Но в глубине ее души затаилось сомнение. Она подумала о том, что сказал бы Рафф о нынешнем мирном договоре. Может быть, она не все поняла, но ей казалось, что статьи договора в изложении миссис Кинн звучат как-то расплывчато и неубедительно.
Дружба и мир — прекрасные понятия, но, однако, губернатор все еще держит вождей чероки, которые ни в чем лично не были виноваты, в заложниках против их воли. И по-прежнему требует выдачи двадцати четырех молодых воинов, которые повинны в смерти поселенцев Виргинии. Но ведь они, по словам Волка, мстили за смерть своих близких и, согласно законам чероки, не подлежат наказанию.
Этой ночью Кэролайн долго лежала без сна, сложив руки на слегка округлившемся животе и глядя на тени от огня в очаге, которые рисовали на выбеленном известкой потолке причудливые, фантастические узоры. Ей было трудно понять сложности взаимоотношений между чероки и англичанами, ее соотечественниками. Наверное, отчасти из-за этих межнациональных различий они с Волком постоянно ссорятся и испытывают взаимную вражду. Но ей доставляло радость, лежа в тишине и одиночестве, думать о нем, вызывать в памяти его образ. Он покинул форт. Об этом сказала как-то за обедом все та же словоохотливая миссис Кинн и снова многозначительно взглянула на Кэролайн.
Выходит, он уехал. Наверное, отправился в одно из селений чероки. Кэролайн стало невыносимо грустно при мысли о том, как далеко от нее он, наверное, сейчас находится. Но были в этом и свои хорошие стороны. Ей не надо больше вздрагивать, заслышав у двери их домика чьи-то торопливые шаги. И никто не помешает ей, как только она пожелает, покинуть форт и вернуться к себе в Семь Сосен.
Англичане намеревались в самом скором времени возобновить торговлю с чероки, и Кэролайн решила со своей стороны принять в ней участие. Но она будет вести торговлю честно и, в отличие от покойного мужа, никогда не позволит себе воспользоваться доверчивостью и невежеством туземцев, чтобы бессовестно обманывать их.
На следующий день в форте торжественно отмечалось долгожданное событие. Вожди чероки — Маленький Плотник, Аттакуллакулла, Роундо и Киллианка надели все свои знаки отличия. Декабрьское солнце отражалось на серебряных пластинах, украшавших их грудь, руки вождей были унизаны серебряными браслетами. Длинные рубахи всех четверых, сшитых из английского материала, украшала многоцветная вышивка. Они были татуированы, как и Волк, но, в отличие от него, брили свои головы, оставляя лишь длинный клок волос на самом затылке, который они украшали разноцветными перьями.
Дабы не ударить в грязь лицом перед полномочными представителями другого народа, губернатор Литтлтон и его свита также нарядились в парадные одежды. Их ярко-красные камзолы и пудреные парики представляли собой весьма внушительное зрелище.
Были произнесены приличествующие случаю речи и продемонстрированы подарки, вручение которых, однако, отложили на потом. В порыве, который Кэролайн определила про себя как далеко не дружественный, губернатор решил воздержаться от передачи предъявленных к осмотру даров — мушкетов, пороха и тому подобного — до тех пор, пока ему не сдадут участников кровавых набегов.
Но Кэролайн, внимательно наблюдавшая за ходом торжества, не заметила признаков обиды и неудовольствия на лицах вождей. Наоборот, все они, казалось, были очень довольны заключенным соглашением.
То же самое можно было по праву сказать и о губернаторе. Он собирался покинуть форт Принц Джордж в ближайшее же время. По правде говоря, ничего другого ему и не оставалось. Видя, что переговоры близятся к благополучному концу, он предложил желающим из числа сопровождавших его вернуться назад в Чарльз-таун, и примерно половина его людей воспользовались этим предложением. Оспа вызывала среди жителей форта панический страх.
У Кэролайн и в мыслях не было осуждать солдат, сбежавших при первой же возможности. Она сама боялась осны и готова была немедленно уехать отсюда. Мэри и ребенок были все еще очень слабы, и ей оставалось лишь благодарить Господа, что они еще не стали жертвами страшной болезни. Но рисковать их здоровьем и дальше она не согласилась бы и за все блага в мире. Ждать дольше было бессмысленно. Договор наконец подписали, солдаты, за исключением немногих, отбыли в Чарльз-таун, и торговые сношения с чероки должны были возобновиться со дня на день. Настало время возвращаться в Семь Сосен.
