхаясь от страсти. Движения его становились все быстрее, с каждым ударом удовольствие росло, волны наслаждения одна за другой накрывали Николь. Ее тело само хотело двигаться, и каждый его удар она встречала своим. Откуда-то издалека она услышала, как Гиллиам просит ее двигаться в одном ритме с ним.
Николь поднялась навстречу его очередному удару. Муж продолжал говорить с ней тихо и ласково, рассказывая, какое удовольствие она доставляет ему, отчего ее собственное наслаждение становилось все сильнее, росло и росло, хотя, казалось, большим оно уже не могло стать.
…Когда Николь подумала, что больше не выдержит, Гиллиам неожиданно застонал и вошел в нее со всей страстью, которую испытывал. Она убрала руки с его бедер только для того, чтобы снова крепко сжать их, втискивая в свое тело снова. Почувствовав, как внутреннее напряжение иссякает, она вздохнула. Где-то в глубине души возникла мысль, что ощущения могут быть еще невероятнее, еще головокружительнее…
Он обмяк на ней, судорожно, тяжело дыша. Его мускулы расслабились, и он всей тяжестью придавил ее. Николь нежно поцеловала Гиллиама в подбородок, потом в губы.
Он попытался соскользнуть с нее, чтобы не давить своим весом, а когда она не позволила ему, перекатился на бок, увлекая ее за собой. Николь разочарованно вздохнула.
– Но мне нравится, когда ты сверху, – прошептала она.
Гиллиам вздрогнул и еще крепче поцеловал жену. Отчаяние, с которым он ласкал ее, испугало Николь. Она взяла в ладони его лицо и принялась изучать каждую черточку. На его лице были написаны страх, тоска, радость, и все это отражалось в глазах. Улыбки не было.
– Я сделала что-то не так? – тихонько спросила она.
Он покачал головой.
– Колетт, у меня ноет сердце. Я думаю только об одном. Я, наверное, сделал тебе ребенка, и теперь ты умрешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82