Он выпустил из рук веревку и вскочил на ноги. Кэролайн с ужасом ожидала того, что за этим последует. Но Тал-тсуска повернулся к ней спиной и зашагал в глубь леса. Он бесшумно ступал обутыми в мокасины ногами, и через мгновение ей показалось, что его мощная фигура растворилась в лесной мгле. Ах, если бы это могло случиться на самом деле! Рядом с ней на одеяло молча присел другой чероки, имени которого Кэролайн не знала. Он намотал на руку конец веревки и молча уставился в огонь. Кэролайн сидела неподвижно и сама не заметила, как заснула.
Проснувшись, она обнаружила, что кто-то укрыл ее теплым одеялом и что в воздухе пляшут легкие, мелкие снежинки. Над лесом занимался рассвет. Индейцы предложили Кэролайн несколько кусков сушеной оленины, и она с жадностью съела их, стараясь жевать как можно медленнее, чтобы насытиться и хотя бы некоторое время не чувствовать голода. Она дала себе слово не поддаваться отчаянию и панике и постараться выжить любой ценой. Ведь от нее теперь зависела не только собственная жизнь, но и жизнь ребенка. Ребенка, чьим отцом был Волк. Только она одна может спасти и защитить себя и свое дитя. Поэтому она без остатка съедала все, что снисходительно предлагал ей Тал-тсуска, преодолевая приступы мучительнейшей тошноты, которые снова стали мучить ее из-за грубой пищи, к которой она не успела привыкнуть. По этой же причине она не сбросила с себя одеяло, которым он ее укрыл. Ей надо поддерживать и экономить свои силы, беречь здоровье. Ведь она убежит! Она непременно найдет способ вырваться из запятнанных кровью рук этих презренных дикарей. Побег ее — лишь вопрос времени, но надо постоянно быть к нему готовой. А пока, чтобы хоть немного усыпить их бдительность, следует делать вид, что она смирилась со своей участью.
Они продвигались к северо-западу, и чем дальше, тем более неровным и холмистым становился окружающий ландшафт. Сопровождали Кэролайн семеро индейцев, но ни один из них, за исключением Тал-тсуски, не заговаривал с ней. Как видно, она считалась его военным трофеем, его собственностью. Он держал в руках конец веревки, стягивавшей ее запястье, и дергал за него, если ему казалось, что Кэролайн идет слишком медленно. Он давал ей еду. Он располагался на ночь подле нее. Последнее было самым неприятным из всего, хотя до сих пор он ни разу не пытался овладеть ею.
Зато он говорил почти не умолкая. О сокрушительном поражении, которое чероки вскоре нанесут англичанам. О паническом бегстве всех бледнолицых с индейских земель. О своей ненависти к Ва-йе — сыну презренного Инаду.
— Если вы до такой степени презираете нас, то зачем вы взяли меня в плен, а не убили? — спросила Кэролайн, следуя за ним по тропе, окаймлявшей высокий холм.
— Ты все еще считаешь, что я должен был убить тебя? — спросил Тал-тсуска и, не дождавшись ответа, проговорил, возбужденно стуча себя в грудь: — Ты останешься как живое напоминание обо всем, что нам удалось преодолеть. Я буду смотреть на тебя и говорить себе, что ты была женой змеи, ты принадлежала его сыну и что теперь, когда их могилы поросли густой травой, я распоряжаюсь тобой, как хочу.
Через два дня они вошли в маленькую деревню. Тал-тсуска отказался сообщить ее название, но, судя по направлению, в котором они шли, и по некоторым словам Волка, которые так кстати вспомнились ей, Кэролайн поняла, что они находятся в одном из центральных селений.
Не понимая языка чероки, Кэролайн, тем не менее, догадалась, что к Тал-тсуске здесь относятся как к герою, вернувшемуся домой после очередного подвига. И что к ней местные жители питают враждебность и презрение. Если она ожидала встретить здесь сочувствие и помощь, то жестоко просчиталась. Женщины выкрикивали что-то явно нелестное в ее адрес, потрясая над головой кулаками, и, злобно бормоча себе под нос какие-то ругательства, поворачивались к ней спиной и расходились.
Тал-тсуска привел ее в маленькую неопрятную хижину. На земляном полу валялось несколько грязных, изорванных одеял. Вытряхнув из них тучи пыли, Кэролайн огляделась вокруг. В помещении царил полумрак. Свет проникал сюда сквозь щели между бревнами, из которых была сложена хижина, и через дымовое отверстие в потолке. Окна отсутствовали.
Единственным выходом отсюда была дверь, выходившая на центральную площадь поселка. Старуха индианка внесла дымящуюся миску с ужином, которую, злобно оскалив беззубые десны, едва не швырнула Кэролайн в лицо. Однако это не помешало Кэролайн с аппетитом съесть принесенное безвкусное варево. Если ей суждено убежать — а она не сомневалась, что рано или поздно случай для этого представится, — то надо поддерживать свои силы чем только можно.
Лежа без сна на своем убогом ложе, Кэролайн слышала бой барабанов. Вскоре к этому звуку присоединилось заунывное пение индейцев, которое делалось все громче и громче, перейдя под конец в истошный визг. «Они празднуют победу над опасными врагами — мною, Мэри и Коллин», — с отвращением подумала Кэролайн. Мысли ее вернулись к побегу. Надо во что бы то ни стало освободиться из рук этих варваров. Но как?!
Постепенно усталость и нервное напряжение дали о себе знать, и она заснула. Вдруг входная дверь скрипнула, и Кэролайн в ужасе села на одеяло. В дверном проеме на фоне яркого костра на мгновение показался силуэт высокого, широкоплечего мужчины. Он вошел в хижину, со стуком захлопнув за собой дверь.
Полуживая от страха, Кэролайн неслышно отползла в дальний угол хижины, нащупав в темноте единственное оружие, которое ей удалось раздобыть здесь, — камень величиной с небольшую картофелину. Она закусила губу, чтобы не закричать, и с ужасом ждала, когда цепкие руки дикаря схватят ее. Напрягая слух, она уловила тихий звук его мягких, осторожных шагов. Индеец шел к ней. Кэролайн подняла руку над головой. Она ударит изо всех сил, и, может быть, ей посчастливится нанести ему серьезную рану. О том, что произойдет после этого, она предпочитала не думать. Но отдать свое тело на поругание этому негодяю, не попытавшись даже оказать сопротивление, казалось ей немыслимым.
Сердце ее гулко стучало в груди, ладони рук вспотели, во рту пересохло. Шаг, еще шаг, еще...
— Кэролайн?
Она было подумала, что от страха у нее начались слуховые галлюцинации. Но нет! Это был его голос!
— Рафф! О Боже, это ты, Рафф! — В то же мгновение Кэролайн оказалась в его объятиях. Волк сжал ее так сильно, что у нее перехватило дыхание. — Но как же тебе удалось найти меня? Тал-тсуска говорил, что ты — его пленник и что тебя убьют при малейшей попытке бегства!
— Это долгая история. А нам надо как можно скорее выбираться отсюда.
— Да, но как? Ведь дверь ведет на площадь, а там полно народу! — Кэролайн, слегка отстранившись, с любовью вгляделась в черты лица Волка, но ей удалось увидеть лишь контуры его слегка выдающихся скул и прямого, благородного носа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100