— Так вы все же отказываетесь присоединиться к нам? — спросила Кэролайн, оглядываясь через плечо на миссис Кинн, которая, безмятежно развалившись в кресле, попыхивала своей коротенькой глиняной трубкой. Не дожидаясь ответа старушки, она возобновила прерванное занятие — скатывание в тугие свитки платьев и нижних юбок, с тем чтобы можно было туже набить ими седельный мешок.
— Нет, я хочу поехать в Чарльз-таун, как только выпадет такая возможность. — Разогнав короткой ручкой облако дыма, вдова продолжала: — Не думаю, дорогая, что с вашей стороны разумно ехать нынче к самой границе!
— Я ведь уже говорила вам, что не хочу рисковать. Ведь здесь свирепствует оспа, — Кэролайн тревожно оглянулась в сторону полузакрытой двери. Ей не хотелось, чтобы слова ее достигли ушей подруги, отправившейся сегодня, накануне их отъезда, в постель пораньше.
— Я перенесла оспу в тридцать пятом году, милочка, — невозмутимо ответила миссис Кинн. — Чуть было не померла, да с Божьей помощью выкарабкалась. — Она внезапно повернула голову к входной двери, чутко прислушиваясь. — Кто бы это мог быть в столь поздний час?
Кэролайн недоуменно пожала плечами, ничего решительно не слыша, но в это мгновение в дверь домика кто-то громко постучал. Повинуясь кивку вдовы, она пошла открывать.
Несмотря на темноту, царившую снаружи, Кэролайн сразу же узнала высокую, ладную фигуру Волка. Прижав руку к груди, она замерла и стояла, словно пригвожденная к месту, не в силах пошевелиться. Через некоторое время тишину нарушил недовольный голос миссис Кинн:
— Что же, черт побери, вы не пригласите его войти и не закроете дверь?! Холод-то на дворе собачий!
— Это я, Рафф. Добрый вечер, миссис Кинн, — отозвался Волк. — Я привел с собой кое-кого, и ему не терпится увидеть Кэролайн.
— Так входите же наконец все, сколько вас там! И дверь за собой закройте!
Кэролайн отступила в сторону, и вслед за Волком в комнату вошел какой-то юноша, с ног до головы укутанный в теплые одежды. Кэролайн взглянула на него с недоумением.
— Эх, Кэри, ну и теплый же прием ты оказываешь родному брату, который пересек океан, чтобы встретиться с тобой!
— Нед?! — Кэролайн, не веря своим ушам, бросилась к юноше. — Нед, неужели это ты?!
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
— А там меня нашел мистер Маккейд, — закончил свое повествование Эдвард Симмонс, восьмой граф Шоубридж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Дружба и мир — прекрасные понятия, но, однако, губернатор все еще держит вождей чероки, которые ни в чем лично не были виноваты, в заложниках против их воли. И по-прежнему требует выдачи двадцати четырех молодых воинов, которые повинны в смерти поселенцев Виргинии. Но ведь они, по словам Волка, мстили за смерть своих близких и, согласно законам чероки, не подлежат наказанию.
Этой ночью Кэролайн долго лежала без сна, сложив руки на слегка округлившемся животе и глядя на тени от огня в очаге, которые рисовали на выбеленном известкой потолке причудливые, фантастические узоры. Ей было трудно понять сложности взаимоотношений между чероки и англичанами, ее соотечественниками. Наверное, отчасти из-за этих межнациональных различий они с Волком постоянно ссорятся и испытывают взаимную вражду. Но ей доставляло радость, лежа в тишине и одиночестве, думать о нем, вызывать в памяти его образ. Он покинул форт. Об этом сказала как-то за обедом все та же словоохотливая миссис Кинн и снова многозначительно взглянула на Кэролайн.
Выходит, он уехал. Наверное, отправился в одно из селений чероки. Кэролайн стало невыносимо грустно при мысли о том, как далеко от нее он, наверное, сейчас находится. Но были в этом и свои хорошие стороны. Ей не надо больше вздрагивать, заслышав у двери их домика чьи-то торопливые шаги. И никто не помешает ей, как только она пожелает, покинуть форт и вернуться к себе в Семь Сосен.
Англичане намеревались в самом скором времени возобновить торговлю с чероки, и Кэролайн решила со своей стороны принять в ней участие. Но она будет вести торговлю честно и, в отличие от покойного мужа, никогда не позволит себе воспользоваться доверчивостью и невежеством туземцев, чтобы бессовестно обманывать их.
На следующий день в форте торжественно отмечалось долгожданное событие. Вожди чероки — Маленький Плотник, Аттакуллакулла, Роундо и Киллианка надели все свои знаки отличия. Декабрьское солнце отражалось на серебряных пластинах, украшавших их грудь, руки вождей были унизаны серебряными браслетами. Длинные рубахи всех четверых, сшитых из английского материала, украшала многоцветная вышивка. Они были татуированы, как и Волк, но, в отличие от него, брили свои головы, оставляя лишь длинный клок волос на самом затылке, который они украшали разноцветными перьями.
Дабы не ударить в грязь лицом перед полномочными представителями другого народа, губернатор Литтлтон и его свита также нарядились в парадные одежды. Их ярко-красные камзолы и пудреные парики представляли собой весьма внушительное зрелище.
Были произнесены приличествующие случаю речи и продемонстрированы подарки, вручение которых, однако, отложили на потом. В порыве, который Кэролайн определила про себя как далеко не дружественный, губернатор решил воздержаться от передачи предъявленных к осмотру даров — мушкетов, пороха и тому подобного — до тех пор, пока ему не сдадут участников кровавых набегов.
Но Кэролайн, внимательно наблюдавшая за ходом торжества, не заметила признаков обиды и неудовольствия на лицах вождей. Наоборот, все они, казалось, были очень довольны заключенным соглашением.
То же самое можно было по праву сказать и о губернаторе. Он собирался покинуть форт Принц Джордж в ближайшее же время. По правде говоря, ничего другого ему и не оставалось. Видя, что переговоры близятся к благополучному концу, он предложил желающим из числа сопровождавших его вернуться назад в Чарльз-таун, и примерно половина его людей воспользовались этим предложением. Оспа вызывала среди жителей форта панический страх.
У Кэролайн и в мыслях не было осуждать солдат, сбежавших при первой же возможности. Она сама боялась осны и готова была немедленно уехать отсюда. Мэри и ребенок были все еще очень слабы, и ей оставалось лишь благодарить Господа, что они еще не стали жертвами страшной болезни. Но рисковать их здоровьем и дальше она не согласилась бы и за все блага в мире. Ждать дольше было бессмысленно. Договор наконец подписали, солдаты, за исключением немногих, отбыли в Чарльз-таун, и торговые сношения с чероки должны были возобновиться со дня на день. Настало время возвращаться в Семь Сосен.
— Так вы все же отказываетесь присоединиться к нам? — спросила Кэролайн, оглядываясь через плечо на миссис Кинн, которая, безмятежно развалившись в кресле, попыхивала своей коротенькой глиняной трубкой. Не дожидаясь ответа старушки, она возобновила прерванное занятие — скатывание в тугие свитки платьев и нижних юбок, с тем чтобы можно было туже набить ими седельный мешок.
— Нет, я хочу поехать в Чарльз-таун, как только выпадет такая возможность. — Разогнав короткой ручкой облако дыма, вдова продолжала: — Не думаю, дорогая, что с вашей стороны разумно ехать нынче к самой границе!
— Я ведь уже говорила вам, что не хочу рисковать. Ведь здесь свирепствует оспа, — Кэролайн тревожно оглянулась в сторону полузакрытой двери. Ей не хотелось, чтобы слова ее достигли ушей подруги, отправившейся сегодня, накануне их отъезда, в постель пораньше.
— Я перенесла оспу в тридцать пятом году, милочка, — невозмутимо ответила миссис Кинн. — Чуть было не померла, да с Божьей помощью выкарабкалась. — Она внезапно повернула голову к входной двери, чутко прислушиваясь. — Кто бы это мог быть в столь поздний час?
Кэролайн недоуменно пожала плечами, ничего решительно не слыша, но в это мгновение в дверь домика кто-то громко постучал. Повинуясь кивку вдовы, она пошла открывать.
Несмотря на темноту, царившую снаружи, Кэролайн сразу же узнала высокую, ладную фигуру Волка. Прижав руку к груди, она замерла и стояла, словно пригвожденная к месту, не в силах пошевелиться. Через некоторое время тишину нарушил недовольный голос миссис Кинн:
— Что же, черт побери, вы не пригласите его войти и не закроете дверь?! Холод-то на дворе собачий!
— Это я, Рафф. Добрый вечер, миссис Кинн, — отозвался Волк. — Я привел с собой кое-кого, и ему не терпится увидеть Кэролайн.
— Так входите же наконец все, сколько вас там! И дверь за собой закройте!
Кэролайн отступила в сторону, и вслед за Волком в комнату вошел какой-то юноша, с ног до головы укутанный в теплые одежды. Кэролайн взглянула на него с недоумением.
— Эх, Кэри, ну и теплый же прием ты оказываешь родному брату, который пересек океан, чтобы встретиться с тобой!
— Нед?! — Кэролайн, не веря своим ушам, бросилась к юноше. — Нед, неужели это ты?!
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
— А там меня нашел мистер Маккейд, — закончил свое повествование Эдвард Симмонс, восьмой граф Шоубридж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100